[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 125 (651) от 9 июля 2003 г. [ N 124 ] [ N 126 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Открываем заслонку смотрового окна в железной двери. И, словно вспугнутые шумом тараканы, люди в полосатой одежде несутся из углов камер к стене.
Секунда, другая и застыли, уткнувшись в нее лицом и подняв над головой руки в странном изгибе. Попарно. Пара в левой камере и пара в правой. Пары, естественно, не видят друг друга, но действуют абсолютно синхронно. Сказывается длительная дрессировка. Это пожизненники, те, кому еще до 1995 г. за их жуткие деяния полагался расстрел. Нынче власть проявляет к ним милосердие, оставив жизнь. Реагировать подобным образом на звук оконной заслонки, предписано местными правилами внутреннего распорядка. Смысл этого нам объяснили примерно так: "Здесь ведь сидят страшные злодеи. А вдруг да кому-то захочется плюнуть в лицо надзирателю". Злодеи сидят за двумя решетками, между которыми тамбур. Будь ты хоть чемпион по плевкам не доплюнуть. Ну да дело, понятно, не в этом. Да и вообще, в контексте всей их жизни, подобное требование режима - мелочь. В тюрьмах изобретено много подобных поз. Есть и похлеще. Вывод, например, из камеры в коридор: нужно выбегать на цыпочках, согнувшись чуть не до пола, руки в наручниках назад, пальцы растопырены веером. Передовой опыт распространяется мгновенно по всей нашей необъятной тюремной державе. Кто-то из персонала называет подобное "техникой безопасности": "Им ведь терять нечего". Кто-то объясняет тем, что здесь, мол, не санаторий все эти люди совершили страшные преступления и должны исполнять наказание. В дополнение, так сказать, к приговору суда. Не надеемся вызвать у читателей сочувствие к этим серийным убийцам и насильникам (таких здесь большинство). Скажем только, что ни в законах наших, ни в регламентирующих документах, поступающих из Минюста, подобные позы не предписаны. А предписано прямо противоположное: обращаться с осужденными со всеми без исключения! - вежливо, не унижать их, не ущемлять чувство собственного достоинства и т.д., и т.п. Однако гулаговская традиция берет свое. И словечко мразь! в адрес зеков звучит куда чаще, чем, как положено, "гражданин осужденный!". Впрочем, не спешите осуждать персонал эти люди тоже жертвы существующей системы исполнения наказаний заложники нашей общей жестокости Город Соликамск Пермской области. Здесь кончаются рельсы, последняя станция тупик. Место обитания учреждения Ь240/1И, известного более под названием Белый лебедь. Это колония строгого режима предназначена также для содержания 227 осужденных на пожизненное заключение. Они сидят по двое в камерах. Нам сюда. Как возникло это романтическое название самой жестокой тюрьмы СССР? По одной версии: построили ее из белого кирпича - вот и белый лебедь. По другой - местный зек-умелец вырезал из дерева красавицу-птицу, которую водрузили на крышу. По третьей здесь, мол, "допевали свою лебединую песню"воры в законе. Первую, безуспешную войну с законниками вел Сталин: активисты по наущению администрации попытались перековать воров. Кончилось это лишь большой кровью. Вторая война велась уже во времена Брежнева. И главным ее плацдармом выбрали Белый лебедь. Сюда, свозили всех законников и, как рассказывают старые зеки, прессовали их изо всех сил - кого насиловали ("опускали"), кого просто забивали до смерти. Тогда и родилось изречение: Здесь один вор в законе начальник. Другим не бывать! Кто-то из воров не выдерживал и публично заявлял о своей перековке. Но тут сидели такие известные короли криминального мира как Вася Бриллиант и Япончик. Они и задавали тон. Так что война опять ничем не закончилась. Лишь позднее рынку удалось сделать то, что не удавалось партийным вождям звание вора в законе поступило в продажу и во многом утратило свой авторитет. Впрочем, это другая тема. Нынче в Белый лебедь везут пожизненников со всей страны. Последней местной знаменитостью был Салман Радуев. Тогда сюда, как рассказывают, толпой устремились журналисты и телевизионщики. Потом, после странной его смерти, ажиотаж схлынул. И вот уже с год пишущую и снимающую братию эти места не привлекают. Из известных преступников сидит здесь разве что Малышев, расстрелявший заместителя министра внутренних дел Удмуртии и его семью своих родственников. Короли преступного мира ездят нынче на Мерседесах - здесь же в большинстве своем обитают обычные, как говорят, отморозки. На внешних стенах камер таблички с краткой биографией сидельцев. Они похожи: Изнасиловал и убил четверых несовершеннолетних, вырезал всю семью, не пощадив и малолетних, с особой жестокостью убил двух женщин. Легче всего подумать: Это же не люди, а звери, да и похуже зверей. Если бы не знать, как часто на следствии люди под побоями оговаривают себя и как часто наши суды "ошибаются". Узники при жизни, на которую они здесь обречены, достаточно быстро до конца утрачивают все человеческое. Если у кого еще таковое осталось. Сидеть им всем, как минимум, 25 лет. Лишь потом, по закону, можно хлопотать об условно-досрочном освобождении (УДО). Естественно, "за примерное поведение". Если, в конце концов, кому-то повезет, и он выйдет на свободу, пощады от такого не жди. С самых первых минут вся система нацелена на то, чтобы окончательно превратить каждого в лютого зверя. На внешних стенах камер нарисованы треугольники. Черный склонен к суициду, красный к агрессии, зеленый неустойчивая психика. Психика не в порядке у большинства. Склонных к самоубийству тоже немало. Но пока за четыре года наложили на себя руки только двое. Надежда, как известно, умирает последней. На что им можно надеяться? Ради чего жить? По закону за примерное поведение через десять лет они вправе претендовать на обычный режим. Та же камера, тот же распорядок дня, разве что больше посылок и право на длительное свидание. Мало кому из них этими своими правами удастся воспользоваться: большинство будет забыто родными. Просидев без нарушений еще десять лет (то есть, всего двадцать) можно рассчитывать на облегченные условия содержания. Та же камера, тот же распорядок дня, но какие-то послабления. (Какие именно, пока никто не знает). После 25 лет сидения в камерах, как уже говорили, можно хлопотать об УДО. А теперь представьте себе жизнь этих людей. 8-ми часовой сон, а потом сиди 16 часов с короткими перерывами на кормежку. Все уже пересказано друг другу, книги, какие есть в библиотеке, прочитаны. Остается тупо сидеть и молчать. И так не месяц, не год, десятилетия. Правда один, как рассказывают, изучил здесь в совершенстве английский язык и теперь сочиняет разговорник. Эти знания ему вряд ли когда потребуются. Работа, которая могла бы отвлечь и увлечь, для пожизненников не существует. Выводить их в промзону не положено, а для создания рабочих камер нет средств. Спортом они по той же причине тоже не могут заниматься. Уже и идеология для этого подобрана: Зв целях недопущения развития силы, направленной против администрации (авторство принадлежит Оренбургу). Сегодня с заключенными работают психологи, их мало, квалификации часто не хватает, но все-таки зекам есть с кем поговорить, поделиться в крайнюю минуту. У пожизненников в Соликамске ставку психолога сократили. И священнику к ним приходить, как нам объяснили, не положено. Да и если бы было положено, какая исповедь у прикованного наручниками к стене? (А только так полагается). Беседы с психологом, когда он здесь еще был, тоже проходили в наручниках. Что же остается? Сидеть и звереть. Может, и пусть звереют? Они ведь и без того уже звери, если судить по их преступлениям. Но в эту жестокую систему вовлечено много людей. И следователи, и судьи, и прокуроры, и надзирающий персонал. Это обстоятельство было, кстати, одним из аргументов отмены смертной казни. Буквально на днях замминистра юстиции, курирующий нашу пенитенциарную систему, Ю. Калинин заявил, что если сегодня в работе с осужденными мы отдаем приоритеты психологии, социологии, образованию, то в этих направлениях следует воспитывать и образовывать и наших сотрудников. Пока же предпочтение по-прежнему отдается не психологии, а режимным требованиям. Плохо и то, что условия содержания пожизненников практически не урегулированы ни законами, ни подзаконными актами. Вот и приходится изобретать. И система изобретает, как ей привычнее. Служба в колонии, и особо, в тюрьме, как говорил еще Петр 1, окаянная Р это бесконечные нервные, психологические перегрузки. Ведь, так или иначе, все скованы одной цепью. Петр 1 особым мягкосердечием не отличался, но понимал это. В кабинетах начальника Белого лебеди на стене петровский указ: Тюрьма есть ремесло окаянное, и для скорбного дела сего зело истребны люди твердые, добрые и веселые посему повелеваю: жалованье им платить безотказно, в кабаки пускать беспрепятственно. Нынче уж не до кабаков на хлеб бы хватило. Младший инспектор получает полторы тысячи рублей, зам начальника колонии по безопасности (самая, пожалуй, нервная должность), шесть тысяч. А ведь не знаешь покоя сутками напролет, да еще во вредной, агрессивной среде. Ремесло действительно окаянное. Недавно отменили все надбавки (за опасность и пр.). Власти обещали компенсировать это увеличением зарплаты, но забыли выполнить обещание. В результате текучка кадров страшная. И в орбиту жестокости вовлекаются все новые люди. Как уж тут быть добрым и веселым? Вся система содержания пожизнеников способствует деградации не только сидельцев, но и персонала. В первую очередь к росту жестокости. Зачастую сотрудникам администрации тюрем помощь психологов нужна не меньше, чем их подопечным. Как нам рассказал заместитель начальника управления безопасности ГУИН Минюста России В. Гойса, среди них нередки случаи суицидов. Мы видели ЗпожизненниковИ в американских и европейских тюрьмах. Сидят там такие же злодеи, ничуть не лучше наших. Так ведь они не просто сидят. С ними работают классные специалисты, стараясь пробудить в них человеческое, помочь переродиться. Священники помогают им найти путь к Богу, психологи и психиатры делают свое дело, социальные работники учат ремеслу и пр., пр. Не жирно ли будет? Так ведь общество подобным образом заботится исключительно о себе, о своем нравственном здоровье. Кстати, в Британии абсолютное большинство пожизненников выходит на свободу уже через 12 лет. А потом до конца жизни, в целях безопасности общества, они находятся под надзором специальных служб и полиции. В тюрьме же они могут общаться друг с другом, работать, рисовать, заниматься спортом. У нас все это "не положено". Всего в России пока 1200 пожизненников. Да 300 человек приговоренных к 20-30 годам заключения. Стоит ли о такой "мелочи" говорить? Но число это год от года растет. До недавнего времени было лишь три места их обитания: в островной тюрьме Вологды (Черный дельфин), в республике Коми, в Соликамске (Белый лебедь). Недавно открыли для пожизненников тюрьму в Оренбургской области. И везде уже под завязку. Указом президента в 1995 г. смертная казнь в России была заменена пожизненным заключением. Россия нынче стремится походить на цивилизованную страну. В итоге людей не приговаривают к смерти, но и жизнью их существование никак нельзя назвать. Не мертвые, и не живые...
Выпуск N 125 (651) от 9 июля 2003 г. [ N 124 ] [ N 126 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]