[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 181 (707) от 25 сентября 2003 г. [ N 180 ] [ N 182 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Просто так, от нечего делать, и никто не может защитить ребят от произвола
Закончив бить, один из садистов процедил: "Из-за вас, подонки, я сегодня не поцеловал на ночь своего ребенка и не пожелал ему спокойной ночи".
Трагедия, разыгравшаяся в Орле ночью с 31 мая на 1 июня прошлого года, чем-то напоминает кадры известной пропагандистской кассеты, снятой чеченскими боевиками для устрашения молоденьких солдат федеральных войск. Мотивация боевиков понятна - запугать. Объяснить поведение сотрудников милиции в отношении 19-20-летних студентов в данном случае можно, пожалуй, только одним: ярко выраженной потребностью в садизме.
В тот день Александр Е. и четверо его товарищей по институту приехали из г. Железногорска Курской области к своим однокурсникам в Орел за конспектами лекций. Надвигалась сессия. По дороге назад они решили купить воды и сигарет. Двое из ребят направились к киоску, остальные сидели в машине. В этот момент к ним подъехали "Жигули". Оттуда выскочили трое крепких мужчин. Один из них с пистолетом в руке сунул в лицо пареньку, сидевшему за рулем, удостоверение сотрудника УВД, вытащил его из автомобиля и ударил рукояткой пистолета в висок. Брызнула кровь. Всем находящимся в машине было приказано лечь на асфальт лицом вниз. Двое других сотрудников УВД подбежали к тем ребятам, которые находились у киоска, надели им наручники и также положили вниз лицом. Задержание сопровождалось зверскими побоями. После этого сотрудники милиции обыскали автомобиль и студентов. Не обнаружив ничего противозаконного, они продолжали бить. Проходящая мимо старушка возмутилась и пригрозила вызвать милицию. В ответ она услышала: "Мы сами милиция".
Понимая, что продолжать издевательства им мешают прохожие, сотрудники милиции погрузили ребят в машины и заехали в глухой двор. Тот, кто с пистолетом, по словам ребят, наверняка был старшим. Двое других ему подчинялись. Во дворе Александра с товарищами вытащили из машины, раздели догола и поставили на колени на щебень, которым была заделана выбоина в асфальте, уткнув лицом в грязную облицовку автомобиля. Стоять на щебне коленями, когда на тебя сыплется град ударов, было невыносимо. И Александр попытался встать. В тот же момент он получил два сильнейших удара в низ живота. Дальнейшее для него происходило как во сне. Он лежал около автомобиля, уже не реагируя на происходящее.
Издевательства продолжались около трех часов. Ребят заставляли бегать от мусорных контейнеров до автомобиля. Того, кто отставал, били по ногам. Их заставляли отжиматься и приседать, проходить строевым шагом по асфальту босиком и кричать: "Здравия желаем, товарищ командир!". Когда один из парней упал от бессилия и удары на него уже не действовали, "старшой" пригрозил, что застрелит его, а могилу ему выкопает его товарищ. Сильнее всех зверствовал тот оборотень в погонах, который ударил Александра дважды в пах. Он бахвалился тем, что в Чечне таких вот сопляков "опускал" (блатной жаргон означает заниматься насильно мужеложеством), и грозил ребятам сделать с ними то же самое.
Около двух часов ночи уставшие мучители, наконец, решили отпустить ребят с условием, что те будут держать "языки на замке". В противном случае, пригрозили они, достанут где угодно и тогда им не жить. В это самое время "старшой" и вспомнил о том, что он не поцеловал своего ребенка и не пожелал ему спокойной ночи.
В тот же день Александр окажется в реанимации. После сложнейшей операции и длительного лечения врачи поставят под большое сомнение вопрос Сашиных родителей: "Будем ли мы нянчить внуков от единственного сына?". Большинство врачей склоняются к тому, что нет. Потом Саша долгие недели пребывал в депрессии, несколько раз пытался уйти из жизни.
Еще молодая, но уже поседевшая от горя мама Александра говорила и говорила... Отец, телосложением похожий на русского богатыря, молчал. Его руки, способные гнуть подковы, от ярости то сжимались в огромные кулаки, то бессильно опускались на колени.
Скрыть столь жестокое преступление против личности - дело нелегкое, даже если его совершили люди в погонах. А совершили его, как показало следствие, оборотни из милицейской службы, в чью задачу входит ограничение оборота наркотиков.
Сразу же после того, как угроза для жизни сына миновала, родители Александра приехали в г. Орел. Дежурный прокурор долго не хотел принимать заявление, ссылаясь на то, что, возможно, их сына избили не в Орле, а ребята просто придумали все, чтобы скрыть истину. Но номер машины, названный потерпевшими, говорил о ее принадлежности к Орловской области. Заявление пришлось принять, и дело передали в прокуратуру Железнодорожного района Орла.
Началось следствие. Родителям Александра рассоветовали брать адвоката, аргументируя это тем, что ни к чему тратить на него деньги, так как они - потерпевшая сторона. Воспитанные на старых идеалах, люди из маленького провинциального городка свято верили в то, что прокуратура не может их обмануть или посоветовать что-либо во вред. Адвоката не взяли. Свою ошибку родители Александра поняли только тогда, когда дело срочно надо было отправлять в суд. Заканчивались все сроки.
Создавалось впечатление, что в ходе почти полуторагодового следствия дело буквально разорвали на части, чтобы все запутать. Для опознания подозреваемых ребятам предъявили ксерокопии фотографий сотрудников отдела УВД, на которых пало подозрение. Ксерокопии были низкого качества и маленькие, размером 3х4. Узнать на таких изображениях подозреваемых - дело весьма проблематичное. И все же студенты своих мучителей опознали. Как утверждает следователь прокуратуры Баранов, завершающий расследование данного дела, ошиблись они в опознании только одного подозреваемого. Как утверждают сами ребята, они не могли ошибиться, но на опознание им привели другого человека. В результате чего из дела выпадает тот, кто, по утверждению студентов, был старшим в группе садистов. Но оставались еще двое. В любом случае это преступление групповое. И наказание за него должно быть гораздо серьезнее. Поэтому надо было "рвать дело" дальше. Второй подозреваемый через год с небольшим представит видеокассету, на которой якобы он в этот день и в это время отмечал день рождения своей любимой девушки.
Как ни странно, но эта неизвестно когда сделанная видеозапись послужила аргументом для прокуратуры, чтобы приостановить уголовное преследование и против второго подозреваемого. И теперь перед судом, как показало следствие, должен был предстать только один обвиняемый. Да и у него столь зыбкое обвинение, что оно может рассыпаться там же, в зале суда. И это немудрено. В ходе следствия дело переходило от одного следователя к другому пять (!) раз. В результате завершает его студент четвертого курса юридического факультета, он же следователь прокуратуры Баранов. Понять, умышленно ли разваливалось дело, и если да - то кем, или все же это ошибки и непрофессионализм следователей, теперь невозможно. Сегодня некоторые работники прокуратуры считают, что дело загубил первый следователь, но он переведен в другую область с повышением.
И вот уже следователь торопит потерпевших ознакомиться с материалами дела, ссылаясь на то, что упущены все сроки. И если дело не направить в суд до 4 сентября, то его придется прекратить вообще. Продлить срок следствия может только Генеральная прокуратура РФ. Но, как утверждает Баранов, обращаться в Москву с ходатайством они не собираются. Почему - не счел нужным объяснить. Более того, сегодня Баранов пытается убедить потерпевших, что дело затянуто по их вине, так как они, по его мнению, несвоевременно являлись для дачи показаний и в их показаниях имеются расхождения. Хорошо, что ребят не обвинили еще в том, что они все это выдумали, чтобы очернить честных сотрудников милиции. Но, как утверждают сами потерпевшие, следователи вызывали их часто не повесткой, а телефонным звонком и в лучшем случае за два-три дня до допроса, в худшем - накануне, не считаясь с их временем и проблемами. Звонили, как правило, родителям Александра, а уж те носились по городу, оповещая остальных. Странным кажется и то, что в деле, по словам следователя, появились какие-то дополнительные два листа, с которыми ребята и должны ознакомиться. Возможно, в них и есть какие-то расхождения в показаниях. Смогут ли увидеть эти расхождения юридически неграмотные пацаны? Да и откуда они взялись - эти два листа? Вопросы, вопросы, вопросы...
Пока следствие действительно породило больше вопросов, чем ответов. Например, почему подозреваемых даже не отстранили от работы на период следствия, не говоря уже о заключении их под стражу? Неужели все ребята обознались? Почему дело передавалось от более опытных следователей к менее профессиональным? Почему студентам для опознания предъявили не весь личный состав небольшого отдела, ссылаясь на то, что руководители вне подозрения? И какое здесь может быть оскорбление для сотрудника, если это дело чести самого начальника УВД доказать непричастность его подчиненных к данному преступлению! И наконец, если с обвиняемыми были не те двое, которых опознали студенты, то кто были этими оборотнями в погонах? И таких вопросов в деле немало. Тогда в чем суть самого следствия, если оно порождает больше вопросов, чем ответов?
Все это я попытался выяснить у прокурора Железнодорожного района В.И. Сорокина. Разговаривать на эту тему он не захотел: тайна следствия. И все же его возмутили мои вопросы: "Что вы такое говорите? - в сердцах возразил он. - Обвинение (т.е. прокуратура) всегда стоит на стороне потерпевших!"
Осмелюсь не согласиться с прокурором. Проверка деятельности, к примеру, прокуратуры города Москвы комиссией Генеральной прокуратуры РФ выявила свыше 9 тысяч сокрытых преступлений. И это только сокрытых. А сколько вот таких полураскрытых и "расчлененных" дел! Осмелюсь также предположить и то, что подобное происходит и в провинции, только в более извращенной и наглой форме, так как "до царя - далеко, а до Бога - высоко". Более того, "элитные" преступники часто знают, какому судье и когда ляжет на стол его уголовное дело. И это не домыслы журналиста. Подобные факты уже признаны на федеральном уровне, и этому пытаются как-то противостоять. Но уж очень медленно. А тем временем преступность, как кровожадный зверь, калечит нас и наших детей. И самое неприятное, что сами же правоохранительные органы вольно или невольно зачастую и порождают эту самую преступность.
Выпуск N 181 (707) от 25 сентября 2003 г. [ N 180 ] [ N 182 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]