[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 120 (646) от 2 июля 2003 г. [ N 119 ] [ N 121 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Россия отмечает годовщину нового УПК
1 июля исполняется год, как вступил в действие новый Уголовно-процессуальный кодекс. Этот документ, определяющий всю процедуру уголовного судопроизводства, появился в результате долгой борьбы между заинтересованными ведомствами и правозащитниками. Однако, как это часто бывает после достижения компромисса, каждая из сторон посчитала себя уязвленной. Сразу после вступления УПК в силу представители следственных органов заговорили о необходимости пересмотра целого ряда положений, мешающих, по их мнению, бороться с преступностью. Адвокаты и правозащитники, наоборот, заявляли, что в УПК не полностью соблюдены конституционные принципы защиты и обвинения. 20 и 21 июня Госдума приняла во втором и третьем чтении 100 поправок в Уголовно-процессуальный кодекс. Но и после этого у всех участников уголовного судопроизводства осталось множество претензий к УПК.
"Известия" попытались проследить, с какими сложностями сталкиваются сегодня милиционеры, прокуроры, судьи и адвокаты. Представители всех юридических сословий смогли высказаться на этой полосе и рассказать истории, которые, по их мнению, наглядно демонстрируют несовершенство нового кодекса. Прокомментировать претензии к УПК согласилась одна из его авторов - Елена Мизулина. Возможно, правда, как всегда, оказывается где-то посередине. Многие проблемы, с которыми сталкиваются юристы, действительно реальные. Но некоторые возникают лишь потому, что следственные органы все еще продолжают работать по старинке. Некоторые из них не успевают, а некоторые и не хотят перестраиваться под однозначно более гуманный кодекс, не спешат отказываться от практики, утвердившейся в работе еще с незапамятных - "крутых" - времен.
Тем не менее большинство юристов новым кодексом все же довольно. Нынешний УПК стал в некотором смысле переходным. Он еще не полностью уравнивает в правах защиту и обвинение, но уже не имеет заведомо обвинительного и карательного уклона, как прошлый.
Пока жена не забеременеет, в суд не пойду
Прокуроры не в силах заставить обвиняемых быстро знакомиться с материалами дела
Для работников прокуратуры непроходящей головной болью стала невозможность ограничить срок, в течение которого обвиняемый знакомится с делом. Далеко не все арестанты торопятся сменить следственный изолятор на тюрьму или колонию. Многие даже признаются, что затягивают чтение томов умышленно. Но сотрудники прокуратуры поделать с ними ничего не могут.
"Пока жена не забеременеет, в суд не пойду". Так заявил один из членов казанской организованной группировки "Жилка" следователю прокуратуры. Последнему оставалось только развести руками. Даже попытки лишить его свиданий с этой самой женой ни к чему не привели.
Эта история началась в 2000 году, когда правоохранительным органам в ходе расследования нескольких убийств удалось арестовать 15 активных членов "Жилки" - одной из самых крупных группировок Казани. Сама банда, сколоченная в середине 80-х в микрорайоне "Жилплощадка", к середине 90-х насчитывала несколько "бригад", которые держали под контролем почти всю Казань, а также орудовали в Санкт-Петербурге и Москве.
- Уголовное дело "Жилки" содержит 72 тома, - рассказал "Известиям" старший помощник прокурора Татарстана Ильдар Мухамедзянов, - расследованием установлено, что членами группировки убиты 24 человека, в том числе в Оренбургской и Ростовской областях. Похищения людей, вымогательство, незаконное ношение оружия. В общем, целый букет статей. Они начали знакомиться с делом 30 апреля прошлого года. Семеро завершили ознакомление за 2 месяца.
Однако остальные восемь обвиняемых, в том числе два лидера группировки, в скорочтении замечены не были. За день они просматривают от 10 до 50 листов, могут вернуться и начать читать все с начала.
- Они прекрасно чувствуют себя в СИЗО, - рассказывает Мухамедзянов. - Поскольку суд все равно зачтет срок, проведенный в СИЗО, им выгодно затягивать нынешнее положение. За время ознакомления могут быть утрачены улики, свидетели могут переехать в другой город, уехать из страны, наконец. Сообщники обвиняемых могут просто найти этих свидетелей и оказать на них давление. Кроме того, здесь их родной город, "братки" каждый день носят передачи, в камерах сделали капитальный ремонт. А после суда им придется отправиться в колонию. Вот они и читают. Один из лидеров "Жилки" постоянно требует свидания с женой. А когда ему, чтобы подстегнуть его к быстрому чтению, следователь эти свидания запретил, тот подал в суд. И выиграл! На процессе он заявил, что нарушены его конституционные права на зачатие ребенка. А по-тихому признался: мало ли на сколько его, дескать, посадят. Пока жена не забеременеет, не будет читать, и все тут. Мало того, он еще подал ходатайство в суд о том, чтобы жену назначили его общественным защитником. После этого она к нему начала каждый день ходить. Только в вышестоящей инстанции удалось это решение отменить.
Примечательно, что почти такая же ситуация сложилась в Набережных Челнах. Здесь прокуратура закончила расследование в отношении участников крупнейшей в городе группировки "29-й комплекс". Несколько лет назад группировка насчитывала до 1000 членов и контролировала коммерческие и промышленные предприятия в нескольких городах России. К 2001 году группировка раскололась, началась "война", ослабившая обе стороны, и вскоре правоохранительным органам удалось арестовать 34 ее активных членов, в том числе двух лидеров. На их счету 21 доказанное убийство, вымогательство, похищения. Ознакомление с делом, начатое членами группировки 3 февраля 2003 года, грозит и здесь перейти в затяжную фазу. Восемь человек за прошедшие 4,5 месяца изучили все 212 томов дела. Большая часть остальных планируют закончить чтение осенью. Однако два лидера и несколько "бригадиров" прочли от 13 до 30 томов. При этом они постоянно жалуются на различные заболевания, требуют свиданий и откровенно заявляют, что будут читать несколько лет. А один из них признался, что ждет, чем же в Казани закончится история с "Жилкой".
- Мы понимаем, что государство заботится о правах обвиняемых, - говорит Ильдар Мухамедзянов, - но кто позаботится о потерпевших, которые вынуждены годами ждать судебного процесса? Нарушаются также права других обвиняемых, которые вынуждены ждать, хотя многие из них заявляют, что хотели бы побыстрее предстать перед судом. И ни у кого нет рычага для ускорения этого процесса.
Нельзя помиловать
Судьям приходится оправдывать виновных
Для многих судей непривычными стали нормы УПК, не позволяющие направить дело на доследование, а также отсутствие возможности огласить показания свидетелей и обвиняемых, данные на предварительном следствии, без согласия участвующих в деле сторон. По мнению некоторых судей, из-за этих нововведений им приходится оправдывать людей, в виновности которых материалы дела не оставляют никаких сомнений.
В начале февраля прошлого года в поселке Судоверфь, неподалеку от Рыбинска, на улице произошла стычка между местным хулиганом Александром Бузиновым и гражданином Фокиным. На глазах нескольких свидетелей двадцатипятилетний Бузинов вместе с приятелями сначала жестоко избил Фокина, потом задушил его, бросил тело в багажник машины и увез. Никто из свидетелей не заявил о происшедшем в милицию, и потому следователи вышли на Бузинова только через несколько месяцев, когда на допросе по другому делу "раскололся" один из его сообщников. Тогда же нашли тело, закопанное в лесу, и нескольких свидетелей, которые на предварительном следствии подтвердили, что видели момент убийства. Соучастники преступления дали показания, в которых признали свою вину. Никаких сомнений в виновности Бузинова не возникало. В конце июня прошлого года дело было передано в суд.
Это было одно из первых заседаний по новому Уголовно-процессуальному кодексу. Все обвинение строилось на показаниях свидетелей, поскольку других улик было мало: тело сильно пострадало, а орудие убийства так и не нашли. Но во время судебного заседания и обвиняемые, и, что самое главное, свидетели дружно отказались от своих показаний. Свидетели в частных беседах признались, что поселок Судоверфь маленький, Бузинов пользуется там недоброй славой, и его друзья вынудили их отказаться от показаний.
Судья не смог огласить их показания, данные на предварительном следствии. По новому УПК это делается только с согласия сторон, а адвокат Бузинова был, естественно, против. Поэтому ссылаться на них в приговоре судья тоже не мог. Не смог судья и отправить дело на доследование, поскольку этот институт новым УПК упразднен.
У судьи не было выбора. Обвинение развалилось на глазах, и в начале сентября Александр Бузинов вышел на свободу оправданным.
Через месяц после освобождения Бузинов совершил новое убийство. Будучи в сильном подпитии, он снова при свидетелях забил насмерть местную жительницу Людмилу Яковлеву. Как рассказали "Известиям" в прокуратуре Рыбинска, сначала он скрылся, но когда его объявили в розыск, пришел и сдался сам. Как предполагают в прокуратуре, он успел "обработать" свидетелей и был уверен, что его оправдают снова.
Этот случай иллюстрирует сложности, которые возникают при исследовании и оценке доказательств в суде. В частных беседах и на конференциях, посвященных применению норм УПК в судебной практике, судьи признаются, что иногда им приходится оправдывать людей, в виновности которых они не сомневаются. Что же касается Бузинова, то уйти от правосудия второй раз ему не удалось.
- Новый кодекс у нас, конечно, многое забрал, но кое-что и дал, - рассказала "Известиям" начальник отдела рыбинской прокуратуры Ульяна Кочуровская. - Мы предъявили суду свидетеля, имя которого было засекречено. Он сидел прямо перед судьей, подсудимый и зал не могли его видеть, а голос специальным устройством изменялся до неузнаваемости. На этот раз доказать вину Бузинова удалось. Он получил 14 лет лишения свободы.
Неравный бой
Адвокаты не могут реализовать свое право на сбор доказательств в пользу подсудимого
У адвокатов к Уголовно-процессуальному кодексу много разных претензий. Но всех до одного не устраивает то, что хотя в новом УПК защите дано право на сбор доказательств, реализовать его чрезвычайно трудно. А порой вообще невозможно.
- Я защищал одного молодого человека, - рассказывает московский адвокат Юрий Костанов, - его обвиняли в организации разбойного нападения, в ходе которого два человека были убиты, около 100 тысяч долларов похищены. Обвинение было абсурдно, парень был аспирантом престижного вуза, хорошо разбирался в компьютерах, писал программы для банков и финансовых организаций. О нелепости обвинения говорит даже приговор: пять лет условно. И это за такое преступление! Но дело не в этом. Арестовывали моего подзащитного дома, причем в операции принимал участие с десяток спецназовцев. Во время задержания они его хорошенько обработали прикладами. Потом во время допросов добавили еще. В результате парень дал признательные показания. В СИЗО он начал стремительно терять зрение. К моменту суда этот в общем-то здоровый молодой человек, которому не было и тридцати и у которого до ареста зрение было минус два, ослеп практически полностью. Он не мог разглядеть человека в нескольких шагах. Администрация "Матросской тишины" обратилась в Институт глазных болезней имени Гельмгольца. Его обследовали и выдали заключение: да, действительно, он теряет зрение в результате травмы головы. Но когда я принес это заключение в процесс, то судья не принял его в качестве доказательств. Мало ли, дескать, кто вам какое заключение подписал. При этом, я уверен, что если бы прокурор принес в суд бумагу от тех же самых людей, суд ее приобщил бы к делу.
Проблема равных прав по сбору доказательств касается не только экспертиз. Если раньше следователь был обязан исследовать доказательства как вины, так и невиновности подозреваемого, то теперь он не просто не обязан, он не может помогать адвокату в сборе фактов. И хотя адвокат имеет право опрашивать потерпевших и свидетелей, эти действия не значат ровным счетом ничего, до тех пор пока показания не будут закреплены протоколом у следователя. При этом на любое предложение адвоката допросить того или иного свидетеля защиты следователь может ответить отказом.
По словам главы Московской городской коллегии адвокатов Генри Резника, противоречие можно было бы разрешить введением института судебных следователей. То есть следователей, которые не подчиняются и не отчитываются перед стороной обвинения. И такие следователи есть и эффективно действуют во многих странах. У нас они, к примеру, могли бы структурно входить в Министерство юстиции. Это англо-американская модель, но так было и в дореволюционной России. Но сейчас, по словам Резника, государство к этому не готово.
На данном этапе можно хотя бы урегулировать статус специалиста и позволить адвокатам в качестве доказательства использовать его мнение в суде. Ведь сегодня различие между экспертизой следствия, и экспертизой защиты состоит лишь в том, что в последнем случае эксперт не расписывается, что он предупрежден об ответственности за дачу ложного заключения. Если дать право такого предупреждения адвокату, то равенство сторон будет соблюдено в большей степени.
48 часов
Милиционеры не успевают оформить задержанных
Для оперативников и следователей МВД заложенный в новом УПК порядок возбуждения уголовных дел, задержания и ареста подозреваемых стал настоящим шоком. По словам замначальника Главного управления уголовного розыска (ГУУР) МВД Анвара Рустамова, работа в первые часы после преступления или задержания подозреваемого затруднена настолько, что пресечение преступлений становится иногда попросту невозможным из-за нехватки времени.
Уже через несколько дней после вступления в силу нового УПК в МВД начали поступать сводки, из которых следовало, что новый закон мешает пресечению преступлений. В Ижевске ночью постовые милиционеры заметили человека, который, согнувшись под тяжестью, нес мешок с вещами. Его задержали, им оказался Александр Пиляев. Он тут же сознался, что обокрал квартиру, и даже назвал адрес. Прибыв на место, милиционеры обнаружили взломанную дверь. Из квартиры было вынесено все самое ценное. Но в соответствии со 177-й статьей нового УПК, чтобы осмотреть место, милиционеры были вынуждены ждать хозяев, которые вернулись с дачи только через сутки. Чуть позже Пиляев признался в совершении еще нескольких квартирных краж. Но время было упущено - через 48 часов Пиляева пришлось отпустить под подписку о невыезде. Он тут же скрылся, а через месяц был снова задержан в одной из обчищаемых квартир. Как выяснилось, за тот месяц, что он провел на свободе, он совершил еще пять квартирных краж.
В Томске по подозрению в совершении кражи был задержан гражданин Крылов. Однако, когда следователи попытались его допросить, он потребовал присутствия адвоката. Названный им адвокат сначала был занят в другом судебном процессе, потом отправился отдыхать, а на следующий день снова отбыл по другим делам. По истечении 24 часов следователь получил право назначить Крылову адвоката, однако его поиски также затянулись. Поскольку материалы должны быть переданы в суд для избрания меры пресечения не позднее чем через 40 часов после задержания, Крылова пришлось отпустить - оставшегося у следователей времени оказалось недостаточно для подготовки необходимых документов.
- Положения кодекса явно не учитывают российской специфики, - говорит Анвар Рустамов, - например, необходимость санкции прокурора при возбуждении уголовного дела. У нас есть местности, в которых от милиционера до прокурора -- 300-400 километров. А до суда еще дальше. И если преступление совершено где-то в глубинке, то нужно сначала осмотреть место происшествия, снять первичные показания свидетелей, потом поехать с этим к прокурору, возбудить уголовное дело, а уже потом снова все осматривать и всех допрашивать, но уже в рамках уголовного дела. То же самое с арестом и продлением сроков содержания под стражей. Нужно везти подозреваемого в суд, найти ему адвоката. А в сельской местности адвокаты - по одному-два на район. И они не горят желанием ехать по сельским дорогам чтобы защищать бесплатного клиента.
- Вообще с адвокатами большая проблема, - соглашается с коллегой заместитель начальника Следственного комитета МВД Иван Попов, - за короткий срок обеспечить участие защитника в процессе крайне сложно. Круглосуточное дежурство адвокатов организовано только в нескольких регионах. К тому же адвокаты, из-за низкой оплаты их труда в делах, где они назначаются, часто отказываются от участия в деле под разными предлогами. Новый УПК не содержит никаких норм, устанавливающих сроки, в течение которых адвокаты должны приступить к защите. Многие адвокаты этим пользуются и умышленно затягивают следственные действия.
Настоящей правовой коллизией считают в МВД невозможность заочного ареста. Для получения санкции подозреваемого нужно привести в суд. Причем в суд того города или района, где ведется следствие. Представим себе такую ситуацию: убийство совершено в Москве, а убийцу поймали где-нибудь в отдаленном районе Якутии. Следователи или оперативники должны сначала добраться до задержанного, найти ему адвоката, допросить его и вернуться с ним в столицу. На все про все дается 40 часов (8 часов из отведенных 48 отводятся на судебное слушание). Учитывая то, что до некоторых якутских селений общественным транспортом можно и при летной погоде добираться дня три-четыре, убийцу неминуемо придется отпускать.
Из-за сложности взятия преступников под стражу следователи зачастую сознательно применяют лишь подписку о невыезде. И нередко отпущенные скрываются и снова совершают преступления.
- Мы предлагаем законодательно закрепить норму о заочном аресте подозреваемого, - говорит Анвар Рустамов, - кроме того, необходимо сделать так, чтобы мера пресечения была адекватна тяжести совершенного преступления. При этом никто не возражает против либерализации уголовного законодательства. Но этот процесс не должен противоречить задачам борьбы с преступностью. Скольких мы должны были взять, но не взяли за прошедший год! Фактически сейчас у нас отобрали инструменты, которыми мы работали, а взамен ничего не дали. Но продолжают требовать снижения криминогенной ситуации.
Елена МИЗУЛИНА, автор УПК:
Все эти жалобы - простое лукавство
Депутат Госдумы Елена Мизулина возглавляла рабочую группу авторов нового УПК. Сейчас она осуществляет постоянный мониторинг применения этого кодекса. В интервью "Известиям" Елена Мизулина заявила, что большинство претензий к кодексу не выдерживает даже поверхностного анализа.
- Елена Борисовна, что вас больше всего удивило за год действия нового УПК?
- На одной из конференций на трибуну вышел судья, который проработал уже лет тридцать. Он сказал: "Я всю жизнь мечтал быть судьей, но уже перестал надеяться, что когда-то смогу судить по совести. Теперь у меня есть такая возможность". Думаю, что это самое главное. Конечно, сложностей в практике применения УПК масса. Но большинство этих сложностей мы предвидели. Следователям, прокурорам, да и судьям нужно время, чтобы научиться работать по новым принципам. И этот процесс идет даже быстрее, чем мы предполагали. Уже к концу прошлого года сократилось количество заключений под стражу, в три раза увеличилось количество оправдательных приговоров. Таких приговоров все равно еще очень мало, в развитых странах их от 10 до 20 процентов.
- Следственные органы утверждают, что теперь часто оправдывают людей, в вине которых нет сомнения. Прокомментируйте, пожалуйста, историю, которая произошла в Рыбинске.
- Это, конечно, очень неприятная история, но судья поступил абсолютно правильно. Нам очень важно восстановить в судопроизводстве принцип непосредственности, когда судья исследует все доказательства, добытые и обвинением, и защитой, сам в ходе судебного заседания. Важно дать стороне защиты возможность провести личный допрос свидетелей, поскольку до суда такого права у них нет. И если свидетель отказывается от показаний, то сразу возникает вопрос: почему? Мотивации могут быть разными. Может быть, его подкупили, угрожали. Но может быть и другое. Допустим, во время следствия на него оказывалось психологическое давление. Не исключено, что лукавил свидетель как раз на допросе, а когда в суде вышел на трибуну, публично дал клятву, то начал говорить правду. Впрочем, в поправках в УПК, которые Госдума приняла 21 июня, мы несколько изменили порядок оглашения показаний, данных на предварительном следствии. Если свидетель - иностранный гражданин и отказывается приезжать, если тяжело болен или не может явиться по причине чрезвычайных обстоятельств, если его показания в суде противоречат данным на следствии - в этих случаях оглашение может производиться по ходатайству одной из сторон. Что же касается невозможности доследования - то это один из основополагающих принципов. У обвинения теперь, так же как и у защиты, нет права на ошибку. Однако многие продолжают работать как раньше, надеясь на авось или на то, что суд в крайнем случае вернет им дело. На самом деле отправка в суд "сырых" дел, в которых масса ошибок, это элементарное неуважение к суду и к собственной профессии.
- Адвокаты утверждают, что в новом УПК при осуществлении принципа состязательности сторон нарушаются их права по сбору доказательств...
- На одной из конференций адвокаты привели конкретные примеры того, как следователи отказываются приглашать свидетелей, как суды отказывают в проведении экспертизы. Мы согласились со многими претензиями, и соответствующие поправки были приняты 21 июня. Полномочия адвокатов существенно расширены, причем даже на этапе досудебного расследования. Если раньше адвокаты не могли задавать вопросы и консультировать своего подзащитного во время допроса, то теперь им отводится более активная роль. В свою очередь, адвокаты согласились с тем, что есть факты злоупотреблений и с их стороны. Мы также внесли поправки, касающиеся сроков ознакомления с материалами дела, продолжительности свидания с подзащитным при задержании.
- Вы затронули тему сроков ознакомления с материалами дела. Это одна из главных претензий прокуратуры к кодексу.
- Примеров умышленной затяжки ознакомления не так много, но мы согласились пойти на ограничение сроков. Но теперь решение об ограничении сможет принять только суд, в котором обвинение должно будет доказать необходимость этой меры.
- Сотрудники МВД утверждают, что невозможность заочного ареста очень сильно затрудняет их работу в случае, если подозреваемый скрылся в другом городе. У следователя будет только 48 часов, чтобы доставить подозреваемого из другого города и оформить все документы. Учитывая расстояния, которые иногда разделяют следователей, прокуроров и судей, этого времени явно недостаточно.
- Да, такие жалобы были. Но на деле выходит, что это лукавство. В новом УПК с учетом необъятности России мы изначально заложили возможность того, что суд через 48 часов может продлить срок предварительного задержания еще на 72 часа. И знаете, где больше всего применяется эта мера? В Москве, Санкт-Петербурге, Московской и Ленинградской областях. А в Сахалинской области, где с острова на остров самолетами летают, таких случаев практически нет.
Выпуск N 120 (646) от 2 июля 2003 г. [ N 119 ] [ N 121 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]