[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 238 (764) от 17 декабря 2003 г. [ N 237 ] [ N 239 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Принимает участие корреспондент Радио Свобода Любовь Чижова, которая беседует с президентом Независимой психиатрической ассоциации России Юрием Савенко.
Андрей Шароградский: По данным российских неправительственных организаций, в России за последние годы резко увеличилось число людей с психическими заболеваниями. Сейчас в психологической помощи нуждаются более 14 миллионов россиян. В Москве проходит Всероссийская конференция психиатров, посвященная лечению шизофрении. Один из ее организаторов - институт судебной психиатрии имени Сербского. Корреспондент Радио Свобода Любовь Чижова побывала на конференции, а после нее поинтересовалась у независимых психиатров, можно ли доверять диагнозам, поставленным в институте Сербского?
Любовь Чижова: В России диагноз "шизофрения" имеют более 500 тысяч человек. Московская конференция посвящена новым методам лечения этой болезни. Сейчас большинство российских больных лечат как в советские времена - лекарствами, которые дают довольно страшные побочные эффекты. Их описала директор института имени Сербского психиатр Татьяна Дмитриева:
Татьяна Дмитриева: Дело в том, что атипичные нейролептики позволяют лечить, по сути, без побочных эффектов. Что это такое - побочные эффекты? Это то, что европейскими комиссиями, в том числе комиссией по пыткам, приравнивается к пыткам, я имею в виду лекарства, которые дают такие побочные эффекты, как психотропные препараты старого образца. Что это такое? Это паркинсонизм, который мучителен для пациента, когда он не может адекватно себя не только чувствовать, но и вести себя. Он не может нормально поесть, ложку до рта донести. Что это такое - выраженный паркинсонизм, который дают препараты - типичные нейролептики? Следующий момент - это маскообразное лицо, которое пугает при встречах родственников, когда слюнотечение изо рта и невозможно с этим справиться, потому что человек, пациент должен все время держать платок около рта. И представьте, в таком состоянии родственники видят своего близкого, с маскообразным лицом, с паркинсонизмом, полузаторможенного, который ходит мелкими шажками, передвигаясь буквально на несколько метров, потому что походка меняется, вся моторика меняется. Он скован этот человек, который применяет типичные препараты нейролептики. Кроме того, не исключены различные судорожные проявления, может сводить мышцы лица, язык, шею. То есть представьте себе, как дается та самая эффективность. Да, будет эффективность, но нужно пройти через все эти мучения. Что есть у врачей? Есть лекарства-корректоры, которые применяться должны одномоментно с типичными нейролептиками. Корректоры снимают или ослабляют все эти проявления. Но корректоры - это отдельная стоимость, они не всегда в наличии, особенно в последние годы, в целом ряде больниц и так далее. И в результате это применение типичных нейролептиков приравнено, по сути, к пыткам.
Любовь Чижова: В ближайшее время российских больных шизофренией будут лечить старыми лекарствами, на новые правительство выделить средства отказалось. О прошлом и настоящем российской психиатрии, а также степени доверия к диагнозам психиатров я поговорила с президентом Независимой психиатрической ассоциации России Юрием Савенко.
Как вы оцениваете методы, принятые в официальной российской психиатрии?
Юрий Савенко: Отечественная психиатрия придерживается тех же положений, которые приняты во всем мире, и нет оснований сомневаться в том, что это так. Другое дело, что диагностика шизофрении по определенной инерции советской эпохи во многих местах еще грешит так называемой гипердиагностикой, то есть ставится диагноз часто расширительно. В таких случаях, действительно, лечение оказывается часто неадекватным.
Любовь Чижова: Какова вероятность того, что больным шизофренией могут объявить здорового человека, тем более, что совсем недавняя история советской психиатрии изобилует такими случаями?
Юрий Савенко: В обычном случае вероятность этого невелика. Но это может быть в тех случаях, когда речь заходит о каких-то значимых делах, где имеются какие-то третьи соображения. Например, мы с 1995-го года имеем постоянно дело с попытками обвинить религиозные организации в том, что они приносят грубый вред психическому здоровью своими духовными техниками.
Любовь Чижова: Можно ли сказать, что сегодняшняя официальная психиатрия совершенно отделена от государства и не обслуживает его интересы?
Юрий Савенко: Так сказать нельзя. В нашей стране было в свое время, еще в советскую пору создано учреждение, которое специально обслуживало интересы государства. Это небезызвестный Институт судебной психиатрии имени Сербского, ныне процветающий более чем когда-либо, чем в советские времена, центр, который действительно в случаях горячих дел отступает от академических канонов психиатрии. И недавно мы были свидетелями того, как в деле Буданова, в деле, которое по своей значимости не уступает делу Дрейфуса в свое время, в течение трех лет прошло шесть экспертиз, которые выставляли самого эффективного военного командира танковой части, самого успешного невменяемым, а потом недееспособным - совершенно безосновательно. Именно экспертиза Сербского признала его душевнобольным в момент совершения правонарушения.
Любовь Чижова: Каково участие в деле полковника Буданова Независимой психиатрической ассоциации, которую вы возглавляете?
Юрий Савенко: В течение последних восьми лет, в отличие от прежней практики, когда члены Независимой психиатрической ассоциации России включались в экспертизы Центра имени Сербского, нас перестали приглашать в такие комиссии. Более того, Центр Сербского перестал даже выполнять постановления судов о включении наших членов в эти комиссии. Поэтому мы вынуждены выступать не в качестве экспертов, а представителей потерпевшей стороны. В деле Буданова я непосредственно был приглашен в качестве специалиста с потерпевшей стороны и писал рецензии на две предпоследние экспертизы. Они были написаны ведущими нашими специалистами, но полны таких грубых профессиональных ошибок, что выступление мое на военной коллегии Верховного суда позволило дезавуировать эти заключения. Достаточно сказать, что контузии, которые служили главным основанием официальной экспертной комиссии признать полковника Буданова недееспособным, основывались на его личных показаниях, в то время как у него не было зарегистрировано не то, что контузии, даже комоции, а это огромная разница.
Любовь Чижова: Какой должна быть степень доверия к диагнозам официальных психиатров, к примеру, работающих в институте Сербского?
Юрий Савенко: Дело в том, что по значимым делам такие экспертизы обязательно должны быть состязательными. Наша ассоциация проводит именно независимую экспертизу, понимаемую, прежде всего, как состязательную, когда выставляются эксперты всеми сторонами процесса. Между тем сейчас центр Сербского инициировал правовые акты, с помощью которых вводится новая профессия судебного психиатра-эксперта. Если раньше суд мог вызвать в качестве эксперта любого психиатра-специалиста, то теперь это должен быть только сотрудник экспертного учреждения, аттестованный. Причем, никто не может аттестовываться, кто не работает в экспертном учреждении, а пройти эти аттестацию вправе только представитель такого учреждения.
Любовь Чижова: На практике что это будет означать?
Юрий Савенко: Это означает, что состязательная экспертиза просто уничтожается. И единственный способ как-то выйти из этого положения на сегодня - обращаться в нашу ассоциацию за рецензией на уже написанный акт.
Любовь Чижова: Юрий Сергеевич, сильно ли изменилась российская психиатрия с советских времен, и что она из себя представляет сегодня?
Юрий Савенко: К сожалению, с 1995-го года отечественная судебная психиатрия повернулась вспять. Более того, центр Сербского - он в хрущевскую оттепель, проверялся специальной комиссией, которую организовал Комитет высшего партийного контроля, эта комиссия, возглавлявшаяся выдающимся нашим психиатром профессором Гиляровским, пришла к выводу, что это учреждение приводит к отрыву судебной психиатрии от общей, стремится к монополизму, фальсифицирует свои заключения и должно быть расформировано. К сожалению, это положение не было реализовано, была расформирована сама эта комиссия. А сейчас повторилось то же самое в еще большем масштабе. Поскольку никогда в советские времена центр Сербского не имел такого крупного веса во внутриполитическом смысле слова. Поскольку вместо содержательных доводов, например, в деле полковника Буданова, руководительница этого центра предпочла назвать нас оплачиваемыми Центральным разведывательным управлением. Довод просто непорядочный в условиях шпиономании.
Выпуск N 238 (764) от 17 декабря 2003 г. [ N 237 ] [ N 239 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]