Борис Тимошенко

Искусство управлять

Борис Тимошенко – руководитель службы мониторинга Фонда защиты гласности.

Российские массмедиа никогда не страдали от недостатка внимания со стороны властей всех уровней. Разумеется, речь идет отнюдь не о стремлении последних к взаимодействию с прессой, а о давлении, которое оказывалось на редакции и журналистов. Но если в 90-х годах пресса чувствовала себя посвободнее, то в новом веке ситуация стала быстро меняться. Конечно, и раньше случалось, что закрывали газеты, и в информации отказывали, и исками давили, да и физическое воздействие на журналистов оказывалось весьма часто. Однако не было той системы подавления, которая начала быстро устанавливаться после известных событий с НТВ – ТВ-6 – ТВС. Теперь же ситуация несколько изменилась. Откровенного криминала в действиях против прессы стало вроде бы поменьше. Но ощущение такое, что для ограничения свободы СМИ этого и не требуется, так как уже существует солидная законодательная база для вразумления особо непонятливых или принципиальных – одним словом, несогласных.

Сначала к журналистам попробовали применить Уголовный кодекс. Какое-то время была популярной статья о вымогательстве. Методика была проста – к примеру, после заключения между администрацией и редакцией договора об информационном обслуживании следовала передача наличных денег, в этот момент и происходило задержание «вымогателя». Несколько человек посадили, но затем приступили к освоению других частей УК – видимо, из-за низкой «технологичности» упомянутой статьи и ее высокой скандальности. Но и с применением статьей о клевете, оскорблении представителя власти и т. п. первое время также возникали проблемы – ведь необходимо было доказать умысел в действиях обвиняемого журналиста, а это затруднительно. Но затем проблему решили очень просто: этот самый умысел сделался как бы очевидным, и в обвинительных документах стали писать, что подозреваемый, «имея умысел оклеветать»... Ну и так далее. Вскоре появились первые обвинительные приговоры, в которых фигурировали сначала только денежные штрафы или условные сроки, но прошло немного времени, и реальное лишение свободы за «клевету» тоже стало входить в обычай. Но и этого оказалось мало. Видимо, эффективность использования этой статьи была не такой, как ожидалось.

И вот тогда появился «Закон о противодействии экстремистской деятельности», подписанный президентом 25 июля 2002 года. Он позволял довольно быстро и достаточно эффективно воздействовать на издания, позволяющее себе слишком многое. А через пять лет этот закон «усовершенствовали», приняв поправки, после чего стало возможным преследование за «публичное оправдание терроризма», «поддержку» экстремистской деятельности или «призывы» к ней, а также за «ложные обвинения против чиновников» и «массовое распространение экстремистских материалов». Принятые поправки позволяют объявить «экстремизмом» любую критику властей либо их представителей или какую бы то ни было оппозиционную деятельность. А также назначить «экстремистом» (или врагом народа?) любого гражданина, несогласного с мнением начальства и выразившего это несогласие в критической или иронической форме.

В 2007 году за «экстремизм» принялись наказывать особенно часто: ну да, понятно, выборы – что поделать.

Возмущает сам термин «экстремизм», применяемый к СМИ. Если разобраться, то экстремизм (от лат. extremus – крайний) – это, как следует из Большого энциклопедического словаря, «склонность, приверженность к крайним взглядам и мерам, преимущ. в политике». За «взгляды» у нас вроде бы преследовать не полагается. Что же касается «мер», то какие такие «крайние меры» может предпринять журналист? Написать что-то из ряда вон выходящее? Какой-нибудь дикий призыв к свержению или уничтожению?

Вообще-то в УК РФ есть две статьи, которые касаются тех же проблем, что и Закон о противодействии экстремистской деятельности. Это статья 280 («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности») и статья 282 («Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды»). Применяются они порой в отношении лиц, слишком сильно озабоченных борьбой за чистоту расы (хотя не совсем понятно, какая «чистота расы» может быть в стране, где испокон веку бок о бок живут тюрки, славяне, финно-угры и многие, многие другие). Так, в июне 2007 года в Новосибирске за разжигание национальной вражды к двум годам и десяти месяцам лишения свободы суд приговорил главного редактора местной газеты «Родная Сибирь» Игоря Колодезенко, пробавлявшегося антисемитскими статьями. В декабре настала очередь главного редактора газеты «Русская правда» Александра Аратова, получившего за подобные творения три года лишения свободы условно с испытательным сроком два года. Наконец, Бузулукской межрайонной прокуратурой Оренбургской области возбуждено и расследуется уголовное дело по статье 282 УК РФ в отношении главного редактора газеты «За веру, царя и отечество!» В. Ныча. Как видим, для осуждения «национально озабоченных» вполне хватает УК РФ. Причем никто никуда не спешит – дела расследуются годами. А вот против «социально чуждых» изданий и журналистов был необходим более эффективный инструмент, которым и оказался антиэкстремистский закон, позволяющий ускорить процесс нейтрализации «нежелательных» массмедиа.

…И теперь складывается такое ощущение, что «экстремизма» на улицах стало чуть ли не больше, чем обычного мелкого хулиганства. Судите сами: в якутском Нерюнгри прокуратуру заинтересовала публикация в местной газете статьи «От трубы повалил экстремизм». Точнее, иллюстрация, на которой была приведена листовка местного отделения ДПНИ с призывом к акциям против привлечения на работу китайских строителей. И, несмотря на то, что главный редактор издания Лариса Шароварина в своей статье резко выступила как раз против подобных акций и листовок, на правоохранителей это не повлияло – прокуратура объявила Шаровариной предостережение о недопустимости распространения экстремистских материалов через средство массовой информации и осуществления экстремистской деятельности.

А в Свердловской области редакция районной газеты «Пышминские вести» была вынуждена обратиться в прокуратуру с просьбой оградить издание от необоснованных обвинений в экстремизме и попыток милиции превратить так называемое дело об анекдотах в политическое. В своем приложении газета опубликовала серию анекдотов, взяв их из Интернета, после чего начальник местного уголовного розыска вызвал ответственного за выпуск номера журналиста на допрос. Внимание милиции привлекло словосочетание «Адольф Гитлер», и она долго выясняла, не симпатизируют ли в редакции идеям национал-социализма и, вообще, почему эти ужасные слова попали на страницы газеты. Пусть даже в рубрику с анекдотами.

Как видим, порой дело действительно доходит до анекдотичных ситуаций. Лишнее тому подтверждение – ситуация с Андреем Пионтковским, которому инкриминируют написание статей, содержащих «призывы к осуществлению вражды или насилия по отношению к лицам определенного социального статуса, какой-либо национальности» и в которых имеется «пропаганда неполноценности граждан еврейской, американской, русской и других национальностей». Вот любопытно, каких это «других» имели в виду бдительные стражи закона? Кроме того, журналиста обвиняют в использовании нецензурной лексики, которую умудрились обнаружить в следующем фрагменте: «…пройтись, помахивая тросточкой, по Каннской набережной, вежливо отвечая на поклоны знакомых и не опасаясь ареста, а встретив старого приятеля, небрежно бросить ему: «Ну что, брат Никита, опять не дали Золотую ветвь русофобы, козлы позорные? Не горюй, братан, кто нас обидит, трех дней не проживет».

И это основание для преследования журналиста? Получается, да…

Почин правоохранителей подхватывают и рядовые жители, причем, надо отдать им должное, по степени глупости претензии «рядовых» – вне конкуренции. Так, в Волгоградской области последователи небезызвестного Григория Грабового обвинили местную журналистку… в пособничестве политическим экстремистам. Суду пришлось рассматривать иск, в котором, в частности, говорилось, что сторонники учения Грабового дают «антитеррористические технологии», а газета, высмеяв их «рекомендации» в статье «От Грабовой доски», «сеет недоверие к этим технологиям» и тем самым пособничает террористам. Впрочем, суд в данном случае вынес адекватное решение и в иске отказал.

Но особенно часто об экстремизме стали говорить накануне «маршей несогласных» и, разумеется, выборов. Начались массовые изъятия тиражей газет и других печатных изданий, и все это делалось со ссылкой на необходимость проверки материалов – а не содержится ли там что-нибудь такое экстремистское? Если нет, тиражи, бывало, и возвращали, но потом, после акции, когда нужда в газетах уже не та. Так было и в Нижнем Новгороде в марте, и в Санкт-Петербурге – в мае. А в Москве к делу даже подключились чекисты, которым удалось поучаствовать в проверке по факту выступления в эфире «Эха Москвы» чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова. В запросе Следственной службы УФСБ, поступившем в редакцию радиостанции, говорится, что идет доследственная проверка «по факту призывов Г. Каспарова принять участие в публичном мероприятии „марш несогласных“ 14 апреля», что может квалифицироваться как «публичный призыв к осуществлению экстремистской деятельности» (статья 280 УК РФ)».

С выборами – та же ситуация. В Свердловской области председателям территориальных избирательных комиссий была разослана бумага из облизбиркома, в которой предписывалось изымать газеты партии «Справедливая Россия», так как прокуратура обнаружила в напечатанных изданием статьях признаки экстремизма. Его усмотрели в следующих фразах: «Я не дам чиновникам грабить моих земляков» и «В Свердловской области запрещено бороться с коррупцией?».

Иногда хватает звонка анонимного «доброжелателя» или «письма граждан», чтобы запустить отлаженный механизм изъятия тиражей. В Поволжье на газету «Проблема № 1» пожаловались «сознательные» граждане, которым не понравилась статья про пенсионеров, обиженных низкой прибавкой к пенсии, – в своем обращении к президенту они назвали такое положение дел «геноцидом». Последнее слово и стало поводом для обвинения издания в публикации экстремистских материалов с последующим изъятием газет – и проблема была решена. А в Кировской области тираж независимой газеты «СКАТ-Инфо» был арестован на основании анонимного звонка на телефон доверия областного УВД. Для таких радикальных действий хватило предположения, что в номере, возможно, содержатся материалы экстремистского характера. Впрочем, что именно сочли экстремизмом, осталось невыясненным. Возможно, таковым оказалось обращение предпринимателей, возмущенных четырехкратным повышением ставок платы за аренду муниципального имущества и требование к губернатору «вмешаться и вразумить» городское начальство. Но не исключено, что к экстремизму причислили содержащийся в одной из статей призыв голосовать «за ту партию, которая, по вашему мнению, достойна вашего выбора и голоса» или фразу: «В Государственной Думе должно быть много партий и достойных людей, которые будут принимать нужные нам – гражданам России – законы»… Да, «много партий» в Госдуме – куда уж экстремальнее!

Особняком стоит дело журналиста и соучредителя газеты «Новый Петербург» Николая Андрущенко. Его задержали, как водится, в пятницу вечером (23 ноября) и для начала обвинили в клевете на сотрудников милиции, прокуроров, судей, а также в препятствовании проведению обыска. На самом деле все гораздо интереснее. Н. Андрущенко – автор статьи «Почему я пойду на Марш несогласных», которая планировалась к печати, но ее пришлось снять, так как типографии отказывались печатать газету с такой крамолой. В понедельник суд санкционировал содержание журналиста под стражей в течение двух месяцев. Еще через две недели (7 декабря) в качестве обеспечительной меры по иску Россвязьохранкультуры о ликвидации газеты «Новый Петербург» городской суд Санкт-Петербурга принял решение о приостановлении выпуска издания – и это еще до вынесения судебного решения по иску! Необходимо отметить, что ранее это издание не раз критиковалось общественностью за ксенофобские высказывания, но внимания правоохранителей это не привлекало. Но как только газета поддержала «vарш несогласных», да еще перед выборами, жесткие санкции последовали незамедлительно. Так что, как видим, теперь достаточно лишь обвинения в экстремизме, чтобы выход СМИ был приостановлен даже без судебных слушаний как таковых.

Что же касается Н. Андрущенко, то его судьба незавидна. Не исключено, разумеется, что он кого-то оклеветал и должен быть наказан. Но лишать свободы за слово – это явно неадекватное наказание. Существуют же и другие, менее суровые меры, применяемые во всех цивилизованных странах. Однако в данном случае журналиста не только лишили свободы еще до суда, но и отправили на психиатрическую стационарную экспертизу на месяц. Интересно, а как в данном случае обстоит дело с соблюдением всех юридических формальностей? Известно же, что в этом году уже были случаи, когда для проведения психиатрической экспертизы журналистов помещали в больницы незаконно, что позднее признавалось в судебном порядке.

Кстати, экзотический коктейль из экстремизма и карательной психиатрии применяется не впервые. Он был опробован еще в конце 2006 года, когда по статье 280 УК РФ был задержан журналист из Рыбинска Андрей Новиков. Ему инкриминировалось отправка в СМИ двух электронных писем с экстремистскими, как признали в прокуратуре, материалами. А. Новиков по решению суда был направлен на судебно-психиатрическую экспертизу в Ярославль, где провел под стражей 43 дня. Затем дело этого достаточно эксцентричного журналиста (автор статьи «Я – русофоб») попало в суд, а сам он – снова в психиатрическую больницу. Причем непонятно, где обвинение усмотрело «публичность» – ведь тексты нигде не публиковались. В мае суд признал Новикова виновным, но, поскольку судебно-психиатрическая экспертиза обнаружила у него заболевание, журналиста «освободили» от наказания и… Правильно, снова поместили в психбольницу. На принудительное лечение.

Почему же у нас в стране все чаще применяется карательная психиатрия? Видимо, потому, что с ее помощью много проще лишить «пациента» свободы и решить таким образом проблему «несогласности» отдельных личностей с происходящим в стране.

В заключение нельзя не отметить, что во всепоглощающей борьбе с «экстремизмом» правоохранители ни в коем случае не забывают и о «всемирной паутине». Время от времени звучат заявления, что в целях борьбы с экстремизмом необходимо контролировать также публикации в сети Интернет. И для этого уже сейчас крайне важно разработать соответствующую систему, позволяющую отслеживать, соответствуют ли эти материалы требованиям закона.

Что ж, похоже, борьба с «экстремизмом» превращается чуть ли не в очередной национальный проект.

…Куда идем?