[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 200 (726) от 22 октября 2003 г. [ N 199 ] [ N 201 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Второй месяц в мордовской исправительной колонии строгого режима ждут лидера группы "Ленинград" Сергея Шнурова.
Знаменитый матерщинник должен приехать на зону не по приговору суда, а для участия в съемках фильма. Но пока Шнур не объявился, исправительная колония живет своей жизнью под крестом, полумесяцем, с колючей проволокой по периметру и автоматчиками на вышках. Корреспонденты "Новых Известий" Герман ПЕТЕЛИН и Дмитрий ХРУПОВ (фото) побывали в мордовском княжестве зон, самом большом во всей Центральной России.
Два блокпоста в Потьме и Барашево перекрывают 50-километровый отрезок дороги, вдоль которой расположилось десять поселков и 16 зон. В них содержатся более 17 тыс. осужденных. Поселок Ударный находится в центре этого "колониального государства". Ничего особенного. Все те же небольшие частные домики с маленькими огородиками за невысокими заборами. И две зоны: "десятка" - особого режима и "четверка" - строгого. Последняя - наша цель.
"Понимаешь, он видел, что я не шучу и что у меня в руке ствол, а все равно стал звонить "крыше", - Александр Артюшкин спокойным и ровным голосом рассказывает, как он попал в тюрьму. Словно не он убивал того бизнесмена, а кто-то другой. Взгляд у Александра жесткий, колючий, пронизывающий, словно северный ветер. Волосы коротко острижены. Брюки и рубашка безукоризненно отглажены. С виду вольный человек, и лишь бирка на груди с номером отряда и меловая печать "ИК-4" предупреждают, что перед вами осужденный.
"Эти меловые печати "ИК-4" должны быть побелее и поярче, так пожелал режиссер будущего фильма", - словно оправдывался начальник пресс-службы учреждения ЖХ-385 полковник Геннадий Вотрин, прежде чем дал добро на вход в зону.
"Фильм о любви, музыканте, попавшем на зону, и четырех сестрах, - говорил он. - Вот и хочет режиссер выстроить такой ассоциативный ряд: четыре сестры, колония N4, меловые печати у всех, и Шнур, шагающий в строю в окружении четырех негров. А нам, что, мела жалко? Наштампуем".
"У нас здесь свои ассоциации, - рассказывал рецидивист Артюшкин. - Первый срок я отбывал на "малолетке" в Можайске, освободился в 89-м. А в 90-м снова "попал" и прямиком сюда, на "четверку". В 95-м опять сюда привезли, так что с "четверкой" судьба жизнь мою крепко связала. А вы про какие-то ряды говорите".
Бес попутал
Александру 33 года.
"Как Христу", - говорит он и смотрит в сторону тюремного православного храма и стоящей с ним бок о бок мечети. Словно брат и сестра, оказавшиеся в окружении недругов, сиротливо прижимаются они друг к другу. Их близость со стороны напоминает мухинских "Рабочего и колхозницу". Только вместо серпа и молота венчает эту композицию крест и полумесяц.
Рядом плац, на котором проходят все построения и развод на работу.
"Живем под крестом и полумесяцем", - шутят осужденные.
Муллу тюремной мечети зовут Нигматулла Мусоев. Родился он в Таджикистане. В колонию был этапирован сравнительно недавно - год назад. Впереди еще восемь лет. Дома его ждут пять детей и двое внуков.
"По воле Аллаха я здесь", - говорит осужденный Мусоев.
"Бес попутал, вот и попал я в тюрьму", - утверждает Владимир Циндяйкин, читающий молитвы в православном храме. Он моложе муллы, но срок у него не меньше.
Осужденные, и мусульмане, и православные, просят у Бога одного - помощи. А в колонии помогают друг другу.
"А как же иначе, мы соседи. По-другому нельзя, - объясняет Мусоев. - Мы и ремонт вместе делаем. Вот эти рейки, которыми обита мечеть, делали православные. А мы им краску давали".
"На праздники мы поздравляем друг друга, - хвалится чтец Владимир. - Например, на Пасху мы мусульман куличами угощали, а они нам этот столик подарили, на котором книги лежат".
Мечеть и церковь постоянно посещают около ста осужденных. А во время праздников приходят почти все.
"За те два года, что я здесь нахожусь, - рассказывает Владимир, - в нашей церкви окрестились двадцать человек и сейчас лежит еще десять заявок на крещение".
Африканская ничья
В это время прямо под церквушкой и мечетью начинается построение на обед. Среди общей бело-серой массы осужденных мелькают черные-пречерные лица.
Африканские зеки в четвертой колонии строгого режима уже давно стали обыденностью. Зона для иностранцев, расположенная в соседнем поселке, переполнена. Вот и распределяют "интуристов" по близлежащим колониям в зависимости от тяжести совершенных ими преступлений. Большинство негров "четверки" отбывают сроки за распространение наркотиков. Есть и те, кто попался на разбое или грабеже. Русские заключенные придумывают им "отечественные" имена еще по пути в колонию. И нередко во время приема этапа, когда нарядчик спрашивает имя вновь прибывшего заключенного, чернокожий парень, коверкая слова, представляется Ваней или Васей.
А между тюремной церковью и мечетью идет даже негласное соревнование по обращению в свою веру экзотических преступников.
"Год назад у нас в православную веру вступил даже один африканец", - хвастается чтец Владимир.
"И у нас есть чернокожий мусульманин", - не отстает от него мулла Мусоев.
Так что пока ничья - 1:1.
Путевка в жизнь для Шнура
И правоверные, и православные уверены, что если бы Шнур попал в тюрьму, то материться бы так, как привык, не стал. Отучили бы очень быстро.
"Грех ругаться. Да и не принято выражаться так в тюрьмах", - говорят они. И в один из храмов он бы наверняка начал ходить. Впрочем, у Сергея Шнурова еще есть такая возможность. Ведь проходить в строю в окружении четырех чернокожих преступников он будет как раз под крестом и полумесяцем.
А для осужденных съемки фильма станут редким развлечением в однообразной жизни.
"Хоть какие-то новые лица появятся, - говорит прихожанин православной церкви Михаил. - Ведь здесь жизнь какая? Снег пошел, значит, зима пришла. Фуфайки надели. Зелень появилась, фуфайки сняли. И так год за годом. Мы сидим, и сотрудники вместе с нами сидят. Что они видят? Лес да болота!"
Впрочем, назвать "тюремными" первопроходцами съемочную группу нельзя. Приезжали киношники и до них. По местной легенде, именно на этой мордовской тюремной ветке снимался первый советский звуковой фильм "Путевка в жизнь". На вырезанных цензурой кадрах из фильма был плакат "Даешь "Барашево!". И Барашево (соседний поселок, где находится тюремная больница) давало лес для Москвы. И дает до сих пор. А по железной дороге, которую строил мифический Мустафа, продолжают перевозить этапы. А через несколько лет уже бывшие зеки со справками об освобождении в карманах возвращаются назад, тоже по этой же ветке. Загадывать, что будет с ними на воле, они не решаются.
"На все воля Аллаха", - говорит мулла Мусоев.
"На все воля Божья", - говорит чтец Владимир.
А подмосковный рецидивист Александр, словно подводя черту под нашим визитом, на прощанье сказал:
"Если честно, то нам по барабану, приедет Шнур или нет. Мы здесь звезд с неба не хватаем. У нас одна крыша, - и он снова кивнул в сторону церкви и мечети. - Все мы под Ним ходим, - и, усмехнувшись, добавил. - А тот коммерсант, которого я убил, все о какой-то своей крыше лепетал".
Выпуск N 200 (726) от 22 октября 2003 г. [ N 199 ] [ N 201 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]