[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 241 (767) от 22 декабря 2003 г. [ N 240 ] [ N 242 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Два парня, Сергей Семенов и Роман Тома, примерно 23 года каждому, убили в школьном дворе "девицу" Ирину Цыганову того же возраста. Пишу в кавычках, потому что Цыганова промышляла, в частности, и проституцией. Перед убийством пьяные Семенов и Тома заставили также пьяную Цыганову раздеться донага. Затем нанесли несколько ударов отверткой и добили ногами.
Такова вкратце суть дела. Дело, кстати сказать, достаточно типичное для нашего времени. Парни не закоренелые бандиты. Семенов обвиняется впервые. У Тома было условное наказание. Скорее всего за воровство. Впрочем, для нас, присяжных заседателей, это не уточняли. Необычность дела заключается в том, что обвиняемые потребовали не простого суда, а суда с присяжными заседателями.
Как известно, не столько из практики, сколько из фильмов присяжные судят не по закону, а по совести. И уж, конечно, каждый интеллигент припомнит историю и знаменитое дело Веры Засулич, покушавшуюся на питерского губернатора Трепова. Присяжные заседатели, несмотря на вину Засулич, оправдали ее.
Примеры из истории, видимо, вдохновляют и нынешних правонарушителей. Судья, мол, строг, но у простых-то людей душа не очерствела. Только этим я могу объяснить назначение на это дело суда присяжных. Оправдались ли надежды обвиняемых? На мой взгляд, частично да.
Отбор присяжных, первоначально избранных случайно, затем прошел довольно строго. Из сорока с лишним кандидатов отобрали двенадцать основных и четыре запасных заседателя. Почти как в футбольной команде. Правда, подбор оказался слишком тщательным: кроме одного человека, все заседатели были с высшим образованием и немалым жизненным опытом.
На первом совещании в комнате присяжных меня избрали старшиной. Один я имел право на общение с судьей по каким-либо бытовым проблемам и мог передавать судье записки от коллег с вопросами. А он уже решал, зачитывать их или нет.
Должен сказать, что в заседаниях суда, правда, по другим делам я участвовал и прежде. Видел в работе не одного судью, прокурора, адвоката. Судья, который вел наше дело, Владимир Георгиевич Усов, на мой взгляд, самый лучший из тех, с кем приходилось встречаться в процессах. Умный, всепонимающий и, несмотря на свою суровую профессию, обладающий огромным запасом чувства юмора.
О других скажу коротко и без эпитетов. Прокурор Борис Георгиевич Локтионов свое дело знает четко. Два профессиональных адвоката: Константин Борисович Румянцев и Сергей Степанович Каретный свои обязанности исполняли. Зато вовсю старался общественный защитник Романа Тома Сергей Владимирович Шимкович. Впрочем, о нем речь особая, потому что именно он, договариваясь со своим подзащитным о показаниях, вносил, на мой взгляд, в процесс сумятицу и неразбериху.
Итак, как же все это проявилось. Первое обвинение Тома выдвигалось по эпизоду, не связанному с убийством. Просто у одной из его любовниц (а их, судя по всему, у него было великое множество) украли сапоги. Тома с приятелем пошли на квартиру к тому, кто, по их мнению, украл эти самые сапоги. "Виновника" они изрядно избили, отобрали у него вещей на 15 с лишним тысяч рублей. Все эти вещи, уложенные в сумку, Тома оставил у соседа "виновника".
Как ни крути, Роман с приятелем выступили в роли грабителей. Однако защитник Шимкович пытался представить дело так, что Тома скорее жертва, чем похититель. Скажу откровенно, обеливал Шимкович своего подзащитного столь примитивно, что улыбались все. Даже адвокаты. Но, увы, на некоторых из присяжных, особенно женщин, его слова подействовали.
Таков первый эпизод преступления, который рассматривался на суде присяжных. Второй - тот, с которого начинал, - убийство Цыгановой.
И здесь "бытовуха" - простая и жестокая. Тома с очередной своей подружкой Екатериной Сычевой и товарищем Сергеем Семеновым с самого утра что-то праздновали. Пили водку, пиво, шампанское. Словом, в их головах была намешана адская смесь.
В разгар загула к Семенову обратилась его подруга Светлана Конкина. Слезно попросила своего приятеля, любовника - называйте как хотите, все будет верно - разобраться с Ириной Цыгановой. Последняя пришла к Конкиным на квартиру с намерением там жить. Она, кстати, уже жила там прежде. Материла всех спьяну и даже устраивала потасовки. Вот Конкина и попросила Сергея поговорить с Ириной, чтобы она отстала от их дома.
Раз женщина просит - вперед на выручку. Пошли вчетвером: два молодых и сильно пьяных мужика и две женщины. Пришли к Конкиным и предложили Цыгановой прогуляться до кафе, чтобы там, мол, и побеседовать. Все совершалось якобы с благими намерениями. Более того, был не слишком теплый майский день, и Сычева отдала озябшей Цыгановой свою куртку.
По одной из версий с этой куртки все и началось. Сначала все пятеро шли вместе. Семенов с Цыгановой позади, вели, так сказать, переговоры. Потом у Сычевой вдруг заболел живот, и они с Конкиной ушли, оставив двух мужиков с Цыгановой. Тома потребовал от Ирины отдать куртку. Та сняла ее и, по показаниям Семенова, кинула на деревья, по свидетельству Тома, положила на ящик. После этого Цыганова ударила Семенова по лицу и материла его на чем свет стоит.
И с этого момента показания двух бывших товарищей начали кардинально расходиться. Семенов чистосердечно признал, что ткнул Цыганову отверткой, которая у него всегда была при себе как у мастера по ремонту компьютеров. Оба они приказали Цыгановой раздеться и голую избивали ногами. Семенов был одет в мягкие кроссовки, Тома - в жесткие тяжелые ботинки. Били Цыганову долго, а потом оставили ее около школы в кустах еще живую одну, а сами пошли на квартиру к Конкиной. Здесь Тома, по показаниям свидетелей, долго отмывал свои ботинки (скорее всего от крови).
Вскоре приехала милиция и обоих забрали. Семенов (а не Тома) показал, куда они дели одежду Цыгановой. Та же скончалась не столько от уколов отверткой, сколько от тяжелых ударов ногами, повлекших тяжелые внутренние повреждения.
Медэкспертиза нашла капли крови Цыгановой на брюках Семенова. А вот у Тома группа крови оказалась такой же, как у Цыгановой, хотя кровавые пятна на его одежде были. На тщательно отмытых ботинках, кроме грязи, ничего не нашли.
Такова зловещая картина преступления. Думаю, что нет смысла детализировать ее дальше, тем более что, на наш, заседателей, взгляд, следствие было проведено из рук вон плохо. И это дало возможность защитнику Шимковичу внушить подзащитному, что он абсолютно не виноват. Тома утверждал, что он якобы защищал Цыганову, а Семенов заодно избил и его. Кровь же на одежде от якобы когда-то поврежденного пальца.
И это еще не все. Шимкович в какой-то пивной нашел так называемого свидетеля, состоявшего, кстати, на учете в психдиспансере. Это важно. За лжесвидетельство к суду психически больного человека не привлечешь. Убеждения Шимковича и Тома в невиновности последнего воспринимались, конечно же, с недоверием. Прокурор в своей речи и адвокат Румянцев говорили о чистосердечном признании обвиняемого Семенова, за что тот заслуживает снисхождения.
И вот мы, присяжные заседатели, были закрыты в комнате, у нас даже отобрали мобильники, чтобы вынести свой вердикт по 15 вопросам, поставленными перед нами судьей. Если мы приходили к единогласному мнению в ответе, то дело закончилось бы быстро. Если же единогласия не было, то мы имели право определять вину по большинству голосов лишь после трех часов споров.
А они были не просто жаркие, честно говоря, порой казалось, что вот-вот и мы сойдемся в рукопашной. Особенно горячились женщины. Я, например, никак не предполагал, что у одной очень интеллигентной дамы, преподавателя музыки, вдруг проснется вулкан страстей в защиту Тома. Ее столь же горячо поддержали и другие дамы. Почему? Загадка. Таково, видимо, воздействие любвеобильного Тома на женщин.
Уже после суда Владимир Усов спросил меня: "Почему же вы не написали Семенову "заслуживает снисхождения". Он же говорил правду". Я ответил судье: "Призывал к этому многократно, но перекрыли мой командирский голос дамские восклицания и примкнувшие к женщинам эмоциональные мужчины".
В конечном счете присяжные (а заседали мы около пяти часов) помогли обвиняемым. С Тома в первом эпизоде сняли обвинение в разбое, а во втором признали убийство Цыгановой непреднамеренным. В результате Тома получил 10 лет лишения свободы, Семенов - 7.
Недовольным остался лишь защитник Шимкович. После процесса он прибегал к судье, требовал выпустить подзащитного на свободу.
Оправдал ли себя в этом деле, впрочем, как и в других, суд присяжных? Я поинтересовался после процесса мнением судьи Владимира Усова:
- Считаю, что суд присяжных - самый демократичный суд. Введение его в России - верный шаг. Мы назначаем его по особо тяжким преступлениям, когда мнение народа особенно важно в определении виновности подсудимого. Однако полностью оценить плюсы и минусы суда присяжных пока трудно - слишком мала его практика.
Нельзя не согласиться с мнением судьи, как и нельзя не добавить к нему следующие. Первое: на суд присяжных надо выносить дело, расследованное досконально, чтобы не возникали у присяжных при обсуждении невыясненные вопросы, а таких у нас было очень много. Второе: надо более полно раскрывать для присяжных характер самих обвиняемых. На мой взгляд, осуждение Семенова пойдет ему лишь во вред, потому что в глубине души он честен, раскаялся в содеянном. Условное наказание не выбило бы его из жизненной колеи, заставило бы задуматься о своей дальнейшей судьбе. А кем он вернется из лагерей? Не знаю. Вполне возможно, законченным бандитом.
Так что вопросы остаются. И если мы ввели институт суда присяжных, то, честное слово, надо проявлять к нему больше внимания. И нам, простым гражданам. И тем, кто наделен правом судить.
Выпуск N 241 (767) от 22 декабря 2003 г. [ N 240 ] [ N 242 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]