Знаменитые заключенные и знаменитые преступления

По материалам зарубежных СМИ

Коронованный в тюрьме

Первый принц крови и католик по вероисповеданию, кардинал Шарль де Бурбон был коронован в тюрьме под именем Карла Х. В этой же самой тюрьме он и умер.

Когда в 1589 году скончался Генрих III, законным наследником престола Франции, исходя из салического закона [ Салический закон – правовой кодекс салических франков. Термин «салический закон» означает также правило престолонаследия, восходящее к одному из положений этого кодекса. ], становится его двоюродный брат и глава протестантов Генрих Наваррский. В стране сохраняется очень напряженная обстановка из-за религиозных распрей. Генриху приходится вести войну с могущественным противником – Святой католической лигой. Входящие в нее вельможи богаты, влиятельны и хорошо вооружены. Лига не собирается отдавать корону протестанту и намерена установить в королевстве единую религию – католицизм.

Поддерживаемая Испанией, которая ежемесячно предоставляет 50 000 золотых экю (огромные по тем временам деньги!), Святая католическая лига все больше укрепляет свои позиции. К ней начинают примыкать и другие придворные партии. Все они против того, чтобы королем стал протестант – Генрих Наваррский. 31 декабря 1584 года, согласно тайному Жуанвильскому договору, заключенному с испанцами, Лига объявляет единственным законным наследником трона кардинала Шарля де Бурбона, дядю Генриха Наваррского. Папа Римский тут же дает свое согласие, а значит, объявленный король полностью легитимен.

Аресты основных руководителей Лиги, которые в декабре 1588 года были произведены в Блуа по приказу Генриха III, вызвали во Франции жестокую войну между католиками и протестантами. Кардинал Шарль де Бурбон был заключен в тюрьму в городе Фонтене-ле-Конт, находящемся в Вандее. Там, в тюрьме, он и объявляет себя королем Карлом Х. Его признают католики, входящие в Лигу, а затем и парламент. Официально об этом объявлено 21 ноября 1589 года. Но он в тюрьме и управлять королевством не может. А тюрьма находится на территории, подвластной Генриху Наваррскому, и уж он-то не спешит освобождать нового короля. Поскольку в качестве суверена Карла Х признали и сам папа – высший церковный иерарх и наиболее влиятельная знать, то ничто не мешает вдохновителям Лиги издавать от имени короля указы, хоть сам король и в тюрьме. Специально для этого изготавливается новая государственная печать, поскольку старая находится у Генриха Наваррского.

15 декабря 1589 года кардинал де Бурбон приказывает прекратить отливать монеты с профилем умершего Генриха III и начать чеканить со своим профилем. А поскольку он является архиепископом Руана, города контролируемого Лигой, где находится один из самых главных монетных дворов, Карл Х не испытывает никаких трудностей с чеканкой монет, на которых выбито «Карл Х – король Франции». Портрет, выбитый на монетах, исполнен весьма странно: видна горностаевая мантия, а голову венчает корона, надетая на кардинальскую шапку. Остальные монетные дворы, подконтрольные Лиге, продолжают в течение всего 1590 года отливать монету с этим изображением.

5 мая 1590 года Карл Х умер в тюрьме, так и не начав лично осуществлять свои королевские функции. Отсутствие согласия между руководителями Лиги и их сторонниками в том, кто же будет наследовать трон, привело к тому, что все они начали чеканить на принадлежащих им территориях свои собственные деньги. Так продолжалось вплоть до 1594 года. Коронация Генриха Наваррского под именем Генриха IV положила этому конец. Но окончательно все завершилось лишь в 1596 году, так как до этого времени в отдельных, наиболее непримиримых по отношению к Генриху IV регионах, продолжалось хождение монеты с профилем Карла Х, хотя «добрый король Генрих» вроде бы уже прочно восседал на престоле. Это свидетельствует о том, что «кризис веры» так и не был преодолен до конца.

Сегодня на аукционах и у частных торговцев антиквариатом коллекционеры готовы платить просто бешеные деньги за монеты с профилем Карла Х. Иногда их цена доходит до 1500 евро.

Поскольку кардиналу де Бурбону так и не пришлось поцарствовать, хоть он и был официально признан королем Франции, парламент своим решением от 1594 года постановил вычеркнуть его имя из всех публичных актов и хроник с 1589 года.

Впрочем, историки еще долго спорили о том, следует ли его считать королем. Вопрос окончательно решился в 1824 году, когда, вступая на престол, граф Артуа назвал себя Карлом X, а не Карлом XI. Интересно, что и сам кардинал, объявленный сувереном, незадолго до своей смерти в тюрьме признал Генриха IV законным монархом.

Трупный синод

Январь 897 года в Риме выдался холодным. Но в Латеранской базилике – кафедральном соборе города Рима – было довольно тепло: система подачи теплого воздуха работала исправно. Однако зубы церковных служек выбивали дробь. Впрочем, тряслись не только они. Даже высокопоставленные прелаты – епископы и кардиналы – находившиеся здесь же, испытывали страх. Оно и понятно. Такого раньше еще не было. Впрочем, и позже тоже не будет.

Что же такое происходило в главном храме Рима? А происходило невероятное. На троне восседал пышно одетый, полуразложившийся труп за девять месяцев до того скончавшегося Папы римского Формоза. Как он туда попал? Сам вылез из гробницы? Но таких чудес даже в Вечном городе не бывает.

Покойного папу решил судить папа действующий – Стефан. Но зачем?

Дело в том, что папа Формоз во время своего правления провел ряд реформ. Время было смутное, набеги на Папскую область соперничающих семейств, владевших огромными землями на территории современной Италии, разоряли ее. Каждый стремился отхватить кусок пожирнее. Особенно неумеренными были аппетиты маркграфов Сполето из дома Гвидонидов.

За 93 года, с 872 по 965 год, на папском престоле сменилось 24 понтифика. Крупнейшие феодальные дома Италии стремились возвести на папский престол своих ставленников. В результате интриг папы менгялись как в калейдоскопе: их травили, резали, душили…

Взошедший в 891 году на престол Формоз (кстати, простые римляне его любили за относительную скромность) попытался противостоять влиянию семейства Сполето. Сделать это было трудно, так как буквально через год после восшествия на папский престол Формоза попросту заставили короновать одного из представителей дома Сполето.

Но Формоз тоже был опытен в интригах. Он призывает в Рим Арнульфа Каринтийского, одного из последних представителей угасающей королевской династии Каролингов, и венчает его на императорский трон. Пока у них все получается. Арнульфу удается разбить войско маркграфов Сполето и их ставленников. Еще немного, и папа при поддержке императора наведет порядок в Италии…

Но, несмотря на многообещающее начало, скоропостижная болезнь и смерть как Арнульфа, так и Формоза положили конец их предприятиям. Поговаривают, что обоих отравили.

После смерти Формоза папой был избран Бонифаций VI. Но его понтификат продлился всего лишь 15 дней, и 19 апреля 896 года новый папа скоропостижно скончался, как было объявлено, «от подагры». По всей вероятности, к смерти «от подагры» приложил руку его преемник – Стефан VI, являвшийся отпрыском фамилии Сполето. Тут же в Рим съехались все члены этого семейства: надо же было делить власть и богатства.

Но покойный Формоз заложил бомбу под нового папу. В свое время он лично назначил Стефана епископом городом Ананьи. А Никейский собор запретил епископам переходить с кафедры на кафедру: соответственно, римским епископом, которым по совместительству и является папа, не мог быть избран епископ другого города. Поэтому Стефан весьма был заинтересован в объявлении постановлений Формоза ничтожными, ибо среди таковых оказывалось и его решение о положении Стефана в епископы.

Что делать? Родственники папы предложили предать скончавшегося девять месяцев назад Формоза суду. А для этого его пришлось эксгумировать.

Труп Формоза, как уже сказано выше, извлекли из гробницы, одели и посадили на трон. Начался допрос. Вопросы-то задавать было кому. А вот ответы… Что делать? Ведь подсудимый должен же хоть что-то отвечать: признавать вину, конечно. Кому-то из приближенных папы Стефана приходит в голову блестящая мысль. За трон прячут какого-то служку, который, стараясь изо всех сил, пытается подражать голосу покойного папы.

Формозу вменяются следующие обвинения: вероломство, переход с одной епископской кафедры (Порто) на другую (Рим) в обход установленного Никейским собором запрета, а также совершение им, мирянином, религиозных таинств. Кроме того, он обвиняется в венчании на царство «незаконнорожденного» Арнульфа.

Присутствующие кардиналы стараются не смеяться. Впрочем, сделать это довольно легко, так как запах, исходящий от трупа, отбивает всякие непристойные мысли.

Труп Формоза конечно же «признал» свою вину. Суду, в составе кардиналов и под руководством Стефана, необходимо принять «законное» решение. И они его принимают: все указы покойного объявляются недействительными, а за то, что посмел совершать крестные знамения, ему отрубают фаланги пальцев. Затем, тело Формоза, лишенное пышных папских одеяний, волокут по улицам Рима и закапывают в братской могиле для бездомных и чужеземцев.

Но и на этом мучения трупа не заканчиваются. Кладбищенские воры, полагая, что на теле могут быть спрятаны какие-то драгоценности, выкапывают его и, ничего не обнаружив (все, что можно было снять, уже давно сняли ватиканские слуги), прикрепляют к нему груз и бросают в Тибр.

Летописи свидетельствуют, что во время суда и глумления над трупом Формоза Латеранский храм чуть не был разрушен из-за внезапного землетрясения. С потолка начала осыпаться лепнина и куски штукатурки. Кардиналы во главе с папой Стефаном еле успели спастись. Римский народ был в полнейшем ужасе. Землетрясение и частичное разрушение храма возбудило всеобщее негодование против оскорбителей Формоза. Пошли слухи, что выловленное из Тибра тело понтифика стало творить чудесные исцеления.

Ну а затем произошло то, что случалось в Риме тех времен довольно часто: чернь взбунтовалась. Папу Стефана, в свою очередь, заточили в тюрьму и там, как водится, удавили.

Следующий папа, Теодор II, реабилитировал Формоза и с почестями его перезахоронил. А годом позже (все-таки сменялись они с жуткой скоростью) папа Иоанн IX запретил впредь судить покойников, подверг Трупный собор формальному осуждению и велел сжечь все относящиеся к нему документы.

Казалось, справедливость восторжествовала. Как бы не так. Окончательную точку в «деле папы Формоза» поставил Сергий III, завладевший папским престолом в 904 году. Своих предшественников – Льва V и Христофора – он, как это было принято, приказал умертвить, а покойного Формозу подверг новому порицанию.

Убийство Марата

13 июля 1793 года Шарлотта Корде заколола Марата, этого, по ее выражению, «лютого зверя», в его собственной ванной. Свое преступление молодая женщина, предком которой был великий Корнель [ Пьер Корнель – французский поэт и драматург, отец французской трагедии; член Французской академии. ], совершила, будучи абсолютно уверенной, что спасает Францию.

В субботу, 13 июля 1793 года, около половины двенадцатого дня молодая женщина выходит из фиакра у дома номер 30, на парижской улице Корделье. Выглядит она прекрасно: светло-каштановые волосы, хорошо очерченные черты лица, гибкая талия… С решительным видом она толкает дверь.

24-летняя Мария-Анна-Шарлотта де Корде д'Армон, праправнучка великого драматурга Пьера Корнеля, намеревается убить «лютого зверя», который терроризирует страну. Так она называет 50-летнего Жан-Поля Марата, врача и физика, редактора газеты «Друг народа», депутата-монтаньяра [ Монтаньяры – политическая партия, образовавшаяся во время Великой французской революции. ]. Шарлотта поднимается на второй этаж, стучит в дверь и заявляет открывшей женщине, что она хотела бы увидеться с гражданином Маратом, чтобы рассказать ему о многих весьма интересных вещах. Сожительница революционера Симона Эврар отвечает ей, что об этом не может быть и речи, потому что Марат болен. Шарлотта настаивает, но Симона стоит стеной. «Ну, а когда можно прийти?» – «Точно не могу сказать. Когда Марат выздоровеет», – отвечает Симона, хлопая дверью перед носом посетительницы. Шарлотта в ярости: неужели она проделала такой длинный путь из самого Кана [ Кан – небольшой город и коммуна на северо-западе Франции, столица региона Нижняя Нормандия и префектура департамента Кальвадос. ] только лишь затем, чтобы ей помешали осуществить задуманное?

Вернувшись в отель «Провиданс», в котором она остановилась, Шарлотта де Корде требует бумагу и перо, а затем садится и пишет деловое письмо Марату: «Я прибыла из Кана. Зная вашу любовь к родине, хочу сообщить вам о целом ряде готовящихся заговоров. Жду вашего ответа». Попадет ли Марат в ловушку? Она относит свое послание и ждет. Часы проходят за часами. Не имея больше сил ждать ответа, Шарлотта вновь решает отправиться в квартиру Марата. Эта женщина не из тех, кто отказывается от уже принятого решения. В 8 часов вечера она снова стучит в дверь квартиры депутата. На этот раз появляется консьержка и говорит, что Марат до сих пор чувствует себя плохо и никого не принимает. Шарлотта настаивает, она почти кричит. Марат, который в это время сидит в своей знаменитой деревянной ванне, пытаясь успокоить кожный зуд, приказывает пропустить к нему эту зануду. Его доброе сердце сослужит ему плохую службу…

В комнате с Маратом сидит и Симона, но она удаляется, оставив Шарлотту с ним наедине. Шарлотта садится у изголовья ванной таким образом, что Марат оказывается к ней спиной и не может видеть, что она делает. «Ну, так что там происходит в Кане?» – спрашивает Марат. Она протягивает ему список депутатов – «врагов народа». «Им не удастся избежать гильотины», – радостно потрясает списком Марат. В это время Шарлотта встает и вынимает из-за пазухи нож, купленный утром за гроши у дворца Пале-Рояль. Ни секунды не колеблясь, она, не хуже любого мясника, вонзает его под правую ключицу Марата… Лезвие проходит сквозь легкие, разрезает артерию. Прежде чем испустить дух, революционер успевает крикнуть: «Ко мне, моя дорогая подруга, ко мне!» Но поздно. Верная подруга Симона уже ничего не сможет сделать. Удар был нанесен так мастерски, не хуже, чем лезвием гильотины.

Кровь хлещет из раны, окрашивая в розовый цвет воду в ванной и попадая на пол. Привлеченные криком, кухарка и слуга устремляются к Шарлотте, которая дерется с ними с яростью дьяволицы. Появляется Симона, с ужасом взирающая на ванную: «Боже мой! Он убит!» Затем она бросается на помощь кухарке и слуге, которые никак не могут совладать с убийцей. Еще чуть-чуть, и Шарлотте удалось бы вырваться и сбежать. Она уже переместилась в прихожую, но тут слуга хватает стул и обрушивает его ей на голову. Шарлотта почти в нокауте, но все еще сопротивляется. Тогда разъяренный мужчина хватает ее за грудь и бьет изо всей силы. Шарлотта наконец-то потеряла сознание.

Привлеченные возникшей суматохой, в квартиру набиваются соседи. Врач-дантист приказывает положить тело на кровать, накладывает жгут и уступает место хирургу Пеллетану, который и констатирует смерть. Кстати, два года спустя этот самый Пеллетан будет производить вскрытие малолетнего Людовика XVII и, поговаривают, даже украдет его сердце. Шарлотта больше не пытается сбежать, но на всякий случай ей связывают кисти рук. Она все ниже и ниже опускает голову, видимо, опасаясь, что толпа разорвет ее. Повсюду кровь. Лица у людей мрачные, царит страх и гнев. Наконец прибывает комиссар квартала, он отводит убийцу в гостиную, чтобы допросить.

Не заставляя себя упрашивать, Шарлотта сама рассказывает, кто она и откуда. «Кто вам поручил совершить это убийство?» – громыхает комиссар. «Видя, что гражданская война вот-вот накроет всю Францию, и убежденная, что именно Марат является виновником всего этого ужаса, я решила пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти страну». Спустя несколько дней в революционном трибунале она уточнит, что хотела убить «лютого зверя, который собирается сожрать всех французов».

Во время обыска у нее находят письмо, заранее написанное на случай, если вдруг ей не удастся попасть к своей жертве. «Марат, я писала вам этим утром. Получили ли вы мое письмо? Не могу в это поверить, но меня к вам не пустили; я надеюсь, что завтра вы меня примете. Повторяю, я приехала из Кана; мне необходимо рассказать вам важные секретные сведения, которые спасут Республику. Меня уже преследовали за мою приверженность свободе; я несчастна и нуждаюсь в вашей защите». При ней также находится тщательно сложенное письмо-обращение, в котором она описывает причины своего поступка: «Французы! Вы знаете своих врагов, вставайте! Вперед! И пусть на руинах Горы [ Гора – партия монтаньяров (от фр. montagne – гора). ] останутся только братья и друзья! Не знаю, сулит ли небо нам республиканское правление, но дать нам в повелители монтаньяра оно может только в порыве страшной мести… О Франция! Твой покой зависит от исполнения законов; убивая Марата, я не нарушаю законов; осужденный Вселенной он стоит вне закона… Какой суд может меня судить? Если я виновна, то виновен был и Геракл, победивший чудовищ!»

К полуночи Шарлотту в карете отвозят в тюрьму Аббе. Если бы не комиссар, то собравшаяся толпа растерзала бы ее. Наутро убийцу Марата препровождают в другую тюрьму, «Консьержери». А уже через два дня она предстает перед революционным трибуналом. Как и следовало ожидать, дело рассматривается очень быстро. Все же трибунал позволяет зачитать последнее письмо, которое Шарлотта, находясь в камере, написала своему отцу: «Простите меня, мой дорогой отец, за то, что я действовала без вашего разрешения. Я отомстила за всех невинных жертв и этим своим поступком я предупреждаю других чудовищ. В один прекрасный день разочаровавшийся народ возрадуется, освободившись от тирана. Я старалась убедить вас в том, что отправляюсь в Англию, я это сделала затем, чтобы сохранить инкогнито, но у меня не получилось. Надеюсь, что вас не станут мучить. В любом случае, надеюсь, что в Канах у вас найдутся защитники. В качестве адвоката я взяла Гюстава Дульсе: впрочем, это лишь проформа, так как при существующем полжении дел никакой защиты и быть не может. Прощайте, мой дорогой отец, прошу вас или забыть меня, или порадоваться за меня, так как я совершила благородное дело. Обнимаю свою сестру, которую люблю всем сердцем, и всех моих родственников. Не забывайте эти строки из Корнеля: "Мы не преступники, когда караем преступленье!" Завтра, в 8 утра, мне вынесут приговор. 16 июля сего года».

17 июля 1793 года Шарлотта была гильотинирована. Помощник палача, плотник по профессии и большой поклонник Марата, схватил за волосы отрубленную голову Шарлотты, высоко поднял ее, показывая толпе, и нанес ей сильный удар по лицу. Некоторые говорят, что лицо бедной девушки от этого удара даже покраснело.

Впрочем, надежды Шарлотты не сбылись: убийство Марата не остановило террор. Наоборот, его смерть послужила предлогом к истреблению жирондистов [ Жирондисты – одна из политических партий в эпоху Великой французской революции. ] и других оппозиционеров.

Составление и перевод Юрия Александрова