[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 25 (798) от 11 февраля 2004 г. [ N 24 ] [ N 26 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
После шумной кампании по выявлению "оборотней" о милиции принято говорить и думать исключительно негативно. А между тем
её кадровые сотрудники, не представляющие себя в иной ипостаси, продолжают, рискуя жизнью, выявлять преступников и ликвидировать бандгруппировки. Среди них есть особая "каста" специалистов, о которых обычно пишут с большой осторожностью, помня заповедь - "Не навреди". Поэтому не называют подлинных имён и место действия.
Они были всегда, называясь по-разному - лазутчиками, шпионами, агентами. У них много обидных прозвищ, особенно в уголовной лексике. Потому что их работа - добывать информацию, выдавая себя не за того, кто они есть на самом деле.
Без них невозможна борьба с преступностью, особенно с организованной. Вот лишь один эпизод этой борьбы.
Я увидел этого человека на второй день своей командировки в большом приволжском городе, в кабинете давно знакомого мне областного милицейского начальника - брал там интервью. Мой собеседник, поглядывая на часы, закруглял разговор, когда дверь распахнулась, стали входить сотрудники, рассаживаясь на стульях вдоль стен. Начиналась очередная планёрка. Я выключил диктофон, захлопнул блокнот, зная наверняка: меня не оставят на совещании. Не положено. Могут прозвучать оперативные данные, не предназначенные для журналистского уха. И, направляясь через длинный кабинет к двери, увидел: вошёл сухопарый, стриженный наголо человек, ему навстречу тут же потянулись уже сидевшие, жали руку, молча её встряхивая. А один из подошедших обнял его...
Только тогда я понял, почему весь вчерашний день в кабинетах и коридорах этого здания чувствовалось особое напряжение. И ощущалась тревога: в том, как хватали телефонные трубки, как вскидывали глаза на входящих. Прошла операция. Причём с осложнениями. Вчера она, судя по всему, завершилась. А тот, сухопарый, вызвавший своим приходом такое оживление, видимо, был в ней главным действующим лицом.
Я не ошибся. На следующий же день один из замов мне объяснил: "Взяли большую бандгруппу, но это пока не для печати. Там накладка вышла". А на просьбу познакомить с сухопарым отчуждённо нахмурился: "Невозможно. Да и не наш он сотрудник". - "А чей?" - "Ну так вам всё и расскажи. Командированный". - "Тогда хоть спросите его, может, захочет пообщаться. Мне интересно его состояние, а не биографические данные". - "Ладно, спрошу", - ответил зам. И ещё через день, увидев меня в дверях своего кабинета, кивнул: "Пойдём".
Мы прошли по коридору и, свернув в какой-то ответвляющийся тупик, упёрлись в дверь. Вошли. В тесном кабинете у окна, выходящего во двор, маячила фигура сухопарого. Он быстро шагнул навстречу, протянув руку. Она у него оказалась словно бы вся из сухожилий - цепкая и жёсткая. "Как вас называть?" - спросил я. "Ну, скажем, Александром".
Вначале прошла информация: на двух здешних рынках продаются пистолеты ТТ, почти открыто. Не верилось. Но вот на одном из рынков задержали парня в состоянии наркотической ломки, продававшего пистолет хозяину торгового киоска. Обоих взяли. Струхнувший киоскёр покаялся: дурак, мол, поддался моде - быть "при стволе". Хотя вроде нужды нет - у каждого палаточника теперь своя "крыша". Продавец оружия тоже недолго упирался: назвал имя того, кто уступил ему "машинку" задёшево. Нашли этого, уступившего. Оказался подросток 17 лет с испуганно бегающими глазами. Он раскололся на третьей минуте: забрались они с дружком в чужую дачу переночевать и в поисках спиртного вскрыли чулан, а там - два ящика с оружием... Ему не верили до тех пор, пока спецгруппа не поехала на дачу. Дело было весной, в распутицу, и дачу давно не посещал хозяин, коммерсант средней руки, не знавший, что его склад вскрыт.
Очутившись в милиции, он вначале твердил, что ящик со "стволами" ему подбросили соперники по бизнесу, мечтающие его погубить. А потом признался: оказавшись в долгах, решил поправить дела оружейным бизнесом, но реализовать купленное не успел. Ему объяснили: если поможет выявить тех, у кого купил, ему учтётся. Выпущенный под подписку о невыезде, он попытался снова войти в контакт с профессионалами оружейного бизнеса. Те, как водится, назначив ему первую "стрелку", договорились о времени второй встречи, но почему-то на неё не явились. А утром, выходя из лифта, он получил три пули - в живот, в грудь, в голову - и скончался в подъезде.
Сыщики поняли: бандгруппа, торгующая "стволами", не заезжие гастролёры, а укоренённая здесь мафия со своей разведслужбой. Прикинули: кто мог бы, пользуясь оставшимися от погибшего оперативными данными, попытаться профессионально войти в контакт с "оружейниками". Таких оказалось немало - опытных оперативников, умевших прикинуться кем угодно, но у всех один недостаток: их лица наверняка знакомы бандитской разведслужбе. Решили: войти в контакт должен человек со стороны.
Человек этот приехал через неделю. Сухопарый, коротко стриженный, с походкой уверенного в себе хозяина жизни, окружённый крепкими парнями, поглядывающими вокруг скучающе-насмешливо и даже как бы сонно. На привокзальной площади они сели в подвернувшийся "Жигуль", долго петляли по переулкам, пока не затерялись в районе городского центра. Там отпустили автомобиль и пошли проходными дворами к бывшему купеческому дому, где на втором этаже для них была снята квартира.
На следующий же день у них появилась вишнёвая БМВ с затемнёнными стёклами - она обычно дожидалась их в одном из ближайших переулков. За рулём сидел один из их команды - профессиональный "водила", легко запоминавший улицы и переулки. На БМВ они объездили весь город, припарковываясь то у рынка, то у престижного ресторана "Русская тройка", где обедали только состоятельные люди. А ещё дня через три после обмена репликами на парковочной площадке Центрального рынка с человеком в потёртой кепке Александру была назначена первая "стрелка".
К 17.00 они, выехав на загородную трассу, ведущую в Москву, свернули у придорожной шашлычной на асфальтовое ответвление, пересекавшее реденькую рощицу в сторону Волги. Вышли. Закурили, переговариваясь. И в этот момент к ним с трассы свернул "Форд" с вмятиной на правом крыле. Из него вышли четверо.
Из диктофонной записи:
"...На первую "стрелку" обычно присылают какого-нибудь лоха. Мол, посмотри, что да как, - рассказывал Александр. - Так и тут. Вижу, главный переговорщик ведёт общие разговоры. Ну, думаю, ладно. Отвечаю ему коротко - чего сколько надо. Сам курю. Причём сигарету держу не как обычно, меж пальцев, наружу, а внутрь ладони ковшиком. Когда он мне ассортимент назвать не смог, я сигарету потушил, не докурив, окурок обратно в пачку, а ему - так: "Передай, пусть выйдет на меня, кто в курсе". И - в рощу, за кусты, вроде как по нужде. А переговорщик одного из моих спрашивает про меня: "Он что, сиделый?" Мои хмыкнули, плечами дёрнув, не знаем, мол. А тот: "Да я же вижу, курит, как сиделый, бычки экономит..." Приём этот у меня отработан, и лексикой тюремной владею, но не злоупотребляю. Тут главное - не переиграть".
Те, из "Форда", пообещав просигналить о второй "стрелке", укатили, но Александр знал: теперь они его попытаются выследить. Выезжая на трассу, заметили, как от стоявших у шашлычной автомобилей отъехал за ними "Москвич", но на въезде в город куда-то исчез. Зато позади замаячила "Нива". Александр велел покататься по городу. Через полчаса, попетляв по улицам, поняли, что и "Москвич", и "Нива" уступили их "Жигулю"-девятке, вышли на проспект с трёхрядным движением, ударили по газам. "Жигуль" не отставал, но БМВ, быстро перебравшись в правый ряд, свернул в переулок, а преследователи, зажатые потоком машин, проскочили перекрёсток. Сняв "хвост", они высадились в малолюдном переулке, проверились, проходя дворами - нет, позади больше никого не было. И ушли к себе.
А на другой день на парковке у рынка человек в кепке назвал им время и место второй "стрелки". Вторая почти всегда самая трудная. Неизвестно, приедут ли на этот раз те, "кто в курсе", или опять лохи языком молоть. И потом, если покупатель категорически не понравился, продавцы, заподозрив "подставу", могут привезти на встречу "своих ментов", давно прикормленных. Тут возможны варианты, вплоть до стрельбы. Милиция в любой момент может открыть огонь, не подозревая, что стреляет по оперативникам - ведь никому в городе, кроме 2 - 3 человек, неизвестно, кто эти "покупатели" на самом деле... Как будут развиваться события сейчас?
На этот раз съехались на пустыре, возле заброшенной стройки, где наверняка затаились люди "оружейников", возможно, те самые "свои менты", ждущие условного знака. Будущие продавцы прикатили теперь на джипе "Чероки", это уже говорило о серьёзности "стрелки". Правила были соблюдены - с той и с другой стороны вышли четверо. Александр с главным и, конечно, другим теперь переговорщиком стояли рядом, их же "бойцы", трое на трое, были чуть поодаль, внимательно всматривались друг в друга.
Из диктофонной записи:
"...Тут - у кого нервы крепче. Когда о товаре договорились - чего и сколько, о безопасности сделки, возникает вопрос о цене. Дело не только в деньгах. Переговорщик на второй "стрелке" - человек серьёзный и не последний в оружейной мафии. Он и выгоду блюдёт, завышая цену, и в то же время "пробивает" тебя на компетентность: в курсе ли ты, где сколько сейчас берут за "макарова" и "калашникова", за автомат УЗИ и пистолет ТТ. То есть они по-прежнему настороже. Стоит быстро согласиться на его цену - заподозрит: а не подстава ли? Затянешь торговлю, сбивая цену, решит: этот с тощим карманом не для нас. И сорвёт "стрелку". Иногда они всё равно её срывают (предлог - подумать надо), чтоб посмотреть, что мы будем делать: останемся в городе? Или уедем? Если уедем, значит, "ментовская прокладка"... Такая психологическая игра..."
Возвращались они с ощущением: можно сигналить о начале операции. Правда, "оружейники" оставили за собой право выбора места и времени, о чём должны были сообщить завтра через невзрачного человека в кепке. Ну это дело обычное, продавцы всегда перестраховываются.
Они въезжали в один из переулков, когда заметили мелькнувший за углом "Форд" с помятым крылом. Это не понравилось Александру. Пришлось покататься по городу ещё минут двадцать и въехать в другой переулок. Но своему "водиле" Александр велел пока не загонять БМВ в гараж. В проходных дворах всё было по-прежнему: мусорные баки, старый "Запорожец" без колёс, бабка с болонкой... Стоп!.. Что-то ему в бабке сегодня не понравилось. Как-то странно подзывает свою болонку, словно не только к ней обращается - голос резче обычного. Александр поднял голову - штора у них в окне на 2-м этаже мягко шевельнулась. Так вот кому бабка сигналила...
"Ребята, уходим", - негромко произнёс он, и они, развернувшись, кинулись к автомобилю. Рванули с места и выметнулись на проспект. В квартире их ждали - Александр почему-то сразу поверил в это. Кто? И опять уверенно: тот тип, что встречался с ними первым, иначе зачем было мелькать здесь его "Форду". Цель? Идентификация - по адресу. Кто-то им дал адрес их "базы", и они решили убедиться, те ли люди, что ведут переговоры. "База" известна только в милиции, да и то одному человеку. Ну, может, двум, не больше. Неужели утечка информации? Значит, среди сыщиков есть "крот", работающий на бандитов?!
Из диктофонной записи:
"...У меня правило: приезжаю с командой в город, на снятую для нас квартиру и дня три мотаюсь по его улицам. И где-то обязательно снимаю ещё одну. О второй квартире никто, кроме моей команды, не знает, это наша "нора", куда мы можем спрятаться в случае, если операция начнёт проваливаться. На этот раз "нора" понадобилась. Оставили БМВ на платной стоянке, добирались до места на троллейбусе, проверились, попетляв по улицам, прежде чем подойти к нужному дому. "Хвостов" не было. И своим в милицию по мобильному о предполагаемой утечке информации я сообщать не стал. Как и о возможном провале операции... Если бы я дал знать об утечке, "крот", который, как я и предполагал, сумел разузнать лишь адрес "базы", немедленно отреагировал бы - дал бы "своим" подтверждение: сыщики заволновались, значит, ловушку готовят именно вам, а не, допустим, банде такого-то. Всё. Операция точно накрылась бы - торговцы оружием весьма осторожны... Из-за занавески нас вряд ли успели разглядеть, рассуждал я. Со слов бабки наше описание они тоже толком получить не могли - она плохо видит. Вербануть же её на такой вот "донос" окликом было несложно: представились людьми из милиции, сказали, вылавливают всех непрописанных, а сумасшедшая эта старуха, как выяснилось потом, вообще всех новых жильцов во всех окрестных домах терпеть не могла - чужаки... И ещё одно соображение: бандитам светил солидный куш от нашей предполагаемой сделки, а тут какая-то "база", на которой бандитская засада так ничего и не дождалась... Ну, думаю, поколеблются, конечно. Но клюнуть должны".
"Оружейники" клюнули через три дня: назначили время и место. Александр позвонил по мобильному руководителям операции, обозначил координаты сделки, предупредив: необходимо усилить режим секретности - у вас предположительно работает "крот".
Операция прошла без крови: место, где в вечерних сумерках совершалась сделка, - всё тот же пустырь с заброшенной стройкой, - было оцеплено двойным кольцом бойцов отряда СОБР. Одновременно вспыхнули прожектора и зазвучал в мегафон голос, предложивший никому не делать резких движений. Окружённые осторожно опускали оружие на землю и, заложив руки за голову, щурясь от яркого света, шли к милицейским фургонам. Вместе со всеми задержанными двигалась навстречу прожекторам и группа Александра, но их тут же посадили в отдельный фургон.
..."Крота" выявили через два дня: его выдал один из вожаков банды с условием, что суд за это содействие смягчит ему наказание. "Кротом" оказался один из сотрудников, недавно перешедший в этот областной отдел по борьбе с организованной преступностью из райотдела милиции, но его история - отдельный сюжет...
Из диктофонной записи:
"...- Как вы, Александр, стали тем, кем вы стали?" - "У меня дед был на такой службе. Много рассказывал. Дома огромная библиотека специальной литературы. С детства мечтал стать разведчиком, но уже подростком понял: не стоит это афишировать". - "С чего начинали? Были какие-то "университеты"? - "Вначале был юрфак. Затем ещё одно высшее образование. Потом чего только не было: превращался то в "бомжа", то в "сторожа", то в "бизнесмена", то в "уркагана". Такие вот университеты". - "Работа почти актёрская..." - "Похоже. И гримироваться приходится, и парик носить". - "Жена знает о том, кем вы работаете?" - "В общем, да. Дети - нет". - "Что вам больше всего в вашей специальности нравится?" - "Тут дело вот в чём... Я сужу и по своей команде, и по тем, с кем приходилось вместе рисковать: мы все слегка ненормальные, нам необходимо чувство риска. Без него жизнь кажется пресной. Хотя выматываемся так, что кажется: ну всё, это моя последняя командировка. А проходит время, успокаиваешься и чувствуешь: чего-то не хватает. Значит, пора за работу..." - "А как ваши коллеги оценивают свою профессию сейчас, в нынешней весьма проблемной ситуации, сложившейся в милиции?" - "Для многих из нас эта работа как кислород. Задыхаемся без неё. Поэтому не уходим. А проблемы серьёзнейшие - начиная с оплаты нашего специфического труда (ведь за риск надо платить особо) и кончая социальными гарантиями (достойная пенсия, хорошее медобслуживание, компенсация близким в случае гибели)". - "А кто-то всё-таки уходит?" - "Да, конечно. В частные охранные предприятия - на большие деньги. Уход такой сопряжён с тяжёлой психологической ломкой. И, конечно, с неизбежной диcквалификацией". - "И это в то время, когда нам нужно вести борьбу с преступниками, с террористами внутри их групп?" - "Да, именно. Но это вопрос не ко мне..."
...Да, конечно, не к нему. Но я надеюсь, этот вопрос услышат те, у кого должен быть на него ответ.
Выпуск N 25 (798) от 11 февраля 2004 г. [ N 24 ] [ N 26 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]