Борис Пантелеев

Общественный контроль – умеренный оптимизм или скепсис правозащитников?

Б. Пантелеев – член ОНК Санкт-Петербурга, ответственный секретарь комиссии.

Место – Общественная палата РФ. Время – 15 апреля 2014 года. Действие – проведен круглый стол: «Карта наиболее неблагополучных территориальных органов ФСИН России с правозащитной точки зрения». Организатор – Комитет за гражданские права [ Председатель организации  – Андрей Бабушкин, член Президентского совета по правам человека. ] при участии правозащитных организаций, в рамках работы постоянной комиссии по содействию ОНК и реформе пенитенциарной системы Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Принято решение о проведении совещания рабочей группы «КАРТАФСИН».

По поручению Президента РФ распоряжением Председателя Правительства РФ создана правительственная рабочая группа по корректировке положений реформы УИС [ Уголовно-исполнительная система ]. Очень важно, чтобы реформа не свелась к изменениям декоративного или, еще хуже, репрессивного характера, а способствовала решению реальных проблем соблюдения прав человека в УИС, а именно:

– отказу от рабского труда;

– созданию нормальных условий отбытия наказания;

– защите заключенных от преследования за критику или правозащитную деятельность (что широко распространено);

– правовому просвещению заключенных (что почти никак не распространено);

– переводу их протестной активности в правовое поле.

Составление карты наиболее неблагополучных территориальных органов ФСИН России с правозащитной точки зрения позволит аккумулировать усилия общественных наблюдателей по нарушениям прав человека в УИС.

Комментарий автора. Такие карты, по мысли их создателей, позволят решать вопросы соблюдения прав человека в тюрьмах России поэтапно, с учетом показателей нарушений в указанном на карте регионе, а сотрудники надзорных ведомств за УИС и сами сотрудники УИС России благодаря этим картам смогут аккумулировать свои действия в соблюдении прав человека в конкретном регионе, минуя ненужные ежегодные проверки в наиболее благополучных регионах. Давно ведь уже не секрет – подобные ведомственные проверки деятельности УИС нередко носят достаточно формальный характер.

Проект «КАРТАФСИН» – начинаем

Информация взята с сайтов ГУЛАГУ.НЕТ и ОНК.РФ

Игорь Белехов, член ОНК Челябинской области, заместитель председателя комиссии4: «…Важной проблемой остается мотивация заключенных к труду. Сегодня в результате процесса гуманизации системы исполнения наказаний заключенным оказывается намного выгоднее не работать. Мало того, что они не возмещают ущерб потерпевшим от преступлений, так еще и содержатся за их счет, за счет налогоплательщиков…»

Комментарий автора. Думаю, что Челябинская область – один

из самых проблемных регионов. Желаю Игорю Белехову и его коллегам, чтобы в проекте «КАРТАФСИН» их регион упоминался лишь по вопросу трудовой занятости…

Недавно вместе с членом ОНК Санкт-Петербурга, заместителем председателя комиссии, Леонидом Агафоновым я посетил ИК-6 («Обухово»). Вначале зашли в участок колонии-поселения. Узнали, что даже после нашего обращения в прокуратуру города заключенных по-прежнему вынуждают носить тюремную робу и нагрудные знаки. Ладно, подождем официального ответа… Пройдя на территорию ИК-6, посетили помещения ШИЗО, ПКТ, СУС. Узнали, что пока никакой реакции на заявление одного из коллег (история с избиением осужденных, произошедшая около месяца назад) со стороны контролирующих инстанций не было со слов осужденных. Тот человек, в отношении которого мы с Леонидом подавали заявление в Следственный комитет (осужденный К.), сообщил, что к нему приезжали и из Прокуратуры, и из УСБ УФСИН Санкт-Петербурга и Ленинградской области, и из Следственного комитета. По сообщению осужденного К., все, о чем писал нам ранее, он подтвердил надзирающим инстанциям, но сообщил, что никаких претензий к администрации ИК-6 не имеет.

Что ж, такое бывает. Мы заранее готовы к тому, что далеко не каждый осужденный готов выдержать испытание медными трубами – такое пристальное внимание со стороны нескольких ведомств. Другое дело, что в дальнейшем, если с ним (не дай бог) что-то случится, то помочь ему будет несравненно сложнее.

Узнали, что осужденный Ч. находится в помещении ШИЗО уже почти целый месяц, и безвылазно. Осужденный В. обратился к нам с тем, что находится в ШИЗО на положении «Безопасное место», притом что ни устного, ни письменного заявления на помещение в БМ осужденный В. не давал.

Попросили начальника колонии (А.В. Езапенко) предоставить нам для ознакомления журналы регистрации заявлений осужденных и учета информации о происшествиях. Андрей Владимирович фактически отказал нам в праве, прописанном в ст. 16 закона об общественном контроле за местами МПС и МЛС, сообщив, что мы можем по данному

поводу направить ему письменный запрос.

Всё занесли в журнал посещений членами ОНК, также составили акт о воспрепятствовании деятельности членам ОНК, готовим запросы. Такое отношение к журналам типично не только для УФСИН СанктПетербурга. Пишет один из наиболее активных членов ОНК Москвы, Анна Каретникова, но уже не о журнале для посещений членами ОНК, а про журнал регистрации заявлений и жалоб заключенных: «…Я написала там сегодня в журнал красной ручкой. В СИЗО-2 вообще собираются соблюдать действующее законодательство, вести жалкие

журналишки регистрации ненужных и бессмысленных заявленьиц спецконтингентика? СИЗО-2 – не ведутся журналы. СИЗО-2 – в принципе не доводятся права. Ни устно, ни письменно. СИЗО-2 – люди не могут подать апелляционные жалобы… Какие апелляшки? Где образцы,

которые есть уже практически во всех СИЗО Москвы? В СИЗО-2 люди не

знают, что ручку могут попросить. А у сотрудников на посту лежит стопка чистой бумаги А-4, да только она неделями там лежит. А что выдают в камеры?..»

Комментарий автора. Но прохладное отношение некоторых сотрудников УИС к журналам, которые созданы самой же системой, заключается не только в этом. Смотрю в предыдущие записи, сделанные и мною, и моими коллегами в журнале посещений членами ОНК Санкт-Петербурга, и не понимаю ничего. В лучшем случае после наших записей поставит отметку «Ознакомился» заместитель начальника учреждения, иногда сам начальник. Реже вижу запись: «Приняты меры» (в некоторых СИЗО Санкт-Петербурга). Но вот какие именно меры приняты – тайна сия велика есть. А в других учреждениях в лучшем случае поставит подпись какой-нибудь инспектор жилой зоны (при всем понимании важности этой должности). А то и этого не будет. Ну такдля кого мы пишем-то? Объективности ради отмечу: в питерском УФСИН ввели обязанность перепечатывать то, что пишут в журналах члены ОНК Санкт-Петербурга и вкладывать в сам журнал. Очевидно, для удобства прочтения проверяющими. Ну да, существование и ведение этого журнала никак не прописано в 76-м ФЗ РФ [ Закон «Об общественном контроле за местами принудительного содержания…» ] , а в ведомственном документе, обязывающем ввести этот журнал, регламентация существования и ведения этого журнала прописаны слабо и нечетко.

Однако если эти звезды зажигают, то для кого и для чего?

Продолжаем по «КАРТАФСИН». Осужденный ИК-5 (г. Чита) 35-летний Руслан Абубакаров заявил, что его избил в помещении дежурной части замначальника колонии. Об этом говорится в пресс-релизе Забайкальского правозащитного центра, опубликованном на сайте «Медиазона». По словам осужденного Абубакарова, 19 марта 2014 года майор внутренней службы Валерий Фоминых без объяснения причин втащил его в помещение дежурной части и стал бить по голове и телу. После этого он приковал осужденного к батарее и продолжил избивать. Затем сотрудник колонии приказал Руслану Абубакарову раздеться догола и приседать, а после сорвал с него нательный крест и начал

топтать ногами.

Комментарий автора. Думаю, в таких ситуациях правозащитному десанту неплохо бы брать с собой профессионального и неведомственного психолога. Чтобы психолог сделал свое отдельное заключение по результатам собеседования с такими вот фоминых и заключение это (о степени адекватности опрашиваемого) приобщалось к общим выводам комиссии…

Следователь по особо важным делам следственного отдела по Ингодинскому району Читы Алдар Баясхаланов отказал матери осужденного (Неля Абубакарова) в возбуждении уголовного дела. По мнению следствия, факт незаконного применения физической силы к осужденному не нашел своего подтверждения.

Однако в материалах проверки указывается, что 19 марта после конфликта Абубакарова обследовали врачи, которые выявили и зафиксировали «гипермию на коже скуловых дуг с обеих сторон». В тот же день у осужденного был зафиксирован ушиб левой голени, в связи с чем врач исправительного учреждения ему выписал направление на рентген. Юристы Забайкальского правозащитного центра намерены через суд обжаловать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

А вот выдержки из отчета ОНК Башкортостана: «…Мы, нижеподписавшиеся члены ОНК РБ, заместитель председателя ОНК РБ Жукова А.Р., члены ОНК РБ Булатова З.И., Дворников К.В. 07 декабря 2013 года посетили ФКУ ИК$7 ГУ ФСИН России по РБ.

Прибыли в учреждение в 10 час. 30 мин., о проверке уведомили за 40 минут до прибытия. На улице нас встретил и.о. начальника учреждения Годов и заместитель начальника Назмуханов, сказавшие, что им надо провести проверку на родственные связи членов ОНК РБ с осужденными и это займет часа три-четыре, мы должны подождать, но при этом документы, удостоверяющие наши личности, не взяли. Мы прекрасно понимали, что это сделано для того, чтобы нас не пустить. Альмира Жукова позвонила в Москву Владимиру Осечкину, Михаилу Сенкевичу, а Зиля Булатова – Марии Валерьевне Каннабих и только после вмешательства этих людей в 12.00 часов нас пустили в колонию. На наш взгляд, администрация пыталась нас не пустить на проверку до приезда сотрудников ГУ ФСИН, а именно Аптуса В.Л. и Петрова А.П.

Мы считаем, что сотрудники ГУ ФСИН РФ по РБ грубо воспрепятствовали деятельности членов ОНК РБ. После обеда прошли в ОСУОН, где находилось 7 человек осужденных, которые в это время работали и рассказали нам, что у них 8-часовой рабочий день, а получают зарплату от 18 до 50 рублей… Норма у них по 168 кг на человека, которую, с их слов, просто невозможно выполнить, и ее никогда и никто не выполнял. Мы обратились к руководству и попросили принести экономические выкладки расчета нормы, но нам отказали, сказав, чтобы мы писали запрос и тогда они нам ответят.

Осужденный Габдрахимов М. Н. рассказал, что попал в ШИЗО из-за того, что поменял спальное место без разрешения сотрудников. На стенах камеры, в которой он содержится, имеются пятна сырости. Когда Жукова А.Р. стала спрашивать, имеется ли сырость в данной камере и почему мокрые стены, ее тут же перебил заместитель начальника Назмуханов и сказал, что осужденный недавно мыл стены. Осужденный Габдрахманов промолчал, а нам стало стыдно за администрацию, что они не стесняются такие вещи говорить при осужденных, которых они согласно УИК должны исправлять и желательно своим примером. Мы попросили пригласить сотрудника, который отвечает за состояние камер. Нам ответили, что нам надо ехать в Ростехнадзор и там все узнавать.

Осужденный Панов В.В. рассказал нам, что пока он шел к нам, сотрудники колонии спрашивали его, в связи с чем он идет на прием, пытаясь, на его взгляд, таким образом на него воздействовать. Панов пояснил, что осужденных избивают и он опасается за свое здоровье и за свою жизнь…»

Выдержка из недавнего отчета ОНК Мордовии после посещения ФКУ ИК-5 (колония для бывших сотрудников): «…Основные вопросы: условия проживания, медицина, труд. Все обращения и заявления приняты для рассмотрения по существу и будут направлены в соответствующие государственные органы. ОНК Республики Мордовия рекомендует руководству УФСИН России по Республике Мордовия немедленно обратиться во ФСИН России о решении вопроса о недопущении превышения лимита наполняемости осужденных для отбывания наказания в ФКУ ИК$5. Другие рекомендации руководству ИК-5:

– рассмотреть возможность приобретения холодильников и телевизоров, так как их явно недостаточно для таких масс осужденных;

– установить сроки для ликвидации аварии на канализации возле 6 отряда;

– установить контроль за состоянием туалетов.

Хотелось бы отметить положительные характеристики данного учреждения:

– помещение отделения МСЧ-13 в данном учреждении отремонтировано и оборудовано в текущем году;

– руководство колонии открыто для общения с членами ОНК РМ, для обращений осужденных и заинтересовано в улучшении условий содержания спецконтингента.

Члены ОНК Республики Мордовия Сабитов Ш.Р., Марьин С.Т.».

ОНК Хабаровского края начнет свою работу с СИЗО. Председатель комиссии Лидия Левина сообщила корреспонденту ИА AmurMedia (17. 10. 2014 г.): «На следующей неделе мы планируем побывать в нескольких СИЗО, сейчас у нас уже есть несколько жалоб от родственников, осужденных из Комсомольска-на-Амуре и Хабаровска». Исполнение обязанностей между тем пока затруднено. У краевой ОНК все еще нет офиса в Комсомольске-на-Амуре и, следовательно, адреса, на который можно отправлять соответствующую корреспонденцию. Члены ОНК, избранные в сентябре 2014 года (ОНК действует в крае с 2009 года), сразу заявили о намерении «прописаться» в Комсомольске-на-Амуре, а не в Хабаровске, чтобы быть ближе к своим подзащитным, находящимся вдали от краевой столицы.

Делай, что надо, и пусть будет, что будет

Говорит Елена Елисеева (ОНК Ростовской области): «Самоочевидно, что ОКО ГОСУДАРЕВО не может не иметь прав контроля за всеми госучреждениями, где вопрос касается прав человека. Лучше позже, чем никогда, но этот вопрос должен быть решен положительно. И еще есть вопрос, который, я уверена, волнует не только меня, но решение его мы непростительно затягиваем, – это создание при ОП РФ Постоянной комиссии по разрешению конфликтных ситуаций в ОНК и защите правозащитников, добросовестно выполняющих свою миссию. На заседании Думы 26.05.14 г. я эту идею озвучила и предложила кандидатуру В. Осечкина возглавить эту комиссию. Но пока тишина. Трудно жить и сражаться за правое дело, когда ты оказываешься в ситуации "один против всех"… Прошу меня поддержать».

Отказ от помощи адвокатов и правозащитников в условиях ИУ

Говорит Сергей Охотин, член ОНК Кемеровской области: «…России нужно срочно, в корне, менять систему расследования преступлений насильственного характера, совершаемых в местах лишения свободы в отношении осужденных. Современные реалии показывают неспособность следственных органов в рамках, определенных уголовно-процессуальным законом, эффективно расследовать насильственные преступления, совершаемые сотрудниками ИК по отношению к осужденным. Лицо, отбывающее наказание, у нас лишено права на защиту от преступлений, такой человек может быть в любой мо мент избит, изнасилован, убит. Жизнь и судьба осужденного находится всецело в руках руководства ИУ. Начальника колонии, как и во времена ГУЛага, называют “Хозяин”, поскольку от его усмотрения будет зависеть, как будет жить тот или иной зэк и будет ли жить вообще. Огромное количество латентных насильственных преступлений, совершаемых в ИУ, никогда не расследовалось и не будет расследовано. Преступники полностью уверены в своей безнаказанности, совершают все новые и новые преступления, порой это происходит ежедневно, с перерывами лишь на выходные дни. Отдельные, редкие исключения, когда уголовное дело против преступников в погонах доходит до суда, как в случае с Артемом Сотниковым, лишь подтверждает общее правило.

При этом далеко не всегда “преступники в погонах” сами “марают” руки, в большинстве колоний отлажена и действует опирающаяся на актив колонии система насилия и вымогательств. СДиП отменен, но он никуда не исчез, теперь это пожарные, дневальные, завхозы, которые калечат по указанию администрации колонии других осужденных и организуют поборы. По сути, действующая система идентична схеме хорошо организованного преступного сообщества, действующего внутри УИС. И следователи СК выступают тут не как должностные лица, призванные расследовать преступление и защитить пострадавшего, а как “адвокаты” преступника в погонах – ставя своей задачей не допустить уголовного преследования.

Вокруг преступников в погонах выстроена целая система защиты укрывателей преступлений: тюремные медики, прокуратура по надзору, «карманные» ОНК и не в последнюю очередь сами следователи СК. Сами пострадавшие зачастую забиты и запуганы, путем насилия их заставляют писать заявления, принуждают к отказу от адвокатов и правозащитников, либо лишают доступа к адвокату помедицинским показаниям, вынося адвокату “писульку” от тюремного врача».

Но есть и давняя проблема профессионализма и добросовестности адвокатов. Комитетом за гражданские права (http://zagr.org/) выработаны алгоритмы защиты от защитников. Основные из них – узнать биографию адвоката (не работал ли ранее следователем или прокурором, сколько лет адвокатской практики и сколько при этом выигранных дел у него или хотя бы со смягчением приговора и т.д.), составить договор, в котором четко и детально прописать, чего именно ожидает клиент от адвоката (переквалификации статьи, изменения меры пресечения). Надо понимать, что типовой договор, заключенный с клиентом, фактически ни к чему адвоката не обязывает. Поэтому оплату работы адвоката производить поэтапно и строго по результату. Вежливо, но настойчиво просить адвоката, чтобы он как можно чаще держал своего клиента в курсе происходящего, в частности, проговаривал подетально линию защиты и возможные варианты развития событий. Не стесняться наведываться к председателю адвокатской коллегии по спорным вопросам, которые сам адвокат не решает или решать не хочет.

Что ж, после всего этого остается с умеренным оптимизмом предположить, что таких оценок, как у меня или Сергея Охотина, среди правозащитников будет все меньше и меньше.