[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 188 (714) от 6 октября 2003 г. [ N 187 ] [ N 189 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
"Здравствуйте мама, папа, бабушка. У меня пока все хорошо. Мама! Я не насиловал ее, мы ее даже пальцем не тронули... Нас стали бить по яйцам, почкам, в живот и я опорожнился от боли. Нас заставили есть испражнения.
Пока депутаты Госдумы двух созывов вот уже седьмой год принимают закон об общественном контроле над местами лишения свободы, матери Кубани, доведенные до отчаянья, объединились и пытаются препятствовать пыткам, которыми подвергаются в милиции их сыновья. Чтобы понять, что происходит в милицейских застенках Краснодарского края (и, естественно, не только там), приведу отрывок из письма несовершеннолетнего Сергея Жученко. Надеюсь, читатель почувствует, что придумать такое невозможно.
"Я опорожнился от боли"
"Здравствуйте мама, папа, бабушка. У меня пока все хорошо. Мама! Я не насиловал ее, мы ее даже пальцем не тронули... Нас стали бить по яйцам, почкам, в живот и я опорожнился от боли. Нас заставили есть испражнения. Один из нас не выдержал и сказал: "Да, мы ее изнасиловали и избили". Я не хотел оговаривать себя. Тогда меня стали колоть иглами в ухо, плоскогубцами тащили за нос, наступали на яйца, били дрыном по голове, пробили голову, отбили почки. Я стал писать кровью, но отказывался подписывать то, что от меня требовали. Тогда завели Дениса, поставили меня на колени и заставили взять в рот его писюн. И сфотографировали. Сказали, что покажут Бориске в школе и скажут что "его брат - пидорас". Сказали, что повезут в КПЗ и покажут эту фотографию. И там меня все будут насиловать... В 12 часов ночи нас заставили писать явку с повинной. Мы не знали что писать, так как ничего не совершали. Тогда нам стали диктовать что писать. И мы написали. Потом нас повезли к прокурору, и я дал показания - все как было. Меня привезли в ИВС и сказали, что теперь мне хана. В эту ночь меня изнасиловали. Потом били. Я мыл сортиры, спал на полу. Нас снова привезли в прокуратуру, и на этот раз я дал показания, какие от меня требовали... Нет ведь управы на сотрудников. Никто на них не заведет уголовное дело. Это особенно относится к оперу Диме Селеванову и к Алексею Карпову, который издевался надо мной в камере ИВС. Он меня и изнасиловал. Я кричал в камере, но никому до меня не было дела. Писать больше нечего, а то сердце разорвется..."
На основании "признаний" его товарищей и самооговора Сережа был осужден "за попытку изнасилования" на четыре года лишения свободы. Осужден один из всей группы подозреваемых. Сережа из многодетной семьи. Денег на адвоката или на подкуп "должностных лиц" у его родителей не нашлось. Никто из его истязателей наказан не был. Даже и проверки должным образом не проводилась. Тогда еще не существовало общественной организации "Матери в защиту прав задержанных, подследственных, осужденных". Будь она, может быть, судьба Сергея сложилась бы иначе.
Шершавым языком пикета
"Наша организация создана волею сотен кубанцев, объединенных трагедией и безысходностью, лишенных государственной защиты своих прав и свобод, гарантированных Конституцией России. Кубань захлестнула волна судебно-правового произвола и беззакония. Бесконтрольность правоохранительных органов привела бесправных, обездоленных матерей Кубани к идее объединиться, чтобы воспрепятствовать произволу и защитить наших детей". Это отрывок из письма материнской правозащитной организации, направленного высшим должностным лицам государства и Краснодарского края. Добавлю к этим словам лишь то, что "волна произвола и беззакония" захлестнула не только Кубань, но и всю Россию. Правда Краснодарский край, судя по письмам в редакцию, выступает в качестве явного лидера.
Рождение этой организации происходило не за "круглыми столами", не в кабинетах, а прямо на улице, у дверей отделения милиции, где Татьяна Рудакова двое суток стояла в одиночном пикете. Ни холод, ни угрозы не сдвинули ее с места.
Ее сына пригласили "побеседовать" в отделение милиции "на пять минут". Домой он не вернулся. Потребовалась недюжинная энергия матери, чтобы узнать, где находится сын. Она буквально ворвалась в отделение милиции: ее не смогли остановить. Рудакова уже знала фамилию следователя, но никто не захотел показать его кабинет. Как потом выясниться, в это время сына там избивали. В конце концов, бравые милиционеры вытолкали женщину на улицу. И она встала в бессрочный пикет: "До тех пор, пока не покажут мне моего сына". Когда рядом с пикетчицей появились журналисты, сына ей на минуту показали. Следов побоев она не увидела, били, как потом выяснилось, профессионально - по почкам. Но она увидела его глаза. Парень прошел чеченскую войну спецназовцем, был приучен к боли. Но по его глазам она поняла, что происходит что-то страшное. Мать дошла до прокурора края, доказав, что задержание было с грубейшими нарушениями закона. В конце концов, его выпустили "под подписку", а через два месяца прекратили уголовное дело "за отсутствием состава преступления". И даже извинились перед матерью: "Что поделаешь? Иногда и у нас случаются ошибки". Но она знала уже к тому времени, что такие "ошибки" совершаются отнюдь не иногда, а очень часто. К ней просто толпами повалили несчастные матери со схожими историями. И все они решили, что надеяться можно только на себя. И стали действовать. Собрали в частности материалы по обстоятельствам гибели шестерых парней и одной девушки, смерти которых были списаны на несчастные случаи. По данным правозащитников двое парней были убиты бывшими сотрудниками ГУИНа "как нежелательные свидетели", один сотрудниками милиции при задержании, один скончался от пыток в ИВС, один погиб в медвытрезвителе, девушку убил участковый... Организация составила также длинный список лиц, претерпевших пытки. Матери располагали не только свидетельскими показаниями, но и врачебными заключениями, фото и видеоматериалами. Конечно, весь этот собранный материал нуждался в проверке компетентных, как говорится, органов. Но краснодарские правоохранители проявили к нему полное равнодушие. Более того, власти попытались скомпрометировать лидера организации Татьяну Рудакову. Во время одного из пикетов чиновник из аппарата уполномоченного по правам человека(!) стал раздавать пикетчикам "справку". В ней было написано, что "Рудакова Т.А. привлекалась к административной ответственности за распитие спиртных напитков в общественных местах", была дважды судима и лишь недавно освободилась. Рудакова тотчас же сделала официальный запрос в ГУВД и получила ответ: в базе данных не значится. То есть не привлекалась, не была судима. Можно было бы привлечь чиновника к уголовной ответственности, но на это пока не нашлось времени. "Матери в защиту прав задержанных, подследственных и осужденных" продолжали борьбу.
Пропавшие без вести
Закон предписывает при задержании немедленно предоставить задержанному право на один телефонный звонок. Или родным, или адвокату. В большинстве случаев это право не соблюдается. И также в большинстве случаев, как установила организация "Матери в защиту прав...", задержание, как положено, не оформляется протоколом, запись в журнал ИВС своевременно не делается. Так что человек как бы пропадает без вести. И в этот самый момент с ним "работают". А если забьют до смерти, всегда можно выкинуть труп на улицу: попробуй потом узнай, кто убил. Человек ведь "в списках не значится".
Задержание обычно происходит после 18 часов пятницы или в праздничные дни. То есть во время, когда ни до кого из начальства не дозвонишься. И официального проверяльщика можно не опасаться.
Первое, что сделали матери: создали "горячую линию". Иначе, центр правовой скорой помощи. По телефону "скорой помощи" можно дозвониться круглосуточно: Татьяна Рудакова спит с мобильником в обнимку. Родные человека, увезенного в милицию, всегда могут рассказать обстоятельства задержания. И если при этом нарушался закон, что чаще всего и бывало, утром в прокуратуру уже подается жалоба. В таких ситуациях дорога каждая минута
Важнейшей задачей было обеспечение права задержанного на телефонный звонок. Рудакова поехала в Москву и сумела добиться встречи с руководителем Главного управления собственной безопасности МВД России. Договорились о сотрудничестве. Из Москвы в Краснодар последовал звонок. И начальнику Краснодарского УСБ было разъяснено, что на Кубани начинается эксперимент по взаимодействию общественности с милицейской службой безопасности. Не знаю, насколько искренним был этот "договор". Но это дало возможность общественной организации "Матери в защиту прав задержанных, подследственных и осужденных" создать специальное удостоверение для своих членов, в котором сообщить о совместных действиях по выявлению правонарушений. А также указать прямые телефоны службы безопасности. И там же разъяснить законное право на телефонный звонок из изолятора.
На сегодняшний день можно уже говорить о некоторых результатах. За два года своего существования организация добилась освобождения 60 незаконно задержанных. Трое (пока трое) сотрудников милиции "за превышение должностных полномочий", а точнее, за пытки осуждены. Правда, двое лишь условно. Благодаря усилиям организации удалось по протесту Верховного суда РФ дважды отменить неправосудный приговор Зубаила Аслана, приговоренного к десяти годам лишения свободы. Впрочем, местные служители Фемиды все никак не хотят признать свою ошибку...
6-го октября в Государственной Думе состоятся парламентские чтения, предваряющие "второе чтение" законопроекта "Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания..." Наверняка предстоит особо яростная дискуссия по поводу контроля над изоляторами временного содержания. Именно в этих местах сегодня наиболее жестоко попираются права человека. Именно в этих местах пытки стали обыденным явлением. Если не верите, спросите об этом матерей Кубани.
Выпуск N 188 (714) от 6 октября 2003 г. [ N 187 ] [ N 189 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]