[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 20 (558) от 4 февраля 2003 г. [ N 19 ] [ N 21 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Некоторые осужденные, еще недавно безжалостно убивавшие ни в чем не повинных людей, вдруг начинают прозревать в местах не столь отдаленных и умолять Президента РФ отпустить их на волю.
При этом они не принимают в расчет чувства родных и близких убиенных, которым само право убийц на ходатайство о помиловании представляется чудовищной несправедливостью.
В исправительной колонии строгого режима N7, расположенной в поселке Пакино Ковровского района, как заметил один из ее руководителей, отбывает наказание немало преступников, которых даже в криминальной среде называют "отмороженными", то есть не имеющими никаких тормозов. Правда, некоторые из них таковыми себя не считают, поэтому, не мудрствуя лукаво, бойко строчат прошения о помиловании на имя Президента РФ и губернатора области. Они, конечно, знают, что их ходатайства сначала рассматривает областная комиссия по помилованию. Причем рассматривает, как правило, в присутствии самих осужденных, что, безусловно, смущает многих заявителей.
Вот и на этот раз губернатор области Николай Виноградов и члены комиссии по помилованию, возглавляемой заслуженным юристом России Александром Сухаревым, приехали в колонию N7, чтобы на месте обсудить ходатайства осужденных, выслушать аргументы заявителей и решить, стоит ли их миловать. Перед началом работы комиссии, разместившейся в административном корпусе колонии, конвоиры привели в специальную комнату группу ходатаев. Среди них находился 35-летний Лоскуткин (фамилия изменена), приговоренный Владимирским областным судом к 12 годам лишения свободы за соучастие (в форме подстрекательства) в убийстве, совершенном из корыстных побуждений. Что же стоит за внешне сухой и бесстрастной формулировкой судебного протокола?
Лоскуткин и его жена Светлана состояли в законном браке с 1989 года. Семейная жизнь не заладилась, и через пять лет они развелись. Правда, продолжали жить под одной крышей, заниматься бизнесом и частенько скандалили. В 1996 году бывшие супруги наконец разъехались окончательно, и Светлана подала заявление в суд о разделе имущества. Бизнесмену Лоскуткину не хотелось делиться с ней нажитым добром. Чтобы не доводить дело до судебного разбирательства, он решил убрать Светлану. Но не своими руками, а с помощью наемного убийцы.
На роль киллера так называемый предприниматель пригласил человека по фамилии Горохов. Тот оценил свои услуги в 20 миллионов неденоминированных рублей. Лоскуткин согласился выплатить ему такую сумму при условии, что он сделает все, как надо.
Получив в качестве аванса два миллиона рублей, наемный убийца приступил к делу. "По секрету" он рассказал Светлане, что ее бывший муж тайно построил в лесу дачу в то время, когда они жили вместе. Неплохо было бы, дескать, посмотреть на нее. Молодая женщина ничего не заподозрила и согласилась съездить с ним за город, полагая, видимо, что этот факт может пригодиться суду. В лесу по просьбе Горохова они остановились, и последний, выбрав удобный момент, убил Светлану ножом.
Оставив окровавленное тело женщины в автомобиле, он отправился в Муром докладывать Лоскуткину о проделанной работе. Последний выдал ему еще семь миллионов рублей, заметив, что остальные вернет в ближайшее время. Правоохранительные органы Мурома довольно быстро раскрыли это преступление. Убийца Горохов и заказчик Лоскуткин получили по заслугам: первого суд приговорил к 13, а второго к 12 годам лишения свободы.
И вот теперь бывший предприниматель, отсидевший в колонии строгого режима шесть лет и два месяца, просит о помиловании. Какие же аргументы в свою пользу приводит в своем прошении человек, отправивший на тот свет бывшую жену только за то, что она посмела претендовать на часть имущества, по праву принадлежавшего ей? Аргументов, как таковых, в сущности и нет. Вместо них - набор стандартных фраз типа: за время отбывания наказания много думал о совершенном преступлении; осознал всю тяжесть своей вины; глубоко раскаялся в содеянном и т. п. Из этого объяснения вытекает больше вопросов, чем ответов. Скажем, на что рассчитывал коммерсант, заказывая Светлану за 20 миллионов рублей? На то, что преступление не будет раскрыто? Допустим, так. А как же быть с совестью или ее остатками, памятью?
Примечательно, что о помиловании Лоскуткина, кроме его матери и новой жены, с которой он заключил брак, находясь в колонии, ходатайствуют и бывшие соседи, его школьные друзья, коллеги и даже целый трудовой коллектив одного частного предприятия. Многие из них знали Светлану, осведомлены о причинах и обстоятельствах ее смерти. Ни для кого не является секретом, что Лоскуткин "заказал" бывшую супругу, будучи в здравом уме и рассудке. Иначе как прободением коллективной совести сей жест знакомых коммерсанта, возомнившего себя распорядителем жизни некогда близкого ему человека, назвать трудно. Этот же пример говорит о том, что смердящая мораль новоявленных лавочников может довести наше общество до ручки, если оно потеряет способность отторгать ее, как здоровый желудок отторгает скверную пищу. Неудивительно поэтому, что члены областной комиссии по помилованию не удовлетворили ходатайство Лоскуткина.
Другой "вершитель" человеческих судеб, некто Морев (фамилия изменена), также написавший прошение о помиловании, в это время находился в одной из владимирских тюрем и ждал решения комиссии. Ему 40 лет. В марте 1999 года суд присяжных Московского областного суда приговорил его к 15 годам лишения свободы. Причем часть этого срока он отбывает в тюрьме, поскольку представляет, как сказано в казенной бумаге, повышенную опасность для общества.
Сомневаться в этом не приходится. В свое время Морев провел в местах не столь отдаленных восемь лет, как он сам отмечает, за драки, но должных выводов из горьких уроков не сделал. Связался с бандой, которая нападала на водителей большегрузных автомашин, убивала их, а захваченную технику продавала неразборчивым покупателям. В общей сложности члены организованной преступной группы совершили в четырех регионах России 11 разбойных нападений, убили 12 водителей и оставили сиротами 20 несовершеннолетних детей. Что касается Морева, то он участвовал в кровавых преступлениях пять раз.
Теперь Морев умоляет Президента России понять его и помочь обрести свободу. Он уверяет: если бы не пожилая мать, нуждающаяся в помощи и поддержке сына, он не стал бы беспокоить людей прошением о помиловании. Чувствуется, что эти строки искренние. Но есть грань, за которой вступает в силу другая неумолимая логика: за все содеянное рано или поздно приходится платить сполна. Морев перешел ее. Ведь у убитых им и его подельниками водителей тоже были и есть матери, жены и дети. Разве он думал о них, когда убил ножом ни в чем не повинного шофера под деревней Ляпино Киржачского района, а потом сбросил его труп в прорубь? Не думал. А раз так, то и он не должен рассчитывать на помилование. Так посчитали члены комиссии и отложили его дело.
Может возникнуть вопрос, стоит ли членам областной комиссии - а они все очень занятые люди - тратить драгоценное время на рассмотрение прошений о помиловании осужденных, совершивших страшные преступления? Ведь все равно почти никому из них милость не даруется. Есть же другая категория заключенных, среди которых можно найти кандидатов на помилование. Практика, однако, показывает, что своевременное вмешательство областной комиссии в судьбы людей, отбывающих наказание по тяжелым статьям, дорогого стоит. Скажем, некто В. С. попал в воспитательную колонию для несовершеннолетних в 15-летнем возрасте. О тяжести преступления, совершенного им, говорит тот факт, что он был осужден Владимирским областным судом к девяти годам лишения свободы. Почти половину этого срока В. С. провел в судогодской колонии для несовершеннолетних. Парню пошел двадцатый год, а это значит, что скоро его нужно переводить во взрослую колонию. Таков порядок.
Но все, и прежде всего руководители подростковой колонии, понимают, что отправлять В. С. на "зону" нельзя. За время пребывания в колонии он не только повзрослел, но и сильно изменился в лучшую сторону. Воспитатели относят его к числу так называемых положительно направленных осужденных, принимающих активное участие в общественной жизни исправительного учреждения, подающих добрые примеры другим малолетним преступникам. Обитатели взрослых "зон" таких не приветствуют и быстро делают из них моральных уродов. Вот почему, взвесив все "за" и "против", члены областной комиссии по помилованию рекомендовали губернатору области и Президенту России сократить срок наказания, назначенного В.С. судом, на один год. А это значит, что уже весной следующего года на него будет распространяться положение об условно-досрочном освобождении. Решено также оставить его на это время в воспитательной колонии для несовершеннолетних.
Хочется верить, что руководители области и страны прислушаются к голосу общественности, которую в данном случае представляет комиссия по помилованию.
Выпуск N 20 (558) от 4 февраля 2003 г. [ N 19 ] [ N 21 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]