[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 70 (608) от 17 апреля 2003 г. [ N 69 ] [ N 71 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Если милиционеры выступают в роли бандитов, к ним проявляют снисхождение
В Нижнем Новгороде вынесен судебный приговор в отношении двух сотрудников милиции (третий обвиняемый милиционер -- в бегах). Один из них жестоко и практически немотивированно избил случайного прохожего. Второй же, дабы парализовать уголовное расследование по этому факту, принудил людей к лжесвидетельству. В итоге простое, как дважды два, уголовное дело по обвинению блюстителей порядка расследовалось прокуратурой два года, неоднократно прекращалось, и его буквально доволокли до суда лишь благодаря неимоверным усилиям одной из местных правозащитных организаций -- нижегородского Комитета против пыток.
Судом милиционеры были признаны виновными в преступлении. Но наказание оказалось символическим. Что это? Казус провинциального правосудия или устойчивая тенденция правоприменительной практики?
16 декабря 2000 года. Окраина Нижнего Новгорода. Придорожное кафе. Отдыхающие дальнобойщики, зашедшие пропустить по рюмочке. Что им вразумления какой-то там уборщицы, что здесь, мол, курить не разрешается?.. Заглянувшие на огонек милиционеры Фролов и Хорьяков, почувствовав праведный гнев за попранную справедливость, решили проучить смутьяна. Они подошли и попросили шоферов покинуть помещение, представившись сотрудниками милиции. Но у людей, одетых в штатское, очень трудно разглядеть погоны на плечах. Поэтому водители попросили их предъявить документы. Конечно, по закону разговор и должен был начаться с предъявления оных.
Но это по закону. А по справедливости? Кто же в нашем отечестве может усомниться, что сама постановка такого вопроса является бесспорным оскорблением личности служителя Правопорядка? И вот тогда Фролов и Хорьяков стали вершителями правосудия: вытащив одного из водителей, Сергея Олейника, из кафе, они тут же привели в исполнение приговор, который был ими же и вынесен. Били Олейника долго. Били со знанием дела. Он два раза терял сознание. Сразу же после экзекуции его доставили в 1-й отдел милиции Канавинского РУВД. Позднее, чтобы избежать ответственности, милиционеры обвинят избитого в совершении "административного правонарушения", а все случившееся назовут "задержанием".
За что били Олейника? За курение в неположенном месте или за "оскорбительную" для человека власти просьбу подтвердить свою принадлежность к ней документально? В любом случае Сергей Олейник понес вполне "адекватное" наказание в виде третьей группы инвалидности и невозможности работать по специальности.
Чтобы найти защиту, Сергей Олейник обратился в Управление собственной безопасности УВД, которое для того и существует, чтобы факты преступлений, совершаемых сотрудниками правоохранительных органов, не оставались безнаказанными. Но возможности УСБ ограничены, потому что ни дознание, ни следствие его сотрудниками не проводятся. Они собирают информацию и представляют ее на рассмотрение прокуратуры, которая и решает, будет ли проведено дальнейшее уголовное расследование.
Оперативная группа УСБ установила, что факта административного правонарушения, в котором потом так усердно пытались обвинить Олейника его самозваные экзекуторы, не было. Так же как не было и протокола, который старшие участковые инспектора должны были составить по факту задержания. Как не было и рапорта о случившемся, который майор Фролов отказался написать. УСБ сочло происшедшее достаточным для возбуждения уголовного дела.
И тут возникает еще один парадокс. УСБ, относящееся к милицейскому ведомству, стремится к тому, чтобы виновные отвечали за свои преступления. А прокуратура? По статистике, из девяти подготовленных и доказательно проверенных УСБ дел лишь одно поддерживается прокурорским обвинением.
А можно ли ждать иного? Ведь между коллегами не могут не возникнуть обычные человеческие отношения, а следователь прокуратуры работает в непосредственном взаимодействии с сотрудниками милиции, выполняющими его поручения... Участковому инспектору 1-го отдела милиции Канавинского УВД Нелидову было поручено собрать свидетельские показания об избиении Олейника Фроловым и Хорьяковым. Но подозреваемым в этом деле был его непосредственный начальник. А у Нелидова были люди, за которыми водились маленькие "грешки", которые он "простил". Их не нужно было уговаривать лжесвидетельствовать. Им достаточно было рассказать о хорошем человеке, которому надо помочь. В результате появились свидетельские показания людей, которые "видели", как Олейник просто ударился о канализационный люк, а милиционеры его заботливо поддерживали.
Тем бы и закончилось "расследование", не случись для преступников в погонах непредвиденного -- заботливо подобранным "свидетелям" стало стыдно, и они отказались от своих слов. Что заставило их врать? Страх. "Отказаться от предложения Нелидова я не мог, так как боялся его как представителя власти... Я понял, что из-за моих показаний, которые меня заставил сделать Нелидов, пострадали невинные люди. Но к даче этих показаний меня побудил страх перед ним" (из объяснения свидетеля Хаврошечкина следователю УСБ от 16 апреля 2002 года).
Методы, которыми пользуется следователь, покрыты пеленой "тайны следствия". Цель, которую ставит перед собой следователь, не менее таинственна. Потерпевший об этом узнает только по окончании расследования. Ход же расследования зависит от такой абстракции, как совесть. Ведь даже закон гласит, что "следователь оценивает собранные доказательства в соответствии с законом и совестью". Следователь Кирюков, сменивший фальсификатора Нелидова, допрашивая одного из свидетелей, в протоколе, "составленном с личных слов", написал, например, что сидевшие за столом "пьяные люди", "ругавшиеся матом", ответили на корректное обращение к ним Хорьякова и Фролова, "нецензурно выражаясь". Свидетель Филиппов, прочитав протокол, сделал своей рукой следующее примечание: "Сидевшие за столом не были пьяными... матом они не ругались, также при разговоре с милиционерами нецензурно не выражались, однако с ними спорили на повышенных тонах".
Именно поэтому потерпевшему Сергею Олейнику пришлось заняться собственным расследованием. Ему помог Комитет против пыток, созданный в Нижнем Новгороде в 1995 году. Следствие по этому делу продолжалось два года. "За отсутствием состава преступления" прокуратура прекращала его четыре раза.
По мнению Игоря Каляпина, председателя нижегородского Комитета против пыток, причина нежелания прокуратуры расследовать дела по обвинению сотрудников правоохранительных органов в превышении своих полномочий -- именно в совмещении противоречащих друг другу функций надзора и расследования. Это ведет к дилемме, имеющей больше отношение к области морали, чем к категориям права. Спарринг-партнеры никогда не будут противниками. Поэтому следователи, ведя подобные дела, реально решают лишь один вопрос: как помочь коллеге избежать уголовной ответственности? Один из следователей прокуратуры в доверительном разговоре с представителем нижегородского Комитета против пыток объяснил свою позицию так: "Все документы, представленные мне для приобщения к материалам дела, будут приобщены; все ваши ходатайства разрешены в соответствии с законом, но не ждите от меня проявления инициативы -- я не желаю, чтобы руководство РУВД думало, что я хочу посадить их сотрудника".
Подобные эксцессы случаются не только с нашей милицией. Силовые структуры бьют своих граждан и в странах с устойчивой демократией. Разница только в гарантиях. Механизмы могут быть различными: отдел по надзору за полицией во Франции, специальные суды присяжных в Великобритании, ФБР -- в Штатах. Названия могут быть разными, суть же в том, что задача контроля действий правоохранительных органов везде отделена от функции расследования обычных уголовных дел.
4 декабря 2002 года в Канавинском районном суде Нижнего Новгорода состоялся судебный процесс. Вина Хорьякова, Нелидова и Фролова полностью доказана. Можно вздохнуть с облегчением?
Своей вины никто из подсудимых не признал. И наказаниебыло чисто символическим -- в виде четырех и двух лет лишения свободы условно. Потерпевший Олейник так прокомментировал удивительно мягкий приговор: "Если бы я таким же образом кого-нибудь избил, меня бы посадили быстро и надолго".
Вот еще один нижегородский пример из практики Комитета против пыток. В 1999 году оперуполномоченный Иванов, применяя изощренные пытки, заставил несовершеннолетнего свидетеля оговорить своего старшего брата в совершении тяжкого преступления. Это дело тоже расследовалось два года и велось четырьмя следователями прокуратуры, последовательно прекращавшими его "за отсутствием состава преступления".
Приговор в отношении пыточных дел мастера, вынесенный-таки судом в 2001 году, столь же "строг" -- шесть лет лишения свободы... условно. А компенсация за тяжелейшую моральную травму, которую определил юноше суд Нижегородский и утвердил Верховный, -- пять тысяч рублей...
В альтернативном докладе, представленном в прошлом году российским правозащитным сообществом в Комитет против пыток Организации Объединенных Наций, говорится: "Во всех случаях расследования жалоб на применение пыток (государственными служащими. -- О. Ч.) в России, даже тогда, когда дело передавалось в суд, следствие приостанавливалось и вновь возобновлялось, а в целом -- всячески затягивалось. Из 30 известных нам приговоров за применение пыток более чем в половине случаев виновные получили наказание, не связанное с лишением свободы (...) Прокуратуры и суды склонны смягчать обвинение по преступлениям, связанным с пытками и другими насильственными действиями, совершаемыми должностными лицами при исполнении своих обязанностей".
Нет разницы, кто бьет человека -- пьяная шпана или сотрудники милиции. Однако представители власти несравненно опаснее, ибо мы содержим их на свои налоги, чтобы они защищали нас от бандитов, а не выступали в роли таковых. А государство, наказывая первых по всей строгости, проявляет ко вторым неизменное снисхождение. Это только по закону милиция, прокуратура и суд -- независимые ведомства. На практике они сохраняют все черты сталинского репрессивного "правоохранительного треугольника". И "треугольник" этот делает все возможное, чтобы своих не сдавать.
Выпуск N 70 (608) от 17 апреля 2003 г. [ N 69 ] [ N 71 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]