Александр Ливчак

Как расследовалось убийство заключенного Сергея Лободы

Такое кардинальное изменение приговора, а также многие обстоятельства, сопутствовавшие процессу, не могут не удивлять. Некоторые объясняют это тем, что Бирбасов и Ткаченко пригрозили рассказать, что на самом деле происходило и происходит в колонии, если их не "вытащат".

Колония N2, официально именуемая как учреждение УЩ 349\2 или ИК-2 г. Екатеринбурга, это гордость отечественной системы исполнения наказаний. Там есть свой театр [См., напр, www.studio-41.com...], колледж, филиал университета [www.cry.ru...] и даже живой крокодил [www.justmedia.ru..., www.mk.ru...]. Руководит ИК-2 не какой-нибудь вертухай, а доктор педагогических наук Сергей Ветошкин [www.svoboda.org...].

Однако в прессе все чаще появляются сообщения о том, что в этой образцово-показательной колонии заключенных пытают, а иногда и забивают до смерти. Правда, администрация объявляет это гнусной клеветой, измышлениями воровского сообщества с целью скомпрометировать чуть ли не единственную "красную" колонию Свердловской области. ("Красными" на воровском жаргоне называются те колонии, где правит администрация, а не воры в законе).

Дело о гибели заключенного Лободы позволяет, как мне кажется, понять, что же в действительности происходит за витриной образцово-показательной колонии N 2. Кроме того, оно наглядно демонстрирует, как надзирающие инстанции покрывают преступления, совершаемые сотрудниками системы исполнения наказаний.

Обычно в уголовном процессе бывает две стороны: обвинения и защиты. Здесь же было как бы три стороны: защиты, обвинения, и свидетелей-заключенных. И защита, и обвинение соглашались в том, что Лобода напал на сотрудников колонии. Заключенные же отрицали это.

Все стороны процесса сходятся в следующем: Сергей Лобода погиб 17 октября 2002 года в колонии N 2 Екатеринбурга. На момент гибели Лобода находился в штрафном изоляторе (ШИЗО) ИК-2, где был избит капитаном Бирбасовым и лейтенантом Ткаченко в присутствии майора Микеева. Первоначально было объявлено, что Лобода погиб от острой сердечной недостаточности [Администрация ИК-2 не сообщила родственникам о смерти С.Лободы. По-видимому, его хотели тайком от них похоронить с этим "благопристойным" диагнозом. Однако вдова погибшего, Л.Завадская, случайно узнав о смерти мужа, сумела проникнуть в морг до похорон. Увидев, что он весь избит, она добилась проведения объективной судебно-медицинской экспертизы], но вскрытие показало, что сердце у него здоровое, а причиной смерти был болевой шок.

Дальше версии расходятся. По одной из них, Сергея били, приковав за руки и за ноги к специальному столу в "пыточной" комнате, где администрация наказывала заключенных за мнимые или действительные проступки. Эта версия подтверждается показаниями свидетелей-заключенных и, главное, медицинскими заключениями, которые и объясняют, как на ноге погибшего появился след от наручников.

Вот как описывал процедуру избиения заключенных свидетель Волков:

"...Обычно происходит так: кладут животом на стол, ножки которого забетонированы в пол, руки и ноги пристегивают к ножкам стола и избивают пока не потеряешь сознание, до этого успевают нанести более 20 ударов, после считать удары сложно. При этом присутствует врач [Об участии врача в пытках говорится также в письме Гадыльшина судье Шопоняк]... который указывает куда еще можно нанести удар палкой. Чтобы сознание вернулось, обливают водой, после чего предлагают подписать бумагу, где указано, что было нападение на сотрудника колонии...."

Если же человек отказывается подписать эту бумагу, то, по словам свидетелей, процедура избиения повторяется. При этом человека могут забить до смерти. Это, по версии заключенных, и произошло с Лободой.

Вторая версия: Лободу били где-то между камерой N 25 и коридором за то, что он якобы напал на Микеева, начальника оперативной части колонии, предварительно расшвыряв двух сотрудников отдела безопасности ИК-2 Ткаченко и Бирбасова. Это версия обвиняемых, администрации колонии, прокуратуры и суда. Она плохо согласуется и с медицинской экспертизой, и со здравым смыслом.

Но допустим, что истощенный Лобода действительно напал на Микеева и его коллег. И сами подсудимые, и администрация колонии утверждают, что Ткаченко и Бирбасов действовали правомерно, нанеся минимальный вред Лободе при защите своих и Микеева жизней и здоровья. Это значит, что у них не было иного способа защититься от Лободы, кроме как забив его насмерть.

Все иные способы защиты нанесли бы Лободе, по версии обвиняемых и администрации, еще больший вред. Хотя какой вред, больший, чем смерть, можно нанести человеку, непонятно.

Рассмотрим официальную версию более подробно. Трое сотрудников колонии во главе с начальником оперативного отдела подходят к одиночной камере N 25, где, как они знают, находится особо опасный преступник, склонный к нападению на администрацию. Заметим, что это не какие-то случайные, неподготовленные люди, а офицеры, имеющие большой опыт службы в силовых структурах [Из них менее 5 лет в колонии работает только Бирбасов, но до этого он долгое время работал в милиции, был участковым уполномоченным]. Все они - крепкие мужчины в расцвете лет. И вдруг истощенный заключенный, который долгое время сидел на "хлебе и воде", сбавив за это время десяток килограмм, легко расшвыривает их.

Неясно, почему они не предприняли никаких мер, чтобы предотвратить нападение. Ведь действия сотрудников при посещении камер регламентируются "Инструкцией о надзоре за осужденными, содержащимися в исправительных колониях", где сказано:

"5.1.3. ... При посещении камер администрацией колонии и иными лицами... помощник оперативного дежурного обязан первым входить в камеру и занимать место впереди прибывшего. Младшие инспектора ведут наблюдение за осужденными в готовности пресечь нападение и не допустить их выхода из камеры.

5.1.7. В случае внезапного заболевания, членовредительства или попытки самоубийства осужденного при одиночном содержании в камере младший инспектор (сотрудник) немедленно подает сигнал тревоги и по прибытии оперативного Дежурного или инспектора-дежурного, убедившись в отсутствии факта симуляции, открывает камеру и оказывает осужденному необходимую помощь".

Однако ничего этого сделано не было. Не было ни младшего инспектора, ни помощника оперативного дежурного, ни сигнала тревоги.

Странно, что в ходе многочисленных проверок, проведенных по этому случаю и администрацией, и прокуратурой, никаких нарушений со стороны сотрудников колонии не обнаружено.

По версии администрации колонии, для Лободы жизненно важно было выбраться из "красной" колонии, а единственный способ добиться этого - напасть на кого-либо из администрации или активистов. В деле имеются документы, подписанные Газинуром Микеевым, в которых говорится о том, что Лобода склонен к нападению на администрацию. Значит, Микеев и его коллеги отлично знали, что Лобода представляет для них большую опасность. Тем не менее они, собственно, никаких мер предосторожности не предпринимают.

По инструкции, сотрудники колонии вообще не имели права входить в камеру без сопровождения дежурного. Увидев, что Лобода лежит на полу и не подает признаков жизни, они обязаны были поднять тревогу. Однако и этого сделано не было.

События того рокового дня, по версии и обвинения, и защиты выглядели так: к Лободе, лежащему на полу камеры, подходят двое сотрудников, вооруженные дубинками; заключенный внезапно вскакивает и расшвыривает их, так что они не успевают применить дубинки. После этого Лобода подскакивает к Микееву и бьет его предметом "похожим на нож". Если бы в руке у нападавшего был бы настоящий нож, то дело окончилось бы не повреждением куртки, а, скорее всего, смертью начальника оперативного отдела. Не думаю, что опытные сотрудники колонии действовали так глупо.

Кстати, поведение самого Микеева тоже выглядит совершенно нелепым. Он, если верить официальной версии, стоит словно кукла, позволяет ткнуть себя предполагаемым ножом, и только после этого хватает Лободу за руку.

Одним словом, картина, изображаемая обвиняемыми, никак не укладывается в рамки элементарного здравого смысла.

Обращает на себя еще одно обстоятельство. По "нападению" Лободы и "защите" от него проводились неоднократные служебные проверки. И ни одна из них не нашла ни малейшего изъяна в действиях обвиняемых и Микеева. Выступавший в суде "специалист" также оправдал их действия. Похоже, ни администрация колонии, ни "специалист" из ГУИНа не принимали всерьез версию о "вооруженном нападении", а потому никто из них не анализировал нелепого поведения Микеева, Бирбасова и Ткаченко при посещении Лободы.

В деле имеются следующие доказательства:

1. Показания Микеева, Бирбасова и Ткаченко, утверждавших, что Лобода напал на них.

2. Показания "отрицательных" заключенных, опровергающих версию о нападении, и рассказывающих о "камере пыток"

3. Показания сотрудников колонии и "положительных" заключенных, утверждающих, что Лобода был доставлен в медсанчасть живым.

4. Показания "отрицательных" заключенных, утверждающих, что Лобода был доставлен в медсанчасть мертвым.

5. Заключения судебно-медицинских экспертиз, утверждающих, что Лобода имел многочисленные телесные повреждения на груди, спине, руках и ногах и погиб от болевого шока. В частности, там отмечаются следы от наручников на руках и ноге погибшего.

6. Заключения судебно-медицинских экспертиз о наличии телесных повреждений у Микеева, Бирбасова и Ткаченко.

7. Заключение экспертизы утверждающей, что повреждение на куртке Микеева могло быть причинено либо челноком для вязания сеток, либо другим предметом.

8. Пресловутый "предмет, похожий на нож".

Как видим, показания свидетелей противоречат друг другу. При этом понятно, что Микеев, Бирбасов и Ткаченко были заинтересованы поддержать версию о нападении Лободы, поскольку иначе они оказались бы преступниками. Другие сотрудники колонии также были заинтересованы в сохранении "чистоты мундира" и хорошей репутации ИК-2.

Понятно также, что администрация колонии имела средства для давления на свидетелей-заключенных, чтобы получить нужные показания. Кстати, некоторые свидетели говорили о том, что такого рода давление в действительности имело место.

Представители администрации утверждали, что заключенным, свидетельствующим против версии о нападении, нельзя верить потому, что они настроены против администрации.

Относительно телесных повреждений у Микеева, Бирбасова и Ткаченко заметим, что в деле нет никаких доказательств того, они были нанесены именно Лободой (кроме слов самих же сотрудников). То же самое относится и к повреждению на куртке Микеева.

Таким образом, несомненными являются только заключения о наличии телесных повреждений у Лободы. Причем ясно, что эти повреждения были получены именно в ШИЗО. А поскольку Лобода находился в одиночной камере, куда другие заключенные не имели доступа, то получить эти повреждения Лобода мог только от сотрудников колонии.

Между тем ни многочисленные проверяющие от ГУИНа, ни следователи прокуратуры не дают никакого объяснения телесным повреждениям на ногах Лободы. Единственное несомненное доказательство они попросту игнорируют, зато слепо верят словам Микеева, Бирбасова и Ткаченко о том, что Лобода напал на них.

На мой взгляд, важнейшим доказательством в этом деле является след от наручников на ноге С. Лободы. Одного его достаточно, чтобы перечеркнуть версию о "необходимой обороне". К сожалению, и прокуратура, и суд, проигнорировали это обстоятельство, не дав ему никакого объяснения, никакой оценки.

Это явно противоречит многочисленным решениям Европейского суда ("Аксой против Турции", "Рибич против Австрии" и др.), в которых прямо говорится, что государство в подобных случаях должно дать объяснение каждому из телесных повреждений, полученных человеком, находящимся под стражей. Теперь о предмете, "похожем на нож". Наличие такового в камере, а тем более в камере ШИЗО, является грубейшим нарушением режима. Ведь заключенный, пользуясь макетом оружия, может напугать охранника и заставить его нарушить свой долг. Известны случаи, когда с помощью таких предметов организовывались побеги.

Что же это за таинственный предмет, из-за которого, по официальной версии, и был забит до смерти Сергей Лобода? И как это опасное орудие попало в камеру ШИЗО? Ведь помещаемых туда преступников тщательнейшим образом обыскивают. Оказывается, это - алюминиевый челнок для вязания сеток, который сама же администрация и выдала Лободе. Причем выдала почти насильно, поскольку Сергей отказывался плести эти самые сетки.

Странная ситуация: администрация колонии сначала выдает заключенному предмет, "похожий на нож", а потом оправдывает любое действие сотрудников в отношении узника тем, что у него был этот самый предмет. Теперь можно делать с заключенным все, что угодно, даже убить, а в качестве "вещественного доказательства" для оправдания действий своих сотрудников представить этот самый предмет, "похожий на нож". Сотрудники же, нарушившие закон, разумеется, подтвердят, что заключенный им этим предметом угрожал.

Характерно, что в "Заключениях служебных расследований", проведенных администрацией колонии по факту смерти Лободы, нет ни слова о том, что погибший имел телесные повреждения. Человека буквально превратили в бифштекс, а в заключении служебной проверки об этом нет ни слова. Зверское убийство заменяется эвфемизмом "применили спецсредства".

Смерть беззащитного человека, который полностью зависит от сотрудников колонии, проверяющих, похоже, не волнует. Их интересует только одно: имели ли сотрудники право применить спецсредства, а правомерность применения спецсредств они обосновывают словами самих избивавших.

Прокуратура четырежды отказывала в возбуждении уголовного дела по факту смерти С. Лободы. И только настойчивость вдовы погибшего, Людмилы Завадской, буквально завалившей жалобами Генеральную прокуратуру, заставила довести дело до суда.

В отличие от заключений служебных проверок, в прокурорских постановлениях телесные повреждения у Лободы все же фигурируют. Правда, там указываются лишь "гематомы в области спины и ягодиц, а также единичные ссадины на плечах и грудной клетке", а повреждения на руках и ногах погибшего не упоминаются [Согласно судебно-медицинскому заключению, у трупа Лободы были "на левом надплечье спереди... кровоподтек... размером 3x1 см... На наружно-боковой поверхности левого плеча... на участке 11x7 см множественные (не менее 7) ссадин... размерами 1.5x0,2-7,5x0,4 см... На наружно-боковой поверхности правого предплечья... кровоподтек... размером 4x2 см. На задней поверхности правого лучезапястного сустава... ссадина... размером 2,5x0,3 см. На заднее-боковой поверхности левого предплечья... 2 кровоподтека... размерами верхний 2,5x0,3 см, нижний 3.5x0.3 см... . На передней и наружной боковой поверхности правого бедра... на участке 18x15 см множественные кровоподтеки овальной формы, размерами 1x2-6x4 см... На передней и наружной боковой поверхности левого бедра... на участке 19x8 см множественные кровоподтеки... размерами 3x2-6x4 см... В области правого голеностопного сустава циркулярный кровоподтек шириной до 2 см... на фоне кровоподтека... ссадина... размерами 3x0,3 см...."].

Прокуратура "не заметила" этих телесных повреждений, видимо, потому, что Бирбасов и Ткаченко не могли объяснить их происхождение, ведь они говорят, что били Лободу только по спине и ягодицам. Это свидетельствует о том, что прокуратура изначально стремилась оправдать сотрудников колонии.

Далее прокуратура подменяет вопрос о том, имели ли право сотрудники забивать насмерть заключенного, совершенно другим вопросом: имели ли они право применить дубинки? Как будто бы само применение дубинок автоматически дает право забить человека насмерть. Точно также, вопрос о том, кто и зачем надевал наручники на ноги Лободе, подменяется вопросом о том, имели ли право сотрудники вообще применять наручники.

Хотя показания Микеева, Бирбасова и Ткаченко и противоречат данным медицинской экспертизы, прокуратура полностью верит им, принимая версию о нападении Лободы. Это позволило подсудимым отделаться символическим наказанием - тремя месяцами колонии-поселения.

На мой взгляд, прокуратура дала сотрудникам колоний ясный сигнал: вы можете делать с заключенными все, что угодно, даже убивать их. Для оправдания вам достаточно будет сказать, что заключенный напал на вас. Если же нас вынудят довести дело до суда, мы составим такое обвинительное заключение, которое тут же и рассыплется. Так что за убийство заключенного вам ничего не будет.

К сожалению, Свердловский суд согласился с доводами прокуратуры. Однако Людмила Завадская намерена обратиться в Европейский суд по правам человека. Она считает, что в деле есть многочисленные доказательства, опровергающие версию о нападении ее мужа на сотрудников колонии. Главное из них - след от наручников на ноге погибшего.

Ну что же, если наши чиновники выгораживают убийц беззащитного человека, прикованного за руки и за ноги, то пусть с ними разбирается Европа.