[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 123 (649) от 7 июля 2003 г. [ N 122 ] [ N 124 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
- Судя по реакциям страны, отношение к операции "Оборотни" довольно сложное. С одной стороны, это приятно, когда арестовывают милицейских генералов. С другой, совершенно неочевидно, что другие генералы, которые производят аресты, чем-то лучше.
Если отвлечься от явной предвыборной составляющей операции, можно увидеть в этом начинании что-нибудь реально обнадеживающее?
- Вообще говоря, бывает такое, что и из пиара может получиться что-то хорошее. Но я сомневаюсь, что к нашей милиции это относится. Я, честно говоря, не понимаю, почему их называют отщепенцами, перерожденцами, оборотнями. Говорить-то надо о перерождении целых институтов, а не отдельных людей.
Чуткий сон тонтон-макутов
- История перерождения, как я понимаю, началась не вчера.
- Еще Гиляровский писал, когда переименовали квартальных в участковых: квартальному дай целковый, а участковому - уже пять. Полиция, или милиция, наша всегда была коррумпирована. Я думаю, что самое скверное с ней случилось во времена застоя. А в условиях рынка расширились возможности получения барышей, которые некоторое время не находились ни под каким контролем, кроме бандитского. До этого действительно можно было говорить об оборотнях.
Милиция просто честно служила аппарату. Теперь она стала не только частью аппарата, но и самостоятельным игроком на рынке.
Есть такой показатель - количество полицейских на душу населения. У нас их больше, чем в Гватемале во времена диктаторского режима. МВД - это сила, поддерживающая режим, поддерживающая президента.
- Но при этом прямо поставленной тонтон-макутской задачи нет. В этом и состоит мотив растления?
- Конечно. Стиль существования - бодрствовать и кормиться. И как следствие милиция полностью депрофессионализирована, растренирована. Методы расследования уголовных дел - традиционные, пыточные. Признание до сих пор считается царицей доказательств. Мало что меняется. Фальсификация доказательств, подбрасывание наркотиков и патронов, выводиловка данных о раскрываемости, ориентирование милиции на передачу дел в суд любой ценой. Все это осталось еще с советских времен. При этом милиция получает все новые и новые полномочия. Все развивается в том же направлении - милиция должна поддерживать режим. Под предлогом, понятное дело, борьбы с преступностью.
- Закон о милиции, если я правильно понимаю, - это даже не столько закон, сколько манифест о нынешней роли милиции в обществе. Я имею в виду в первую очередь раздел о правах милиции.
- Да, там есть много норм, которые имеют очень мало аналогов в развитых странах, где на все обычно требуется судебный ордер. А у нас можно без всякого ордера. Более того, можно это делать, не предъявляя никаких оснований - просто при подозрении в совершении правонарушения. "При наличии достаточных оснований..." И никакого контроля. Только прокурорский надзор и собственная безопасность.
- Как все это соотносится с конституцией? Ведь, строго говоря, у меня не имеют права проверять регистрацию на улице. Но вот меня останавливают, я отвечаю, мол, ребята, вы нарушаете мое право на свободное передвижение, а мне заламывают руки и тащат в участок...
- Тащат. В кодексе об административных правонарушениях теперь есть статья о неповиновении работнику милиции. Раньше были нормы о необходимой обороне. И гражданин, который не показал паспорт в этой ситуации, так мог поступить, защищая свои права, то есть будучи в состоянии необходимой обороны. И я знаю прецеденты, когда судьи отказывались штрафовать или арестовывать таких людей. А сейчас вас обвинят в неповиновении и на 48 часов задержат без предъявления обвинения. Гарантий, защищающих человека от произвола милиции, нет. Единственная надежда на то, что осенняя сессия примет после долгих проволочек закон об общественном контроле. Чтобы определенных людей наделить статусом общественных инспекторов, и эти люди смогут посещать отделы внутренних дел и знакомиться с положением задержанных.
Цитаты из конституции против конституции
- Вы всерьез рассчитываете на то, что это подействует? Закон об адвокатуре не спас?
- Ну, тут дело не в законе об адвокатуре, а в новом УПК. Теперь личный обыск задержанного может проводиться без участия понятых. И раньше это были штатные спецпонятые - как правило, это была либо агентура, либо прикормленные алкоголики. А теперь не надо даже их. А при адвокате должен состояться только первый допрос. В течение 24 часов. А за это время сколько можно успеть сделать!
- То есть закон о милиции по своему жанру отлично встраивается во всю, так сказать, вертикаль правоохранительного законодательства?
- Да, УПК, закон о милиции, не забудьте закон об оперативно-разыскной деятельности, закон о государственной экспертной деятельности.
- Вы подвергали их анализу на конституционность?- УПК подвергал. Очень много неконституционного.
Понимаете, ведь никакие реформы у нас правоохранительной системы вообще не касались. Новый УПК во многом хуже старого.
Очень много не просто нарушений конституции, а ее искаженного цитирования. Например, в конституции сказано: судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (123 статья, часть 3). Судопроизводство в соответствии с тем же УПК включает в себя и предварительное следствие, и суд. А в УПК конституционная норма излагается так: стороны равны перед судом. Понимаете, только перед судом! А на следствии та же защита должна кланяться тем же милиционерам.
Секрет секретаря
Где в этой нереформируемости особенности самого МВД и где прямая политическая воля - или, если угодно, ее отсутствие?
- Например, Ельцин пытался в свое время реформировать КГБ. И у него был указ с очень длинной преамбулой, где говорилось, что КГБ доказал свою нереформируемость. Поэтому Ельцин его развел, но видите, КГБ, как капельки ртути, снова соединился. А МВД всегда имело очень мощное лобби во власти. Скажем, в 91-м интересы этого ведомства представлял комитет по вопросам законности, правопорядку и борьбы с преступностью во главе с Аслахановым. Этот комитет тормозил всякие попытки реформирования. В этом и проблема: демократический антураж - и мастодонты прежних времен. Сталинская прокуратура, МВД как наследник Лаврентия Павловича и Абакумова, андроповский КГБ.
- Но то время все эти структуры сознательно выстраивались для выполнения конкретной задачи. А сейчас, похоже, такой обдуманности нет, и власть просто по инерции платит этим структурам за традиционную готовность ее в нужный момент защитить. Вы будьте наготове, а мы вас не трогаем...
- Да, по сути это такая нелегальная система кормления. На многое закрываются глаза. Как следствие - растление силовых структур, рост преступности, значит, давайте новое оружие, выделяйте новые средства. И любое изменение или не работает, или работает вопреки задуманному. Скажем, передали уголовно-исправительную систему в Минюст. Во многих странах это оказалось во благо. В Германии, например. А у нас - нет, потому что оперативно-разыскная деятельность у нас продолжается. И если, скажем, в Германии это позволяется только для поддержания безопасности в местах содержания под стражей, то у нас - для раскрытия преступлений, по которым ведется расследование. И было заключение Конституционного суда, связанное с законом о содержании под стражей обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений. Адвоката не хотели пускать без разрешения от следователя, прокурора и органов дознания. По закону же об адвокатуре он должен предъявить только свое адвокатское удостоверение. КС решил в пользу адвокатов. Это, пожалуй, была самая грандиозная победа.
- А кто-нибудь обращал внимание на антиконституционность других "милицейских" законов?
- Были попытки оспорить закон о милиции в Конституционном суде. Но успехом они не увенчались. Чтобы обратиться с частной жалобой, нужно, чтобы закон затрагивал твои права. То есть надо найти таких людей и предложить им написать жалобу. Это специальная работа... Но главное состоит в том, что обращение в КС проходит через очень узкое горлышко, и жалобы отсеиваются главным образом на уровне секретариата. Понимаете, закон о КС позволяет секретариату отклонять жалобы на основе формальных нарушений ее составления. Но фактически секретариат вмешивается в суть жалобы.
- Другими словами, КС венчает ту самую отстроенную вертикаль, о которой мы говорим?
- Да.
Борьба за снижение плана
- Мы говорим о нашей милиции, но справедливости ради следует отметить, что "копов" не любят нигде. Такова неизбежная, где-то даже философская специфика их деятельности?
- С "копами" ситуация очень своеобразная. Скажем, в англосаксонских странах гарантией прав народа является децентрализация управления. Сколько полицейских подразделений, никто толком не знает. В каждом городке - свои, в каждом ведомстве - свои. Вы знаете, что есть даже библиотечные полицейские? Не говоря уже про рейнджеров, "трупперов", много про кого еще. И единой иерархии нет. Есть много маленьких иерархий. И замыкаются они, как правило, на шерифа. А шерифа избирает население. И таким образом, полиция ответственна не перед начальником в Москве, одновременно главой партии, а перед населением округа. Поэтому шериф заинтересован в том, чтобы служить и защищать. В Британии МВД вообще отвечает только за округ Большого Лондона. И более или менее централизованные полицейские силы со многими оговорками были созданы Маргарет Тэтчер только во время шахтерских волнений. Это, а также то, что она отменила молоко в средних школах, стало поводом для дразниловок типа "Тэтчер - Снэтчер" (от слова "хватать"). И поэтому у полицейских есть, я бы сказал, разные способы служить и защищать.
В кварталах, скажем, с латино- или афроамериканцами они ведут себя в стиле "полицейский-начальник": жесткое патрулирование и беспрекословное подчинение. Здесь полицию не любят, это правда. Но есть другая логика: "полицейский-член общины". В городках, в которых живут состоятельные люди, полицейский - хороший парень, он знаком со всеми подростками. В общем, один из нас.
- В такой ситуации он может превратиться в городничего?
- Пожалуй, нет. Ему здесь не за что брать взятки. С другой стороны, он очень дорожит своим местом, потому что в этих районах он получает довольно высокое жалование. Полицейский в Нью-Йорке и где-нибудь в уютном Кембридже - это совершенно разные уровни жизни. И разный круг решаемых вопросов. А там, где нет такого обеспечения, то конечно, связь с игорным бизнесом, с мафией и далее по списку. Но американцы по-настоящему не любят один тип полицейских - дорожных полицейских. Не тех, кто на дорогах контролирует скорость, а тех, кто "тикеты" раздает за неправильную парковку, - это, кстати, тоже разные службы.
У этих, на парковках, есть план по штрафам, и я помню, когда я был в Бостоне в 2001 году, население бурно приветствовало снижение этих планов.
- А это обсуждается публично?
- Конечно. Это очень важно - логика транспарентности.
Пыточный стандарт
- Как игра "полицейские - воры" везде имеет свои непреложные законы, так и отношения правоохранительной системы с обществом тоже, видимо, выстраиваются по одной схеме. Любая силовая структура пытается расширить свои полномочия вне зависимости от личностей или политического момента, просто объективно. С другой стороны, общество также объективно заинтересовано в ограничении этих полномочий. Что служит залогом баланса?
- Отвечу очень просто: избираемость шерифов и прозрачность финансов. Поэтому в Америке - равновесие. В Европе тоже в высокой степени равновесие. Но важно понимать, что есть еще и традиция. С традицией бороться даже сложнее, чем с политической волей. Люди хотят жить как жили - это понятно. Законы должны исходить из понимания реальных технологий. Этого у нас нет. В США коррумпированность в большой степени была ликвидирована после создания ФБР. ФБР как элитное подразделение минюста довольно быстро навело порядок. Благодаря политической воле удалось изменить те безобразия, которые наблюдались в 30-е годы. А в нашей милиции, боюсь, процессы гораздо серьезнее, чем нам кажется.
И дело не только в коррупции. Дело в воспроизводстве очень специфических форм деятельности. Это поразительно, названия пыток, применяемых в милиции, в разных частях нашей страны одинаковы. Опыт передается. Система воспроизводит сама себя.
Эффект железных опилок
- Вы говорите об избираемости шерифов. Но избираемый шериф - это полицейская ипостась местного самоуправления, и, пока его в реальности нет, никакой шериф нам не светит. С другой стороны, пока нет административной реформы, бессмысленно говорить о децентрализации управления. Дело, выходит, не в законе о милиции и даже не в Конституционном суде?
- Да, это так. Но тут надо понять, чего мы хотим. Если мы хотим честности, то тогда придется пойти на снижение раскрываемости.
- У нас провозглашено дело поважнее - управляемость государства.
- Вот это другой разговор. Ручное управление страной необходимо для чувства защищенности тем, кто наверху. Блага народного управляемость страной никак не дает. И милиции в режиме этого ручного управления никакая реформа не угрожает. Тем более что милиция как единый организм - это не железные опилки: включили ток, и они сразу повернулись в одну сторону. Есть муниципальная, скажем, милиция, которая финансируется из местного бюджета. И муниципалы служат не столько федеральному, сколько местным режимам, которых у нас 89. Уголовный розыск - это одно. ГИБДД - совсем другое. Организм слишком большой, чтобы быть единым. Централизованное ведомство теряет управляемость.
- В случае реформаторской угрозы возможен эффект этих железных опилок?
- Обязательно.
- И насколько далеко этот эффект может зайти? Власти, если она вдруг решится на реформы, есть чего опасаться?- Я полагаю, что во многом творческая энергия уже убита. Опричники-то они опричники, но не настолько родовитые, чтобы стать государями. Главным требованием милицейского лобби всегда было не "власти, власти!", а "полномочий и денег!". Кормят и дают обирать - и то спасибо.
Выпуск N 123 (649) от 7 июля 2003 г. [ N 122 ] [ N 124 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]