СОДЕРЖАНИЕ Журнал "Досье на цензуру" Главная страница
ДЕЛО ВАЛЕНТИНА МОИСЕЕВА

В.Моисеев.
Политика России на Корейском полуострове

В силу географического положения и в результате исторического развития Корейский полуостров является средоточением интересов стран, прилегающих к нему - России, Китая и Японии, а также США. В период холодной войны основной водораздел этих интересов пролегал по линии идеологического противостояния и поддержки соответственно Юга или Севера, хотя это не исключало и "внутриблоковых" противоречий, например, в виде соперничества Москвы и Пекина за преимущественное влияние на Пхеньян.
Окончание холодной войны в мире не привело к ее ликвидации в Корее с точки зрения межкорейских отношений, но видоизменило подходы "четверки" к корейской проблеме, не исключив, а в некотором смысле даже усилив противоречия внутри нее. Все четыре страны выступают, безусловно, за мир и стабильность на Корейском полуострове, за мирное урегулирование существующих там проблем. Однако общая заинтересованность в этом не означает автоматически единую политическую линию и сам процесс урегулирования - по форме, времени, конечному результату - им может и должен видеться по-разному, исходя из их региональных и глобальных интересов. В первую очередь это относится к тому, заинтересованы ли они в объединении Кореи, и к тому, каким государством они ее хотят видеть с точки зрения проводимой внешней политики. Единая Корея будет весьма мощной в экономическом и военном отношении страной, внешнеполитический курс которой окажет влияние на ситуацию в СВА, и потому важно, будет ли она нейтральной, полностью самостоятельной или окажется в сфере влияния одного из вовлеченных в ее дела государства "четверки".
Если прежде противоречия были сосредоточены вокруг поддержки корейского союзника, то теперь охватывают весь полуостров и все аспекты корейского урегулирования. Эти противоречия не носят, разумеется, конфронтационный характер, а проистекают из национальных интересов каждой отдельной страны, реализуемых через структуру отношений с обоими корейскими государствами, среди которых в силу особенностей социально-экономического устройства Северная Корея имеет особое значение, а также подходы к общекорейским проблемам.
В конечном итоге именно баланс интересов четырех держав на Корейском полуострове, включая их противоречия, обеспечивал здесь мир в годы холодной войны. Баланс интересов необходим и сейчас для обеспечения предсказуемости развития ситуации на полуострове и исключения возможности "игры" одной из корейских сторон на отношениях с каким-либо вовлеченным государством в целях противоборства с другой корейской стороной.
Россия исторически вовлечена в дела Корейского полуострова как государство, имеющее с Кореей общую границу. Ситуация, складывающаяся здесь, имеет для нас практическое значение, поскольку она жизненно заинтересована в мире и стабильности на своих дальневосточных рубежах.
В силу геополитических причин Россия как никто другой заинтересована в ее объединении, от которого она может только выиграть. В первую очередь будет ликвидирован многолетний очаг напряженности на ее дальневосточных границах и улучшится обстановка в СВА в целом. Объединенная Корея с ее мощным экономическим и людским потенциалом изменит геополитическую ситуацию в этом регионе и станет существенным фактором, определяющим здесь ситуацию. Учитывая бесконфликтность и дружеский характер российско-корейских отношений в прошлом и настоящем, можно быть уверенным, что таковыми они будут и в будущем. С экономической точки зрения в случае объединения Кореи Россия приобретет надежного партнера для сотрудничества с ее сибирским и дальневосточным регионами.
Установление дипломатических отношений между Москвой и Сеулом в 1990 г. было следствием осознания тогдашним советским руководством существующих реальностей в рамках горбачевской "политики нового мышления". Оно объективно расширяло сферу политических и экономических возможностей Москвы на Корейском полуострове и ни в коей мере не означало смену ориентации с Пхеньяна на Сеул. В конце 80-х годов Северная Корея была одним из крупнейших получателей советской военной техники, в экономической области прорабатывалось свыше 50 совместных проектов, включая строительство в КНДР атомной электростанции. Точно так же неправомерно и сейчас говорить о стремлении России к "равноудаленности" от КНДР и РК, поскольку, во-первых. наши отношения с обоими корейскими государствами не имеют прямой зависимости, а, во-вторых, имеют разное наполнение.
В Москве рассчитывали, что глубокие связи с Пхеньяном в сочетании с нарочито демонстрируемой в то время заинтересованностью Сеула в укреплении отношений позволят ей играть центральную роль в корейском урегулировании и корейских делах в целом.
Развал Советского Союза и начавшийся процесс демократизации в России в сочетании с известными просчетами новой российской дипломатии привели, однако, к другим результатам.
Во-первых, в силу объективных причин Россия отказалась от экономической и военной помощи КНДР. При этом резко сократился и объем российско-северокорейского торгово-экономического и политического сотрудничеств. Из идеологических союзников со всеми вытекающими последствиями Москва и Пхеньян превратились в идеологических антагонистов. По существу в отношениях с Северной Кореей произошло то же, что и в отношениях России с ее другими прежними идеологическими союзниками, но на другом фоне: при сохранении прежнего социально-экономического устройства КНДР и укреплении связей с основным "противником" Пхеньяна - Сеулом.
В таких условиях значимость России для Северной Кореи, которая в области политики, а также в экономическом и военном развитии в решающей степени ориентировалась и опиралась на нашу страну, резко упала, как резко сократилась и возможность Москвы воздействовать на Пхеньян в нужном для нее направлении.
Во-вторых, изменилось отношение Сеула к Москве, который, на наш взгляд, в своей "северной политике" исходил в первую очередь из соображений межкорейского противоборства и стремления получить канал влияния на Север через его ближайшего союзника и обеспечить таким образом урегулирование на полуострове на приемлемых для него условиях. Экономические трудности России не позволили реализоваться и его надеждам на широкое экономическое сотрудничество и доступ к российским сырьевым ресурсам.
Таким образом оба корейских государства в начале 90-х годов перестали видеть в России такого партнера, который мог бы оказывать значимое влияние на ситуацию в Корее, что, разумеется, ни в коей мере не означало с российской стороны "сдачу" своих позиций. Просто временно уменьшились возможности для более результативного отстаивания своего подхода, а отнюдь не исчезли лежащие в его основе национальные интересы. Осознавая это и учитывая потенциальные возможности и политический вес России, Север и Юг не отказались от стремления привлечь ее на свою сторону и признают ее вовлеченность в корейскую проблему.
При этом южнокорейцам, как очевидно, несмотря на прямо противоположные официальные заявления и вопреки достигнутой в совместном коммюнике при установлении дипломатических отношений договоренности строить двусторонние связи без ущерба третьим странам, важно, как минимум, закрепить, а лучше - углубить трещину в отношениях между Москвой и Пхеньяном с тем, чтобы максимально изолировать Северную Корею и в конечном итоге добиться такого положения, когда Россия, как и многие другие страны, координировала бы свои шаги в северокорейском направлении с Республикой Корея, а у Пхеньяна не было бы альтернативы отношениям с Сеулом. Доказательством этого может служить широкая кампания по дискредитации российско-северокорейского сотрудничества в области лесозаготовок под предлогом несоблюдения прав человека, настойчивое подталкивание России к прекращению действия договора с КНДР о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи от 1961 г., "болезненное" отношение к содержанию нового межгосударственного договора, призывы к недопущению военно-технического сотрудничества с Пхеньяном, использование тематики российско-южнокорейских связей в пропаганде на Север и т.д..
Северокорейцы заинтересованы в России для противодействия возрастающему влиянию США на Корейском полуострове, а также для сохранения здесь российско-китайского соперничества, из которого КНДР всегда имела существенные политические и экономические выгоды. Немаловажную роль играет и традиционный характер наших отношений, подогреваемый расчетами на приход к власти в России нынешней оппозиции. Последним соображением, в частности, в немалой степени объясняется и очевидное стремление северокорейцев затянуть согласование нового межгосударственного договора, который призван заменить прежний.
В январе 1997 г. в Пхеньяне и в июне того же года в Москве состоялось два раунда переговоров на уровне заместителей министров иностранных дел России и КНДР, а в марте 1998 г. - на уровне директоров территориальных департаментов МИД.
Предлагая заключить новый межгосударственный договор, Россия исходила в первую очередь из того, что прежний договор, заключенный в годы холодной войны, не отражает новые реалии, которые сложились в мире и в ее политике на Корейском полуострове. Договор 1961 г. отражал блоковую структуру мира и международных отношений и был направлен на защиту существующего в КНДР режима (статья 1). Новый договор отнюдь не посягает на нынешний общественно-политический строй в Северной Корее, но в то же время и не предполагает каких-либо обязательств с российской стороны по его защите. Его цель заключается в том, чтобы подвести юридическую базу под реально существующие отношения, ибо Россия, несмотря на то, что Договор 1961 г. продолжает формально действовать, официально заявила, что не будет считать себя автоматически вовлеченной в конфликт на Корейском полуострове в случае его возникновения. Более того, и Россия, и КНДР официально заявили, что Договор 1961 г. фактически не действует. Никаких других целей российская сторона не преследует.
Судя по всему у северокорейцев другой подход к правовой базе отношений с Россией. Их тактика строится, с одной стороны, на том, чтобы сохранить как можно дольше прежний договор. Это им нужно, во-первых, в силу того, что они не исключают реставрации в нашей стране прежней общественно-политической системы и соответственно возврата к союзническим отношениям "социалистического интернационализма". Во-вторых, сохранение Договора 1961 г. юридически накладывает обязательства на Россию и позволяет в определенной ситуации северокорейцам предъявлять к ней вытекающие из него требования (по принципу: пусть шаткий, ненадежный, но союзник, чем отсутствие такового вообще). В-третьих, в Пхеньяне понимают, что даже формальное наличие у него союзнического договора с Москвой является раздражителем в отношениях между Москвой и Сеулом. И, наконец, в-четвертых, союзнические отношения с Россией служат не последней картой в игре Северной Кореи на противоречиях между причастными к корейским делам странами.
С другой стороны, осознавая бесперспективность поддержания военного союза с Россией в изменившейся обстановке в нашей стране и в мире, в проект нового межгосударственного договора северокорейцы пытаются включить свою формулу урегулирования в стране (создание конфедерации на основе принципов самостоятельности, мирного воссоединения и великой национальной консолидации). Этим, как представляется, преследуется цель, во-первых, добиться признания от России этой формулы в качестве единственно возможной для корейского урегулирования и тем самым заручиться нашим содействием в ее реализации, то есть опять же превратить Россию в своего союзника в решении центральной проблемы как для КНДР, так и для РК со всеми вытекающими из этого последствиями для двустороннего взаимодействия в области политики, экономики и обороны. Теоретически такие союзнические отношения могут мало чем отличаться от существовавших в прошлом. Разумеется, что это ни в коей мере не подходит России, хотя на практике такой ее вовлеченности в корейские дела на стороне КНДР добиться и не реально.
В любом случае разговор на эту тему играет на руку северокорейцам, так как затягивает на неопределенный срок согласование текста нового Договора.
Именно поэтому из трех раундов переговоров по Договору лишь первый можно назвать обсуждением текста. Два других практически полностью были посвящены попыткам северокорейцев доказать "справедливость" их пути решения проблемы Кореи.
Москва и Пхеньян заинтересованы в поддержании прерванного в начале 90-х годов политического диалога на высоком уровне. Его восстановлению в значительной степени способствовали поездки в КНДР в 1996 г. делегации Госдумы во главе с ее председателем г.Н.Селезневым (май) и бывшего заместителя председателя правительства России В.И.Игнатенко (апрель). В повестке дня обменов на нынешний год - визит в КНДР министра иностранных дел России Е.М.Примакова.
Российская сторона была готова осуществить этот визит в конце июля, предложив северокорейцам программу пребывания Е.М.Примакова в Пхеньяне, которая включала его встречу с Ким Чен Иром. "Горячо приветствовав" визит и подтвердив предлагаемые нами сроки, Ким Ен Нам, однако, заявил, что "Ким Чен Ир не занимается внешнеполитической деятельностью" и потому встреча с ним состояться не может. В таких условиях в Москве было принято решение отложить визит, может быть на конец года, когда предполагается официальное вступление Ким Чен Ира в должность главы государства.
Это, к сожалению, не первая наша неудачная попытка наладить контакты непосредственно с фактическим руководителем Северной Кореи. Учитывая, что он действительно не принимает официальные иностранные делегации, в феврале с.г. мы предлагали направить для конфиденциальной встречи с ним "неофициального специального представителя российского руководства". В качестве такого представителя был выбран хорошо знающий (с 1957 г.) и, естественно, многократно встречавшийся с Ким Чен Иром, в том числе и в неофициальной обстановке, бывший посол СССР в КНДР профессиональный кореист Н.М.Шубников. Северокорейцы отказались организовать его встречу с верховным руководителем страны, хотя предлагали беседы с любыми другими руководителями.
Причина упорного уклонения Ким Чен Ира от явно политически выгодных для КНДР встреч, по-видимому, заключается в нем самом, о чем свидетельствуют и ряд других симптомов.
С экономической точки зрения значение России для КНДР является критическим, ибо разрыв связей в этой области является основной внешней причиной переживаемого ныне производственного кризиса. Это признают и сами северокорейцы, пытаясь, правда, свести все экономически проблемы к этому.
В этой сфере в последнее время произошли серьезные сдвиги отношений. Проведены два заседания Межправительственной российско-корейской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, в ходе которых намечены основные пути оживления взаимовыгодных экономических связей с учетом перехода российской экономики на рыночные принципы. На это же направлено и подписанное в октябре 1997 г. соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве, которое обеспечивает государственную поддержку в реализации четырех проектов: размещение мощности переработки сырой нефти на построенном при нашем содействии химическом объединении "Сынри" в г.Раджин-Сонбон путем модернизации имеющихся и создания новых производственных мощностей, совместная эксплуатация металлургического объединения им.Ким Чака в Чхончжине, в реконструкции и расширении которого также принимали участие наши специалисты, привлечение российских участников в свободную торгово-экономическую зону "Раджин-Сонбон", совместная разработка месторождений коксующихся углей на территории Республика Саха (Якутия).
В практическом плане это соглашение уже начало действовать. В апреле с.г. между Администрацией Кемеровской области, министерством металлургической промышленности КНДР подписан протокол о сотрудничестве, согласно которому на металлургические объединения им.Ким Чака из Кузбасса поставляется коксующийся уголь (апрель-май - 30 тыс. т ежемесячно, а к концу года до 100 тыс.т в месяц). Кемеровская область в обмен будет получать чугун (за вычетом затрат на его изготовление), который реализуется на рынках третьих стран, в т.ч. и в Южной Корее. Кемеровские металлурги и машиностроители выразили также готовность принять участие в технической реконструкции и модернизации металлургического завода.
В нынешнем году также подписан контракт между Дальневосточной индустриально-торговой компанией и обществом "Рындаро" на поставку для переработки на комбинате "Сынри" 2 млн.т сырой нефти, что обеспечит годовую загрузку предприятия.
Российская компания "Востокчермет" и корейское общество "Сарибак" достигли соглашения о разделке на металл в КНДР отслуживших свой срок российских судов (до 10 тыс.т в год).
Россия готова и к возобновлению военного и военно-технического сотрудничества с КНДР, которое, однако, не должно противоречить нашим международным обязательствам и не нарушать, по нашим собственным оценкам, баланс сил в регионе. Так, в начале июня в Северной Корее побывала представительная делегация "Росвооружения", которая ознакомилась с военными предприятиями КНДР в целях возобновления сотрудничества.
Таким образом российско-северокорейские отношения, несмотря на имеющиеся трудности, имеют очевидную тенденцию к развитию. Эта тенденция будет нарастать по мере расширения экономических возможностей России и способствовать укреплению роли нашей страны на Корейском полуострове, в решении сложного комплекса его проблем.

Наум Ним, главный редактор журнала Индекс/Досье на цензуру

СОДЕРЖАНИЕ | В начало страницы