Андрей Солдатов, Ирина Бороган

Спецслужбы: итоги 2010

Антитеррористическая тактика: упор на ликвидации

Антитеррористическая активность российских спецслужб в 2010 году усилилась, однако расчет на ликвидации боевиков провалился, поскольку в ответ боевики многократно увеличили число нападений на силовиков и объекты инфраструктуры. Давно назревающий конфликт внутри ФСБ между генералитетом и средним звеном стал публичным и дошел до Страсбурга. Между тем скандал с высылкой нелегалов из США поставил под сомнение адекватность руководства СВР современным условиям, усилив позиции ФСБ, у которой появился шанс получить под свой контроль службу собственной безопасности СВР. В общем, операции спецслужб приводят к непредсказуемым последствиям, сами организации разъедаются внутренними конфликтами.

Нельзя не заметить рост активности ФСБ на Северном Кавказе, где ведомство ранее старалось избегать ответственности за борьбу с терроризмом, перекладывая ее на МВД. Правда, активность эта по большей части сводится к проведению спецопераций и ликвидациям. И здесь спецслужбы действовали достаточно успешно.

В марте были убиты два молодых и харизматичных лидера подполья, в Кабардино-Балкарии – Анзор Астемиров, руководивший нападением на Нальчик в 2005 году, а в Ингушетии – идеолог «Имарата Кавказ» Саид Бурятский, которого считали причастным к организации теракта против президента Ингушетии Евкурова и подрыву ГОВД в Назрани.

Правда, спецоперация против Бурятского в селе Экажево привела к разрушениям, сравнимым с повреждениями, нанесенными школе в Беслане при освобождении заложников в 2004 году. Видимо, спецслужбы и силовики не придают большого значения тому, насколько точно и профессионально проводятся операции, главное – результат. В принципе так же они относятся и к потерям в собственных рядах: очень часто, согласно официальным отчетам, в результате спецопераций количество убитых боевиков равно или приближается к количеству убитых спецназовцев. Например, в конце февраля 2011 года во время спецоперации в Эльбрусском районе Кабардино-Балкарии, которую начали в ответ на расстрел группы московских туристов, один спецназовец был убит, а по меньшей мере пять сотрудников правоохранительных органов ранено. Данных об убитых боевиках не поступало, и, как стало известно позднее, им удалось скрыться.

В июне 2010 года был захвачен Магас (Али Тазиев), один из организаторов нападения боевиков на Назрань и захвата школы в Беслане – очевидный успех ФСБ, сравнимый с поимкой Салмана Радуева 10 лет назад. В 2010 году регулярно приходили сообщения о спецоперациях сотрудников спецслужбы в Дагестане, Ингушетии и Кабардино-Балкарии. В августе в Дагестане сотрудники ЦСН ФСБ уничтожили Магомедали Вагабова, лидера губденской группировки боевиков, которого считают организатором терактов в московском метро.

Не исключено, что рост активности ФСБ на Северном Кавказе в том числе вызван тем, что в последнее время боевики стали охотиться не только на милиционеров, но и на офицеров спецслужбы. Так, 19 ноября в Баксане был убит сотрудник местного отдела УФСБ, за день до этого в Дагестане боевики напали на горную базу ФСБ, а в конце августа в Кабардино-Балкарии недалеко от Чегемских водопадов были расстреляны муж и жена, оба – сотрудники ФСБ из Краснодарского края. В сентябре в автомобиле был взорван начальник отделения ФСБ по Цумадинскому району Дагестана Ахмед Абдуллаев.

Ответ боевиков: адресные убийства и подрывы

Несмотря на успешные ликвидации лидеров боевиков, количество терактов на Северном Кавказе в 2010 году выросло многократно – явное свидетельство того, что ставка на силовое решение проблемы не оправдывается.

По данным замгенпрокурора Ивана Сыдорука, с начала 2010 года в СКФО совершено в четыре раза больше терактов, чем за весь прошлый год (сведения приводились в сентябре). По официальной статистике МВД, за 11 месяцев этого года на Северном Кавказе совершено «609 преступлений террористической направленности», были убиты 242 представителя силовых структур и 620 ранены, погибли 127 мирных граждан.

В Кабардино-Балкарии, где в марте был убит Анзор Астемиров, собравший пять лет назад 150 вооруженных людей для атаки на Нальчик, за год число преступлений террористического характера, по данным главы МВД Нургалиева, выросло в пять раз.

В октябре 2005 года, когда произошли трагические события, считалось, что до такого состояния республику довел деспотичный экс-президент Коков и глава МВД Шогенов, прессовавший молодых мусульман. Эту версию поддерживал новый энергичный президент Каноков, от которого ждали, что он наведет порядок в местной милиции и привлечет инвестиции. Как известно, инвестиции на развитие туризма в Приэльбрусье в республику пришли, но местные джамааты в ответ лишь усилили атаки.

Убийство главы Духовного управления мусульман КБР Анаса Пшихачева в Нальчике в декабре прошлого года еще раз показало, что политика Канокова в этой сфере никаких результатов не принесла. Кроме того, развитие именно туристической сферы, куда государство наиболее активно вкладывает деньги, подогрело конфликт между адыгами и балкарцами. (Несколько месяцев подряд представители балкарских сел, которых оттесняют от туристического бизнеса в республике и лишают сенокосов и пастбищ, голодали на Манежной площади, тщетно пытаясь привлечь внимание федеральных властей.)

В 2011 году ситуация в Кабардино-Балкарии значительно ухудшилась. Боевики сменили тактику и стали атаковать не только сотрудников спецслужб и стратегические объекты, но и туристов и туристическую инфраструктуру. 18 февраля в Баксанском районе были убиты трое туристов из Москвы и двое ранены. На следующий день в поселке Терскол Эльбрусского района был обнаружен заминированный автомобиль у гостиницы, и в тот же день была взорвана канатная дорога на Эльбрусе. Буквально через неделю несколько групп боевиков обстреляли здание УФСБ в Нальчике, бросили гранату в здание ведомственного санатория и напали на два милицейских поста.

Эти события определенно показывают, что не только спецслужбы, сделавшие ставку на силовое решение проблемы, не понимают происходящих процессов, но и власть не способна критично оценить ситуацию и пересмотреть собственные решения. Так, на заседании Национального антитеррористического комитета во Владикавказе, состоявшегося после расстрела туристов в Приэльбрусье, президент Дмитрий Медведев вновь потребовал принимать против террористов превентивные меры и безжалостно уничтожать тех, кто оказывает сопротивление.

События прошлого года также уничтожили миф о том, что политика Рамзана Кадырова эффективна против боевиков. Помимо прочих терактов в республике, «вооруженное подполье» в 2010 году смогло организовать и провести две серьезные атаки, которые имеют еще и символическое значение. Это нападение на родовое село Кадырова Центорой в конце августа и на парламент Чечни через полтора месяца после этого. Если верить официальной информации, кадыровцы понесли небольшие потери – при отражении атак погибло 9 человек, но эти атаки показали, насколько уязвима власть в республике.

Помимо терактов против мирного населения и нападений на представителей власти, с Северного Кавказа регулярно приходили сообщения о поездах, пущенных под откос, подрывах ЛЭП, станций сотовой связи и газопроводов. Нападение боевиков на Баксанскую ГЭС 22 июля, лишь по случайности не закончившееся масштабной трагедией, показало, что вооруженное подполье, как его именуют спецслужбы, продолжает упражняться в проведении атак на стратегические объекты. Пропагандистский эффект этой акции больше, чем ущерб от временной остановки ГЭС: невозможно не вспомнить аварию на Саяно-Шушенской ГЭС, ответственность за организацию которой взял лидер кавказских боевиков Доку Умаров. Доказательств этому представлено не было, но поведение властей, которые оказывали давление на прессу, включая местного журналиста Афанасьева, против которого возбудили дело, и корреспондента «Интерфакса», которого выгнали со станции, усилило подозрения.

Между тем атака на ГЭС – это именно тот теракт, за непредотвращение которого спецслужбам не может быть оправданий. Российские силовики не умеют предотвращать атаки смертников, теряются при задержаниях боевиков, проигрывают пропагандистскую войну за симпатии мусульманского населения, допускают кровавые ошибки при захватах заложников. Но охрана специальных объектов – это как раз то, что российские спецслужбы обязаны уметь делать с советских времен.

Может быть, советские спецслужбы не отвечали за безопасность населения, но безопасность режимных объектов они гарантировали. Выстроить крепость вокруг объекта и расположить рядом часть внутренних войск, единственной задачей которой будет охрана объекта, – это в советских структурах охраны умели делать хорошо. Именно так строится охрана атомных станций – со спецчастями внутренних войск, прикрепленными к каждой станции и регулярными антитеррористическими учениями с участием спецназа ФСБ. Если нельзя поставить по солдату на каждый километр железной дороги, то охранять все ГЭС в стране внутренним войскам позволяет и их численность, и техническое оснащение.

Самый резонансный теракт 2010 года – подрыв в московском метро двух шахидок из Дагестана, одна из которых была вдовой «амира Дагестана», ликвидированного спецслужбами Умалата Магомедова, – казалось бы, продемонстрировал стратегический провал государственной политики в области борьбы с терроризмом. Но так считают независимые эксперты и граждане, а для Кремля эти теракты не стали поводом для критики спецслужб. Согласно нынешней концепции борьбы с терроризмом, критичным является не количество жертв, а угроза политической стабильности. Поэтому основные усилия спецслужб направлены на предотвращение атак, подобных нападению боевиков на силовые структуры Ингушетии в 2004 году, а не на выявление готовящихся подрывов смертников, что еще раз продемонстрировал теракт в Домодедово в январе 2011 года, который не был предотвращен.

Нарастание внутреннего конфликта в ФСБ

В 2010 году впервые внутренний конфликт между средним звеном и генералитетом ФСБ проявился публично. Последние годы с руководством спецслужбы судятся все больше офицеров ФСБ, недовольных несправедливо начисленными пенсиями и задержками в выделении квартир. В течение нескольких лет ареной этих битв между полковниками и генералами были гарнизонные суды и Московский военный окружной суд, однако пару лет назад несколько офицеров ФСБ решились вынести внутренний конфликт на международный уровень и обратились в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.

14 января 2010 года было оглашено первое решение по одному из этих дел – бывший офицер ФСБ Иннокентий Осипов требовал пересчитать ему пенсию. Решение было принято в пользу отставного офицера, присудив Российской Федерации выплатить Осипову 11 тыс. 370 евро.

Осенью 2010 года в конфликт между сотрудником и руководством спецслужбы оказался впутан глава иностранного, не слишком дружественного государства – в октябре подполковник ФСБ Петр Илюшкин послал открытое письмо президенту Грузии Михаилу Саакашвили с просьбой переслать его российскому президенту. Илюшкин утверждал, что ему не дают положенную ему квартиру, но он не может достучаться до своего руководства более традиционным способом.

Однако самым ярким свидетельством остроты внутреннего конфликта стало появление сайта lubyanskayapravda.com, созданного недовольными офицерами ФСБ.

В июне на этом сайте были размещены десятки документов – приказов и отчетов спецслужбы под грифом «совершенно секретно». Это, видимо, первый случай утечки документов ФСБ в Интернет за многие годы. Причем на lubyanskayapravda.com были опубликованы отчеты, подготовленные руководством спецслужбы, в том числе и первому лицу. Выложенные в сеть документы ФСБ – это в основном отчеты Департамента оперативной информации (ДОИ) ФСБ, а попросту – разведки ФСБ, об операциях на территории Украины, Туркмении и ряда других бывших союзных республик, датируемые серединой 2000-х. Документы не только проясняют, что именно делает ФСБ в этих странах, но даже вскрывают противоречия между российскими спецслужбами. Например, в одном из отчетов речь идет о сфальсифицированном ФСБ украинском документе, задачей которого было ввести в заблуждение правительство Туркменистана. Вместо этого документ был добыт СВР и доложен в Кремль как настоящий.

Однако, в отличие от Wikileaks, переписка ФСБ так и не попала в публичное поле. Документы не были переопубликованы российскими газетами, сам сайт был закрыт спустя пару недель после запуска. Утечка заинтересовала только армянских журналистов, которые на их основе поспешили обвинить одного из руководителей местных спецслужб в работе на Москву.

В результате сложилась парадоксальная ситуация – документы ФСБ, не став предметом обсуждения, не прошли проверку на аутентичность. Не было официальных запросов в ФСБ и Администрацию Президента, не было пресс-конференции с оправданиями или опровержениями, а журналисты не проверили их, опираясь на свои источники. Они просто исчезли из публичного поля.

Потеря чувства реальности

В 2010 году стало особенно заметно, как одни и те же события, связанные со спецслужбами, по-разному воспринимаются внутри страны и за ее пределами. Это потенциально очень опасная тенденция, которая может привести к потере ориентации в окружающем мире.

Прежде всего, речь идет об истории вокруг русских нелегалов в США. Реакция на скандал оказалась диаметрально противоположной: если на Западе провал русских нелегалов продемонстрировал деградацию СВР, то у нас большинство восприняли эту историю как свидетельство того, что Россия все еще супердержава, которая может на равных соперничать со спецслужбами США – в точности, как это было во время «холодной войны». Это прекрасно понял Дмитрий Медведев, который лично прокомментировал ситуацию, отбирая очки и роль контролера силовиков у Владимира Путина.

Именно поэтому этот провал так широко освещался в российской прессе, а, например, провал российской разведки в 2003 году, когда американские войска в Багдаде обнаружили сертификаты тренировочного центра СВР, выданные офицерам саддамовских спецслужб прямо накануне вторжения, остался практически незамеченным.

Продолжение истории с двумя предателями из СВР, перебежавшими в США, было рассчитано как раз на это патриотически настроенное большинство, возродив советскую традицию перекладывания ответственности за ошибки на врагов. Сюжет с предателями оказался выгоден и СВР. В мифологии советской разведки предательство всегда занимало особое место: предатели виновны в провалах. Следовательно, не стоит искать недостатки в работе самих спецслужб – мысль, которую предельно четко выразил бывший глава пресс-службы СВР Юрий Кобаладзе в своем комментарии на Первом канале.

Стоит напомнить, что СВР остается единственной спецслужбой России, которая никогда не реформировалась: в начале 1990-х Первое главное управление КГБ просто выделили в самостоятельную разведслужбу, но методы ее работы критически не пересматривались.

Между тем эти методы были разработаны в первой половине ХХ века, а история советской разведки с конца 1950-х годов – это движение по инерции, процесс постепенного угасания и объяснимого упадка.

Период самых больших успехов советской разведки – это 30-е и 40-е годы, и герои того времени – прежде всего кембриджская пятерка – составляют пантеон героев СВР. Однако эти успехи – заслуга не советской разведки, а международной организации «Коммунистический Интернационал» (Коминтерн), который объединял фанатов коммунистической идеи по всему миру. Люди, многие из которых входили в интеллектуальную элиту на Западе, плюс практика нелегальной работы, разработанная левыми организациями в начале ХХ века для борьбы с царизмом, были унаследованы советскими спецслужбами, и это объясняет ее головокружительные успехи 30 – 50-х. Когда Коминтерн был распущен Сталиным, а имевшие опыт нелегальной работы люди были уничтожены в чистках, почва для успешной работы разведки исчезла.

Все, что происходило с советской разведкой после эпохи Коминтерна, – это попытки, часто отчаянные, повторить его успех. Вместо коммунистов – американцев и англичан – советская разведка стала обучать собственных граждан изображать жителей западных стран. Это главная причина наличия в России двух разведывательных академий (ГРУ и СВР), где на шпионов учат годами, в то время как в США и Великобритании для подготовки разведчиков достаточно тренировочных курсов, где обучение проходит в течение нескольких месяцев. Понятно, что наши нелегалы, выросшие за «железным занавесом», в лучшем случае могли замаскироваться под малозначительных бизнесменов, что ограничивало их возможности по сбору разведывательной информации.

С 1960-х годов процесс постепенного упадка в разведке усугубился коррупцией и непотизмом – дети высокопоставленных партийных деятелей использовали резидентуры в США и Западной Европе как отличный старт карьеры и приятное место для жизни.

В последующие двадцать лет не было сделано ничего, чтобы пересмотреть методы СВР. По свидетельству перебежчика Третьякова, Служба внешней разведки не отказалась ни от «активных мероприятий» (дезинформации), переименовав их в «операции содействия», ни от засылки нелегалов.

Празднование 90-летия разведки в декабре 2010 года показало, как важна советская мифология для ведомства Фрадкова. На здании пресс-службы СВР была повешена памятная доска Киму Филби с цитатой: «Я смотрю на прожитую жизнь как на отданную служению делу, в правоту которого я искренне и страстно верю». Между тем дело, в которое верил Филби, то есть победа коммунизма (единственная причина, почему он и его товарищи из кембриджской пятерки работали на СССР), не имеет ничего общего с задачами российской разведки, что не могут не понимать руководители СВР. Однако абсурдность ситуации не смутила ни директора СВР Михаила Фрадкова, ни присутствовавшего на церемонии вице-премьера Сергея Иванова.

Позиционные бои между спецслужбами за контроль и полномочия

Любопытно, что скандал с нелегалами в конечном итоге больше всего оказался выгоден ФСБ. Обмен исследователя Игоря Сутягина, признавшего свою вину в шпионаже, на наших нелегалов, поставил в неловкое положение правозащитное сообщество, которое рассматривало Сутягина как узника совести.

В свою очередь, скандал с предателями дал повод начать в СМИ дискуссию о необходимости внешнего контроля за разведслужбой, и волна критики обрушилась на Центр собственной безопасности СВР, который отвечает за чистоту рядов разведки. Между тем ФСБ за последнее десятилетие поставила под свой контроль службы собственной безопасности большинства спецслужб и правоохранительных органов, за исключением СВР. Бегство предателей – это шанс для ФСБ распространить свой контроль и над внешней разведкой.

В 2010 году ФСБ также получила больше полномочий в так называемой борьбе с экстремизмом, которой последние два года занималось в основном МВД. Спецслужба пролоббировала поправки в законодательство, благодаря которым получила право выносить гражданам предостережения «о недопустимости действий, создающих условия для совершения преступлений». Правозащитники и эксперты считают, что ФСБ будет использовать это для давления на журналистов и общественных деятелей, особенно в провинции. В декабре президент Медведев еще раз подтвердил, что ФСБ будет играть более активную роль в борьбе с экстремизмом, заявив, что эта борьба должна носить «системный характер», а задача ФСБ – выявлять организаторов провокаций.