Журнал "Индекс/Досье на цензуру" 

Алек Д. Эпштейн

«Состоят на учете как лица, склонные к экстремизму»

Дело Андрея Кутузова

Памяти адвоката и правозащитника Станислава Маркелова, убитого в возрасте 34 лет в центре Москвы 19 января 2009 года

В последние годы в России складывается парадоксальная ситуация, когда отдельные представители интеллигенции являются наиболее радикальными глашатаями борьбы против права на художественное и интеллектуальное самовыражение, причем подобная позиция отстаивается всевозможными «экспертами» как в публичном пространстве, так и в правовом поле. Отстаивая, как правило, консервативные ценности, выступая с «охранительских» позиций, эти «эксперты» зачастую используют взятую на вооружение властями риторику «противодействия экстремизму» для подавления интеллектуальной активности, не вписывающейся в их картину мира. При этом представители релевантных профессиональных и интеллектуальных сообществ крайне редко готовы выступить в защиту права на свободу мысли, слова и печати от гонений со стороны государственных или церковных институций.

В российской политической жизни последних лет становится все больше примеров того, как любые протесты против действий властей объявляются «разжиганием социальной розни» и квалифицируются привлекаемыми властями «экспертами» (большинство из них – вузовские преподаватели, защитившие диссертации и имеющие публикации, считающиеся научными) как «экстремизм». В 2009 году по инициативе ФСБ было начато уголовное разбирательство по факту издания брошюры «Мемориала» «Положение граждан бывшего СССР на территории Краснодарского края». В марте 2010 года эксперты Минюста представили заключение о том, что в текстах брошюры «имеются высказывания, направленные на возбуждение ненависти по признаку социальной группы», поскольку в ней «дана негативная оценка и брошюра направлена на формирование негативного образа сотрудников администрации Краснодарского края, прокуратуры, милиции, работников ЗАГСа и судов». В 2010 году в Рязани против журналистов газеты «Вечерняя Рязань», написавших критическую статью о работе МВД, было возбуждено уголовное дело за «разжигание розни по отношению к сотрудникам милиции». В Костроме Романа Замураева судят за то, что он предложил принять проект закона «О суде народа над президентом и депутатами Федерального собрания». Его обвиняют в разжигании социальной розни в отношении социальной группы «президент и депутаты» [ См.: Вишневский Борис. Разжиганию не подлежит // «Новая газета», 12 января 2011 г. ]. Алексей Никифоров в Екатеринбурге был осужден за плакат «Хватит Путина!», Николай Авдюшенков в Москве – за плакат «Убей в себе раба!», Михаил Деев в Курске – за листовку «Не хочу жить в фашистском государстве», активистов Новороссийского комитета по правам человека судили за плакат «Свободу не дают, ее берут» [ Обо всех этих делах см. в моей статье: Эпштейн Алек Д. Охраняя рубежи: власть, научные работники и “противодействие экстремизму” в современной России // «Неприкосновенный запас», №4 [72] (2010), с. 23–46. ] и так далее, и так далее…

Данная статья посвящена углубленному рассмотрению одного такого судебного дела, следствие по которому началось еще в конце 2009 года, а суд закончился лишь весной 2011 года. Это дело принципиально, как минимум, по трем причинам, по совокупности которых оно представляется мне одним из самых важных в правовом поле Российской Федерации в 2010 году вообще. Это дело стало вехой и для взаимоотношений власти, интеллектуалов и экспертного сообщества, ибо под суд по обвинению в уголовном преступлении по очевидно «политической» статье впервые был отдан университетский интеллектуал, профессионально занимающийся наукой; в качестве улик фигурировали исключительно написанные или якобы написанные им тексты; а следствие и прокуратура опирались на написанные с государственнических «охранительских» позиций экспертные заключения, из трех авторов которых двое имеют ученые степени.

Впрочем, обо всем по порядку.

***

Не каждый день по обвинению в уголовном преступлении идеологического характера в России судят университетских преподавателей, поэтому не мог не привлечь внимания начавшийся 14 декабря 2010 года суд (после продолжавшегося весь 2010 год следствия, уголовное дело было возбуждено 18 декабря 2009 года) над кандидатом филологических наук, сотрудником Института филологии и журналистики Тюменского госуниверситета Андреем Кутузовым, обвиняемым по ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» за распространение листовки. Кроме того, Тюмень стала первым регионом России, где власти официально признали, что составляют поименные списки политически неблагонадежных: как стало известно в ноябре 2010 года, 83 студента вузов Тюменской области «состоят на учете как лица, склонные к экстремизму» [ См.: «В Тюмени обсудили вопросы профилактики экстремизма в вузах области» // Портал Главного управления внутренних дел по Тюменской области, 30 ноября 2010 г., http://guvd72.ru/press-service/news/news.php?ELEMENT_ID=1848. ]. В случае, если инициатива тюменских «борцов с экстремизмом» будет подхвачена, то от трех с половиной (если считать пропорционально численности населения страны) до семи тысяч (если считать по числу субъектов Федерации) россиян обнаружат, что без суда занесены государством в малопонятные списки «склонных к экстремизму», а университетские преподаватели вместо этоса академической свободы будут усваивать правила игры, формулируемые управлением «Э» Министерства внутренних дел.

Дело Андрея Кутузова уникально, как минимум, по трем параметрам.

Во-первых, это, кажется, первое «идеологическое» уголовное дело, в котором основной объект обвинительного заключения – инкриминируемая обвиняемому листовка – был сфальсифицирован самим следствием. Оппозиционерам подбрасывали наркотики и патроны, но когда их судили за тексты, то всегда за тексты, ими на самом деле написанные и/или распространявшиеся. В 2005–2010 годах политических оппозиционеров неоднократно судили за распространяемые ими тексты, но что бы ни говорилось о том, насколько, вообще, мыслимо преследовать гражданских активистов за тексты подобного рода, в Тюмени следователи регионального управления ФСБ и областного Управления по борьбе с экстремизмом МВД пошли существенно дальше: текст листовки, являющейся основным объектом обвинения Андрея Кутузова, они, по всей видимости, изготовили сами и были изобличены в ходе судебного заседания.

Во-вторых, по «идеологическим» статьям УК (280-й и 282-й прежде всего) обычно судят или радикальных русских националистов, или нацболов, реже – приверженцев радикального ислама (они обычно идут по более «тяжелым» статьям), но не сторонников левых, анархических и антифашистских организаций, коим является Андрей Кутузов. В обвинительном заключении зафиксированы идейные ориентиры Андрея Кутузова: «Частично разделяет анархо-коммунистические взгляды и политическую философию Петра Кропоткина и Карла Маркса» [ «Обвинительное заключение по обвинению Кутузова Андрея Борисовича в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 280 Уголовного кодекса Российской Федерации» от 1 ноября 2010 г., оригинал документа, стр. 5; дословно повторено на стр. 46. ], причем в разделе, свидетельствующем, по мнению следствия, о доказательствах вины обвиняемого. Данные теоретики прежде к «провозвестникам экстремизма» в России не относились; достаточно упомянуть, что в Москве в честь обоих из них до сих пор названы станции метро – Кропоткинская и Марксистская, а также многочисленные другие объекты в разных городах страны.

В-третьих, Центр «Э» МВД инициировал судебное преследование Андрея Кутузова за организацию им 30 октября 2009 года санкционированного и прошедшего без каких-либо происшествий митинга, направленного против существования и принципов работы самого Центра «Э». Ничего подобного, опять же, прежде в России не было: организация санкционированных митингов не становилась предметом обвинительных заключений.

А.Б. Кутузов был задержан «по подозрению в распространении экстремистских материалов» еще 14 апреля 2010 года; в тот же день в его квартире был произведен обыск. Он обвиняется в распространении листовки, якобы изготовленной и раздававшейся им на митинге 30 октября 2009 в поддержку закрытия центров по борьбе с экстремизмом. Сам Андрей Кутузов утверждает, что такой листовки не изготавливал и не распространял и что речь идет о неполной компиляции текстов объявлений, сделанных им на сайте www.golosa.info, а именно «День единых действий против центра “Э”: 30 октября» и «Акции протеста против деятельности центра “Э” пройдут в 10 городах России» (как показала экспертиза, листовка примерно на 70% состоит из абзацев и предложений, взятых из текстов этих объявлений); часть же предложений была вписана теми, кто эту листовку сфальсифицировал [ См.: Мышленникова Дарья. Андрей Кутузов приглашает тюменцев в суд // «Наш город», 15 ноября 2010 г. ]. В наши задачи не входит лингвистический анализ текста на предмет установления его целостности и авторства, однако исследования этого вопроса, проведенные старшим преподавателем Института филологии и журналистики ТюмГУ Е.В. Михальковой [ См.: Елена Михалькова, «Лингвистическое и автороведческое исследование текста листовки “Долой политические репрессии! Ментов к стенке!”, текстов листовок «Пушкин тоже “экстремист”!», «Экстремизма нет!», «Что такое “экстремизм”?» и текстов авторства А.Б. Кутузова» (Тюмень, 2010), 24 стр., оригинал документа. ] и группой ученых из Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского [ См.: Елизавета Колтунова, Тимур Радбиль, Геннадий Шляхтин и Сергей Давыдов, «Внесудебное комплексное психолого-лингвистическое исследование» (Нижний Новгород, 2010), 19 стр., оригинал документа. ], недвусмысленно и уверенно поддерживающих версию о компиляции и фальсификации данной листовки, выглядят более чем убедительными. Произошедшее же в тюменском суде 17 февраля 2011 года является весомым доказательством в пользу аргумента о фальсификации следствием при молчаливой поддержке прокуратуры основного документа, в распространении которого обвиняется Андрей Кутузов. Вот как он описывал это заседание суда:

«Обвинение достало последний вещдок – CD-диск Verbatim, по их версии изъятый у меня в ходе обыска 14 апреля 2010 года. На диске три файла формата Open Document и два файла формата PDF. Нас (и обвинение) интересуют два файла с названиями «менты.odt» и «менты.pdf». Это, собственно говоря, макет той самой «экстремистской» [листовки] в двух разных форматах. То есть гипотеза обвинения состоит, видимо, в том, что я перед митингом сделал эту листовку и записал ее на CD-диск. Только вот эта гипотеза сегодня рассыпалась как карточный домик.

…Итак, воткнули диск в ноутбук, посмотрели. Даты изменения всех пяти файлов – 27 или 29 октября 2009 года. Вроде все сходится – злобный экстремист Кутузов создал файлы, записал их на диск и оставил его валяться, пока не пришли с обыском бравые чекисты и не нашли улику. Открываем файл «менты.odt» в OpenOffice. Смотрим дату, которую выставляет сама программа OpenOffice, независимо от дат, которые ставит операционная система. И видим такие данные: Изменен: 17.06.2010, 15:29:56. Напечатан: 17.06.2010, 15:24:12.

17 июня! На диске, который якобы я записал в октябре 2009 года, присутствуют файлы, которые изменяли и печатали в июне 2010-го! На тот момент мой компьютер и ноутбук уже два месяца как находились в ФСБ, равно как и все изъятые диски. Да, если кто не знает – файлы, которые записаны на CD-R диск, изменить уже нельзя. Это диски однократной записи. Дописать что-то новое можно, изменить старое – никак.

Пригласили в зал специалиста с высшим техническим образованием и опытом работы программистом, чтобы он объяснил, что к чему (хотя, в общем-то, любому разумному человеку и так все ясно). Специалист подтвердил, что данные OpenOffice действительно означают дату и время, когда файл последний раз изменяли и печатали. А следовательно, диск никак не мог быть записан раньше трех часов дня 17 июня 2010 года. Что же касается даты «29 октября» в атрибутах файлов, то существует множество способов ее изменить вручную. То есть, скорее всего, файл «менты.odt» изменялся и печатался 17 июня, затем его сохранили, вручную изменили ему дату создания на 29 октября, поставили системной датой компьютера то же самое 29 октября и записали диск. Вроде все чисто, но забыли о том, что OpenOffice тоже сохраняет данные.

Затем у специалиста спросили, можно ли определить, в какой программе был записан этот компакт-диск. Специалист ответил, что можно при помощи программного обеспечения, анализирующего служебную информацию диска. Прямо тут же на ноутбуке специалиста диск был проанализирован, и выяснилось, что он записан программой Nero_Burning_ROM. На вопрос, под какими операционными системами работает эта программа, специалист ответил, что только под семейством Microsoft Windows. Следовательно, диск был записан на компьютере с установленной MS Windows. Между тем на обоих моих компьютерах (и это подтверждается протоколами осмотра, которые писало само следствие) стоит только операционная система Linux. Никакой Windows там нет в помине, я уже лет шесть ею не пользуюсь.

Итак: диск записан явно не на моем компьютере и при этом не раньше июня 2010 года. При этом следствие утверждает, что изъяло его у меня при обыске в апреле. В связи с явными признаками фальсификации защита ходатайствовала о вызове в суд в качестве свидетеля следователя РУ ФСБ А.С. Сухарева, чтобы предметно расспросить его о всех этих интересных вещах и выявить его роль в появлении такого забавного диска. Обвинение конечно же было резко против. Помощник прокурора Щеглов мотивировал это тем, что «диск в ходе следствия надлежащим образом осматривался, подписи понятых есть, все в порядке». Судья [Елена] Гарипова с ним согласилась и отказала в ходатайстве.

Шок. Прокурор и судья предпочли просто не заметить явной, откровенной фальсификации, разоблаченной от и до» [ Запись в блоге Андрея Кутузова от 17 февраля 2011 г., http://lj.rossia.org/users/tyumen_kender/224661.html.См. также: Гайсина Дарья. В Тюмени выявлены признаки фальсификации уголовного дела против гражданского активиста и преподавателя ТюмГУ Андрея Кутузова // «Новая газета», 28 февраля 2011 г. ].

Защитник А.Б. Кутузова А.А. Лидин подал жалобу на действия следователя А.С. Сухарева по подозрению в совершении им преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ (Фальсификация доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником). 23 марта заместитель руководителя – старший следователь военного следственного отдела по Тюменскому гарнизону майор юстиции А.В. Штейнле вынес отказ в возбуждении уголовного дела по этому заявлению. Допрошенные военным следователем понятые Демидов и Каргаполов единодушно показали, что точно помнят, что 19 апреля 2010 года во время осмотра присутствовал диск с обозначением «9097 5А B 24515 9», а значит, он существовал уже тогда, и уже тогда на нем был файл с названием «менты». «Поразительная память у понятых, – с горьким юмором отмечает А.Б. Кутузов. – Из 104 дисков точно запомнили один с этим длинным цифровым обозначением. Кстати, по поводу того, как все-таки умудрились за три часа больше сотни дисков осмотреть, понятые ничего не сказали».

Однако не менее важной, чем фальсификация в суде улик, представляется краеугольная идея процесса как такового: университетский интеллектуал, выступающий против самого существования так называемых центров по борьбе с экстремизмом (их существование кажется не только ему явлением вопиющим в своей абсурдности), привлекается этим самым центром к суду по обвинению именно в том, что он выступает за их ликвидацию. В обвинительном заключении, утвержденном заместителем прокурора Тюменской области Р.Н. Тютюником, в частности, говорится:

«Доказательствами, подтверждающими обвинение Кутузова А.Б. в совершении публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности, то есть преступления, предусмотренного ч.1 ст. 280 УК РФ, являются: …показания подозреваемого Кутузова А.Б. от 11 октября 2010 года, из которых следует, что целью проведенного 30 октября 2009 года митинга являлось выражение требований о закрытии и расформировании центров «Э», поскольку, по его мнению, деятельность центров «Э» Департамента по противодействию экстремизму МВД РФ нарушает права граждан Российской Федерации» [ «Обвинительное заключение по обвинению Кутузова Андрея Борисовича…», стр. 4 и 7. ].

Вдумаемся в это: сама позиция, согласно которой «деятельность центров «Э» Департамента по противодействию экстремизму МВД РФ нарушает права граждан» объявляется прокуратурой «доказательством, подтверждающим обвинение в совершении публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности»!

Таким образом, речь идет о формировании совершенно новых границ общественной полемики: гражданам предлагается смириться с тем, что отдельные силовые структуры в принципе находятся вне какого-либо гражданского контроля, и сама попытка поставить под вопрос оправданность их существования уже является уголовным преступлением.

Несмотря на твердую уверенность в том, что текст листовки был сфальсифицирован, остановимся на его экспертизе по двум причинам: фальсификация в основном заключалась в компиляции текстов, принадлежавших все-таки Кутузову, с добавлением фрагментов, которые должны были превратить сугубо мирные призывы в насильственные. Были добавлены словосочетания «оборотни в погонах» и «народец тупой, толстолобый», призывы «Ментов к стенке!», «Дебилов-убоповцев в народное хозяйство, может там от них польза будет» и «призываем всю сознательную молодежь города, участников социальных движений, оппозиционных структур использовать любые методы борьбы с кучкой ментов из Тюменского центра «Э»: устраивать акции прямого действия – закидывать камнями и разрисовывать здание Центра «Э», разбивать стекла машин, устраивать флэшмобы и пр.» [ Свидетельство А.Б. Кутузова, подтвержденное сравнением текста распространявшихся на митинге листовок, размещенных на сайте «Голоса», и текстом вменяемой листовки. ]. Впрочем, главное здесь даже не в том, как боится Центр «Э» рисунков и флэшмобов, а в уровне и качестве самой экспертизы.

В «деле Кутузова» привлеченные следствием эксперты продемонстрировали новые вершины лингвистического и культурологического анализа. В качестве экспертов, подтвердивших и факт написания А.Б. Кутузовым листовки, сохраненной и распечатанной спустя два месяца после того, как у него были изъяты компьютеры и диски, и экстремистский характер этой и других листовок, в суде выступили эксперт-лингвист криминалистической лаборатории РУ ФСБ по Свердловской области Светлана Мочалова (она закончила Уральский госуниверситет по специальности «Филолог. Преподаватель филологии», а затем проходила курсы криминальных экспертов при ФСБ; ученой степени не имеет) и эксперт-психолог екатеринбургского регионального центра судебной экспертизы Минюста РФ Ольга Усова. Светлана Мочалова проводила лингвистическую экспертизу, в которой пришла к выводу, что в тексте инкриминируемой листовки «содержится информация экстремистского характера, призывающая к насильственным действиям в отношении сотрудников власти и направленная на возбуждение социальной розни». Ольга Усова же в официальной экспертизе, приобщенной к уголовному делу, пришла к выводу:

«Попадание в семантическое поле негативного бессознательного данных предикатов определено как 25%. Это означает, что у не менее чем 25% читателей будут возникать подсознательные страхи и негативные эмоции по отношению к центрам «Э». Текст обладает признаками энергичности и активности – следовательно, носит побудительный характер к совершению действий, направленных на протест против деятельности центров «Э» как фашистских организаций [так в тексте экспертизы!]» [ Заключение эксперта О.В. Усовой по уголовному делу №200925408/14 от 17 марта 2010 г., «Психолингвистическое исследование», оригинал документа, стр. 7. ].

Андрея Кутузова как ученого-филолога заинтересовали инструменты, которые эксперты использовали в своей экспертизе. Эксперт С. Мочалова не смогла назвать ни одной использованной методики, сославшись на то, что все они разработаны в Институте криминалистики ФСБ России и имеют гриф «для служебного пользования». Получить их можно, только направив туда специальный запрос, который может быть, а может не быть удовлетворен. Это грубо нарушает статью 8 Федерального закона №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», которая гласит: «Эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме. Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных» [ Федеральный закон №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г., с последующими изменениями, статья 8. ]. То есть экспертиза должна позволять независимую проверку, быть верифицируемой. Здесь же ни о какой возможности проверки речь идти не может – методики засекречены и потому – заведомо недоступны для верификации.

Эксперт О. Усова сообщила, что пользовалась программами «Statistica» и «Словодел». К широко используемой «Статистике» вопросов у обвиняемого и его защитника не возникло, а вот программа «Словодел» размещена в Интернете лишь в одном месте – на сайте пермской «Творческой лаборатории массового влияния “Воля намерения”» www.vedium.ru, где также рекламируется «научная защита от вампиризма и порчи» и «чудеса, созданные по последнему, математически точному, слову науки», хотя и оговорено, «что в связи с высокой энергоемкостью метода количество Чудес [именно так, с заглавной буквы] ограничено». Там же делают и «Словодел» – по словам его авторов, «единственную в мире профессиональную компьютерную лингвистическую программу». Именно при помощи этой удивительной программы эксперт О. Усова определила, что в тексте листовки «смысловые цепочки формируют отрицательное семантическое поле негативного бессознательного (25% попадания)» [ «Заключение эксперта О.В. Усовой по уголовному делу №200925408/14» от 17 марта 2010 г., с. 5. ].

Защитник А.Б. Кутузова спросил, как сама О.В. Усова относится к тому, что авторы используемой ею программы предлагают «научную защиту от вампиризма и порчи» и не кажется ли ей, что использовать программы от таких авторов в научных исследованиях несколько опрометчиво. О.В. Усова ответила, что у нее нет оснований не доверять авторам программы. Под конец выступления в суде она заявила, что «Центр «Э» следит за чистотой информационного поля коллективного бессознательного»! [ Запись в блоге Андрея Кутузова «Откуда такие “эксперты” берутся?» от 20 января 2011 г., http://lj.rossia.org/users/tyumen_kender/220626.html. ]

Кандидат психологических наук Ольга Валерьевна Усова – доцент кафедры теории и социологии управления Уральской академии государственной службы; в 2006 году она защитила в Уральском госуниверситете им. А.М. Горького диссертацию по теме «Взаимосвязи Я-концепции и двигательной памяти на танцевальные движения». На сайте екатеринбургской гимназии «Арт-этюд» утверждается, что эта диссертация создана на материале работы дошкольного отделения данной гимназии, что это педагогическая разработка в направлении детской хореографии и ее влияния на развитие личности ребенка [ См.: Сайт екатеринбургской гимназии «Арт-этюд», http://ordek.ru/nd/art_sh.html. ]. Сложно понять, как связана «педагогическая разработка в направлении детской хореографии» и психолингвистическая экспертиза текстов и как всё это соотносится с тем, что эксперт по детской хореографии имеет столь твердую позицию относительно того, что одна из структур Министерства внутренних дел «следит за чистотой информационного поля коллективного бессознательного». Трудно представить себе что-то, что могло бы позорить науку больше, чем сделанные от имени ученых-экспертов заявления подобного рода. Однако никто из екатеринбургских коллег-психологов или социологов управления не счел нужным публично отмежеваться от экспертизы подобного рода…

Тюменские коллеги Андрея Кутузова проявили куда большее гражданское и профессиональное мужество, подписав 3 марта 2011 года открытое письмо в его защиту, направленное Генеральному прокурору РФ, директору ФСБ РФ, министру внутренних дел, председателю Тюменского областного суда и губернатору Тюменской области. Из десяти, находящихся в России, преподавателей кафедры перевода и переводоведения (Н.Ю. Шабалина находится в длительной заграничной командировке), на которой работает А.Б. Кутузов, письмо в его поддержку подписали восемь человек, включая заведующую профессора В.Д. Табанакову, а также несколько сотрудников Института филологии и журналистики ТюмГУ, включая заместителя директора по научной и международной работе профессора Н.Н. Белозерову. Отметив: «Мы знаем Андрея Борисовича как человека принципиального, но неагрессивного в отстаивании своей позиции, человека, обладающего большой личной скромностью», авторы письма пишут:

«Коллектив кафедры и студенты ТюмГУ с нарастающим недоумением следят за развитием «дела Кутузова» по сообщениям средств массовой информации. …В современном обществе гласность судебного процесса стала реальностью, и мы не можем остаться безучастными, видя, как несправедливо ведется судебное разбирательство.

Судебный процесс носит откровенно обвинительный характер, стороне защиты не предоставляется возможность выполнять свои обязанности. Прокуроры, участвующие в процессе, никак не реагируют на факты, свидетельствующие о фальсификации одной из ключевых улик обвинения. Эти факты уже сами по себе указывают на очевидный карательный характер процесса и на незащищенность обвиняемых от очевидного произвола прокуроров и судьи.

Лингвистические экспертизы, представленные в деле, противоречат одна другой и, на наш профессиональный взгляд, большую научную доказательную силу имеют именно исследования стороны защиты, а не обвинения. Последние вообще, в ряде случаев, не могут быть признаны научными, как того требует законодательство, поскольку не основаны на признанных методах изучения либо не содержат исследовательской части как таковой.

Мы обращаемся к Вам с просьбой обратить внимание на этот процесс и предпринять зависящие от Вас меры, чтобы не допустить вынесения неправосудного приговора и, тем самым, поддержать в глазах общественности веру в справедливость, объективность судебных органов и невозможность произвола со стороны правоохранительных и судебных органов» [ См.: Открытое письмо преподавателей и студентов Института филологии и журналистики ТюмГУ в поддержку А. Кутузова // «Голоса. Свободные новости Тюмени», 3 марта 2011 г., http://golosa.info/node/4887. ].

Коллеги Андрея Кутузова поднимают вновь грибоедовский вопрос «А судьи кто?», утверждая, что «лингвистические экспертизы, представленные в деле, противоречат одна другой и, на наш профессиональный взгляд, большую научную доказательную силу имеют именно исследования стороны защиты, а не обвинения». Проблема чрезвычайно непрофессиональных экспертиз, поданных в суд в ходе идеологически мотивированных судебных процессов, проявилась не только в «деле Кутузова» в Тюмени; это – проблема системного характера.

Экспертное заключение, определяющее точный процент влияния «смысловых цепочек» на «отрицательное семантическое поле негативного бессознательного», вычисленный с использованием программы, разработанной в организации, гарантирующей «научную защиту от вампиризма и порчи», и «чудеса, созданные по последнему, математически точному, слову науки», очень напоминает другое, с «делом Кутузова» никак не связанное. Речь об экспертном заключении, поданном 29 мая 2009 года Владимиром Анатольевичем Рыбниковым по делу Новороссийского комитета по правам человека (экспертизу заказывал прокурор Новороссийска Александр Казимиров). Именно его экспертное заключение прокуратура использовала в качестве своего основного доказательства по делу НКПЧ. Состоятельность В.А. Рыбникова как объективного ученого по меньшей мере вызывает сомнения, так как он является сторонником радикальных ксенофобных идей. Это явствует из таких его текстов, как «Ведическое православие, как системное мировоззрение и основа славянской духовности» и «“Родовая” ПравоСлавная идеология и “славянофильство” XXI века», находящиеся на сайте «Моя Русь» [ Личная страница В.А. Рыбникова на сайте «Моя Русь» располагается по адресу: http://pravoslavie.chestisvet.ru/index.php4?id=77 . ]. Автор так часто пишет столь абсурдные вещи, что сложно понять, откуда вообще все это берется и что с этим делать. В работе «Ведическая культура Руси», которая, по словам автора, написана с целью «расширить идеологическую платформу славянофильства ХХI века», В.А. Рыбников, например, пишет следующее:

«На основе анализа физических свойств, содержащих кристаллы кварца плит дольменов, а также их формы, был сделан однозначный вывод, что их физические свойства помогали «сиднам», волхвам и весталкам праславянских племен Кавказа решать главную задачу ведической доктрины – постигать «сознание» Абсолюта при жизни и после смерти человека. При своей жизни человек мог это делать с помощью медитаций. Древние дольмены помогали медитирующим «сиднам» достичь сознания Абсолюта, и в этом нет ничего «мистического», поскольку кристаллы кварца в плитах песчаника дольменов играли ту же роль, как и в современных компьютерах. Не случайно они даже по форме похожи, а просверленные в передней плите дольменов отверстия, как экраны мониторов, открывали «сиднам» возможность заглянуть в «мир информации». С той лишь разницей, что «мертвый» интеллект компьютера ограничивает «мир информации» рамками «энергетической сети» Интернета, а праславянские «сидны» через медитацию могли легко попасть в энергоинформационное «поле» Абсолюта» [ Рыбников В.А. Ведическая культура Руси (Москва: «Витязь», 2002). Спасибо Ивану Ниненко, обратившему мое внимание на эту цитату. ]

Именно автор этих строк был выбран прокурором Новороссийска как эксперт по вопросу о том, насколько экстремистской является цитата из пьесы А.М. Горького «Мещане» «Свободу не дают, ее берут». В.А. Рыбников отметил, что «этот лозунг представляется ошибочным и вредным», констатировав: «Осознанно или нет, но госп. Карастылев В.Е. [активист Новороссийского комитета по правам человека], выдвинув лозунг «Свободу не дают, ее берут», служит интересам тех, кто хотел бы расшатать общественно-политический строй современной России» [ Полный текст экспертизы В.А. Рыбникова от 29 мая 2009 г. опубликован на портале «Газета.ру» 10 сентября 2009 г.,http://www.gazeta.ru/politics/2009/09/10_a_3258922.shtml?incut2 ]

В качестве экспертов по делу судимого в Казани Ирека Муртазина следствие решило обратиться к кандидату психологических наук, доценту кафедры проектирующей психологии Института психологии РГГУ Марине Вильгельмовне Новиковой-Грундт и старшему преподавателю кафедры клинической и пато-психологии Института психологии РГГУ Светлане Владимировне Яковлевой, которые дали, в частности, следующее заключение:

Вопрос №3: Содержатся ли в текстах элементы пропаганды исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их социальной принадлежности?

Ответ: Да, содержатся. Отмечено целенаправленное формирование у адресатов убеждения неполноценности граждан по признаку их социальной принадлежности в морально-нравственном отношении.

В материалах выявлено наличие пропаганды системы ценностей, убеждений и социальных установок конкретной личности (автора материалов), формирование восприятия пропагандируемых понятий и представлений как социально-одобряемых ценностей, которые необходимо поддерживать. Отмечена пропаганда необходимости активного оборонительного поведения с целью защиты собственного социального статуса. … Пропаганда в данных материалах выражаться в форме призывов, поучений, предостережений, адресованных к обезличенным составляющим категории «Мы» («казанцы», «предприниматели», «народ», «население»), и требований, адресованных к представителям другой социальной группы. Идеи, пропагандируемые автором, подрывают доверие и уважение к представителям властных структур, в первую очередь региональных [ Заключение судебной психолого-лингвистической экспертизы по уголовному делу №242510 от 7 ноября 2008 г., оригинал документа. ].

Итак, тот факт, что «идеи, пропагандируемые автором, подрывают доверие и уважение к представителям властных структур, в первую очередь региональных», признан экспертами и поддержавшей их прокуратурой уголовно наказуемым! Фактически, ровно этот мотив является центральным и в противостоянии тюменских властей с Андреем Кутузовым.

При этом Тюменский центр «Э» занят, как указывалось выше, не только борьбой с Андреем Кутузовым – старшим преподавателем кафедры перевода и переводоведения, защитившим диссертацию по прикладной и математической лингвистике. Как сообщил на совещании ректоров вузов Тюмени первый заместитель начальника ГУВД области, начальник криминальной милиции генерал-майор С.И. Сидаш, «в Тюменской области 83 учащихся состоят на учете как лица, склонные к экстремизму». В качестве действенных мер первый заместитель начальника милицейского главка предложил «выработать механизм взаимодействия между преподавателями учебных заведений и участковыми, проводить регулярные встречи преподавателей с сотрудниками ОВД» [ См.: «В Тюмени обсудили вопросы профилактики экстремизма в вузах области». ]. Дух захватывает от мысли, как далеко можно пойти в направлении строительства полицейского государства, если распространить инициативу тюменских милиционеров на всю территорию страны.

Хотя по словам проректора ТюмГУ по внеучебной работе Надежды Ермаковой, список учащихся, склонных к экстремизму, в университет не поступал («нам ГУВД ничего не предоставляет»), а собственного такого списка у Тюменского университета нет, гражданские активисты из числа студентов свидетельствуют об обратном. «В университетах, видимо, из-за какого-то абстрактного страха, любое участие в политике студентов рассматривается как экстремизм. Власть предержащие в университетах грозят пальчиком, если ты засветишься на оппозиционном пикете или митинге. Поэтому лично выслушивал предостережения: не участвуй», – рассказал студент четвертого курса Иван Катруха. Это мнение поддерживает недавний выпускник ТюмГУ политолог Сергей Мозжегоров: «Самому мне в мае этого года, как раз накануне митинга, дважды приходилось участвовать в разъяснительной беседе с директором университетского Института истории и политических наук. Определенные последствия имели место. Например, у меня, шедшего на красный диплом, вдруг возникли формальные проблемы с пересдачей одного из последних экзаменов. В директорате мне просто не подписали необходимый документ, отправив к ректору». «Что это за число 83, откуда оно взялось? Что это за новый социальный статус – “лицо, склонное к экстремизму”, – удивляется С.В. Мозжегоров. – В этот список, как нам разъяснили, входит протестное студенчество, т.е. те люди, которые занимают активную гражданскую позицию. Этот список нужен тем, кто панически боится протестных настроений в обществе. Так оппозиционеры и правозащитники в глазах власти становятся экстремистами» [ Надежда Ермакова, Иван Катруха и Сергей Мозжегоров были проинтервьюированы Олесей Лобановой, которой автор выражает искреннюю благодарность. ].

Подполковник Виталий Штрек, заместитель начальника Тюменского центра по противодействию экстремизму, отмечает наличие двух молодежных направлений, имеющих «ярко выраженную общественно-политическую окраску» – леворадикальная оппозиция и националистические движения. «Все чаще они становятся участниками протестных митингов, демонстраций, различных акций публичных. Случаются распространения листовок и других печатных изданий, в которых могут содержаться призывы к экстремистской деятельности», – отметил на заседании ректоров В.В. Штрек [ См.: «В Тюмени обсудили вопросы профилактики экстремизма в вузах области». ].

В разные эпохи власть по-разному маркирует своих противников, реальных, потенциальных и мнимых: то они оказывались «уклонистами», то «вредителями», то «безродными космополитами», то «тунеядцами», теперь вот – «экстремистами». При этом вызывает опасение безгранично широкое толкование этого понятия Виталием Штреком, предъявляющим претензии к студентам в том, что они участвуют в митингах, демонстрациях, публичных акциях, распространении листовок. Представляется, что такое альтруистическое поведение студентов можно лишь приветствовать: вместо того чтобы праздно слоняться или думать лишь о том, как заработать денег, ребята тратят свое время и силы на то, чтобы добиться улучшений в жизни общества. Такая активная общественная позиция части тюменской молодежи вызывает уважение. Кроме того, Виталию Штреку стоило бы задуматься, как далеко может привести всех нас используемая им формулировка об «изданиях, в которых могут содержаться призывы» к чему бы то ни было. С таким подходом имеет смысл запретить всю литературу, кинематографию, театр, художественное творчество: там тоже нередко содержатся идеи, которые могут показаться Виталию Штреку призывами к экстремистской деятельности. Кому-то, например, покажется экстремистской деятельность самого Виталия Штрека, который вместо необходимости развития гражданского общества, о чем не устает повторять и Президент Российской Федерации, занят подавлением минимальных ростков сознательной гражданской активности молодежи Тюменской области. В конце концов, именно думающее, социально неравнодушное население – главный капитал любого социума, без которого невозможна никакая модернизация.

Первого марта 2011 года старший помощник областного прокурора Анатолий Капеко запросил для обвиняемого в качестве наказания два года колонии-поселения, а также запрет заниматься два года преподавательской деятельностью [ См.: Мышленникова Дарья. Обвинение потребовало лишить свободы Кутузова на два года // «Наш город», 2 марта 2011 г. ]. Защита потребовала Андрея Кутузова оправдать.

***

Политическая власть всегда и везде принимает удобные ей законы и формирует так или иначе лояльную ей судебную систему. Вместе с тем важно, чтобы эта система не превратилась в станок, штампующий решения, легализирующие «полицию мыслей»; Россия, как любая другая цивилизованная страна, нуждается в более или менее свободно мыслящих гражданах. Судебная система России нуждается в профессионально компетентных и институционально независимых экспертах, осознающих ответственность, лежащую на их плечах. Материалы, проанализированные в настоящей статье и во многих других публикациях, отчетливо свидетельствуют, что нынешние векторы движения противоположны по сути и духу, и это не может не вызывать серьезного беспокойства.

Проблема, однако, существенно глубже, и Андрей Кутузов совершенно верно отметил в своем последнем слове в суде, что «“Антиэкстремистские” подразделения правоохранительных органов и само юридическое понятие «экстремизм» порождены совершенно ошибочным представлением о природе процессов в обществе». На суде Андрей Кутузов превратился из обвиняемого в обвинителя:

«Сейчас практически по всему миру происходит масштабное сворачивание социальных гарантий, ликвидация так называемого «государства всеобщего благосостояния», которое обеспечивало хотя бы относительную социальную стабильность всю вторую половину XX века. И Россия здесь «впереди планеты всей», особенно последние десять лет. Все мы знаем и видим, что в нашей стране последовательно уничтожаются доступное здравоохранение, общественный транспорт, образование. Это объясняют необходимостью «оптимизировать расходы», как бы «затянуть пояса и всем вместе пережить тяжелые времена». При этом децильный коэффициент, отражающий разницу в доходах между самыми богатыми и самыми бедными, в России постоянно растет и на начало 2010 года эти доходы различались в 17 раз – больше, чем даже в США. То есть пояса приходится затягивать не всем, а только тем, кто и так в неблагополучном материальном положении.

Нет ничего странного в том, что в такой ситуации в стране появляется социальная напряженность. … Однако вместо того, чтобы задуматься о причинах социальных волнений, российская бюрократия занимает позицию страуса, прячущего голову в песок, и попросту объявляет (явно или между строк) любую критику и любую борьбу за свои права «экстремизмом», пользуясь лингвистической и юридической расплывчатостью этого понятия. «Экстремистские» статьи в УК и ФЗ-114 «О противодействии экстремистской деятельности», на мой взгляд, намеренно оставляют определение «экстремистской деятельности» чрезмерно широким, чтобы под него попадало любое «инакомыслие». Чем мощнее идет наступление государства и крупных корпораций на общество, чем больше у людей отнимают прав – тем сильнее «борьба с экстремизмом». В этой связи показательно, что Департамент по противодействию экстремизму при МВД России был создан именно в «кризисном» 2008 году, когда мировая экономика трещала по швам, а вместе с ней – и российская. Причины снова экономические – чем хуже людям жить, тем более вероятны волнения и недовольство существующей властью. А чтобы подавлять недовольство, нужна политическая полиция. Такой полицией и стал так называемый «Центр „Э“».

Таким образом, «антиэкстремистские» подразделения правоохранительных органов и само юридическое понятие «экстремизм» порождены совершенно ошибочным представлением о природе процессов в обществе. По логике российской бюрократии, недовольство властью и социальное напряжение – это продукт деятельности отдельных «экстремистов», маргиналов и диверсантов. Достаточно их изловить и нейтрализовать при помощи разнообразных «специальных» отделов МВД и ФСБ, и тут же настанет мир и благодать, а население страны мгновенно примирится и с имущественным расслоением, и с тем, что государство сняло с себя все возможные обязательства по отношению к собственному народу.

Между тем вся история человечества показывает, что социальное напряжение порождают не мифические «экстремисты», а объективное историческое развитие общества. В случае с Россией конца XX – начала XXI века основной причиной социального напряжения являются действия самой власти, о которых я уже говорил. Чтобы уничтожить это напряжение, власти нужно либо кардинально поменять свою политику, либо фактически начать войну с населением страны. Пока, к сожалению, мы видим, что доминирует второй вариант. Это подтверждается и все увеличивающимся финансированием центров «Э» при сокращении финансирования всей остальной милиции (полиции). Численность внутренних войск уже превысила численность армии, причем вооружают их, в том числе, водометами для разгона демонстраций.

В этих условиях понятие «экстремизма» фактически используется в узких кастовых интересах властвующей «элиты», защищает её от любой критики. … Что-то не нравится – предатель. Критикуешь – экстремист. Любые неурядицы в обществе объявляются «происками врагов», внешних или внутренних. Это, конечно, гораздо удобнее и проще, чем искать подлинные причины проблем и решать их. Вот только слишком уж напоминает худшие страницы истории Советского Союза, повторяющиеся как фарс. Неудивительно, что многие эксперты считают «экстремистские» статьи УК просто «переизданием» статей 70, 190.1, 142 и 227 Уголовного кодекса РСФСР, предусматривавших уголовную ответственность за «антисоветскую агитацию и пропаганду» [ Последнее слово Андрея Кутузова на процессе по уголовному делу №200925408/14, 9 марта 2011 г., оригинал документа. ].

В последней день суда судья Е. Гарипова спросила сторону обвинения (ее представлял помощник прокурора Центрального АО города Тюмень Д. Щеглов), будет ли она использовать свое право реплики для ответа на произнесенные подсудимым и его адвокатом А.А. Ладиным речи. Д. Щеглов отказался от реплики. Видимо, отвечать ему было нечего.

Несмотря на это, 14 марта 2011 года судья Е. Гарипова признала Андрея Кутузова виновным, приговорив его к двум годам заключения условно с тремя годами испытательного срока и ежемесячной явкой на учет. Приговор был обжалован не только защитой, так и обвинением. «Не оспаривая правильности классификаций действий и виновности Кутузова А.Б. в совершении преступления, полагаю приговор подлежащим изменению в связи с его несправедливостью, – отметил представитель прокуратуры. – …Преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 280 УК РФ, представляет повышенную общественную опасность, так как является преступлением против государственной власти, посягающим на основы конституционного строя и безопасность государства». Уверенный, что именно тюрьма «исправит» Андрея Кутузова, прокурор Д.В. Щеглов отметил, что «исправление виновного и предупреждение совершения им новых преступлений не может быть достигнуто без изоляции от общества, а назначенное наказание … является несправедливым вследствие его чрезмерной мягкости». Прокурор попросил условный «приговор… в отношении Кутузова А.Б. изменить, назначить Кутузову А.Б. наказание в виде реального лишения свободы» [ Апелляционное представление помощника прокурора Центрального округа Тюмени Щеглова Д.В. от 21 марта 2011 г., оригинал документа, с. 1–2. ].