[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 173 (699) от 15 сентября 2003 г. [ N 174 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Новым уголовно-процессуальным кодексом законодатель гордится уже больше года.
С его принятием появилась надежда на то, что судебный процесс в России станет демократичным, а право человека на защиту будет реализовано в полной мере. Юристы разделяют радость депутатов, но как-то не очень уверенно, хотя и признают, что новый УПК лучше старого.
Во-первых, в законе наконец-то закреплен принцип состязательности сторон, и адвокат, по идее, теперь на равных с прокурором. Во-вторых, новый статус судьи, с которого сняли обязанность, подменяя собой следствие, -- раскрывать преступление. В-третьих, теперь с адвокатом к следователю может идти не только подозреваемый, но и свидетель. (Это только на первый взгляд -- деталь, но прежняя практика показывает, что подобная норма резко снижает возможность злоупотреблений со стороны правоохранительных органов. Раньше как было: вызвали в качестве свидетеля, взяли расписку об отказе о даче показания, а вопросы ставят так, чтобы потом предъявить обвинение.) Существует и в-четвертых и в-десятых...
Только почему-то количество писем с жалобами от тех, кто попал под каток судебной системы, не уменьшается, а громкие уголовные дела последнего времени наводят на печальные размышления. Да, закон изменился, только вот те, кто призван его исполнять, -- прокуроры и судьи -- меняться не спешат, а обвиняемые (подозреваемые, подсудимые) и их защита по-прежнему не могут воспользоваться теми правами, которые теперь им вроде бы и как бы гарантированы.
Странные факты прокурорского произвола всплывают на судебном заседании по делу менеджера "Аэрофлота" Глушкова. Адвокаты менеджера "ЮКОСа" Алексея Пичугина тщетно пытаются получить доступ к необходимым документам, и как следствие Пичугин отказывается принимать вообще какое-либо участие в следственных действиях. Полный произвол в деле Платона Лебедева -- совладельца той же нефтяной компании. А суды не спешат рассматривать и уж тем более удовлетворять жалобы адвокатов на действия прокуратуры, хотя и судьи, и адвокаты, и прокуроры читают один и тот же закон.
Вновь и вновь срабатывает сила многолетней привычки, о которую разбиваются все самые демократичные нормы: судья и прокурор по-прежнему играют на одной стороне, стараясь не замечать защиту. Сплошь и рядом прокурор может себе позволить пригласить судью (?!) на собеседование или войти к нему в кабинет, захлопнув дверь перед носом защитника. И адвокату приходится большей частью не выстраивать линию защиты, а бороться со следователем, чтобы заставить его соблюдать закон.
О том, что изменилось с принятием нового УПК, как реализовывается принцип состязательности сторон и как гарантируется право на защиту, мы решили поговорить с известными адвокатами. А для того, чтобы объяснить читателю, как оградить свои конституционные права от посягательств государства, мы открываем новую рубрику -- "Линия защиты".
Как выясняется, новый Уголовно-процессуальный кодекс воспринимается неоднозначно не только прокурорами, жалующимися на то, что их права оказались серьезно урезаны, но и адвокатами. О плюсах и минусах, связанных с существующей правоприменительной практикой, мы решили побеседовать с руководителем филиала N 85 Московской областной коллегии адвокатов Андреем ТАРАСЕВИЧЕМ:
-- Многие юристы уверяют, что принцип состязательности, несмотря на новые нормы, реально существует только на бумаге. Адвокат по-прежнему не является полноправным участником процесса, его практически не слушают, он не может добиться, чтобы его ознакомили в полной мере с материалами дела...
-- Особенность российской судебной системы в том, что прописанные в законе нормы могут быть правильными и корректными, а их реализация на практике оставляет желать лучшего. Несомненно одно: с помощью нового УПК прокуратуру постарались лишить полномочий по решению вопросов, затрагивающих конституционные права граждан. Логично, ведь прокуратура -- тот орган, который осуществляет от имени государства уголовное преследование и надзирает за процессуальной деятельностью органов дознания и следствия.
Например. Ранее, если следствие приходило к выводу, что гражданин должен быть заключен под стражу, санкцию на арест давал прокурор, то есть тот, кто следствие ведет либо контролирует его ход. А суд (и только при наличии соответствующей жалобы) лишь проверял законность и обоснованность чужого решения. Новый УПК установил, что решение о заключении кого-либо под стражу принимает только суд. Законность и обоснованность избрания именно этой меры пресечения гражданину теперь каждый раз является предметом спора обвинения и защиты; судья -- теперь арбитр, он разрешает этот спор, и вся ответственность -- и юридическая, и психологическая -- только на нем.
Другой важный момент -- принцип состязательности и равноправия сторон в процессе. Различия со старым УПК -- даже на визуальном уровне. Если раньше судья сам зачитывал обвинительное заключение и фактически обвинение произносилось от лица суда, то отныне это делает прокурор. Cуд теперь не обвиняет, он взвешивает "за" и "против", анализирует доводы защиты и обвинения и дает им оценку.
Судью избавили от обязанности возбуждать уголовное дело в случае обнаружения признаков преступления, принимать меры к установлению события преступления, виновных лиц и их наказанию. Все это сейчас -- функция прокурора. И эти нормы создают предпосылки настоящей состязательности сторон в процессе.
Еще одна из новелл. Раньше, когда суд не мог вынести обвинительный приговор по причине того, что следствие чего-то недоработало, дело отправляли на дополнительное расследование. Доработанное, оно опять поступало в суд. Сейчас суд такой возможности лишен. Новым УПК закреплено, что отправить дело назад прокурору суд теперь может только со стадии предварительного слушания, и только в строго определенных случаях. Но сложившаяся годами практика, когда следственные органы вменяли человеку лишнее, "притянутое за уши", чтобы исключить так называемую неполноту следствия, существует и поныне.
-- Как получается, что судья и прокурор зачастую встречаются и обговаривают детали процесса, а адвокат при этом не присутствует?
-- Судьи привыкли к тому, что прокурор у них "друг" и что делают они одно дело. Обязанности у них были раньше одинаковые. И хотя у суда формально отобрали функции обвинения, он фактически продолжает играть ту же роль.
-- В любом случае все нововведения в УПК усложнили работу прокуратуры, которая теперь просто так не может выносить на судебное разбирательство откровенно сфальсифицированный и сырой материал. Но квалификация следователей оставляет желать лучшего -- они просто не готовы к работе по новому закону. И многие дела стали "разваливаться" только потому, что построены исключительно на показаниях свидетелей, которые зачастую не являются на судебное заседание. Например, "дело Пичугина"... Многие адвокаты предрекают ему именно такой финал -- ведь у прокуратуры нет ничего, кроме каких-то невнятных показаний. И сами следователи, догадываясь о своих слабых местах, стараются не допускать адвокатов до материалов дела и тем самым ставят под сомнение принцип состязательности сторон...
-- Мне трудно говорить что-то по делу, которое я не веду. Все зависит от того, на какой стадии находится процесс. Если адвокатам препятствуют ознакомиться с делом после окончания предварительного следствия, то, конечно, следственные органы грубо нарушают закон. Если уголовное дело не было закончено, то следователь вправе отказать выдать копии. Формулировка может быть такой: "Мы вас знакомим с материалами следственных действий, произведенных с участием вашего подзащитного. Но на данном этапе закон не обязывает нас позволять вам делать выписки, снимать копии и т.д."...
У адвокатов есть право знакомиться с процессуальными документами: постановлением о возбуждении уголовного дела, документами о продлении сроков содержания под стражей, продлении сроков следствия, протоколами допросов и очных ставок, в которых был задействован подзащитный. Но это не означает, что до окончания следствия разрешат делать их копии.
-- И часто ли бывает так, что из-за противодействия следственных органов адвокат оказывается в заведомо проигрышной ситуации?
-- На практике такие случаи бывают. Но это не потому, что закон так построен. А потому, что должностное лицо -- следователь, дознаватель или даже судья -- не выполняет своих обязанностей и требования, установленные законом. Просто игнорирует. Тут уже все зависит от настроя защиты. Но помешать адвокату сделать то, что он в данной ситуации может и должен сделать, -- да, могут. И таких случаев я могу вспомнить сколько угодно. Тут УПК ни при чем, это вопросы правоприменения. Знаете, есть такая поговорка: "Суровость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения". И если ее перефразировать на новый лад, то получится, что закон тебе предоставляет множество прав, только сможешь ли ты их реализовать? Дадут ли тебе их реализовать?
КОММЕНТАРИИ СПЕЦИАЛИСТОВ
Семен АРИЯ, адвокат:
-- Роль адвокатов на предварительном этапе следствия в общем-то не изменилась. Появилась возможность чаще обращаться в суд, чтобы обжаловать промежуточные постановления. И было бы это хорошо, если бы этому не мешало состояние нашего реакционного правосудия. Например, в Генеральной прокуратуре выносят постановление о продлении сроков следствия, а адвокатов не знакомят с его содержанием. Естественно, они не могут ничего обжаловать. Или вот: арест теперь может санкционировать только суд. А прокуратура передает запрос сразу в суд -- и снова в обход адвокатов.
Конечно, с делом адвокат может знакомиться только по окончании предварительного следствия -- так и раньше было. Зато защита имеет право знать обо всех постановлениях судов. Если брать конкретный случай, например "дело Пичугина", когда в прокуратуре не дают копии, можно материалы дела читать с диктофоном. Плюс закон разрешает приносить свою копировальную технику.
На самом деле проблем немало. Осталась вся та убогость, которая была присуща судебной системе и раньше; преодолеть ее можно лишь тогда, когда состязательный характер процесса будет полноценным. Когда обвинительные материалы в зале суда защита сможет оспорить или попытаться опровергнуть. Иначе всегда будет получаться импровизация правосудия.
Георгий КАГАНЕР, адвокат Алексея Пичугина:
-- Моих коллег, адвокатов Пичугина, вызвали в Генпрокуратуру для того, чтобы сообщить что-то "в интересах защиты". А на самом деле нас предупредили, что на следующий день в Басманном суде будет слушаться дело по поводу продления срока содержания под стражей. Зачем обманывали, делали такой финт -- я не знаю. Вообще, процессуальные нарушения происходили систематически. Нам отказывались, например, предоставить доказательства и обоснования обвинения, хотя требования наши вполне законны.
На примере этого дела стало ясно, что никакой состязательности на сегодняшний день нет. После того как мы обжаловали постановление Басманного суда в Мосгорсуде, нас наконец допустили к делу. Дали ознакомиться с материалами на 67 листах и при этом запретили что-либо записывать. Естественно, визуально столько информации не запомнишь. И мы подали еще одну жалобу, уже на имя председателя Мосгорсуда.
Петр ТРИБОЙ, адвокат, бывший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры РФ:
-- В целом новый УПК -- весьма прогрессивный, содержит массу нововведений. Но некоторые положения носят, на мой взгляд, декларативный характер. Например, говорится, что можно обжаловать любое действие (бездействие), т.е. решение суда, прокурора, следователя, в том числе постановление о возбуждении уголовного дела. Но следователя и прокурора при этом никто не обязывает передавать копию постановлений адвокатам. Механизм реализации этого права не разработан.
Адвокат, скажем, имеет право собирать доказательства невиновности в соответствии с провозглашенным принципом состязательности. Но предоставлять эти данные он должен почему-то не независимому судье, а следователю -- представителю стороны обвинения. Получается, что оценивает собранные мною доказательства тот, у кого на это свои интересы. Еще: разрешена встреча оперативных работников с подследственными. Известно, что это за встреча, что и зачем там делают с человеком. Это негласная процедура -- а тут ее прописали в УПК... На такие встречи подследственный имеет право приводить своего адвоката, но вспомнит ли он о своем праве. Никакого ликбеза по кодексам государство не проводит. И что уж тут говорить, когда порой УПК не знают даже те, кто его применяет. Что касается взаимоотношений прокуратуры с судьями, то прокурора судья, конечно, слушает повнимательнее. Возможно, все изменится, когда судьи привыкнут все же быть арбитрами в процессе и сложится некая практика.
Адвокаты, бесспорно, должны быть ознакомлены с материалами дела, касающегося своего подзащитного. Особенно с постановлением о продлении срока следствия и содержания под стражей обвиняемого. В том числе по таким ключевым материалам адвокаты строят свою позицию. И процедура ознакомления должна быть рассчитана на нормальную человеческую память: не более 10 листов, иначе -- разрешайте выписывать данные. Без соблюдения этих законных правил просто невозможно осуществлять толковую защиту.
Выпуск N 173 (699) от 15 сентября 2003 г. [ N 174 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]