Моисеев Валентин Иванович, взят под стражу 4 июля 1998 г. Ему было предъявлено обвинение а "государственной измене". 16 декабря 1999 года Московский городской суд приговорил МОИСЕЕВА к 12 годам лишения свободы. Впереди рассмотрение дела в кассационном суде.
Моисеев Валентин Иванович, на момент задержания работал заместителем директора 1 Департамента Азии МИД Российской Федерации.
Вечером 3 июля у себя дома он принимал южнокорейского дипломата Чо Сон У. В эту же ночь он был задержан у себя дома, где на момент задержания находился вдвоем с женой. С 24 часов и до утра производился обыск дома, в гаражном боксе и на даче. Никакого "шпионского арсенала" обнаружено не было.
Южнокорейский дипломат Чо Сон У был задержан в 8 часов вечера на улице, возле своей машины после того, как он вышел из квартиры Моисеева.
Он был препровожден в приемную ФСБ, где после "беседы", которая продолжалась более часа, он был обыскан: провели личный обыск содержимого его одежды, его портфеля, несмотря на то, что он сразу же предъявил свою дипломатическую карточку. Это действие было проведено без санкции прокурора, без составления надлежащего документа, и все эти нарушения зафиксированы на видеопленке.
У него были изъяты несколько листов лекции "Политика России на Корейском полуострове", которую Моисеев читал на совместном Российско-Корейском семинаре. Эта публичная лекция и совершенно несекретная. Именно ее имели в виду чиновники ФСБ, когда сообщили на весь мир, что "с поличным" пойман южно-корейский шпион.
По документам следствия южнокорейский гражданин Чо Сон У был аккредитован в качестве советника посольства Республики Корея. Нет документов, представляющих его как сотрудника разведки.
В дальнейшем Моисеев был обвинен в государственной измене. Ему вменялось, что он был завербован южнокорейской разведкой и что в период с 1993 по 1998 г. он передавал сведения и документы, составляющие государственную тайну. За это получал вознаграждение не менее 500 долларов в месяц на сумму не менее 14 тыс.долларов.
Моисееву вменяется , что он через Чо Сон У (другого адресата нет) передавал документы и сведения в Москве с января 1994 года. Но последний прибыл в Москву только в августе 1994 года.
Сообщения ФСБ, растиражированные всеми СМИ, о задержании "в момент агентурной встречи при передаче совершенно секретных документов", о задержании "с поличным" - абсолютный блеф.
Изъятые на обыске семейные накопления в размере 4600 долларов были в установленном порядке опечатаны в один конверт и приложены к протоколу.
При осмотре в ФСБ изъятых на обыске вещественных доказательств - деньги уже были разложены в 7 конвертов с маркировкой посольства РК. На суде понятые показали, что таких конвертов при обыске не было. Но суд принял подлог в качестве вещественных доказательств.
Основной подлог, на котором строится обвинение еще более нелеп. ФСБ предоставило ксерокопию смонтированного на ксероксе листов на корейском языке, где говорится, что некое лицо было привлечено к сотрудничеству с южно-корейской разведкой. На основании совпадения некоторых биографических данных ФСБ приходит к выводу, что этим лицом является Моисеев.
При этом, нет никаких сведений откуда взялись листы ксерокопии, какое отношение они имеют к корейской разведке, кто их писал, кому они предназначались и как они попали в ФСБ. Просто ксерокопия какого-то текста без выходных данных, авторства и хоть каких-то признаков, позволяющих считать данный листок - документом. Не сообщено ни о каких оперативно-розыскных мероприятиях, в результате которых появился этот листок. Просто обвинение говорит - а вот есть такая бумажка...
Суд не отверг и это "доказательство".
В результате проведенных ФСБ оперативных мероприятий не было установлено ни одного факта передачи чего-либо: никаких документов, свертков, пакетов, средств связи. Не установлено ни одного факта получения Моисеевым денежных или иных средств. Сам факт знакомства и общения с иностранным дипломатом, который никогда ни от кого не скрывался, трактуется как доказательство вины. Но подобные отношения имели с Чо Сон У и многие другие сотрудники Департамента.
На первоначальном этапе следствия Моисеев был лишен права на защиту. Жене Моисеева было заявлено, что муж от защитника отказывается. Эта ложь и это нарушение основополагающего права на защиту судом также не было принято во внимание.
Позднее следствие по собственной инициативе вызвало адвоката. Это был давний соученик следователя ФСБ. Он видел свою задачу в том, чтобы убедить Моисеева дать показания против самого себя и признать вину. Соглашение с этим адвокатом никогда не подписывалось, на каком основании он получил ордер - неизвестно.
С 15 июля 1998 года адвокат Гервис Ю.П. работает по делу.
Моисеев - лицо гражданское, ни одного военнослужащего по делу не проходит. По закону надзор должен осуществляться отделом по надзору за законностью в органах ФСБ Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Вместо этого он был поручен Главной военной прокуратуре. Военный прокурор, надзирающий за делом, оставил без внимания все (!) жалобы защиты и Моисеева.
16 декабря 1999 года Московский городской суд огласил приговор
Суд признал вещественным доказательством научную лекцию "Политика России на Корейском полуострове", изъятую в результате обыска у иностранного дипломата.
Суд не стал выяснять, кем были подложены конверты, в которых оказались расфасованы деньги, изъятые у Моисеева и признал эти деньги уликой.
Суд оставил без внимания тот факт, что Моисеев не мог общаться с южнокорейским дипломатом с января 1994 г. в Москве, поскольку последний прибыл только 8 месяцев спустя.
Суд построил обвинение на документах, которые по законодательству нельзя считать имеющими доказательную силу.
Суд проигнорировал все жалобы Моисеева и защиты на незаконные методы ведения следствия и незаконное приобщение к делу сфальсифицированных доказательств.
Суд не стал искать доказательств передачи Моисеевым каких-либо сведений иностранному дипломату, равно как и доказательств того, что Моисеев был завербован.
Суд отклонил ходатайство о проведении независимой экспертизы в Комиссии по защиту государственной тайны.
Суд признал секретными данные, приведенные в прилагаемых официальных публикациях прессы и в научных работах.
Суд приговорил Моисеева к 12 годам лишения свободы.