Даниэль Дефер

История движения против пенитенциарной системы во Франции, 1970-1972

Как только представители такой социальной группы оказывались в тюрьме по политическим мотивам, они сталкивались с невыносимой ситуацией, которую делали достоянием гласности. Так обычно и возникал толчок для частичных тюремных реформ.

Движение мая 68-го прекратилось с призывом к всеобщим выборам - призывом, полностью поддержанным коммунистической партией Франции, - которые обеспечили абсолютную победу правым и привели к целой серии исключительных репрессивных и полицейских мер в период с 1968 по 1972 год.

В начале 1969-го организации маоистского и троцкистского толка решительными мерами попытались возобновить это движение. Весной 1970-го правительство Помпиду издало декрет о роспуске этих организаций, так что большая часть их активистской деятельности попала под обвинение в незаконном восстановлении распущенного объединения. В результате несколько сот человек были арестованы и заключены в тюрьму. Так во Франции вновь появились политические заключенные.

Майские события 68-го не затронули тюрьмы. У стен Санте, большой парижской тюрьмы, проходили крупные манифестации, но ни манифестанты, ни заключенные не проявляли никакого интереса друг к другу. 13 мая 1968, в день самой большой уличной манифестации, один заключенный Санте сделал в дневнике такую запись: "Сегодня видел крысу".

Большинство активистов, оказавшихся в тюрьме после июня 1970-го, принадлежали к так называемому маоистскому, не ленинистскому движению во Франции -- к Пролетарской левой. Это были студенты, иногда студенты, пошедшие к станку на заводы, гораздо реже - молодые рабочие. В сентябре 1970-го Пролетарская левая, объявленная вне закона и действующая подпольно, инициирует голодовку в тюрьме с требованием статуса политзаключенных - не для получения материальных преимуществ, а с тем, чтобы добиться реализации права на информацию: в тюрьме запрещен доступ к прессе (как и собрания). Эта голодовка не имеет успеха.

Пролетарская левая решает снова провести голодовку в январе 1971-го, когда подойдут к концу запасы из рождественской посылки, единственной официально разрешенной продуктовой передачи. Решено было также распространить требования на уголовных заключенных.

В конце декабря Фуко собирает у себя дома судей, которые только что создали радикальный левый профсоюз медиков, тюремных психиатров, журналистов, освещающих судебные дела и сочувствующих. Уже подготовлен социологический опросник, вдохновленный исследованием Маркса, то есть опросник, сфокусированный на материальных условиях тюремной жизни.

Фуко сразу же объявляет, что речь не идет о создании комиссии по расследованию в тюрьмах, поскольку такая комиссия предполагает диалог с государством, которое оказывается одновременно и тем, кто уполномочивает расследование, и тем, кто получает его результаты. Фуко предлагает создать неофициальную группу, которая собирала бы информацию всеми возможными - в частности нелегальными - способами у самих заключенных и адресовала ее исключительно общественному мнению. Три уважаемых интеллектуала берутся подтвердить правдивость и достоверность распространяемых сообщений: Жан-Мари Доменак, главный редактор христианского журнала "Эспри", Пьер Видаль-Наке, историк античности, который разоблачил применение пыток французской армией в Алжире, и сам Фуко. Таким образом, цель была в том, чтобы дать возможность сказать самим заключенным о том, что обычно скрыто.

Первая брошюра Группы информации по тюрьмам (ГИТ) появляется в мае 1971-го. В предисловии, составленном главным образом Мишелем Фуко, заявлены политические и теоретические принципы ГИТ. В брошюре приводятся фрагменты из анкет, заполненных в двадцати тюрьмах. Одновременно мы публикуем фрагменты в широкой печати, пробуждая интерес к теме, который будет постоянно расти. Вместе с нами в тюремных очередях журналисты общаются с родственниками заключенных, которые также вступают в активистскую политическую деятельность.

В июне-июле министр юстиции разрешает распространение газет в тюрьмах, и о наших исследованиях узнают заключенные, которые начинают, как и их семьи, видеть в нас достойных доверия собеседников.

Вторая брошюра разоблачает исправительный реформизм, показывая отрицательные стороны "образцовой" тюремной системы, созданной в шестидесятые годы. Примерно в то же время в тюрьме Аттика в США происходит мятеж со взятием заложников. Сам мятеж и его подавление широко комментируются во французской печати. В самой строгой центральной тюрьме Франции двое приговоренных к смерти берут в заложники медицинскую сестру и охранника, а затем убивают их. В связи с этим растет давление со стороны профсоюзов работников пенитенциарной системы и их администрации, ГИТ и прессу обвиняют в том, что они спровоцировали эти события. Министерство юстиции объявляет об отмене рождественской посылки.

В начале декабря начинаются тюремные бунты. Обычно их жестоко топят в крови, молчании и тайне, но теперь ГИТ и общественное мнение делают это невозможным.

Число мятежей за два месяца доходит до тридцати пяти. Подняв бунт, заключенные выходят на крыши и общаются с народом, который выражает им поддержку. За мятежами следует не жестокое физическое подавление, как было раньше, а судебные процессы, которые весной превращаются в новую политическую трибуну. Заключенные в центральных тюрьмах, где они работают, как на заводах, самоорганизуются по образцу профсоюзов. Вне тюрем, но с ячейками внутри них создается "Комитет действия заключенных". ГИТ решает, что цель достигнута (слово берут сами заключенные, на смену группе приходят их организации), и самораспускается летом 72-го.

ГИТ всегда заявляла, что не предлагает и не требует реформы пенитенциарной системы: никакого реформизма, только радикальное разоблачение самого намерения "исправить преступника". Что такое - наказывать? От чьего имени? Как? Фуко назвал серию брошюр "Невыносимо".

Пусть заключенные сами скажут стране, от имени которой творится правосудие, какое именно правосудие отправляется и почему оно невыносимо.

Проекты реформы возникают с самого начала существования тюремной системы - ввиду очевидной ее неэффективности и рецидивов среди бывших заключенных. Сам реформистский дискурс, как считал Фуко, - неотъемлемая часть системы, которая претендует на то, чтобы заново воспитать, заново интегрировать население, маргинализованное как преступное.

Движение вокруг тюрем, которое мы попытались разместить под господствующей в левых движениях эмблемой пролетарской борьбы, все больше смыкалось -- и по направленности нашего анализа, и по социальным силам, которые в нем участвовали -- с новыми формами борьбы, институциализировавшимися начиная с 1972, а именно: Движением освобождения женщин и Гомосексуальным фронтом революционного действия.

Начиная с 1971-1972 годов, специфическая борьба женщин, гомосексуалов, иммигрантов, лицеистов сделала легитимными новые частные цели, и борьба заключенных хорошо вписывалась в этот процесс.

Новое содержание получило понятие достоинства, возникло новое поле прав личности. Общество по-прежнему допускало лишение свободы как наказание, но уже без сопровождающих его унижений и издевательств: наказаний, тюремного дисциплинарного суда, карцера, запрета сексуальных отношений, ограничения информации, медицинской помощи (сегодня тюремная медицина подчиняется уже не администрации тюрем, но Министерству здравоохранения), ведению досье на бывших заключенных. Но каждый из этих пунктов был и по-прежнему остается под вопросом.

Основной и легитимной политической ставкой стали отношения власти: " Надзирать и наказывать" Фуко, опубликованная в 1975, стала теорией этой новой ситуации.

Роль знания в этой властной борьбе стала очевидной: мы вели борьбу, производя знание о заключении, носителями которого были сами заключенные. Опыт каждого заключенного и бывшего заключенного, как и их семей, был обобщен и размещен в публичном пространстве.

Борьба вокруг тюрем, особенно после выхода "Надзирать и наказывать", не ограничилась только публичной сферой и сферой наказания, но распространилась также на область социальных наук и социальных профессий, которые к ним восходят.

Фуко анализирует, каким образом система наказания послужила созданию изолированной и маргинализованной преступной части населения, при всем многообразии иллегализмов ["Управление иллегализмами" - одно из ключевых понятий аналитики Фуко применительно к дисциплинарной системе капитализма. Иллегализм - не противозаконное поведение узкой группы преступников, а неотъемлемый элемент социального порядка, который можно обнаружить в любой точке общества. Разница в том, что в одних зонах властного порядка он избавлен от закона и наказания, в других, напротив, становится привилегированным поводом для тюремного заключения. (Прим. перев.)], которыми общество самым различным образом управляет.

Он усомнился во всех существующих подходах к системе наказания и в криминологических науках. Можно сказать, что результат этой борьбы и тот способ, посредством которого ее проанализировал Фуко, закрепился в поле социальных наук.

Движение привело к некоторым реформам. В 1974 был создан Государственный секретариат по условиям заключения. Но четыре или пять лет назад врач тюрьмы Санте Вероник Вассер опубликовала разоблачение системы, в которой я обнаружил все то, что мы разоблачали 25 лет назад. Это указывает на точность анализа системы, проделанного Фуко.

Перевод с французского Александра Бикбова