Содержание Показания Пасько. Список документов

Показания военного журналиста Пасько Г.М. по так называемой шпионской деятельности

    1. Все свидетели и на предварительном следствии и в суде показали, что им ничего не известно о шпионской деятельности Пасько. Более того, они показали, что я никогда не выяснял и не пытался выяснять у кого-либо секретные сведения.

    2. Во все режимные и нережимные воинские части ТОФ я ездил только с разрешения начальника штаба ТОФ и начальников управлений ТОФ, либо вместе с ними, но всегда - при наличии командировочного удостоверения и письменного разрешения командования ТОФ. В деле эти бумаги имеются.

    3. Следствие сознательно обошло вниманием тот факт, что якобы шпион открыто и прилюдно, в том числе при сотрудниках ФСБ, проводил фото и видеосъемку объектов ТОФ и при этом, как правило, сам фотографировался на их фоне.

    4. Странно, что "шпион" Пасько документы в Японию, по мнению ФСБ секретные, вез открыто, не пряча в двойное дно чемодана, не переведя их на дискету или микропленку, не отослав их, в конце концов, по факсу.

    5. Странно, что никто на таможне, в том числе сотрудник ФСБ, не обыскали как следует шпиона, не просмотрели видеокассеты через видеокамеру, когда я сам предложил им это.

    6. Уже в 1995 году я знал, что за мной следят и прослушивают мои телефоны - дома и на работе. В начале 1995 года был анонимный звонок: голос, кстати, мне знакомый, предупредил, чтобы я "сбавил темп и присмотрелся к своему окружению". После этого я обнаружил и наружное наблюдение. Зная все это, я, тем не менее, хранил копии документов у себя дома открыто, на столе (даже не в столе и не в сейфе), не уничтожив их предварительно. В течение ряда лет настоящий шпион так не поступал бы. По меньшей мере как идиотизм выглядит деятельность шпиона, который, сняв копии секретных документов и якобы передав их своим "хозяевам", части из этих документов, как бы специально для ФСБ, оставляет у себя на квартире: нате, мол, берите меня с потрохами. Если наше ФСБ не умеет ловить настоящих шпионов, то это еще не дает им оснований сравнивать их с собой по степени профессионализма и уровню интеллекта.

    7. С японцами, как и с другими иностранцами, я всегда встречался открыто, при свидетелях; договаривался о встречах по телефонам, которые  - и я знал об этом! - прослушиваются. Встречался не на явочных квартирах, а в офисе NHK, в посольстве, консульствах и т.п., на глазах у многочисленных свидетелей.

    8. Следствие не ответило само себе на вопрос: зачем я якобы передал японцам ложную, не соответствующую действительности, схему БТБ, к тому же старую, с огромным количеством ошибок? (См. Обвинительное заключение) И это при том, что по данным в докладе "Гринпис" не малейшего труда не составляет кому-либо самому составить данную схему более точно и с более понятными данными.

    9. То же самое можно сказать и о сведениях о ТРБ (в/ч 63916), о БТБ, об ОЯТ, местах дислокации списанных и аварийных АПЛ ТОФ. Все это есть в открытых источниках - журналах, газетах, докладах (трех!) "Гринпис", "Беллуны", в справочниках А.С.Павлова, "Джейнс диффенс уикли", "Корабли и суда мира", и многих других (журналы "Bart", "Морские силы" и т.д.).

    10. О записях на военном совете. (См. Обвинительное заключение)
    В таком виде для передачи иностранным спецслужбам они явно не годятся, так как требуют расшифровки сокращений и аббревиатур, а также множества дополнительных пояснений. Об этом эпизоде уместно было бы вести речь при наличии в деле доказательств того, что я делал записи именно по поручению японцев; что я передавал им эти записи или сведения из них; что я давал пояснения и расшифровывал их. Таких документов нет. Кроме того, экспертное заключение по данным рукописным записям весьма сомнительно, на чем я остановлюсь подробнее при рассмотрении заключений экспертов. В связи с этими записями непонятно, почему не конспектировался доклад командующего ТОФ - полный, целостный, компактно содержащий все необходимые для иностранных спецслужб секретные данные и о флоте, и об учениях.

    11 Странно, что якобы шпион Пасько регулярно письменно и устно докладывал о своих контактах с японцами послу РФ в Японии Панову А.Н.; Генеральным консулам в Токио и Осаке - Изотову А.Ю. и Комаровскому, военному атташе Посольства РФ в Японии, командующему ТОФ и даже в ФСБ по ТОФ. (Более полный список прилагается.)

    12. То, что написано в справке службы внешней разведки, не имеет ни доказательной базы, ни юридической силы^*. Более того, что выдается бывшим управлением КГБ, как новые методы работы японцев при вербовке русских журналистов, использовалось на практике всеми разведками мира еще в XVIII веке, о чем в литературе немало написано (к примеру у Пикуля В.С.).

    13. На фоне шпиономанского обвинения по меньшей мере нелепо выглядит факт, что не "шпион" Пасько ворует папки с секретными документами, а у него ФСБ украло папку с журналистскими материалами. Почему я думаю, что ФСБ? Во-первых, ФСБ этот факт в ходе следствия отказалась даже проверить. Во-вторых, при наличии оснований для возбуждения уголовного дела по факту хищения документов (а там были деньги, ключи от квартиры и гаража, водительские документы, блокнот с кодом квартиры и т.д.) милиция Фрунзенского РУВД очень быстро охладела к этому факту, дело не возбудила и даже не допросила свидетеля Л. Безручко, видевшую того, кто украл папку. Кстати, документы мне были возвращены не все. Уже хотя бы поэтому ФСБ должно было предпринять все меры к их поиску: а вдруг они секретны и могли (могут) попасть во враждебные руки?

    14. Повторюсь: очень странным выглядит совпадение сроков кражи папки с документами у меня и началом проведения тайных экспертиз по этим документам в хим.службе и тех.управлении. Странным в том случае, если не ФСБ украло у меня папку.

    15. По меньшей мере казусными кажутся те факты, что "шпион" такой страны как Япония пользовался сломанными факсимильным и копировальным аппаратами, устаревшей моделью полусломанного автомобиля. При этом не учтено, что заботливо предложенные суду для конфискации вещи (телевизор, видеомагнитофон, фотоаппараты и т.д.) куплены в 1991-93 годах, т.е. были приобретены задолго до так называемой шпионской деятельности.

    16 Если я шпион с 1996 года, как утверждает ФСБ, то почему в соответствии со ст.12 Закона РФ "О ФСБ РФ" эта организация не предупредила меня в установленном законом порядке и не предприняла мер для прекращения моих незаконных действий? Либо сотрудники УФСБ по ТОФ - лица, халатно исполнявшие свой служебный долг; либо они - мои сообщники, и в отношении их необходимо возбудить уголовное дело за соучастие (кстати, этим по моей просьбе занимается Главная военная прокуратура).

    17. Настоящий шпион после инцидента на таможне в ста случаях из ста остался бы в Японии, а не возвратился бы в Россию. Если, конечно он не ученый - исследователь русских тюрем и методов топорной работы КГБ России.

    18. Во время визита в Токио летом 1997 года на БДК "Адмирал Виноградов" я предложил зам. нач-ка управления ФСБ по ТОФ контр-адмиралу В.М. Турейскому серьезно побеседовать на тему моих взаимоотношений с его ведомством (в дальнейшем я дам подробные показания об этих взаимоотношениях, начавшихся в 1996 году. Казалось бы, контрразведчик должен был обрадоваться, что "вражеский шпион" сам лезет в капкан, проявляя интерес к этой беседе. Увы... Турейский от встречи и беседы отказался.

    19. Зато весьма странной оказалась беседа начальника УФСБ по ТОФ контр-адмирала Угрюмова со мной 3 февраля 1998 года, уже после ареста. Герман Угрюмов в присутствии трех свидетелей сказал (дословно): "Когда все закончится, мы выпьем ящик шампанского... У нас есть стопроцентные доказательства твоей вины по 275-й статье". Я поинтересовался, кто из причастных к этому грязному делу сядет в тюрьму вместо меня, если ни одного процента вины не обнаружится. Угрюмов без запинки сразу же ответил: "Егоркин и Осипенко". (примеч.: Егоркин - сотрудник ФСБ, Осипенко - помощник прокурора ТОФ)

    20. Обращаю внимание суда и на то, что на каждый инкриминируемый мне документ в деле - есть моя статья, опубликованная в "Боевой вахте". То есть, я использовал свое положение журналиста для выполнения своих обязанностей журналиста. Настоящий шпион, возможно, может прикрываться журналистской деятельностью, но выполнять эту деятельность в таком большом объеме - это уже чересчур. Да и вызвало бы подозрения. (Зорге, кстати, публиковался редко.)

    21. Никакой шпион под легендой журналиста не стал бы писать статьи, в которых беспощадно критикуется воровство, недостатки на флоте, бездеятельность должностных лиц, в частности, прокуратуры и ФСБ ТОФ, - т.е. становится заметным, а, значит, уязвимым для спецорганов.

    22. Странно и то, что мне за мои "секретные" материалы и "шпионскую" деятельность платили, если верить следствию, всего 300 долларов в месяц. В то время как Ралину (примеч: Ралин - свидетель, главный редактор газеты "Наше Приморье") за несекретные бумаги и нешпионскую деятельность платили 600 долларов в месяц (т.2, л.д. 179).

    23. Не может не удивлять тот факт, что "шпион" Пасько всегда на протяжении ряда лет интересовался только списанными АПЛ и АПЛ, на которых были ядерные и радиационные аварии. То есть, теми объектами (сюда входят ТРБ и БТБ), деятельность (или бездеятельность) на которых может привести к угрозе жизни людей и данные о которых не подлежат засекречиванию согласно ст. 7 Закона РФ "О государственной тайне".

    24. Все странности, о которых я говорил, были бы странными в том случае, если бы я не был убежден в том, что сотрудники УФСБ по ТОФ Угрюмов, Егоруин, Василенко, прокурор ТОФ Сучков и его помощник Осипенко, следователь ФСБ РФ Муравенко и др. являются преступниками, совершившими уголовно-наказуемые деяния, выразившиеся в незаконном возбуждении уголовного дела и незаконном содержании невиновного человека под стражей. Время для осознания своих противоправных действий у них было, но - кончилось. Теперь у них только один путь - в тюрьму. Если, конечно, на их сторону не встанет какой-нибудь коррумпированный и холуйский суд.

    25. О том, что за мной велось наружное наблюдение в течение двух лет - 1996-1997 г.г. - свидетельствует справка начальника ОПО В.А.Олешка (т.7, л.д. 115). То есть, до начала даже оперативной разработки и до вынесения судом соответствующего постановления. Однако, несмотря на то, что в течение двух, - а возможно и больше, - лет за мной следили, прослушивали телефоны, вламывались в квартиру, прослушивали японцев из NHK и т.д. - несмотря на это доблестные фээсбэшники не установили ни одного факта передачи мной японцам каких-либо, даже несекретных (!) документов. Я не думаю, что в ФСБ работают исключительно бестолковые люди. Скорее логичнее предположить, что передачи документов действительно не было.

    26. Еще раз о "толковых" людях из СВР. В своей справке они почему-то не упомянули, что русские "шпионы" из числа журналистов могут открыто давать в японских СМИ интервью о своих встречах с японскими гражданами и о своих поездках по Японии. У меня на квартире изымались японские газеты ("Асахи") с моим интервью и видеокассета с записью моего интервью, вышедшего в эфир по японскому ТВ.

    27. Во время бесед с Генконсулами Изотовым и Комаровским, генералом Евстарховым мы касались таких тем, как международная политика России, личностные характеристики Наздратенко и Стегния, работа наших спецслужб и тому подобное. По характеру бесед можно однозначно сказать, что опытные дипломаты и профессиональный разведчик Евстархов не видели во мне шпиона. Закономерен вопрос: почему ФСБ России, СВР России, МИД России не поставили своих коллег в известность о том, что я - шпион?

    28. Примеры можно продолжать...