[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 143 (669) от 4 августа 2003 г. [ N 142 ] [ N 144 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Ежегодно, по данным МВД, около 2,5 млн свидетелей уголовных дел подвергаются угрозам.
Как сейчас милиционеры защищают свидетелей и что изменится с принятием нового закона, "Газета.Ru" решила выяснить в одном из секретных отделов московского Управления по борьбе с оргпреступностью.
С января 2004 года, спустя десять лет обсуждений, в России может появиться новый федеральный закон "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству". Однако, как считают в милиции, в том виде, в котором он сейчас есть, закон вряд ли поможет исправить положение. Пока в Москве существует только один секретный отдел Управления по борьбе с оргпреступностью, который занимается защитой судей и следователей. Если новый закон примут, защитой свидетелей тоже, скорее всего, займутся они. "Газете.Ru" удалось побеседовать с заместителем начальника отдела по защите судей, должностных лиц и сотрудников правоохранительных органов и контролирующих органов (в простонародье - отдел по защите свидетелей) УБОП ГУВД Москвы Сергеем Гавердовским и начальником отделения УБОП Александром Кирюшкиным.
- Обращаются ли к вам сейчас за защитой свидетели, на которых оказывается давление?
- К нам идет очень много обращений от свидетелей, но большинство из них мы не рассматриваем, - рассказывает Сергей Гавердовский, - Дело в том, что свидетели, хотя и являются участниками судебного процесса, но непосредственно под действующий закон "О государственной защите федеральных судей, должностных лиц и сотрудников контролирующих и правоохранительных органов" они не подпадают. Поэтому их охраной могут заниматься только территориальные органы внутренних дел по месту жительства или по месту работы. Пока новый закон не вступит в силу, мы ничего здесь сделать не можем.
Ежегодно, по экспертным оценкам МВД, свидетелями по уголовным делам в России выступают около 10 млн человек. Из них 2,5 млн человек подвергаются угрозам во время следствия и суда и меняют свои показания. В ходе расследования дел об убийствах и разбойных нападениях около 5 тыс. свидетелей нуждаются в защите.
- Пока существует такая практика, - добавляет Александр Кирюшкин. - Например, возбуждено уголовное дело, а ведут его сотрудники МУРа. Они задерживают преступников, по этому делу есть свидетели, которым угрожают - требуют изменить показания, либо вообще исчезнуть из Москвы. Защитой этих свидетелей занимаются те, кто работает по данному уголовному делу - в данном случае, это сотрудники МУРа. Конечно, эти свидетели могут и к нам обратиться на основе закона "О милиции", потому что мы тоже являемся сотрудниками правоохранительных органов. Но непосредственно организовывать защиту этому свидетелю мы не сможем - нет пока такого закона.
- Если будет принят такой закон, возможно ли, что свидетели подпадут под вашу опеку?
- Пока в Москве существует только наш отдел, который занимается защитой участников судебных процессов, поэтому не исключено, что и свидетели попадут к нам под опеку. Первоначально мы шли навстречу следователям и судьям и осуществляли меры по защите свидетелей по уголовным процессам. Но потом от такой практики пришлось отказаться -защищать их хоть и нужно, но пока это незаконно. Даже при всем желании, у нас пока нет на это ни финансовых средств, ни дополнительных сил. Когда закон будет принят, естественно необходимо будет создавать и финансовую базу и увеличивать штат сотрудников.
- Мы даже не можем с уверенностью сказать, что произойдет, когда будет принят закон, который рассматривается в Госдуме,- добавляет Александр Кирюшкин, - Когда он готовился, нас спрашивали, что мы в нем хотели бы видеть, так же спрашивали и по новому Уголовному кодексу и по УПК, мы писали свои предложения, но они ни разу не принимались в Госдуме в том виде, как это нужно правоохранительным органам. В том виде, который есть сейчас, четко не прописаны меры предоставления защиты и возможности для их осуществления.
- Кого же вы сейчас защищаете?
- По действующему сегодня законодательству, мы охраняем безопасность только тех фигурантов судебных процессов, которых вообще некому защитить - это судьи, следователи, а также прокурорские работники, участвующие в судебных процессах. Сотрудникам прокуратуры выдали оружие, но этого недостаточно. Постовой, который сидит на процессе, больше отпугивает хулиганов, нежели настоящих преступников, которые могут давить на судью. Что же касается милиционеров, то для их охраны действует целый ряд дублирующих подразделений, в частности Управление собственной безопасности. А для обычных свидетелей есть отделения внутренних дел.
-А возможно ли, что с принятием нового закона в России будет введена такая же система, как в Великобритании и Италии, где защиту оказывают не только свидетелям и судьям, а даже членам преступных групп, чтобы те могли спокойно дать свидетельские показания?
- К нам обращался человек, который пришел и сказал, что он вор, но в данный момент проходит как участник по другому уголовному процессу. Отказать я ему не могу, тогда я сказал, что к нему будет представлена постоянная личная охрана, а он не может себе этого позволить - ему же нужно продолжать воровать. Он отказался. Тогда мы предложили ему другой комплекс мер, он и от них отказался, и ушел. Если говорить в целом, то даже имея на него оперативную информацию, мы не можем ему отказать в защите, поскольку он является таким же гражданином, как и все остальные, хотя и числится в нашей базе данных. Иногда такое бывает, когда проверяются сведения о свидетеле, и выясняется, что он сам является членом какой-то преступной группировки, но отказать ему в защите даже на основании этих данных ему нельзя.
- Кстати, вы наверняка работаете не только по заявлениям от судей и следователей, возможно, вас просят о помощи и коллеги во время расследования того или иного дела?
- Да, конечно, в этом году по заданию руководства ГУВД Москвы наш отдел принимал участие в сопровождении участников следственных групп всех резонансных преступлений, произошедших в столице. Если происходит преступление в отношении лица, наделенного государственной властью, мы тоже подключаемся. В частности, мы работали и после убийства губернатора Валентина Цветкова, и после покушения на вице-премьера Иосифа Орджоникидзе. На первоначальном этапе следствия мы нейтрализовали угрозу для участников данных дел, чтобы службы по расследованию этих преступлений уже могли спокойно приступить к работе.
- Насколько эффективной оказывалась ваша работа?
- За полтора года существования нашего отдела (он был создан в ноябре 2001 года) к нам обратились за защитой более 50 человек, причем во всех случая защита была эффективной - ни в одном из случаев защищаемый не пострадал, тем более, не был убит. В этом году к нам обратились 17 человек - это судьи, прокуроры и следователи. При этом у нас в этом отделе работает всего 12 сотрудников - и хотя это немного, зато все они - опытные специалисты, пришедшие из разных подразделений МВД по борьбе с наркотиками, с бандитизмом.
Я надеюсь, если новый закон о защите свидетелей будет принят, руководство управления примет решение об увеличении штата. Первоначально, когда наш отдел только начинал работать, во всех округах Москвы создавались специальные подразделения по защите участников судебных процессов, но потом прошла реорганизация, и там сейчас остались один-два человека. Но, как правило, из-за нехватки кадров их используют не только по прямому назначению, помимо организации защиты людей они занимаются и другими оперативными делами.
- Каким образом можно защитить человека, которому угрожают?
- Как правило, защита представляет собой постоянную охрану- к каждому человеку мы приставляем по 2-3 сотрудника отряда ОМСОН (бывший СОБР), которые постоянно находятся рядом с охраняемым человеком. Хотя и это проблематично - в ОМСОНе есть только одно подразделение из 15 человек, которое занимается защитой, а у нас в разработке, допустим 10 дел, при этом в восьми случаях люди нуждаются в постоянном сопровождении. Кроме того, у сотрудников ОМСОНа бывают командировки в Чечню, а нам вдруг необходима их поддержка в этот момент. Поэтому иногда приходится и нашим сотрудникам самим постоянно сопровождать судью или следователя.
-Что же будет, если закон все-таки примут, ведь отряд СОБРа не сможет защитить всех свидетелей?
- Конечно, необходимо будет вносить изменения. Ведь, как правило, угрозы поступают участникам громких процессов - уголовных дел о разбое, убийствах, совершаемых преступными группами из 10-20 человек. По каждому такому делу проходит порядка 40 свидетелей, их же всех вместе не соберешь и не увезешь из Москвы... Здесь тоже нужны доработки в законе. Руководство ГУВД в курсе всех наших проблем, но ведь не от них одних это зависит.
- А можно ли будет изменить человеку внешность, переселить его в другой город или поменять место работы?
- Пока в нашей стране существуют такие экономические условия, в которых нереально поменять внешность человеку или предложить ему новое место работы. Если на западе это широко распространено, то у нас в стране от этого варианта отказались все наши подопечные. Все очень просто - выехать из Москвы на постоянное место жительства куда-нибудь во Владивосток, даже исходя из соображений безопасности, они не соглашаются. Опять же, найти там хорошую работу, аналогичную московской, тоже практически невозможно. Все дело в том, что у нас нет комплексной программы защиты участников судебных процессов.
Действующий сейчас закон по защите судей и прокуроров тоже не доработан. Например, предлагаем другим правоохранительным органам включиться в работу по защите того или иного человека, а они говорят "нет, нам этого не надо", и приходится работать без поддержки. Что же касается изменения внешности, то нам уже ряд клиник пластической хирургии предложили свои услуги в качестве спонсорской поддержки, но от этой идеи и мы и наши клиенты пока отказываемся. Во-первых, никто стопроцентной гарантии не дает, что операция будет успешной, а во-вторых, вернуть себе предыдущую внешность этот человек уже не сможет за счет государства.
-Возможно ли, что человека, без его воли, спрячут в другом городе и изменят ему фамилию?
- Нет, все меры защиты производятся только с согласия защищаемого. Мы не можем увезти его в другой город насильно. Если переезд - это единственный способ защититься, а человек уезжать не хочет, мы разворачиваемся и уходим, - говорит Александр Кирюшкин. - Если же он соглашается, то мы начинаем действовать.
- Изменение внешности скорее касается свидетелей, а не судей и прокуроров. А могут ли они себе позволить изменить данные в паспорте или место жительства?
- Судей и прокуроров прятать где-то нецелесообразно. Во-первых, эти люди известны многим, в том числе и лицам в уголовном мире, поэтому даже если им сменить фамилию, их все равно узнают. Что же касается переезда, то если мы его спрячем, преступники начнут оказывать давление на другого судью, ведущего это дело, а ведь в нашу задачу входит не только защита участников процесса, но и поимка преступников, которые им угрожают. Но в отдельных случаях, мы, естественно, можем прибегнуть и к крайней мере - увезти судью или следователя в тайное место.
- Может ли помимо одного человека быть взята под защиту и его семья?
-В каждом конкретном случае, по-разному. Но в принципе, такое тоже возможно, все зависит от обстоятельств данного дела.
- Помимо недостатков в законодательной базе, финансовых и кадровых проблем, наверняка есть и другие сложности в вашей работе с защищаемыми?
- Очень часто бывает так, что судьи и следователи дотягивают до самого конца, надеются, что угрозы останутся только угрозами, пытаются самостоятельно решить эту проблему, обращаются к своим знакомым, а когда преступники, наконец, ловят их у подъезда, тогда уже они идут к нам. Мы оказываемся последней инстанцией. Поэтому мы решили идти на опережение и выявлять тех, кто может оказать давление на следствие. На основе тех материалов, которые у нас уже были, создается общая база данных по лицам, которые способны давить на следствие и судей. В будущем, я надеюсь, мы уже сможем предсказывать развитие событий. Перед каждым громким судебным процессом будут организоваться встречи с участниками этих процессов, где будут рассматриваться различные варианты их зашиты.
-Что можно сказать о преступниках, которые угрожают судьям и следователям?
- Мы занимаемся их розыском. В нашей практике в этом году уже было два случая, когда нам удалось задержать преступников, оказывавших давление на судью и гособвинителя, сейчас по этим фактам ведется расследование. Чаще всего в наше поле зрения попадают этнические диаспоры и организованные преступные группы. Естественно, давление они оказывают не сами, а через подставных лиц. Есть и другие случаи, когда кто-то пытается отомстить судье или прокурору после окончания процесса. Но такие инциденты бывают реже, обычно давление идет до начала суда или во время процесса.
- Каким образом дело доходит до угрозы?
- Обычно угроза преследует целью какое-либо вымогательство - прекращение уголовного дела, изменение показания свидетелей или что-то другое. Как правило, сначала обвинителю или судье предлагают решить проблему по-хорошему, с помощью денег, и если он отказывается, то начинают поступать угрозы - звонки по телефону, анонимные письма. Обычно угрожают человеку на протяжении длительного периода времени, бывают случаи, когда угрозы длятся полгода или больше. Угрожают, конечно, не ежедневно, а периодами, которые просчитать невозможно. Такое может продолжаться до тех пор, пока человек психологически не будет сломлен. И если он решит обратиться в милицию, к нам приходит заявление из прокуратуры или суда, где нас просят рассмотреть возможность защитить данного судью или прокурора. В течение трех дней мы оцениваем, насколько реальна угроза здоровью и жизни человека, а затем начинаем действовать. Окончательное решение о том, стоит осуществлять защиту или нет, принимает руководство ГУВД.
- В каких случаях вы отказываетесь защищать обратившегося к вам за помощью человека?
- Когда человек чем-то встревожен, он может принять любую машину, которая едет за ним, как за слежку. Начинает думать, что происходят события, которых он долго ожидал. Как говорят, пуганая ворона куста боится. И он обращается, например, к следователю и говорит об угрозе в свой адрес. Проходит время, мы подключаемся к работе, и эти факты, как правило, не подтверждаются. Так, мы неделю гонялись за машиной, а когда ее, наконец, выследили, выяснилось, что она совсем из другого региона, и никакого отношения к заявившему человеку не имеет. Или оказывается, что человеку угрожают не по поводу судебного процесса, а из-за какого-то гражданского или коммерческого конфликта, а он к нам приходит, и говорит, что на него давят именно по поводу уголовного дела, которое он ведет. Был у нас еще такой случай, обратился человек, брат которого - сотрудник силового ведомства, работавший в Туле,- застрелил человека, превысив самооборону. Его признали виновным. И его брат, чтобы как-то помочь ему, пишет нам заявление, что погибший, когда был жив, угрожал этому сотруднику ведомства и его семье. Пришлось долго проверять, но эти факты так и не подтвердились. Еще один вариант, когда приходят люди, и говорят, что за ними следят, допустим, члены питерской преступной группировки - а мы работаем только в пределах Москвы и Зеленограда. По всем заявлениям, которые к нам приходят, в 30-35% случаев после длительной проверки выносятся постановления об отказе за подписью одного из руководителей ГУВД, где написано, по каким причинам пришлось отказать.
- Возможен ли вариант, когда услугами сотрудников вашего отдела могут воспользоваться, скажем, на коммерческой основе?
- Раньше во вневедомственной охране существовал специальный отдел по охране VIP-персон. Они работали на коммерческой основе - коммерсант писал заявление, приезжали сотрудники охраны с оружием, в форме на "мерседесах" и сопровождали этого коммерсанта. Потом по решению руководства ГУВД эту услугу отменили. У нас же в отделе такое невозможно, поскольку каждый случай, который мы ведем, сначала проходит проверку и утверждение в ГУВД. А рисковать своей работой вряд ли кто-то из нас согласится.
- Если и вы, и руководство ГУВД знает о тех лицах, которых защищают, наверняка возможна утечка информации о том, где их прячут, под каким именем они живут?
- У нас не ведется баз данных на людей, которых мы защищаем. Мы, естественно, такой информации никому не даем. Наоборот, в подавляющем большинстве случаев утечка происходит от самих защищаемых людей. Некоторые, почувствовав свою защищенность, начинают хвастать, что к ним приставлена личная охрана. В конце концов, бывает так, что многие видят, что этот человек ходит по улицам не один, а в сопровождении людей с оружием. При этом, мы его предупреждаем, что лучше не светиться. Если он не реагируем, делаем еще одно предупреждение, если и оно не действует, тогда охрану с этого человека снимаем - поскольку идет грубое нарушение всех нами установленных правил, засветка нас и наших сотрудников.
Выпуск N 143 (669) от 4 августа 2003 г. [ N 142 ] [ N 144 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]