[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 6 (779) от 15 января 2004 г. [ N 5 ] [ N 7 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Рассказывает Максим Т., журналист из Санкт-Петербурга.
Седьмого января мы с приятелем отмечали Рождество. Посидели в баре, выпили по паре рюмок водки и пошли по домам.
Питер, полночь, вьюга и метель, на улице гололед. Я, замотав голову шарфом и надев капюшон, иду домой. В квартале от дома меня остановили милиционеры: "Ваши документы". Паспорт у меня был с собой, так что после проверки они меня отпустили, и я спокойно пошел дальше.
В 00.15 восьмого января я дошел до подъезда своего дома. Проверив почту в почтовом ящике, я вынул ключи и собирался подняться по лестнице. В этот момент снизу мужской голос окликнул меня: "Уважаемый, ты куда?" Зная криминогенную обстановку в родном Питере, я сделал резкий рывок вверх по лестнице, чтобы занять более выгодную позицию для обороны. Пока я это делал, получил удар в спину. Чтобы привлечь к себе внимание и напугать нападающих, я начал громко кричать: "Убивают! Вызовите милицию!", за что получил еще один удар в спину. Одновременно меня схватили за руку и развернули. К моему изумлению, я увидел людей в милицейской форме, причем никаких жетонов на форме не было. Погоны я разглядеть не смог, но, судя по всему, это были рядовые сотрудники. Тогда я несколько расслабился, повернулся к ним лицом и попытался сказать "Здравствуйте, что вам от меня надо?". Но не успел, потому что получил удар в грудь кулаком. Такой наглости я не ожидал и закричал снова.
На крики вышли моя мать и двое соседей. В это время менты схватили меня за капюшон, развернули к себе спиной и надели наручники. Видя все это, мама спросила милиционеров: "За что вы его и куда?". Ответ был неожиданным: "В милицию, в первый отдел, будем учить разговаривать!"
Пару раз ударив меня по почкам, сотрудники милиции запихнули в машину и отвезли в вытрезвитель. Пока мы до него ехали, я чувствовал, что мои карманы обыскивали. Тогда я сказал милиционерам: "Что вы у меня в карманах забыли, будете сами оттуда доставать, и моих отпечатков там не будет". К этому моменту руки от наручников начали неметь.
В вытрезвителе нас встретил мутного вида фельдшер в грязном халате и двое сотрудников вытрезвителя в форме (молодой и старый). Пока они заполняли какие-то бумаги, я сидел и ждал. В конце концов руки онемели так, что я взмолился ослабить наручники. Сотрудники милиции выполнили эту просьбу. Потом начался обыск: мне велели достать все из карманов. Тогда я сказал, что милиционеры лазили у меня по карманам и поэтому я ничего сам доставать не буду. Надо сказать, что в карманах у меня было две книжки, паспорт, два журналистских удостоверения - скромного московского журнала и одной из самых крупных российских газет, часы, зажигалка, жвачка, кошелек с двумя карточками Visa. Когда все это у меня вытащили, меня отвели в коечную, кинули на кровать, приказали лежать.
Очухавшись после падения, я попросил сотрудников вытрезвителя дать мне возможность позвонить. "Дайте позвонить либо в управление собственной безопасности МВД, либо дежурному редактору нашей газеты!". Меня, естественно, послали. Тогда я им сказал, что я журналист, что им грозит куча неприятностей, потому что ни милиционеры, ни сотрудники вытрезвителя не провели никакой экспертизы, не мерили мне давление, не считали пульс, не брали кровь на анализ, даже в трубку не заставляли дышать. "Дайте позвонить!" - кричал я.
Но добился я только того, что через час ко мне в палату влетел разъяренный милиционер, схватил меня за руку, дернул вперед и начал душить, зажав мне горло локтем. Я почувствовал, что все, помираю, воздуха нет, мир превратился в спираль, бегущую в бесконечность, в глазах потемнело. Последнее, что я помню: упал назад, ударившись затылком то ли о кровать, то ли об пол. Когда очнулся, мента уже не было....
Я позвал врача, минут через 20 она пришла. Я ей рассказал, что меня чуть не задушили. - "Кто? Ты же в камере сидишь, и следов у тебя нету". (В полумраке она не заметила следов.)
Еще через час, когда я окончательно замерз, открылась дверь камеры, вошел мой душитель и сказал: "Туалет напротив, иди одевайся".
Я оделся, отдали мои вещи, кроме мобильного телефона, которого "не оказалось" в описи, и кошелька с двумя карточками. После этого приехала милицейская машина, и меня отвезли в отделение.
Первое отделение милиции находится в здании бывшего морга конногвардейского полка лейб-гвардии Его Императорского Величества, то есть там жуткий холод - батареи еле теплые.
В отделении со мной вежливо пообщался дежурный старшина, который объяснил мне, что я обвиняюсь по статье 19.3 КoАП (злостное неповиновение сотрудникам милиции). Он сказал, что мне грозит либо штраф, либо 15 суток. К этому моменту у меня очень болело горло, было больно глотать и периодически тошнило. Я попросил милиционера отпустить меня домой, но тот ответил, что отпустить меня не может и я буду сидеть в обезьяннике и ждать суда.
Дежурный оказался не самым плохим человеком, дал мне несколько сигарет с собой в камеру, оставил зажигалку, забрал только шарф и ремень. Однако он не дал мне копию протокола, хотя я везде писал, что с протоколом не согласен.
Около десяти часов утра, замерзнув до одури, я почувствовал, что мне становится совсем плохо: кружится голова, и периодически спазмами сжимается горло так, что я не могу дышать. Тогда я постучался в решетку, на стук вышел дежурный. Я попросил вызвать скорую. Скорая помощь приехала через 10 минут. Меня вывели из камеры, я упал, меня подхватили, померяли давление, оно оказалось 190 на 120 вместо моего обычного - 100 на 70. С диагнозом "артериальная гипертензия на фоне асфиксии" меня увезли в больницу.
Я выписался из больницы 13 января с итоговым диагнозом "острый посттравматический ларингит после механической асфиксии (удушение), артериальная гипертензия". Действия сотрудников милиции намерен обжаловать в суде и прокуратуре.
Выпуск N 6 (779) от 15 января 2004 г. [ N 5 ] [ N 7 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]