В самом тексте приговора выделены курсивом пояснения, сделанным редактором журнала Индекс Н.Нимом и расположены ссылки, позволяющие ознакомиться с юридическим комментарием.
Уголовное дело N14/99
ПРИГОВОР
Именем Российской Федерации
16 декабря 1999 года г.Москва
Московский городской суд в составе председательствующего судьи Кузнецовой Н.С, народных заседателей Коваленко В.М., Сахарова Н.Г., при секретарях Игнатовой М.Ю., Лебедкиной С.С.,
с участием прокурора Дубкова И.В., и адвоката Гервиса Ю.П.,
Следует обратить внимание, что обвинение поддерживал не просто прокурор Дубков, а старший военный прокурор из Управления Главной военной прокуратуры, что противоправно, т.к. подсудимый не является военнослужащим.
Cм. комментарий юриста
рассмотрев в закрытом судебном заседании дело по обвинению:
МОИСЕЕВА Валентина Ивановича, родившегося 10 марта 1946 года в г. Ленинграде, русского, гражданина России, с высшим образованием, женатого, до ареста работавшего заместителем директора 1 Департамента Азии МИД РФ, являющегося чрезвычайным и полномочным посланником 2 класса, проживающего в г. Москве по адресу ул.Исаковского, <..>, несудимого,
Отметим, что ссылаясь на какие-то секреты, не только суд сделали закрытым, но и постарались полностью засекретить от самого подсудимого его же обвинительное заключение. Даже на руки не выдали. Так что готовиться к своей защите Моисеев мог только в кабинете следователя.
А при этом никаких действительных секретов ни в деле, ни на суде не было (кроме страшно секретных данных о полной профнепригодности следственной бригады).
Cм. комментарий юриста
в совершении преступления, предусмотренного ст.275 УК РФ
СУД УСТАНОВИЛ:
Моисеев В.И., являясь гражданином СССР, а затем гражданином Российской Федерации, совершил государственную измену в форме шпионажа в ущерб внешней безопасности государства.
Cм. комментарий юриста
Преступления совершены при следующих обстоятельствах:
Моисеев В.И. находясь с 1992 по январь 1994 года в долгосрочной командировке по линии МИД в г.Сеуле Республики Корея в качестве первого секретаря посольства, был привлечен к негласному сотрудничеству разведкой Республики Корея - Агентством по планированию национальной безопасности (АПНБ), дал согласие на негласное сотрудничество и был включен в действующий агентурный аппарат АПНБ.
С учетом его должностного положения, ему было дано задание по сбору интересующих АПНБ сведений и служебных документов, касающихся российской - северокорейских отношений, визитов в Пхеньян официальных лиц Российской Федерации, политического, международного и военного обмена между Россией и КНДР, а также информации о КНДР, в частности получение докладов, подготовленных посольством России в КНДР и МИД России, и иных официальных данных; отслеживанию ситуации в северокорейском посольстве в Москве и фиксированию действий его сотрудников: созданию условий по определению деятельности КНДР в России, включая личные контакты с сотрудниками посольства КНДР в России; определению деятельности обществ дружбы КНДР.
Страшные обвинения. Правда - голословные.
"Привлечен к негласному сотрудничеству", "дал согласие на негласное сотрудничество" и все это было да и осталось столь негласным, что следователи так и не смогли этого доказать. Более того - все это, похоже, осталось совершенно негласным и для южнокорейской разведки. В доказательной базе следственных предположений - ноль.
Cм. комментарий юриста
После возвращения в Москву, с начала 1994 и по 3 июля 1998 года последовательно занимая должности начальника отдела Кореи, а затем заместителя директора I Департамента Азии МИД России, Моисеев В.И. во исполнение полученного задания систематически занимался сбором, хранением и передачей южнокорейской разведке, в том числе и через ее кадрового сотрудника Ч.С.У., действовавшего под прикрытием официального представителя посольства Республики Корея в г.Москве, интересующих разведку сведений и документов.
Сбор шпионской информации осуществлял путем непосредственного ознакомления со служебными документами, ксерокопирования, а также восприятия устных сведений, становившихся ему известными в результате участия в различных протокольных мероприятиях, совещаниях, конференциях и семинарах; ксерокопии служебных документов, содержащих сведения секретного характера, составляющие государственную тайну, до момента передачи хранил в своем служебном кабинете в МИД.
Для передачи и поддержания шпионской связи с АПНБ на территории России использовал отработанные этой спецслужбой условия по выбору ею мест встреч с сотрудником АПНБ, интервала между встречами, легендирования встреч как официальных контактов с представителем посольства Республики Корея в Москве.
Выполняя условия АПНБ, Моисеев В.И. с начала 1994 и по 3 июля 1998 года провел с сотрудником указанной спецслужбы Ч.С.У. не менее 80 конспиративных встреч.
Не стоило бы и пояснять, но отдельные "перлы" просто восхищают. Моисеев "легендировал" свои контакты с южнокорейским дипломатом, как "контакты с представителем посольства Республики Корея в Москве". Здорово...
Cм. комментарий юриста
и передал южнокорейской разведке собранные по ее заданию сведения: - секретные, составляющие государственную тайну
о позиции и подходе России к дружественным отношениям, дружбе и сотрудничеству с КНДР, изложенные в проектах двух договоров между двумя государствами;
в области военного сотрудничества в части, касающихся выполнения соглашения между Россией и КНДР по изделию в области вооружения и завершению функционирования в КНДР российского средства в области разведывательной деятельности, изложенные в стабильной справке Отдела Кореи 1 ДА МИД РФ по 1997 году.
Копии с указанных документов Моисеев В.И. лично изготовил путем их ксерокопирования и до передачи хранил их в своем служебном кабинете; секретные сведения составляющие государственную тайну
в области военного сотрудничества, содержавшиеся в письме на имя посла РФ в КНДР от 19.09.94 года
и о российском предложении начать закрытые переговоры в области военного сотрудничества;
о прекращении действия российско-северокорейского соглашения в области военной разведки, содержавшиеся в постановлении, поступившем в МИД России из посольства РФ в КНДР 11.06.96 г.;
о позиции Министерства Обороны России в отношении действующего межгосударственного договора между Россией и КНДР;
сведения в области политически значимых международных отношений между Россией и КНДР, содержавшиеся в двух материалах от 14.03.96 г. в отношении гражданина Ч.М.Г.,
а также иные, не содержащие государственную тайну сведения, передав копии двадцати трех документов и не менее тридцати пяти сведений устно по различным аспектам отношений,
а в 1997 году получив от гражданина Ч.С.У. шпионское задание по сбору информации в виде списка интересующих АПНБ документов, изготовил и тогда же передал согласно списку копии 20-ти находящихся в его распоряжении служебных документов в виде протоколов и соглашений о сотрудничестве между Россией и КНДР в различных областях.
Солидный перечень документов. Однако мало того, что никак не доказана их передача, но и есть убедительное подтверждение тому, что их и передавать не надо было. Во-первых, все это не секретно, а, во-вторых, все это можно было найти в доступных любому дипломату (и даже любому гражданину) открытых источниках.
Cм. комментарий юриста
За преступное сотрудничество с АПНБ Моисеев В.И. в период с 1994-1998 годов получил от южнокорейской разведки денежное вознаграждение в сумме не менее 14 тыс. долларов США.
На следствии и в суде не установлено ни одного конкретного факта передачи Моисееву денег. На следствии и в суде фигурировали изъятые при обысках у Моисеева на работе и дома 5747 долларов США, трудовых накоплений, принадлежащих всей семье.
При этом на обыске дома изъяли накопления семьи в сумме 4600 долларов. Их запечатали в конверт и унесли. А когда производилась процессуальная процедура осмотра изъятых материалов, эти деньги уже были разложены в конверты с выходными данными посольства и фамилией Моисеева в качестве адресата. И этот возмутительный подлог установлен и доказан. Однако суд предпочел этого не заметить.
Сама же цифра 14 000 долларов свидетельствует лишь о том, какие суммы ФСБ считает разумными для оплаты шпионской деятельности.
Моисеев В.И. виновным себя не признал и пояснил, что по роду службы и научной деятельности он был знаком с работником посольства Республики Корея Ч.С.У.
Отношения между ними сложились хорошие, часто встречались в ресторанах и у него, Моисеева, дома; дружили семьями.
О принадлежности Ч.С.У. к АПНБ он не знал, не догадывался и никто ему об этом не сообщал. Ни письменного, ни устного согласия на шпионскую деятельность в пользу АПНБ он никогда не давал.
Сбором, хранением и передачей южнокорейской разведке каких либо сведений, в том числе и через Ч.С.У. он не занимался. Те сведения, которыми он обменивался с Ч.С.У., носили научный характер и не составляли государственной тайны.
О всех встречах с ним он докладывал руководству. Находясь в служебной командировке по линии МИД в г.Сеуле в период с 1992 по 1994 года, он вел правильный образ жизни и ни в какие контакты с южнокорейской разведкой не вступал.
Задержан был 3 июля 1998 года у себя дома после того, как из квартиры ушел Ч.С.У. В квартире он передал Ч.С.У. свой научный доклад по корейской тематике и несколько фотографий, где изображены он, северокорейцы и ответственные работники МИД России. Эти фотографии Ч.С.У. выбрал сам, как он предполагает, для того, чтобы показать, своей малолетней дочери, а не в связи со шпионской деятельностью.
На первоначальном этапе следствия, будучи допрошенным, в отсутствие адвоката, он оговорил себя в результате психологического воздействия и угроз со стороны лиц, его допрашивавших.
Здесь требуются пояснения. Все аргументы Моисеева подтверждены показаниями свидетелей и объективными доказательствами, имеющимися в деле.
Но очень существенным является вполне будничное упоминание о признаниях, добытых преступным способом, от которых Моисеев отказался как только к нему был допущен адвокат.
Родственники Моисеева сначала были лишены возможности воспользоваться услугами адвоката, так как, следствие заявило им, что Моисеев от услуг адвоката отказался. Этот "приемчик" вместе с тем давлением, шантажом и угрозами, которыми следствие вынудило Моисеева оговорить себя - не просто "определенные следственные действия", а самое настоящее преступление.
Не смотря на то, что Моисеев В.И. виновным себя не признал, вина его, помимо собственных объяснений, доказывается следующими доказательствами:
его же собственными показаниями на предварительном следствии, где он 4 июля 1998 года подтвердил, что с Ч.С.У. он познакомился до отъезда в служебную командировку в Сеул, по его инициативе встречался с ним в Сеуле, после возвращения из командировки - в Москве и встречался с ним 3-4 раза в месяц исключительно в кафе и ресторанах, а затем зачастую у него, Моисеева, дома (т.2 л.д.4);
8 июля 1998 года подтвердил, что в нарушение обязательства о неразглашении сведении, составляющих государственную и служебную тайну, которые станут, известны ему по службе, он своему руководству о каждом конкретном контакте с Ч.С.У. не докладывал; сообщал и передавал ему служебные документы и сведения, на начальном этапе предполагая, а с 1996 года точно зная, что Ч.С.У. является представителем АПНБ, получая за это денежное вознаграждение регулярно, с периодичностью примерно один раз в месяц 500 долларов США, в феврале 1995 или 1996 года Ч.С.У. выплатил ему 2000 долларов США, а в апреле 1998 года - 1000 долларов США, передавая деньги в конвертах (т.2 л.д.25-30);
соответственно 9, 13 июля, 10, 12, 14 августа 1998 года подтвердил, что передал Ч.С.У. копии проектов договоров, копию стабильной справки о военном положении; информировал Ч.С.У. о намерении северокореицев приобретать российское изделие в области вооружения, что им перед Ч.С.У. освещался вопрос в отношении гражданина Ч.М.Г. и преемнике К. (т.2 л.д.л.д.51-55; 105; 36-37; 111-114; 115-122). При этом на допросе 13 июля 1998 года пояснил, что точно зная о том, что Ч.С.У. является кадровым сотрудником южнокорейской разведки - АПНБ, выполняющим интересы этой службы, выполнял его просьбы по передаче интересующих копий служебных документов, четко представляя себе при этом, что иным способом получить передаваемые им документы Ч.С.У. не мог, так как официального обмена подобными документами между посольствами Республики Корея и МИД Российской Федерации не существовало (т.2 л.д.51-55);
на допросах 4, 9, 13 июля, 11,12, 14, 16 августа 1998 года подтвердил, что передал и сообщил Ч.С.У. большую часть других сведений служебного характера и назвал эти сведения (т.2 лд.7-9; 36-42; 53-54).
Итак, в основе доказательств все те же признания, добытые преступным способом в то время, когда Моисееву отказывали в предоставлении адвоката.
Cм. комментарий юриста
Признательные показания на следствии объективно подтверждаются следующими доказательствами:
показаниями свидетеля К.Г.Б. о том, что практически все документы, подготовленные МИД и содержащие оценки политической или экономической ситуации в той или иной стране, а также развития двусторонних отношений в различных областях сотрудничества России с другими государствами имеет конфиденциальный характер и не подлежат огласке и передаче другому государству;
этот свидетель, а также свидетели И.А.Т. и М.А.И. на следствии (т-3 л.д.10-15; 22-33; 40-46; 47-51) и свидетели Т.Г.Д. и М.Л.П. на следствии и в суде подтвердили, что Моисеев В.И. согласно должностному положению имел доступ ко всем служебным документам и владел информацией по всем сведениям, которые интересовали южнокорейскую сторону: при этом свидетели И.А.Т.. М.А.И.. Т.Г.Д.- подтвердили, что знали о причастности Ч.С.У. к южнокорейской спецслужбе АПНБ и об этом должен был знать и Моисеев В.И., а свидетели И.А.Т. и Т.Г.Д. дополнительно пояснили, что наблюдали хорошую осведомленность в тех вопросах, в которых южнокорейская сторона осведомлена быть не должна;
Обратите внимание на словесную игру. Документы имеют "конфиденциальный характер". Не страшно? Потом конфиденциальное становится секретным, потом знание сведений трактуется как наличие возможности их передачи и сразу же вывод - передавал секретные сведения. Вот теперь страшно!
Cм. комментарий юриста
справкой ДПУ ФСБ РФ от 7 июля 1998 года о том, что Ч.С.У., являясь кадровым сотрудником АПНБ РК, в период с 1989 по 1992 год, работая в Москве, не афишируя своей принадлежности к спецслужбе (г. 1 л.д.79-80), а согласно справке ДПУ ФСБ РФ от 3 июля 1998 года он как советник посольства Республики Корея в Москве прибыл на работу в Москву в августе 1994 года повторно и 15 сентября 1994 года был официально представлен как сотрудник резидентуры АПНБ (т. 1 л.д.68, т.9 лл.170-174);
Указанные справки возможно и были в ФСБ, но их не было в МИДе и там никакой официальной информацией о принадлежности ЧСУ к разведке не располагали.
Интересно, почему ФСБ РФ работает в ущерб МИДу РФ? Может стои поискать именно в этом - государственную измену?
сообщением СВР РФ, из которого усматривается, что Моисеев В.И. во время нахождения в служебной командировке в г.Сеуле с июня 1992 по февраль 1994 года поддерживал контакты с установленными сотрудниками местных спецслужб (т.1 лл.77-78);
сообщением ГРУ ГШ ВС РФ о том, что в период пребывания в командировке Моисеев В.И. вел "свободный образ жизни", злоупотреблял спиртным, часто посещал рестораны, принимал дорогие подарки и совершал туристические поездки по стране за счет местной стороны, допускал разговоры на служебные темы в незащищенных помещениях и на встречах с представителями местных деловых кругов, а также поддерживал контакты с установленными сотрудниками южнокорейских спецслужб (т.9 лд.165);
письмом УКРО ДКР ФСБ РФ от 9 июля 1998 года о том, что Моисеев В.И. во время указанной командировки поддерживал несанкционированные контакты с рядом сотрудников АПНБ, проводил встречи в городе и на квартире сотрудника АПНБ. Расходы на угощение в ходе этих встреч оплачивались южнокорейцами; что
в феврале 1997 года в УКРО из службы внешней разведки России поступили выписка из проекта приказа по организации работы резидентуры АПНБ в Москве на 1997 год и выписка из личного агентурного дела Моисеева В.И.. в которых зафиксированы его установочные данные, направления работы с ним резидентуры АПНБ в Москве, сведения о предоставленной им информации, а также указано, что он включен в действующий агентурный аппарат АПНБ (т.1 лд.73-74);
сообщением УКРО ДКР ФСБ России от 21 августа 1998 года о методах работы в Москве южнокорейской разведки АПНБ по выполнению разведывательных задач, которые полностью соответствуют показаниям Моисеева В.И. на следствии о том, что Ч.С.У. лично назначал место и время встреч, интервал между ними, сообщая о них по телефону;
Представляете? В феврале 1997 года в ФСБ от коллег-разведчиков поступила выписка из агентурного дела Моисеева (агентурное дело не наше, а то, которое якобы вела на Моисеева корейская разведка), в которой указано как именно с Моисеевым работает южнокорейская разведка. И целый год (больше года), не сообщая в МИД, чекисты видимо "пасли" высокопоставленного дипломата, точно зная, что он вражеский агент.
И за это время не нашли ни одного убедительного доказательства его шпионской деятельности. А задержание "резидента" "с поличным" организовали именно в тот момент, когда в "поличном" оказался открытый доклад Моисеева, прочтенный им публично.
Это могла бы быть или сверххалатность или вправду - государственная измена.
Но все проще. Так солидно названный документ - всего лишь листок ксерокопии на корейском языке, где говорится, что некое лицо (ФСБ говорит - Молисеев) было привлечено к сотрудничеству.
Но нет никаких указаний или доказательств того, что этот листок имеет отношение к чему бы то ни было. Неизвестно его происхождения. Никаких сведений откуда взялся листок ксерокопии, какое отношение он имеет к корейской разведке, кто его писал, кому он предназначался и как он попал в ФСБ. Просто ксерокопия какого-то текста без выходных данных, авторства и хоть каких-то признаков, позволяющих считать данный листок - документом. Нет никаких сведений об оперативно-розыскных мероприятиях в результате которых появился этот листок. Просто обвинение говорит - а вот есть такая бумажка...
Представьте, что Вас обвиняют в преступлении и в доказательство зачитывают бумажку, где написано, что Вы - преступник. Кем написано? откуда взяли? - не важно...
Cм. комментарий юриста
его такие показания подтверждаются выписками из сводок наружного наблюдения и справками по материалам оперативного мероприятия по прослушиванию телефонных переговоров Моисеева В.И. в период с 17 сентября 1996 по 3 июля 1998 года, из которых следует, что с января 1996 по май 1998 года Ч.С.У. провел с Моисеевым В.И. 41 встречу у него дома, а также в различных ресторанах г.Москвы, а в период с 17 сентября 1996 по 3 июля 1998 года звонил Моисееву В.И. 66 раз и в ходе состоявшихся между ними телефонных разговоров как правило назначались лишь место и время встреч (т.9 л .д. 176-177; т.1 л.д.81-89; 90-93);
Cм. комментарий юриста
свидетели Н.В.М. и Л.В.П. в суде подтвердили, что возили гражданина Республики Корея Ч.С.У. в район Строгино, где расположена ул.Исаковского, д.12 к.1, а также в различные московские рестораны вместе с Моисеевым В.И., который как правило в обеденное время в районе станции метро "Смоленская" напротив МИД России подсаживался в машину, а после посещения ресторана они привозили его на то же место;
оба свидетеля опознали Моисеева В.И. на следствии, уверенно узнали его в суде, а также по фотографии опознали гражданина Ч.С.У. (т.3 л.д.83-87: 94-99; 110-115: 116-120).
Cм. комментарий юриста
Показания Моисеева В.И. о получении им денежного вознаграждения за передаваемую информацию, подтверждаются протоколами обыска, в ходе которого обнаружены доллары США как в служебном кабинете, так и в квартире по местy жительства; свидетели П., а также T.JI.H. и Б.С.Н. подтвердили, что по месту жительства у Моисеева В.И. были обнаружены доллары США, различными суммами, уложенными в нестандартные конверты: сам Моисеев, а также его жена и дочь, допрошенные по его ходатайству в суде, подтвердили, что никаких замечаний по поводу обнаружения долларов США во время обыска не высказывали, а поэтому суд признает обоснованным признание 1100 долларов США, обнаруженных и изъятых в ходе обыска на рабочем месте Моисеева в его служебном сейфе: 4647 долларов США, обнаруженных и изъятых в ходе обыска в квартире по местy жительства и 7 бумажных конвертов, в которых находились доллары США, вещественными доказательствами (т.1 л.д. 95-100; 102-105; 154-156; т.6 л.д.35-43; 45-48; т.5 л.д.7-9; т.8 - видеокассета JVC; т.10 л.д.113);
А это уже совсем недопустимо для суда. Надо ведь хоть играть в правосудие. Именно про конверты все доказано как раз наоборот. Хорош суд. Обвинение машет собственоручно склеенными конвертами. Протокол обыска, свидетели и - главное - понятые эту чушь опровергают. Их благосклонно выслушивают и потом судья на голубом глазу повторяет домыслы обвинения.
Cм. комментарий юриста
объяснениями Ч.С.У., изложенными в протоколе от 3 июля 1996 года (т.9 лд.49-52; т.8 -видеокассета "EXCEL Е-180") и изъятыми у него же в приемной ФСБ РФ докладом "Политика России на Корейском полуострове" и четырьмя фотографиями, по поводу которых сам Моисеев В.И. подтвердил, что на них изображены ответственные сотрудники 1 ДА МИД РФ и северокорейские дипломаты;
Южнокореяская разведка, конечно же, и в глаза не видела лица северокорейских дипломатов и если бы не помощь Моисеева - совсем бы пропала. Представляю себе задержанного иностранца. Он свои дипломатические документы, а нашим - плевать. Он просит прокурора, сотрудника посольства - плевать.
Еще мало с него получили при таком шоковом воздействии.
Cм. комментарий юриста
свидетель Т.М.Е. пояснила, что доклад носит сугубо информационный, а не научный характер и опровергла утверждение Моисеева В.И. о том, что этот доклад сдавался им для перевода. Кроме того, в суде, на предварительном следствии свидетель Т.М.Е. опровергла утверждение Моисеева В.И., в том числе и на очной ставке с ним, что передавала ему документ на корейском языке, в котором содержался перечень российско-северокорейских договоров и соглашений на 8-ми листах (т.3 лд.74-75; 100-104, протокол судебного заседания).
Cм. комментарий юриста
Суд показаниям указанного свидетеля доверяет и считает обоснованным признание названных фотографий, доклада и светокопии исполненного машинописным способом на корейском языке перечня российско-северокорейских договоров и соглашений на 8-и листах, вещественными доказательствами, поскольку фотографии и доклад Моисеев передал гражданину Ч.С.У. в процессе шпионской деятельности,
Вот это аргумент. Считается доказательством потому, что передано в прпоцессе шпионской деятельности. То есть в процессе просто приятельского общения - все это никакого шпионского характера не носит - ни секретов, ни ущерба. Ну а сама шпионская деятельность в такой логике вполне могла бы доказываться передачей этих же материалов. Идеальный круг. Ни одному шпиону - не вырваться.
а документ на 8-ми листах получил от Ч.С.У. в качестве шпионского задания и согласно перечню изготовил копии документов и передал их гражданину Ч.С.У., что в свою очередь подтверждается указанными вещественными доказательствами (т.1 лд.132-151; 104; 132-140; т.5 лд.18; 21-39); заключением дактилоскопической экспертизы (т.4 лл.20-30); протоколами осмотров кабинетов по месту работы, где хранились досье отдела Кореи и копировальный аппарат, на котором Моисеев В.И. изготавливал копии документов и заключением экспертизы по определению достоверности и степени секретности документов о том, что соглашения, протоколы и планы, перечень которых указан в исследуемом документе, имеются в отделе Кореи 1 ДА МИД РФ (т.6 лд.136-140; т.4 л.д.131).
Та же логика. Это суд считает доказательством так как совершено в результате шпионского задания. То есть если бы Моисеев это сделал в результате, скажем, просьбы жены - ничего бы данные документы не доказывали.
Cм. комментарий юриста
Правильность сведений, изложенных в Проекте Приказа по организации работы резидентуры АПНБ в Москве на 1997 года в отношении Моисеева В.И., а не другого какого-либо лица, в суде подтвердили и обосновали свидетели П. и М.;
Cм. комментарий юриста
заключениями экспертизы по определению степени секретности переданных Моисеевым В.И. сведений, проведенных на предварительном следствии и в суде, подтверждено, что
- сведения о прекращении действия российско-северокорейского соглашения, содержавшееся в постановлении, поступившем в МИД России из Посольства РФ с КНДР 11.06.96 г., а также
- сведения, изложенные в двух проектах договоров между Россией и КНДР, в стабильной справке Отдела Кореи 1 ДА МИД РФ по 1997 году; в письме на имя посла РФ в КНДР от 19.09.94 г.; в двух материалах от 14.03.96 г. в отношении гражданина Ч.М.Г.; сведения о российском предложении начать закрытые переговоры в области военного сотрудничества, о позиции Министерства Обороны РФ в отношении действующего межгосударственного договора РФ и КНДР.
составляют государственную тайну (т.5 л.д.181-186; л.д.113-154; протокол судебного заседания).
Суд данным заключениям доверяет, поскольку ими подтверждено, что названные сведения раскрывают содержание российской международной политики, соглашений по взаимодействию с иностранными государствами в области военного сотрудничества и военной разведки, а также содержание политически значимой информации.
Здесь полный бред. Одни и те же эксперты сами выносили разные решения по поводу секретности указанных документов. И действительно - решить трудно, когда тебе, например, все время даются для экспертизы разные переводы, якобы, одного и того же документа. Подробнее об этом смотри в комментарии юриста.
Cм. комментарий юриста
Таким образом, исследовав и оценив приведенные доказательства, а также просмотренные в судебном заседании видеокассеты, суд вину Моисеева В.И. считает доказанной и квалифицирует его действия по ст.275 УК РФ, поскольку Моисеев В.И., являясь гражданином СССР, а затем РФ, совершил государственную измену в форме шпионажа, выдав сведения, содержащие государственную тайну, иностранной разведке, чем нанес ущерб внешней безопасности государства, а также собрал, хранил в целях передачи и передал иностранной разведке иные сведения для использования их в ущерб внешней безопасности России.
Исследовав в судебном заседании версию Моисеева В.И. о его невиновности в совершении государственной измены в форме шпионажа, суд устанавливает, что при даче им на предварительном следствии признательных показаний, каких-либо незаконных методов ведения следствия к нему применено не было, что в свою очередь подтверждается протоколами допросов.
Это вот самый главный шедевр правосудия.
Обвиняемый требует (просит, умоляет) обеспечить его законное право и предоставить адвоката. "Шиш тебе", - отвечает следователь (это в самом мягком варианте). А суд ничего незаконного не видит. Кстати, никакой проверки по поводу этих следственных методов не проводилось.
Кроме того, для проверки версии о его невиновности и по его ходатайству вызваны в суд и допрошены в качестве свидетелей жена и дочь, понятые, лицо, принявшее участие в обыске по месту жительства и владеющее информацией по проекту приказа по организации работы резидентуры АПНБ в Москве на 1997 год;
произведен перевод указанного документа профессиональным переводчиком. Профессиональный перевод данного документа не опроверг, а подтвердил что все сведения, изложенные в нем, относятся исключительно к Моисееву В.И.; правильно и профессионально подробно изложены те сведения, которые от Моисеева В.И. получила иностранная разведка..
То есть, опрошено лицо (глянуть бы в это лицо!), ничего не сообщившие, как добыт данный документ и ничем не доказавшие действительное отношение документа к южнокорейской разведке. Лицо только сказало: "Здесь написано по-корейски, что Моисеев шпион". "Не верите? Переводите сами и читайте" Перевели и убедились - написано. Ну и что? Находка для пьесы театра абсурда...
Если я найду где-то бумажку на немецком, где будет написано: "Путин - шпион" - может и Путина осудят? Нет? Жаль.
Также по ходатайству Моисеева В.И. в суд вызваны эксперты, принявшие участие на предварительном следствии в проведении экспертиз по определению степени секретности сведений, выданных иностранной разведке, которые исследовав в суде изготовленный профессиональным переводчиком текст документа, подтвердили правильность заключений, данных на следствии и обосновали свои выводы.
Каждым из названных доказательством и всей совокупностью с исследованными в суде доказательствами, версия Моисеева В.И. о его невиновности полностью опровергается.
Признавая, что Моисеев В.И. иностранной разведке по ее заданию сообщил все те сведения, которые были установлены предварительным следствием, суд исходит из показаний самого Моисеева В.И. о том, что он по своему служебному положению о конкретных документах и сведениях был осведомлен как до, так и после их составления, а поэтому считает, что Моисеев В.И. имел реальную возможность передать информацию и при условии нахождения его в краткосрочной заграничной командировке.
Т.е. мог сделать, значит - сделал.
Cм. комментарий юриста
При назначении меры наказания суд учитывает характер и степень опасности преступления и личности, Моисеева, который к уголовной ответственности привлекается впервые, имеет семью, по работе в МИДе характеризуется положительно; состояние здоровья.
Обстоятельств, отягчающих его ответственность, суд не устанавливает.
С учетом характера и степени опасности преступления, личности, отсутствия обстоятельств отягчающих ответственность, суд назначает Моисееву наказание, связанное с лишением свободы на срок минимальный, предусмотренный санкцией ст.275 УК РФ и с конфискацией имущества; для отбывания лишения свободы в соответствии со ст.58 УК РФ, направляет в исправительную колонию строгого режима, без отбывания части срока наказания в тюрьме; с учетом личности Моисеева, дополнительного наказания, предусмотренною ст.48 УК РФ, не назначает: конфискацию обращает на имущество, на которое наложен арест в ходе предварительного расследования (т. 1 л.д. 110-112; 118-124; 116-117; 125-128).
Судьбу вещественных доказательств суд разрешает следующим образом:
- на основании ст.86 п.4 У ПК РСФСР, изъятые в ходе обысков па квартире Моисеева В.И. и по его месту работы 5747 (пять тысяч семьсот сорок семь) долларов США., находящихся на хранении в финансово - экономическом управлении Департамента обеспечения деятельности ФСБ РФ,. конфисковать в доход государства, как нажитые преступным путем (т.1 л.д. 154-155; т. 10, л.д. 113); - на основании ст.86 п.5 УПК РСФСР изъятые в ходе обыска 4 июля 1998 года в служебном кабинете в МИД РФ восемь листов белой нелинованной бумаги, представляющие собой светокопию исполненного машинописным способом на корейском языке перечня российско-северокорейских договоров и соглашений, являющегося заданием южнокорейской разведки; изъятые у гражданина Ч.С.У. в ходе проведенной с ним беседы 3 июля 1998 года в Приемной ФСБ РФ доклад "Политика России на Корейском полуострове" и 4 фотографии с изображение северокорейских дипломатов и сотрудников 1 ДА МИД РФ (т.1 л.д. 132-140; 141-153) и семь конвертов, в которых в момент изъятия находились 5747 долларов США (т. 1 л.д. 154-156) как документы хранить при уголовном деле.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.301-303 УПК РСФСР, суд
ПРИГОВОРИЛ:
МОИСЕЕВА Валентина Ивановича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст.275 УК РФ, и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 12 (двенадцать) лет с конфискацией имущества, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, с исчислением срока наказания с 4 июля 1998 года.
Конфискацию обратить на имущество, на которое наложен арест (т.1 л.д.110-12; 118-124; 116-117; 125-128).
На основании ст.86 п.4 УПК РСФСР вещественные доказательства 5747 (пять тысяч семьсот сорок семь) долларов США как нажитые преступным путем конфисковать в доход государства; на основании ст.86 п.5 УПК РСФСР вещественные доказательства перечень российско-северокорейских договоров и соглашений на корейском языке и на 8-ми листах; доклад "Политика России на Корейском полуострове", 4 фотографии и семь конвертов как документы хранить при деле.
Меру пресечения Моисееву В.И. оставить заключение под стражу.
Приговор может быть обжалован и опротестован в Верховный Суд России в течение 7 суток со дня его провозглашения, а осужденным в тот же срок, но со дня вручения ему копии приговора.
Председательствующий Н.С. Кузнецова
Народные заседатели В.М. Коваленко, Н.Г. Сахаров
Копия верна:
Судья
Секретарь
СОДЕРЖАНИЕ | В начало страницы