Сергей Ковалев

Воспитание бизнеса

Александр Пумпянский, Сергей Ковалев, Борис Жутовский, Дело Ходорковского. М, Зебра Е, 2011. 256 с.

Тактика нашей, с позволения сказать, «политической элиты», укрепляющей нашу модель «государственности», нередко сводится теперь, в основном, к этакой публичной педагогике, весьма, впрочем, небезобидной для тех, кто назначен на роль наглядных пособий. А вот учителями, ну, в крайности, ассистентами учителей, на эти уроки, как правило, нанимают как раз судей. Сам факт участия в этом своеобразном политическом просвещении имеет огромное значение. Внутриполитическое – сами понимаете, какой почтитиельный ужас привычно испытывают в стране 12 пунктов 58 статьи, троек и ГУЛАГа. И международное – судебный макияж (впрочем, проще и стилистически точнее по-лагерному – «марафет») очень прилично выглядит в законопослушных странах.

От судейских требуется немногое, давно привычное и родное – прежде всего, твердо знать, что идешь в процесс не какие-то там прения сторон оценивать, а защищать интересы государства; значит, иметь политическое чутье, понимать предмет и задачу урока, следовательно, понимать и птичий язык – по-русски никто тебе эту задачу объяснять не станет; словом, нужно твердо владеть основами «права Андрея Януарьевича Вышинского», как он, самоуверенно и бесстрашно фальсифицировать юридическую логику.

Предмет и наглядные пособия данного урока бизнесу были выбраны как нельзя более удачно. В делах «ЮКОСа» цели власти, ее страхи, ее приемы оказались просты и цинично обнажены.

Первое дело. Руководителей «ЮКОСа» – М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева – обвинили в мошенничествах и в неуплате налогов – как личных, так и причитающихся государству с компании.

Поддержка обвинения в обществе, была практически стопроцентно гарантирована в виду полной несомненности расхожей истины о том, что «от трудов праведных не наживешь палат каменных». Ну и в самом деле – вряд ли сотни стремительно выросших баснословных состояний есть свидетельство русского финансового гения!

Дело обстояло гораздо проще, гения не требовалось. Государственная власть продавала крупную собственность по ею самой установленным ценам и по правилам торга, которые опять-таки устанавливала сама же. Между прочим, по официальным советским (и постсоветским!) утверждениям продавала она не свою собственность, а общенародную, которую чаще именовали для пущей неясности достоянием, от чего дело, однако, не меняется. Государство выступало в качестве распорядителя и управляющего народной собственности, имея эту собственность «в ответственном распоряжении». Во этот самый нерадивый распорядитель преступно разбазаривал чужую собственность по бросовым ценам и одного из приобретателей взял да и посадил на скамью подсудимых, взваливши на него собственную вину. Почему именно этого и почему именно его одного?

Да потому что этот крупный собственник пожелал воспользоваться своим конституционным правом – задавать власти неудобные для нее вопросы и заявить о неудобных для нее политических намерениях. Он, видите ли, занимает независимую политическую позицию! Декларировав открытость компании ЮКОС, прозрачность ее дел и отчетности, Ходорковский недвусмысленно потребовал того же и от самой власти. Более того, он прямо заявил о намерении организовывать и финансировать оппозицию. Кремлю не нужно было объяснять, как с такими деньжищами создают политическую оппозицию. Что-что, а уж это команда знала отлично! Достаточно вспомнить, как за два месяца до выборов эта команда стыдно сказать из чего «сляпала» будущую партию власти – легендарного «Медведя» (Межрегионаьное движение «Единство»). Так что оставлять гордеца без наказания было бы просто опасно – дурной пример заразителен, миллиардеров в стране стало очень много, народ они амбициозный. Потому урок, адресованный бизнес-сообществу, требовался срочный и жестокий, я бы даже сказал, с нарочитыми юридическими огрехами, чтобы каждому было ясно, что никакие деньги, никакие адвокаты и никакие заграничные связи не спасают от царского гнева.

Нет надобности переизлагать многочисленные публикации по первому делу ЮКОСа. Позволю себе только одно замечание. Интересно, как образовались миллиардные налоговые задолженности? Как могли их годами не замечать налоговые ведомства? Неужели они не проводили обязательных проверок и ревизий, предусмотренных нормативными документами? Оказывается, проводили. И не раз. И результаты проверок приобщены к делу. В этих документах сказано, что налоги уплачены своевременно и в полном объеме. Подлинность заключений о ревизиях сомнений не вызывала. Но и претензий к налоговикам ни у суда, ни у прокуратуры не возникло! Да как же так? Ведь это же налоговая ревизия, а не рецензия на спектакль! Ведь тут не может быть двух мнений – существуют обязательные скрупулезнейшие правила проведения налоговых проверок. Ведь ежели уголовный суд обнаружил злонамеренный налоговый обман, так значит, налоговая инспекция совершила тягчайшее должностное преступление! Кому же нужен инспектор (а кстати, и соответствующий министр тоже), который сквозь пальцы пропускает налоговые утечки в миллиардов долларов?! Заметьте, здесь опять сквозит та же логика, которая обнаружилась при обсуждении претензий относительно сделок эпохи ранней приватизации. Сегодня вас и ваши поступки оценивают по одним критериям, завтра – по другим. Правила меняются по ходу игры и всегда почему-то одним игроком. Такой игрок никогда не проигрывает. Как говорится, «знать бы прикуп, можно не работать».

Урок бизнесменам удался на славу. Резюмировать его естественно на языке, адекватном ситуации и ее создателям. Это грубоватый, но выразительный язык, объединяющий всех «социально близких» нашей власти. А эта власть, по сути дела, обратилась через Мещанский суд к адмиралам и капитанам отечественного бизнеса приблизительно с такими словами: «Воруй, сука, да помни. кто тебя крышует!» Адмиралы усвоили. Они понятливые.

И еще. Многие не уверены, что после разгрома ЮКОСа его огромные деньги целиком осели в казначейских закромах. Эксперты называют подконтрольные членам властной группировки разные экономические структуры, мимо которых не протекли эти финансовые потоки. Кажется, это только подозрение, но оно правдоподобно – не вполне корректными представляются специалистам пути упомянутых потоков. Как-то странно, например, выглядит то обстоятельство, что наш тогдашний президент оказался одновременно гарантом Конституции и гарантом «Байкалфинансгрупп», заведомо подставного покупателя «Юганскнефтегаза», крупнейшей части «ЮКОСа2. Эта самая никому не ведомая «Байкалфинансгрупп» возникла ниоткуда, осела в каком-то тверском ресторане и растворилась в тумане, едва только успевши перепродать в рекомендованные ей хорошие руки свою грандиозную покупку. Бог весть, откуда президент так хорошо знал эту невидимую финансовую группу?

Второе дело. Протекли годы (тюремные, между прочим, годы, не баран начихал), срок – к концу, и начинается второе дело. По вновь открывшимся обстоятельствам, иначе-то как же? Почему, собственно, они открылись вновь, что мешало им открыться прежде, неясно. Теперь и это дело пора уже вспоминать. В чем же именно обвиняли (и обвинили) Ходорковского и Лебедева в этом новом, вот только что закончившемся деле? Уникальная, я бы сказал, демонстративно издевательская, особенность этого проуесса состоит в том, что этого не знает никто. То есть не знает в том точном и конкретном смысле, которого требует закон, – единственном смысле, исключающем различные толкования смысле, как раз только потому и допускающем судебное разбирательство дела. А вот в том не вполне определенном, несколько приблизительном, скажем так, виде, который соглашается принять наше невзыскательное правосудие, из многотомного сумбура обвинительного заключения возникает коренное слово – хищение. Оно равно подхвачено как официозом, так и критическими репортажами из зала суда. Еще бы,, через два с лишним года неопределенных намеков и угроз сторона обвинения должна ответить на длинный ряд вопросов. Что похищено? У кого? Кем? Каким способом? Когда? Где? Сколько? При каких обстоятельствах? И этим, легко видеть, список вопросов не исчерпан. Первые же ответы обескураживают. Мне кажется, не только наблюдателей, но и многоопытную защиту, и подсудимых. Надо думать, и судью. Обескураживают настолько, что фундаментальный и последовательный Ходорковский упрямо добивается, чтобы суд подтвердил: обвинение действительно утверждает, что похищена именно нефть (!).

Это неслабое утверждение. Нефть похищена в совершенно раблезианских количествах, что-то 350 млн тонн. Она в корыстных целях похищена у нефтедобывающих дочерних компаний ЮКОСа, целиком принадлежавших центральной компании ЮКОС. А похитители – разумеется, организованная Ходорковским и Лебедевым преступная группировка, включавшая некоторых известных обвинению лиц, но также и неустановленных персонажей. Конечно, похищена все та же самая нефть, с которой были недоплачены миллиардные налоги, за что и получили нынешние подсудимые по 8 недосиженных лет лагерей по первому своему делу. И вся нефть, до последнего стакана, оказывается, не просто протекла мимо налогового ведомства, так сказать, duty free, точнее, с большой недоплатой, нет, еще до того она, оказывается, была похищена.

Тогда, в первом процессе, этого просто как-то не заметили. Ни следователи, ни сторона обвинения, ну и суд тоже. Всю документацию перепроверили, а вот хищения не увидели. Ну ладно, что ж следователи, кто не ошибается, да ведь вот и жертвы преступления, те нефтедобывающие ОАО, которые в нынешнем суде имеют процессуальный статус потерпевших, так и те тогда никакого хищения не заметили. Бывает же так. Просто патологическая беспечность. Всю продукцию у них украли, а они и в ус не дуют. Доверчивость подводит, верят у нас людям…

Итак, похищенная нефть продана с весьма немалой выгодой. Естественно даже предположить, что просто с гигантской выгодой. А как же не с гигантской – ЮКОС-то, как ни странно, убытков от этого хищения не понес. Напротив, заработал, кажется 15,8 млрд американских долларов, что удостоверено различными формами бухгалтерского учета и аудитом. И эта сумма, похоже, по всем отчетам вполне соответствует количеству добытой, транспортированной, переработанной, проданной нефти, всем операциям, проделанным с нею, налогам и ценам. Все это очень странно.

Ну да, конечно, преступная группировка похищала нефть не у ЮКОСа, а у его дочек. Но ведь похищала-то не для конторы, а для себя. Ведь она, эта группировка, а не контора сбывала похищенное, иначе зачем похищать? Почему же контора не понесла убытков из-за упущенной выгоды? (Так, кажется, это называется?)

Но случается нечто и еще более интересное. Оказывается, и пострадавшие, то бишь жертвы хищения, те саамы дочерние компании ЮКОСа, – и они не в накладе. Они окупили все расходы по добыче нефти, они получили выручку, причем такую, что образовалась и прибыль. (Вот потому, наверное, вовремя и не заметили хищения.)

Иными словами. все при деньгах – и преступники, и жертвы преступления, и общая их крыша, контора, ЮКОС. Так что же это за хищение? Это не преступление, это какая-то волшебная филантропия. Ну сколько заработала организованная преступная группировка, это мы пока не знаем, это нам потом прокуроры и суд объяснят, а все остальное, вся эта скучная проверенная-препроверенная бухгалтерия – пожалуйста, как на ладони.

Понятно, откуда гипотеза о сверхвыгоде. Ведь это ж сколько нужно криминальных заработков, чтобы всем хватило и себя не обидеть! И второе начало термодинамики заколебалось, и Ломоносов с Лавуазье, похоже, тоже чего-то важного не додумали.

А каким же способом могла быть похищена нефть? Априори очевидно, что открытые способы, связанные с насилием или его угрозой, такие как грабеж и разбой, заведомо не могли иметь места. Значит, это тайное хищение.

Кража? То есть физическое изъятие нефти из труб, по которым она протекала (никем не замеченное притом), и перекачка ее куда-то в иную емкость? Куда? В другие трубы, танкеры, цистерны, канистры, бутылки? Оставим эти неприличные абсурды.

Но есть ли у преступников в запасе еще хоть один способ похитить нефть? Сторона обвинения полагает, что есть. Нефть можно похитить, не отняв и не украв ее. Грубо говоря, путем мошеннических махинаций в разного рода деловых операциях, коммерческих соглашениях и т.д. Приводится даже некая модель такого хищения, не слишком, по-моему, логично и внятно изложенная. Модель эта опирается на соображениях о ценах на нефть во внутренних взаиморасчетах Открытого Акционерного Общества Нефтяная Компания ЮКОС. И на оценку стороной обвинения правоотношений разных структур внутри вертикально интегрированной ОАО НЛ ЮКОС – в частности отношений нефтедобывающих дочерних компаний («Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнефть» ВНК) с основной компанией ЮКОС. Например, подчиняются ли дочерние компании своему владельцу, основной компании, и насколько, если подчиняются. Мне-то, честно говоря, кажется, что все это скорее предмет гражданских правоотношений, но внедряться в эти проблемы я не сумею и не стану.

Я твердо знаю, однако: если нечто (что угодно – вещи, изделия, жидкости, газы) похищено, никакие махинации не помешают обнаружить, что у прежнего владельца их больше нет. Он не продал, не подарил, не израсходовал свою собственность, нет – просто лишился. Напротив, у похитителя эта чужая собственность неминуемо появляется. Если такой факт не обнаружен, то и хищение не состоялось. Между тем никто никогда (вплоть до конца прошедшего процесса!) не констатировал подобного перемещения нефти внутри ОАО НК ЮКОС. Ходорковский, Лебедев, какие-то заодно с ним действующие лица (организованная преступная группировка, ОПГ) вообще не владели нефтью. (Если, конечно, не предположить, будто ЮКОС – это и есть псевдоним ОПГ. Но такого подозрения, кажется, пока никто не высказывал.

Второе, что я считаю совершенно очевидным, просто не требующим доказательств. Нельзя облагать налогом выручку от кражи, мошенничества, грабежа и т.д. Государство, которое прибегло бы к такому налогообложению, узаконило бы эти преступления. Тогда надлежало бы исключить эти – вероятно, и другие – составы из уголовного законодательства и открыть дорогу криминальному бизнесу.

Между тем главная часть предыдущего, первого процесса против ЮКОСа, сводилась к рассмотрению обвинения в злостном уклонении от уплаты налогов. Суд нашел весьма крупную недоплату налогов со всей добытой и проданной ЮКОСом нефти и взыскал с компании астрономическую сумму в виде штрафов и компенсации недоплат.

А теперь, по версии обвинения, оказывается, что нефть, принесшая такой обильный налоговый урожай – ворованная и, следовательно, никакому налогообложению не подлежала. Иными словами, две обвинительные версии этих судебных процессов никак не совместимы. <…>