[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 158 (684) от 25 августа 2003 г. [ N 157 ] [ N 159 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
В Орловской колонии строгого режима (г. Ливны), в штрафных ее камерах произошло ЧП местного, так сказать, масштаба: девять заключенных совершили членовредительство путем введения инородного тела (из акта проверки).
Попросту говоря, заключенные железными кружками забили каждый себе по гвоздю. Кто в живот, кто и в грудную клетку. На блатном языке это называется "заштыриться". Операция не столь уж страшная, как может показаться на первый взгляд: бывалые зеки хорошо знают "технику безопасности" - в больничку конечно попадешь, но не умрешь и инвалидом не станешь. Хотя риск есть. Вот и на этот раз после хирургической операции восьмерых вернули в камеры сразу же, а один на больничной койке до сих пор. Членовредительство делается иногда просто от скуки, но чаще от отчаяния, в знак протеста. В блатном мире это "демонстративно-шантажное мероприятие" престижно - признак крутизны. А для тюремной администрации это всегда неприятность - комиссии, проверки. Так было и на этот раз. Вместе с известной правозащитницей Людмилой Альперн в проверке поучаствовал и корреспондент РК. Благо начальник Орловского Управления исполнения наказаний В.А. Суровцев позволил нам разговаривать с заключенными без посторонних. Однако ясности приватные разговоры не внесли. Очень уж странно выглядели называемые причины членовредительства: "плохая работа душевых", "грязный прогулочный дворик", "радио в камере невозможно выключить". А один так сказал: "Был в возбужденном состоянии и загнал себе в живот гвоздь. Причину объяснить не могу". Посерьезнее разве что была жалоба на действия спецназа: в штрафных камерах проходил плановый обыск, и нагрянули спецназовцы ("маски-шоу"). Действия их снимались на видеопленку. Мы ее посмотрели: все вроде бы было "культур-мультур" - никакого зверства. Однако "заштыренные" уверяли, что били не в коридоре, где шла съемка, а в камерах. Однако при этом ссылались на других: "меня не били, а вот такого-то". Но почему-то "такой-то" гвоздь себе не забил, да и акция эта началась через неделю после обыска. Впрочем, вопрос, как говорится, остался открытым. В британских тюрьмах, например, любая силовая акция происходит в присутствии медика и общественного контролера, что само по себе исключает возможность всякого произвола. Так бы и нам. Да и вообще, зачем вводить спецназ, если нет неповиновения? А уж коли вводить, то под контролем. Орловское управление исполнения наказаний старается привлекать в этих случаях надзирающего прокурора. Но на этот раз прокурор не нашел времени. Все членовредители относятся администрацией колонии к "осужденным отрицательной направленности" ("отрицаловка"): они не хотят выполнять требования режима, отказываются от работы и пр. Шестеро из них за два года заслужили 140 взысканий. Для сравнения: на полторы тысячи остальных зеков приходится около 300 взысканий. Цифры вроде внушают, но не будем спешить с выводами. В любых местах заключения зеки делятся на две неравные части: большинство "мужиков" тянут свой срок послушно, мечтая об УДО - условно - досрочном освобождении. "Блатные" же стараются жить по своим законам - понятиям. И презирают "удошников". Они находятся в постоянной войне с администрацией. И это особенно опасно в условиях общего, а не камерного содержания. Ведь происходит нежелательное воздействие на массу. Пока тюремное население у нас не уменьшится в разы, не хватит нам никаких камер. Вот и приходится как-то выкручиваться. Тюремное ведомство убедило законодателей создать в колониях кроме штрафного изолятора еще и "помещения камерного типа": ПКТ и ЕПКТ. Если в ШИЗО за различные нарушения дисциплины помещают до 15 суток, то в "помещениях камерного типа" штрафника по воле администрации можно держать до полугода (ПКТ) и даже до года (ЕПКТ). Так администрация вроде бы на законных основаниях может поменять, по сути, режим содержания осужденных. Хотя режим, опять-таки по закону - прерогатива исключительно суда. Эта инициатива вряд ли решает проблему - скорее служит очагом напряженности. В Орловской области многое делается для "гуманизации режима". В частности, именно здесь начат и успешно проходит эксперимент по внедрению в колониях социальных работников. Проблемами осужденных начинают заниматься уже с первых часов их пребывания (восстанавливают утерянные паспорта, оформляют пенсии, заботятся об упрочении родственных связей и пр.). И уж само собой, занимаются трудоустройством освобождающихся. Для чего совместно с областной администрацией стимулируют работодателей. Впрочем, все эти блага "блатным" как рыбе зонтик. Они заложники выбранного образа жизни. Так что проще всего вроде бы сказать: сами виноваты. Хорошо известно, что психика большинства заключенных травмирована. Неврозы и психические заболевания чрезвычайно распространены. Потому реакции на различные раздражители часто выглядят неадекватными. На затылке одного из наших собеседников, например, татуировка: "krazy" (сумасшедший). Кто бы спорил. Другой уже дважды вешался, третий в знак протеста зашивал себе рот. Что со всем этим делать? Как предупредить подобное? Большей жесткостью? Большей гуманностью? А может, пусть калечат себя в угоду собственной своей дури? В цивилизованном мире, как привыкли мы говорить, нашли ответ на эти непростые вопросы. Суть его выглядит банально: жестокость порождает только жестокость. Речь не идет о "гуманизме без берегов", который может привести лишь к анархии. Но никаких чрезмерных требований к заключенным не должно быть. А их не так уж и мало в наших тюремных правилах внутреннего распорядка. Вот, скажем, согласно приказу МВД, доступ к выключателям радиоточки в камерах зекам блокирован: хочешь - не хочешь, а слушай радио в установленные администрацией часы. Мелочь вроде бы. Но для заключенных, да еще с травмированной психикой, нет мелочей. К взрыву может привести любой пустяк. Конечно же, так называемые блатные реагируют на чрезмерные требования (когда "не по делу") более агрессивно. Распространенное нарушение: одет не по форме. Не застегнул пару пуговиц - вот и повод для наказания, задержался с подъемом - иди в ШИЗО. Взрослый человек оказывается в ситуации подростка. Многие воспринимают это как унижение. Да так оно и есть. Увидеть все это ведомственный контроль не в состоянии. Вот и по данному ЧП проверяльщики дружно отмечали лишь недостатки в оперативной работе. Например, не выявили своевременно наличие гвоздей в камерах. И милая женщина Л.А. Кабанова, полковник внутренней службы, занимающая новую должность помощника начальника УИНа по правам заключенных, также подписалась под этой "справкой". Как ее упрекнуть? Она четверть века проработала в колониях, когда о правах заключенных даже и не вспоминали. Надзирающий прокурор, каким бы независимым он не был, уже в силу своего менталитета чаще всего в конфликте примет сторону администрации: "Не зекам же верить?". Правозащитники, опять-таки в силу своей специфики и малой информированности (в зону им попасть не так-то просто) безоговорочно примут сторону заключенных: "Тюремщик всегда не прав". А тут требуется взгляд со стороны, из положения над схваткой. Чтобы оценить конфликтную ситуацию системно. И квалифицированно. Во многих европейских тюрьмах эту функцию берут на себя общественные контролеры. Они сами не принимают никаких решений, но стараются как можно полнее и объективнее информировать все причастные ведомства, а также суды о ситуации в местах заключения. И в особенности обо всех конфликтах. Нам бы до этого дожить. Оказывается, уже дожили. В самые ближайшие дни в Орловской области, а также еще в девяти регионах России начнется эксперимент, значение которого трудно переоценить: в колонии придут общественные контролеры. Пока думцы вот уже более шести лет не могут принять об этом закон, Минюст совместно с правозащитниками начинает разведку боем. Общественный фонд "Социальное партнерство" (председатель В. Борщев) готовит нормативные документы и ведет обучающие семинары, а Московская Хельсинкская группа (председатель Л. Алексеева) проводит всю оргработу по формированию соответствующих структур. В женской колонии строгого режима N6 той же Орловской области, я разговорился с осужденной Леной. Был перерыв в психотерапевтическом танце, который расслабляет нервы, дает им передых. "В других колониях, в которых была, я не выходила из ШИЗО, - сказала Лена, - а здесь вот уже два года как никаких замечаний". Кстати, ШИЗО здесь пустует, зато очень много работают психологи: есть и психотерапевтический театр, и кабинет аутотренинга, и много чего еще. Но об этом в следующий раз...
Выпуск N 158 (684) от 25 августа 2003 г. [ N 157 ] [ N 159 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]