[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 135 (661) от 23 июля 2003 г. [ N 134 ] [ N 136 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Глава Комитета Госдумы по законодательству Павел Крашенинников почти доволен итогами судебной реформы
Успешная судебная реформа остается одним из ключевых политических достижений за последние четыре года. Однако то и дело вспыхивающие громкие процессы периодически ставят под сомнение усилия по созданию правового государства всех трех ветвей власти. В интервью "РГ" текущую ситуацию согласился прокомментировать глава думского Комитета по законодательству Павел КРАШЕНИННИКОВ.
- Павел Владимирович, говорили о том, что как только введут судебный арест - это будет важной конституционной гарантией защиты прав граждан, но каждый раз, когда возникает какое-то громкое дело, суд чаще всего оставляет подозреваемого под стражей. Возьмите историю с тем же Платоном Лебедевым.
- Давайте мы Платона оставим в стороне. А боролись мы за то, чтобы обвинение не само принимало решение. Мы не боролись за то, чтобы вообще арестов не было, если человек общественно опасен, конечно, его нужно арестовывать. Когда само обвинение подписывает эти санкции, ему легче так работать, чем повестки присылать и ждать, придет или нет, а так взял и упаковал. Поэтому Дума боролась и добилась, чтобы суд активно взвешивал представленные обвинением доказательства. И за год действия нового порядка арестов количество решений о заключении под стражу сократилось.
- Мало того, что аресты в "ЮКОСе" связывают с предвыборной ситуацией, дела эти оценивают как начало цепочки политических процессов, обвиняют судебную и правоохранительную системы в действиях по системе "заказали", и их авторитет, соответственно, падает до нуля.
- Я не знаком с материалами дела, но очевидно, что последствия этого дела - политические и экономические. Но у меня, да и у любого нормального человека, возникает вопрос: а где вы были 9 лет-то, если эпизод относится к 1994 году? И что, действительно этот человек общественно опасен, если ему избирают такую крайнюю меру пресечения, как взятие под стражу?
- Насколько я понимаю, вы, чисто по-человечески, сторонник амнистий.
-Да, но не сплошных. Я - сторонник амнистий именно в такие переходные периоды развития страны, когда у нас часть граждан еще сидит по старому Уголовному кодексу и 99% привлекались к суду по старому Уголовно-процессуальному кодексу. Конечно, в таких ситуациях институт амнистии, институт помилования должны работать. Как только мы либерализуем наше карательное законодательство, а я имею в виду и УПК, и УК, и поправки, внесенные Президентом, тогда и нам нужно будет не очень часто амнистии применять.
- Вот посмотрите, несколько лет назад очень активно обсуждалась идея экономической амнистии, которая бы позволила вернуть в страну вывезенные капиталы. Но дело с "ЮКОСом" сразу ставит крест на этой теме, которая была очень привлекательна для российского бизнеса и, стабилизируя экономику, автоматически записывалась Путину в актив. Вы - сторонник такой амнистии или противник?
- Это уже не амнистия. Амнистия - это освобождение граждан, которые совершили какие-то деяния, подпадающие под УК. А что касается легализации, то был даже один законопроект, который обсуждался, но почему-то не появился с предложением сократить исковую давность по приватизационным сделкам с 10 лет до 3. Вот это с точки зрения экономической, а не юридической, и есть амнистия. Сейчас срок исковой давности по таким сделкам 10 лет. Если считать, что приватизация началась в 1993 году, то с этого года для сделок 1993 года уже истек срок давности, а 1994-й еще считается. Но, с другой стороны, нужно понимать и пытаться разграничивать, а это очень сложно, гражданское и уголовное законодательства. Потому что если совершена сделка и сделку признают ничтожной, то последствия этого гражданско-правовые - возмещение ущерба или реституция. А у нас очень часто идет подмена понятий: вместо обсуждения последствий объявления сделки ничтожной сразу начинают говорить об уголовном аспекте. Конечно, с точки зрения гражданского права такие сделки нужно через арбитражный суд оспаривать, но некоторым, видимо, это сложно. По старому пути всегда легче: схватил, надел браслеты и отправил куда-нибудь.
- Вы ведь лично участвовали и в подготовке уже объявленной амнистии в Чечне, проводит ли ваш комитет мониторинг ситуации?
- Пока у нас таких данных нет. В принципе за этим должна следить прокуратура, но думаю, что мы направим запрос в конце августа. Все-таки применение амнистии очень важно, это инструмент невоенный и в ряду "референдум - договор о разграничении полномочий" - выборы в Чечне очень логичный юридический инструмент.
- А вас не настораживает тот факт, что после теракта в Тушине многие политики выступили с предложением вернуть смертную казнь?
- Ну в данном случае кого казнить? Тех, кто сам себя взорвал? Или что, мы уже всех переловили и не знаем, что с ними делать? Такие призывы - это популизм в чистом виде. Конечно, у граждан, не удовлетворенных борьбой с преступностью, будет именно такая реакция на подобные заявления.
- Действующую правоохранительную систему критикуют не только у нас, вспомните один из аргументов лондонских защитников Ахмеда Закаева - это заявление о том, что трое чеченских боевиков, в том числе и Салман Радуев, уже умерли в тюрьме.
- Вы знаете, я все-таки в Министерстве юстиции работал, и каждое утро в 7.30 мне как министру докладывали, сколько трупов. Сидит около миллиона граждан, да просто возьмите миллионный город, и там тоже будет смертность по разным причинам. Да, и болеют, и умирают люди, но если вы называете трех человек из миллиона, то это не очень убедительно. Может быть, я какие-то страшные вещи говорю, но просто каждое утро мы смотрели: число умерших, где причина смерти, к примеру туберкулез, - страшное дело, мрут от него и на воле, и в тюрьме. Если насильственная смерть, значит, нужно разбираться, возбуждается уголовное дело, проводится проверка. Так это данные только по осужденным, а ведь еще больше ста тысяч сотрудников там работают, с ними тоже что-то происходит. Ну такая огромная армия, и, конечно, нужно деньги выделять на строительство новых изоляторов и тюрем, на борьбу с туберкулезом и со СПИДом. Сейчас-то ситуация намного лучше, чем даже пять лет назад.
- Тем не менее в ходе весенней сессии Президент внес целый пакет поправок в Уголовный кодекс.
- Президент внес закон, включающий 101 поправку в Уголовный кодекс, - это практически ревизия Уголовного кодекса. Дума приняла этот законопроект в первом чтении, у нас на осень задача - принять его во втором и третьем чтениях. Так, убирается институт конфискации имущества. По проекту, конфискации теперь будет подлежать только имущество, нажитое преступным путем, либо имущество, изъятое из гражданского оборота (наркотики либо оружие). Кроме того, в отношении борьбы с распространением наркотиков будет ставиться акцент на ужесточении наказаний за сбыт, а составы преступлений "расшиваются", то есть дается более подробная квалификация. Но если наркоторговец сам является наркоманом, то этот факт не станет смягчающим обстоятельством. Если человек потребляет наркотики - это заболевание, его надо лечить, но когда он еще и торгует - это уже состав преступления. Также после принятия поправок иначе будет дифференцирована ответственность за совершение деяний для несовершеннолетних: от 14 до 16 и от 16 до 18.
Кроме того, впервые мы в Комитете по законодательству после введения в действие Уголовно-процессуального кодекса не стали распускать рабочую группу, продолжили мониторинг введения УПК в действие.
Дума в ходе этой сессии также приняла Закон о создании новой апелляционной инстанции в арбитражных судах. Если раньше и первая, и вторая инстанции арбитража были в одном областном суде, то теперь вторая инстанция выносится, будет сформирован один апелляционный суд на два-три субъекта Федерации. Я считаю этот закон антикоррупционным, потому что, сами понимаете, когда в одном суде и первая, и вторая инстанции по одному делу, там всегда появляются соблазны. Так что по судебно-правовой реформе Дума неплохо поработала, мы многое приняли.
- Похоже, в ходе решения проблемы права на жилье на вас всерьез повлияло выдвижение на должность Уполномоченного по правам человека. Скажите, а насколько достоверна информация, что еще раз обсуждать выдвижение омбудсмена будут уже в новой Думе в рамках пакетного соглашения?
- Вы знаете, что мне совсем чуть-чуть не хватило. Там была возможность второй раз проголосовать, но я сам выступил против повторов, и решили все это обдумать. Конечно, очень неприлично переносить решение вопроса на следующий год, это все-таки конституционная должность. И в конце концов если людей не беспокоит ситуация с правами человека внутри страны, тогда пусть вспомнят хотя бы о международном аспекте. Конституционный закон требует принять решение в течение месяца. В случае с Олегом Мироновым, а он был первым, назначенным по закону, потому что Сергей Ковалев был назначен по указу Президента, процедура избрания уполномоченного не прекращалась, постоянно выбирали кого-то, снова подавали документы, и снова процедура вертелась. Перенос на сентябрь теоретически тоже не прекращает процедуру, поскольку Дума сейчас не работает. Ситуация может развиваться следующим образом. Первый вариант развития событий: в сентябре, сразу после начала сессии, состоится голосование, и это более легитимно, более соответствует закону. И второй: перенести решение вопроса, и тогда действующий уполномоченный, как бы мы хорошо к нему ни относились, остается в таком подвешенном состоянии.
Выпуск N 135 (661) от 23 июля 2003 г. [ N 134 ] [ N 136 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]