Мир и тюрьма

По материалам зарубежных СМИ

США: Гарднер выбрал расстрел

Ронни Ли Гарднер, 49-летний мужчина, признанный виновным в убийстве, будет расстрелян специальной командой, состоящей из пяти анонимных стрелков. Он будет третьим человеком в штате Юта, представшим перед расстрельным взводом, с тех пор как в 1976 году в штате была восстановлена смертная казнь.

В течение 160 лет в штате Юта этот способ используется в сороковой раз из 49 случаев лишения жизни по приговору суда. В 2004 году штат выбрал в качестве способа лишения жизни смертельную инъекцию, но заключенные, приговоренные к смертной казни раньше этого срока, могут сами выбрать способ умерщвления.

Именно это и произошло в апреле в случае с Ронни Ли Гарднером, который вежливо заявил судье: «Пожалуйста, я хотел бы, чтобы меня расстреляли». Ни он сам, ни его адвокат не объяснили причин такого выбора.

Противники смертной казни утверждают, что расстрел представляет собой варварский, жестокий и архаичный метод. Даже отдельные сторонники смертной казни предпочитают, чтобы этот способ лишения жизни больше не использовался. Представительница Республиканской партии Шерил Аллен, которая поддержала применение смертельной инъекции как основного метода, заявила, что она огорчена возвращением расстрела, потому что такой способ привлекает внимание к тому, кто расстреливает, а не к преступнику.

Гарднер должен быть казнен 18 июня, сразу после полуночи. Он был приговорен к высшей мере наказания 25 лет назад за то, что застрелил адвоката Майкла Бурделла во время неудачной попытки побега.

По словам г-жи Аллен, штат позволил уже осужденным лицам самим избирать способ исполнения смертной казни из-за опасений, что изменение этого способа даст повод требовать пересмотра судебного решения.

В штате Юта смертный приговор в последний раз приводили в исполнение в 1996 году в отношении Джона Альберта Тейлора, который был признан виновным в 1989 году в похищении и убийстве путем удушения 11-летней девочки.

Федеральный судья подписал распоряжение о приведении приговора в исполнение в отношении Гарднера 23 апреля. Адвокаты Гарднера тут же представили многочисленные ходатайства о том, чтобы смертную казнь заменить на пожизненное заключение без права на освобождение.

До сегодняшнего дня эти попытки не увенчались успехом, но Верховный суд штата Юта еще должен рассмотреть это прошение, а комиссия по условному освобождению должна изучить представленное досье.

Как сообщил помощник генерального прокурора штата Юта Том Бранкер, Гарднер и его адвокаты имеют право требовать неприменения смертной казни вплоть до полуночи 17 июня.

Но, независимо от случая Гарднера, пройдут, возможно, еще многие годы, прежде чем в США состоится последняя казнь путем расстрела. По меньшей мере трое из девяти мужчин, находящихся в блоке смертников в штате Юта, выбрали этот способ казни.

Франция: лишение свободы – приговор государству

Административный суд Руана обязал французское государство выплатить 67 000 евро в пользу 38 осужденных за то, что они содержались в недостойных человека условиях. Министр юстиции Мишель Аллио-Мари обжаловала это судебное решение. В 2009 году в адрес государства уже не раз выносились аналогичные судебные решения.

38 осужденных, в том числе и уже освободившихся, содержались в следственном изоляторе города Руана. Антисанитария в камерах, перенаселенность, скученность…

В марте 2009 года адвокат осужденных Этьен Ноэль подал срочную жалобу: «Это быстрая процедура, но она предполагает, что жалобу никто не собирается оспаривать. Такую же процедуру я использовал в 2009 году для троих моих клиентов, она дала возможность вынести обвинительное решение в отношении государства, которое было подтверждено апелляционным судом по административным делам в Дуэ».

В качестве возмещения ущерба каждый из истцов получил по 3000 евро. Адвокат также сообщил, что несколько недель назад он подал аналогичный иск от имени 25 человек. По его словам, он готовит еще один от имени 20 человек. Патрик Марест, официальный представитель организации «Международное наблюдение за тюрьмами» (МНТ), говорит: «Эти решения французских административных судов близки к тому, как трактует понятие бесчеловечного и унижающего достоинство обращения Европейский суд по правам человека».

Выступая по телевидению, Мишель Аллио-Мари подтвердила свое намерение обжаловать это судебное решение. «Количество судебных решений и сам принцип вынесения этих судебных решений не отражают того, что уже сделано», – заявила она. Министр сообщила, сколько усилий было предпринято для улучшения питания, улучшения условий в отделениях для несовершеннолетних и в камерах, а в таком старом следственном изоляторе, как руанский, сделать это было очень трудно. Но адвокат Этьен Ноэль не принимает это возражение. «Она говорит о питании, об отделении для несовершеннолетних. Я же говорю о трех отделениях, в которых содержатся взрослые заключенные-мужчины. Эти отделения находятся в том же состоянии, в котором они были на момент их обследования». Такое судебное решение, возможно, положит начало целой серии подобных, поскольку это только первая акция группы лиц, подающих иски. Если оно будет подтверждено апелляционной инстанцией, все осужденные смогут обратиться в суд с подобными исками.

В Страсбурге заключенные приручают домашних животных

Уникальный эксперимент проводится во французском следственном изоляторе: в Эльсо (район Страсбурга. – Ред.) заключенным разрешают возиться с голубями, морскими свинками, кроликами и хорьками, чтобы преодолеть тоску и одиночество.

Эксперимент начался в 2008 году, после того как несколько несовершеннолетних повесились в тюрьмах Меца, а затем Страсбурга. «Вынимать из петли подростка – это останется на всю жизнь» – с такими словами обратился за помощью представитель администрации тюрьмы к Патриции Арну, специалисту по психологии и поведению животных.

Патриция знала о зоотерапии, очень развитой в Канаде, и начала регулярно приходить в отделение для несовершеннолетних со своим золотистым лабрадором, чтобы «разрядить напряженность».

«При животных подросткам легче расслабиться и говорить о своих проблемах, – утверждает Патриция, которая вместе с коллегой в течение двух лет приводят своих лабрадоров и терьеров в отделение для несовершеннолетних, а также к заключенным с большими сроками и к женщинам.

В те дни, когда Патриция с собаками не бывает в тюрьме, триста заключенных занимаются с животными в одном из помещений пенитенциарного учреждения, где содержится дюжина небольших зверьков.

«Осужденные отрабатывают с животными различные команды – ''апорт'', ''барьер''… И после того как заключенный, который, например, никогда не мылся, раза три ''побеседовал'' с кроликом, он обязательно идет в душ», – рассказывает она.

Заключенные хотят, чтобы какое-нибудь животное жило в их камере постоянно. Но желание держать в камере хомяка быстро угасло, «так как это животное очень подвижно ночью, оно скребется, пьет и т.д., в общем, мешает спать, – объясняет Патриция. – А вот с морскими свинками несовершеннолетние в течение трех месяцев делили камеру без всяких проблем».

В корпусе «Б» все коридоры, в которых расположены камеры, ведут к «маленькой тюремной ферме». У каждого животного здесь имеется «свой» заключенный, который за него отвечает, ухаживает за ним и кормит во время ежедневных посещений.

Во вторник несколько арестантов с восхищением смотрят на два яйца, снесенные горлинкой, которой дали неудачную кличку Вояка. Потом вся тюрьма только об этом и говорила.

В воскресенье одного осужденного расстроила смерть его «подшефного», и все охранники ему сочувствовали. Персонал следственного изолятора, рассчитанного на 444 «сидельца», хотя их число здесь иногда доходит до 700 человек, очень положительно относится к этому эксперименту.

Только один заключенный назвал своего подопечного зверька Гангстер, остальные дают ласковые клички, такие как Земляничка, Арахис или Султан, а Фарид, например, назвал свою шиншиллу Выпивоха, «потому что она всегда переворачивает свою поилку, если меня нет рядом».

Оливье уже в течение двух месяцев занимается своей морской свинкой: «Это мне дает как бы глоток свободы, и я ощущаю ответственность, потому что если я ее не покормлю, ей будет плохо», – объясняет он.

Заключенные часто просят разрешения показать во время свидания животное, о котором они заботятся, своим близким – родителям или детям. Директриса в этих просьбах не отказывает. «Почему нет? Они ведь испытывают гордость, когда демонстрируют свое умение ухаживать за животным», – объясняет она.

Вот и Николя просит о том же: «Я бы хотел показать своему сыну, который приехал ко мне на свидание, Бенжи, кролика-шиншиллу, за которым я ухаживаю уже два года», – просит он, ласково поглаживая пушистого зверька.

Из всех тюрем Франции такой эксперимент с животными пока проходит только в Страсбурге, но в тюрьме города Ренн, например, уже хотят повторить этот эльзасский опыт.

США: ВИЧ-инфицированные осужденные содержатся в изоляции

ВИЧ-инфицированные заключенные, содержащиеся в тюрьмах Южной Каролины и Алабамы, являются жертвами сегрегации, в отношении которых нарушается международное законодательство.

В течение 25 лет в сорока шести из пятидесяти одного американских штатов ВИЧ-инфицированные заключенные систематически изолировались. Сегодня только Южная Каролина и Алабама продолжают таким своеобразным способом «метить» больных осужденных, которых во всех американских тюрьмах насчитывается около 22 000 человек. В марте от такой практики отказался штат Миссисипи.

Международная неправительственная организация «Хьюмэн райс вотч» в сотрудничестве с группой защитников гражданских свобод, собрала свидетельства от таких заключенных и в средине апреля опубликовала отчет о сегрегации серопозитивных заключенных в федеральных и местных тюрьмах США.

В отчете указывается, что в момент поступления в тюрьму каждый заключенный проходит тест на выявление ВИЧ-инфекции: «Результат этого теста определяет практически все аспекты жизни заключенного на весь период пребывания его в тюрьме. Тест на ВИЧ определяет, куда он будет определен, где будет питаться и проводить свободное время».

В двух штатах серопозитивные заключенные изолируются в камеры и содержатся в замкнутом пространстве в течение двадцати трех часов. Изоляция продолжается в течение недели, пока не поступит подтверждение результатов теста.

Рональд Б. рассказывает о своем прибытии в Центр заключения города Киркланд в Южной Каролине: «По прибытии в Киркланд меня провели в приемное отделение. Там мне сделали анализ крови. Я ничего не знал о моем состоянии. Вместе со всеми я находился в большом спальном помещении… Вдруг за мной приходят… И буквально бросают в какой-то каземат, в темную камеру под лестницей. Там меня держали в течение 23 часов, на следующий день дали поесть через дверь. В течение нескольких дней я даже не мог принять душ. Надо буквально орать, чтобы тебя кто-то услышал, и иногда кто-то приходит, а иногда и нет».

Как только диагноз подтверждается, эти мужчины и женщины помещаются в специальные отделения с повышенным уровнем безопасности. Это определяется не тяжестью совершенного преступления, а состоянием их здоровья. Лома П., заключенный из Южной Каролины, говорит: «Вас помечают как серопозитивных, и с самого первого дня для вас все кончено».

Вопреки праву больного на врачебную тайну обследование на ВИЧ способствует и другим формам унижения. Если разыскивать фамилию серопозитивного заключенного на интернет-сайте тюрьмы, вы найдете ее с указанием на то, что такой-то находится в отделении, предназначенном для содержания ВИЧ-инфицированных.

В Алабаме, в исправительном центре Лаймстона, серопозитивные заключенные носят белую нарукавную повязку. В Южной Каролине – голубая метка на нагрудном знаке. Это касается как мужчин, так и женщин.

Эти люди едят, сидят в церкви и на занятиях отдельно. К некоторым видам работ и учебных программ у них вообще нет доступа. Они не имеют права работать ни на тюремной кухне, ни в швейных и столярных цехах, ни в канцелярии. Из общественно-полезных работ им доступны только уборка помещений и подстригание травы.

Администрации тюрем этих двух штатов выдвигают два аргумента в обоснование такой изоляции: это делается во благо самих больных, которым так легче получать прописанное им лечение; это необходимо, чтобы минимизировать риск заражения как для других заключенных, так и для тюремного персонала.

У этих аргументов нет никакого медицинского обоснования, они лишь способствуют дезинформации и заключенных, и персонала.

Жертвы сегрегации, серопозитивные заключенные подвергаются также словесным оскорблениям. Их зовут «спидоносцы» или «педики».

В Южной Каролине заключенные должны поворачиваться к стене, если в это время другие заключенные проходят через их отделение. Заключенный Джозеф Т. Свидетельствует: «Я слышал, как один из офицеров говорил заключенным из других отделений: ''Это помещение для серопозитивных, держитесь подальше от них, если не хотите подцепить эту заразу''”.

В заключение своего отчета «Хьюмэн райс вотч» напоминает: «Дискриминация в отношении серопозитивных заключенных… представляет собой жестокое, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, нарушающее международное право».

Великобритания: профессия – ангел-хранитель

В Соединенном Королевстве сотрудники службы пробации взаимодействуют с врачами, психологами, полицейскими и социальными службами с целью облегчить реинтеграцию заключенных после отбытия ими срока наказания.

Шон Х., 37 лет, человек жестокий, подверженный приступам гнева и галлюцинациям, выйдет из тюрьмы через две недели. После освобождения он будет находиться под пристальным и постоянным медицинским наблюдением. Но он испытывает смертельную ненависть ко всем психиатрам и неоднократно угрожал убить любого врача, который будет его лечить. Многие медики уже сегодня боятся за свою безопасность и отказываются его наблюдать. Но этот человек не настолько болен, чтобы поместить его в психиатрическую клинику. Что делать? В отделении № 104 полицейского комиссариата города Бристоля рабочая группа МАППА (включает в себя представителей служб, занимающихся обеспечением общественной безопасности), состоящая из врача, двух полицейских и двух сотрудников службы пробации, старается придумать, как оградить общество от Шона Х., когда он выйдет на свободу.

Рабочая группа рассматривает десятки дел. Они все сложные и имеют такие же потенциальные риски, как и в случае с Шоном Х. Речь идет о лицах, срок заключения которых приближается к концу, но они считаются все еще опасными для населения. Участники совещания должны определить, каким способом лучше управлять их поведением.

После предыдущего пребывания в тюрьме Шон нашел домашний адрес одной из медсестер, которая принимала участие в его лечении, и запустил ей в окно камень. Игнорировать его угрозы просто невозможно. Необходимо найти способ оставить его на свободе, заставить лечиться, в то же время не подвергая опасности врачей. «Схема его поведения будет следующей: как только психиатр начнет им заниматься, Шон будет обвинять его во всем, и это чувство ненависти будет в нем расти, – объясняет врач. – Именно на этой стадии он начнет высказывать угрозы убийства. Мой совет психотерапевтам состоит в том, чтобы в этот период поддерживать с ним поверхностные отношения, обеспечить ему те потребности, в которых Шон нуждается, одновременно стараясь помешать расти чувству ненависти, сохраняя с ним минимальный контакт». Шону прописано новое лекарство, которое позволит ему находиться «в очень спокойном состоянии, не зомби, конечно, но речь его будет весьма замедленной». Врач считает, что это лекарство очень эффективно против галлюцинаций, но необходимо, чтобы Шон продолжал его принимать, хотя контроля со стороны сотрудников тюрьмы уже не будет. «Мои коллеги очень обеспокоены, – продолжает он. – Некоторые считают, что его нужно просто оставить в покое. Но это было бы безответственным решением. Он имеет право на медицинское лечение. И он в нем нуждается. Я согласился заняться им».

«Нам понадобится TAU-сигнал», – заключает главный инспектор Дэвид Маккалум, который председательствует на этом собрании. Врач, который не разбирается в аббревиатурах, используемых сотрудниками службы пробации и полицейскими, спрашивает, что это такое. «Извините, пожалуйста. TAU обозначает ''срочная связь'', – отвечает Маккалум. – Мы должны защищать врачей, которые ранее занимались этим человеком». Адреса четырех врачей, пациентом которых Шон был, будут добавлены в список TAU: полиция более оперативно будет реагировать на любой сигнал тревоги, поступающий из их жилищ. «Но я предполагаю, что он все-таки будет принимать свое лекарство. Если он не будет этого делать и его психическое состояние ухудшится, он будет немедленно изолирован», – продолжает доктор. Детальный план наблюдения, цель которого – избежать любой возможности рецидива, разрабатывается для каждого заключенного из группы риска, которые должны вскоре освободиться. Атмосфера заседания спокойная. Судьба некоторых особо опасных лиц Бристоля в руках этой полудюжины человек – сотрудников службы пробации, полицейских, социальных работников и врачей.

Другой случай – Питер К., 40 лет, сексуальный преступник, приговоренный к четырем годам тюрьмы за пять случаев развратных действий по отношению к своей дочери. Он продолжает надеяться, что судом ему будет предоставлено право поддерживать контакты со своей семьей. Но очевидно, что выиграть это дело в суде ему не удастся. Закрепленный за ним сотрудник службы пробации опасается, как бы не произошло «драматического события», когда Питер поймет, что у него нет ни единого шанса в суде получить желаемое. Этот случай беспокоит всех. «Мы все считаем, что Питер может сильно навредить своей семье», – говорит ответственный за него сотрудник службы пробации.

После того как Питер попал в тюрьму, его жена впала в депрессию и была госпитализирована. Но она предупредила своих детей: «Ваш отец найдет вас и перережет вам горло». Дети были помещены под охрану. «Они знают, что он скоро освободится, и очень боятся. Это навязчивый страх», – продолжает сотрудник службы пробации. Инспектор полиции, сопредседательствующий на этом совещании, спрашивает: «Относится ли он к категории тех, кому нечего терять? Может ли он думать следующим образом: ''Если я не могу быть со своей семьей, так пусть никому не достается''? Может ли он пойти на то, чтобы уничтожить всю свою семью?».

Сотрудник службы пробации отвечает, что это возможный сценарий, и выражает беспокойство по поводу того, что может произойти, когда Питер поймет, что никогда больше не увидит своих детей. «Мы считаем, что имеется большой риск рецидива, если он будет разочарован и его охватит гнев». Освобождение Питера будет обставлено рядом условий. Ему, определенно, будет запрещено ездить в графство, где проживают его дети, и малейшее нарушение этих правил приведет его прямиком в тюрьму. Работа сотрудников службы пробации базируется в большой степени на доверии. Они задаются вопросом, до какой степени можно доверять Питеру, и решают добавить еще одно условие: в организации, которая занимается его размещением, и по месту его будущего жительства он будет обязан отмечаться ежечасно, таким образом у него не будет времени, чтобы добраться туда, где проживают его дети. Но процедура отметки не может длиться вечно: как только истечет срок, во время которого он находится под надзором, придется начать ему доверять.

«Если он не будет соблюдать правила, мы должны будем немедленно поместить его детей в безопасное место. Он их быстро найдет. Начнет думать, что ему нечего терять, найдет всех, убьет и покончит с собой», – предупреждает сотрудник службы пробации. Некоторые меры уже приняты. Все полицейские участки получат последнюю фотографию Питера. Тревожный сигнал будет установлен в доме его жены. Поскольку отец знает номер мобильного телефона своей дочери, полицейские решают дать ей новую sim-карту.

В комнате становится душновато, но все по-прежнему спокойны и доброжелательны. Представительница MAPPA в лакированных черных туфлях на 15-сантиметровом каблуке угощает коллег печеньем. Дискуссия идет без перерывов до самого обеда. «Типичное утро», – комментирует сопредседатель.

Том В. – сотрудник службы пробации. Он работает на этой должности в течение четырех лет и убежден, что человек может измениться. Он отвечает за 55 преступников и регулярно с ними встречается, проверяет, не встали ли они снова на скользкий путь. Эти встречи обязательны. Они происходят либо параллельно с назначенными общественными работами, либо после выхода из тюрьмы. Пять человек из списка Тома были признаны виновными в убийстве; трое совершили изнасилование; пятеро были осуждены за жестокое обращение с детьми; двадцать, по оценкам, подвержены «высокой степени риска». Все мужчины в возрасте в основном от 18 до 30 лет. «За некоторых в принципе я практически спокоен. У них начинается новая жизнь: появляются работа, подружка, дети», – уточняет Том.

Риск, связанный с каждым человеком в его списке, вычисляется компьютерной программой «ОАЗис», которая учитывает определенное количество характеристик (общее число правонарушений, за которые он был признан виновным, количество приводов в суд до достижения возраста 18 лет, возраст, когда он впервые «познакомился» с полицейскими службами, количество сроков заключения и т.д.), затем представляет ответы на алгоритм, который классифицирует лиц по вероятности рецидива и угрозе, которую они могут представлять для населения. Примерно треть из этого списка находится в тюрьме, а две трети – на свободе. Вероятность, что кто-то из этих людей, находящихся под его наблюдением, совершит новое преступление, тяжелым грузом лежит на Томе. Его возможности не безграничны. «Люди не понимают, что ты не находишься за спиной у преступника 24 часа в сутки семь дней в неделю. Они больше не в камере. Вопрос в том, как управлять рисками».

В этом году Дано Соннекс был признан виновным в убийстве двух французских студентов, которое он совершил в Лондоне, едва освободившись из заключения и находясь под надзором службы пробации, на которую в результате этого обрушилась волна критики. С точки зрения Тома, обеспечить наблюдение за 127 потенциальными преступниками – а именно такое число лиц находилось на попечении у сотрудника, ответственного за Соннекса, – «абсолютно невозможно». Первый принцип, декларируемый службой пробации, – защитить население и предотвратить появление новых жертв. Но за этой задачей стоит более трудная цель – сделать из преступников нормальных членов общества, переделать их, улучшить, сделать из них людей, уважающих законы. Дух оптимизма витает в службе пробации: здесь считают, что любой может начать жизнь заново, с чистого листа. Миссия сотрудников службы пробации состоит в том, чтобы уменьшить преступность, оставаясь в тени. «Каждый день наши сотрудники принимают решения, которые защищают женщин от агрессии, а детей от жестокого обращения, – поясняет Салли Левис, руководитель отделения службы пробации в Эйвоне и Соммерсете. – Это незаметная работа. У нас нет сирен, мигалок, нет громил, вышибающих двери. А то, что какая-то женщина может безопасно ходить по магазинам, не выносится в заголовки на первые страницы. Люди воспринимают это как само собой разумеющееся».

Служба пробации отвечает за исполнение приговоров к общественным работам, но она также располагает инструментами, которые позволяют преступникам стать на правильный путь: она помогает им найти приличное жилье, распоряжаться своими деньгами, восстанавливать связи с семьей, найти работу или получить профессию, решать вопросы, связанные с душевными расстройствами, посещать занятия групповой терапии для преодоления преступных наклонностей. Еженедельные контрольные беседы, проводимые сотрудником службы пробации в дружеском тоне, позволяют оценить достигнутый прогресс и определить уровень риска, имеющийся у поднадзорного. «Я помогаю людям добиться положительных изменений, жить правильно, уважать законы», – объясняет Том. Но он остается реалистом. «Поведение людей можно быстро изменить, но чтобы они сами смогли измениться, необходимо поменять их образ жизни, а это не происходит в одночасье».

Сотрудники службы пробации в основном скептически относятся к тому, что тюрьма идет на пользу несовершеннолетним преступникам, они считают, что общественные работы являются самым лучшим способом снижения уровня рецидива (статистика говорит, что 60% лиц, отправленных в тюрьму на срок более 12 месяцев, в течение последующих двух лет совершают рецидив, тогда как только 36% лиц, приговоренных к общественным работам, допускают новое преступление). Но они знают и то, что население рассматривает общественные работы как слишком мягкое наказание. Для Гарри Флетчера, главы профсоюза сотрудников службы пробации, это одна из причин, по которой пробация плохо воспринимается обществом. «Ни одно правительство не будет инвестировать в информационные кампании той системы, которая считается более мягкой, чем тюрьма», – говорит он. Британское правительство заявило, что ассигнования в сумме 894 миллионов фунтов стерлингов, предусмотренные на службу пробации, будут снижены на 20 миллионов в этом году и на 50 миллионов в следующем. Эти последовательные урезания бюджета приведут к менее эффективному надзору за преступниками, находящимися в ведении службы пробации. Полиция и служба пробации являются союзниками в поддержании общественного порядка, но у них очень разная культура. Как говорит один сотрудник полиции, долгое время работающий в контакте со службой пробации, ее сотрудники стараются разглядеть что-то хорошее в каждом человеке, тогда как полицейские более склонны к цинизму. «Наша роль всегда состояла в том, чтобы арестовать преступника и засадить его в тюрьму, – объясняет он, – тогда как служба пробации в первую очередь старается его реабилитировать и реинтегрировать. Когда стараешься понять, почему преступник совершил то, что совершил, как он жил раньше и что у него в жизни пошло не так, глубже понимаешь, что с ним произошло. Но когда ты полицейский в форме, ты видишь только преступника и его преступление».

Аргентина: неконтролируемая реформа пенитенциарной системы

В провинции Буэнос-Айрес широко применяемая мера пресечения в виде содержания под стражей привела к значительному увеличению тюремного населения. А условия содержания в заключении продолжают ухудшаться.

В тюрьмах провинции Буэнос-Айрес численность заключенных за последний год увеличилась на 20%. За тот же период количество насильственных смертей в тюрьмах увеличилось на 10%, а количество детей в возрасте до 4-х лет, содержащихся в тюрьмах вместе с их матерями, – на 15%. Да и само число женщин-заключенных выросло. В среднем 23 охранника обеспечивают безопасность 1800 человек, содержащихся в пенитенциарном учреждении. Эти цифры были представлены общественности Комитетом против пыток (КПП). Изменения в Уголовно-исполнительном кодексе провинции Буэнос-Айрес, подвергнутые критике со стороны правозащитных организаций и Межамериканским судом по правам человека (аналог Европейского суда по правам человека. – Сост.), в значительной степени способствуют ухудшению ситуации. В марте 2009 года, спустя три месяца после внесенных изменений в УИК, в провинции было уже 28 322 заключенных, содержащихся в тюрьмах и изоляторах временного задержания, против 24 000 в предыдущем году.

Хьюго Каньон, прокурор муниципального округа Байя Бланка и сопредседатель Комиссии памяти (в Аргентине и Чили сразу после перехода к демократии были созданы комиссии, призванные изучить и оценить масштабы политического насилия и нарушения прав человека. – Сост.), заявил, что «реформа в области уголовного судопроизводства, посвященная систематизации предварительного заключения, была одной из самых беспокоящих общество в 2008 году. Ее последствия очевидны, и их можно определить как продолжающийся рост числа заключенных».

Комитета против пыток оценил реформу следующим образом: «Что касается политики безопасности, то работа Министерства внутренних дел во главе с Карлосом Сторнелли – это явно движение назад». Результатом такой политики «стало участившееся использование практики произвольных задержаний под предлогом проверки личности, сохранение в полицейских участках пыток и казней, а также рост суицидов среди задержанных в изоляторах временного задержания, многочисленные случаи коррупции в полицейской среде».

Доклад КПП был подготовлен с использованием данных из различных юридических источников. Само МВД в его подготовке участия не принимало. Несмотря на свои обязательства, МВД даже ни разу не предоставило запрашиваемую информацию.

Пытки – все еще обычная практика

Цифры, представленные в докладе, демонстрируют снижение контроля за пенитенциарной системой и полицейским силами, то есть именно в тех областях, где происходит больше всего нарушений. «Пытки, – говорится в докладе, – продолжают оставаться обычной практикой в тюрьмах провинции. ''Подводная лодка'' (надевание полиэтиленового пакета на голову, чтобы человек задыхался), избиения дубинкой, различного рода притеснения, наказания электрошоком, постоянные переводы, обливания ледяной водой или полная изоляция – все это примеры из постоянной практики, применяемой в тюрьмах провинции. В 2008 году КПП представил 761 жалобу, свидетельствующую об ухудшении условий содержания заключенных в провинции Буэнос-Айрес. Многие из этих жалоб свидетельствуют о пытках».

Отношение судебных органов к этим жалобам можно охарактеризовать как странное и парадоксальное. Судьи преуменьшают серьезность пыток и жестокого обращения и рассматривают их как незначительную проблему, которая является частью повседневной жизни. В 2008 году «было вынесено 207 судебных решений. 123 из них (59,42% от общего числа) были основаны исключительно на информации, полученной от тюремных властей». Короче говоря, у обвиняемого спрашивают, действительно ли он совершил преступление, в котором его обвиняют, и считает ли он, что жалующийся должен оставаться под стражей. «Необходимо также отметить, что увеличивается процент случаев невызова в суд жалующегося, что допускается согласно статье 412 Уголовного кодекса провинции Буэнос-Айрес». Хороший способ противодействия жалобам! Наконец, у КПП вызывают сомнения заявления и обещания правительства в области ужесточения наказаний. «В тюрьмы сажают людей больше, чем совершается преступлений», – отмечают в КПП. Так, в Ла-Плата (столица провинции Буэнос-Айрес) из 658 арестов, примененных на основании знаменитого ''полицейского нюха'', юридические последствия в виде передачи дела в суд имели только… два случая».

Справка составителя: Пенитенциарная система Аргентины

В 206 пенитенциарных учреждениях по состоянию на 31 декабря 2007 года содержалось 52 457 заключенных, в том числе: подследственных – 58,8%, женщин – 5,5%, несовершеннолетних – 1,1%, иностранцев – 7,5%. Количество заключенных на 100 тысяч населения – 132 человека. Наполняемость тюрем, по официальным данным, составляет 93,8%. Смертная казнь полностью отменена. Условия содержания в тюрьмах характеризуются как очень тяжелые.

Самое известное пенитенциарное учреждение – тюрьма Магдалена (провинции Буэнос-Айрес). Рассчитана на 888 человек, вмещает более 1000 заключенных. 16 октября 2005 года заключенные в ответ на отказ администрации увеличить продолжительность встреч с родственниками подняли мятеж и подожгли матрасы в камерах. 32 человека погибли, шестеро получили ранения.

Из доклада Международной амнистии-2010 «Права человека в современном мире»: «Поступали сообщения о суровых условиях содержания, вспышках насилия, переполненности камер, отсутствии надлежащей медицинской помощи, пытках и жестоком обращении в тюрьмах и других местах лишения свободы в провинциях Сантьяго-дель-Эстеро и Мендоса. Власти страны до сих пор не учредили механизм профилактики пыток, как того требует Факультативный протокол к Конвенции ООН против пыток».

Китай: записки о тюрьме

Недавняя гибель молодого человека в следственном изоляторе вызвала скандал. Иллюстрированный журнал Nanfang Zhoumo воспользовался этим случаем, чтобы опубликовать свидетельства о том, в каких условиях содержатся заключенные. Такого в китайской прессе ранее никогда еще не писали.

«9 марта 2001 года, около 9 часов утра, полицейские доставили меня в следственный изолятор. После того как я был подвергнут полному личному обыску и у меня забрали ремень, меня босиком привели в ''загон'' (так в тюрьме Фучжоу называют многоместные камеры). Большая железная дверь захлопнулась, и я оказался в помещении высотой около 7 метров, свет в которое попадал из единственного окна. Помещение было размером около 20 кв. м, и в нем содержалось 27 человек. Все они изготавливали фонарики, украшая макраме или бисером. Позже я узнал, что эта работа была обязательна для всех.

Мое появление вызвало большое оживление. ''Разденься и сполоснись!'' – приказал мне 50-летний мужчина, старший по камере. Я зашел в ''закуток'' (примыкающее к камере пространство, где все моются) и там ''прошел прописку'', состоящую в том, что на меня вылили 20 ведер ледяной воды. Дело было в марте, и было еще холодно. Я жутко замерз. При этом на меня, голого, глазели человек двадцать. Мне было не по себе. Позже я узнал, что мне повезло, так как я оказался в ''красной хате'', предназначенной для чиновников, иностранцев и пожилых людей, то есть среди тех лиц, которые даже в предварительном заключении имели некоторую поддержку. В следственном изоляторе были только две такие камеры, все остальные, еще большего размера, предназначались для уголовников – убийц или воров. Там всех вновь прибывших в качестве ''прописки'' попросту жестоко избивали.

Как только мое ''споласкивание'' закончилось, старший по камере потребовал, чтобы я рассказал, за что здесь очутился. ''Досадно!'' – произнес он в заключение моего рассказа и приказал мне идти работать. Все утро я нанизывал бисер. Когда принесли обед, я просто не мог есть. В 22 часа все улеглись спать. Дюжина мужиков набилась на небольшое возвышение, которое служило общей постелью, и я больно ударился ногой, пытаясь туда пробраться. Старший по камере сказал мне: «Будешь спать около толчка!» Так как места на общей постели всем не хватало, половина заключенных спали либо в проходе, либо около туалета. Когда же в камеру набивали еще больше народу, то некоторые заключенные были вынуждены спать сидя у стены, либо ждать своей очереди, чтобы вытянуться на постели…

В первые дни я очень боялся, но потом потихоньку привык. В камере собралась очень специфическая компания. Двадцать восемь ''пассажиров'' делились как бы на три ''класса'': высшее общество, состоящее из старшего по камере (он, как правило, назначается администрацией) и еще нескольких доминирующих личностей; нижний слой, который состоял из вновь прибывших и из заключенных, у которых был низкий статус; и средний слой. Есть несколько факторов, которые позволяют определить, к какому ''классу'' принадлежит тот или иной заключенный: его умение пускать в ход кулаки, его отношения со старшим по камере и с охранниками, но большую роль играет и преступление, в котором его обвиняют (те, кто обвиняются в изнасиловании или в мошенничестве, – ''на очень плохом счету'').

В самом начале меня попытались унизить, но после того, как я несколько раз подрался, никто больше трогать меня не осмеливался. В течение двух недель я спал около толчка, затем почти год в проходе. Если ты – мокрая курица, то будешь постоянно стирать белье или мыть посуду. Заключенные, у которых есть деньги, могут что-то покупать, чтобы снискать благосклонность старшего по камере и ''пассажиров'' первых двух ''классов''. Таким образом они облегчают свое существование. Но те, у кого нет денег или покровителей, вынуждены постоянно заниматься уборкой или стирать нижнее белье другим заключенным.

Подследственные никогда не выходят из камеры

В этом СИЗО один охранник отвечает за две камеры, в каждой содержится от двадцати до тридцати человек. Для одного человека это невыполнимая задача, поэтому он должен возложить часть своих обязанностей на старших по камере, которые, соответственно, играют большую роль в поддержании порядка. В свою очередь они имеют определенные льготы: им достается больше пищи и они меньше работают. И места для спанья у них больше. В отличие от других заключенных, которым разрешено посылать своим близким только почтовые открытки, старшие по камере имеют право написать своим родственникам одно или два письма в месяц. Наконец, они могут дважды в день покидать ''загон'', чтобы отчитаться перед охранниками. Это действительно преимущество, потому что подавляющее большинство заключенных могут выйти из ''загона'' только один раз – когда их осудят.

Когда наш старший по камере убыл, охранники решили, что у меня есть кое-какой авторитет, и предложили мне занять его место. Я согласился только для того, чтобы хоть иногда подышать свежим воздухом. Вообще-то у меня там сильно сдали глаза, потому что находился в очень ограниченном пространстве: три-четыре метра, а дальше взгляд упирается в стену камеры.

Старшим по камере я был всего один год, а потом отказался. Как двадцать мужиков, постоянно запертых в камере, без всякого личного пространства, могут не драться? Если старшему по камере не хватает авторитета, ситуация становится неуправляемой. Часто охранники посылают нескольких физически крепких заключенных, чтобы те помогли старшему по камере. Когда происходит какой-либо инцидент, всегда задаешь себе вопрос: стоит или нет применять силу? Это нелегко решить. В моей камере был один здоровяк, лет двадцати семи – двадцати восьми, ростом метр восемьдесят. Он был у меня кем-то вроде сторожа. Его сначала закрыли в камеру с уголовниками, где ему во время драки отбили селезенку. Его оперировали, а после операции он очень сильно похудел. Возвращение в прежнюю камеру означало для него смертный приговор. В камерах, где сидят уголовники, правит террор: драки, избиения, изнасилования, ограбления – произойти может все что угодно. В общем, его поместили в нашу ''красную хату'', где драки происходили не так часто и были не такими жестокими.

Днем охранники наблюдают за тем, что происходит в камере через мониторы и вмешиваются при малейшем инциденте, но вечерами заключенные должны обеспечивать порядок самостоятельно. Если ночью драка приобретает скверный оборот или, например, кто-нибудь заболел, старший по камере приказывает всем стучать по полу. Так дают знать: что-то произошло, и приходят охранники.

В камере люди часто умирают, и никто не знает отчего. Тюремный врач посещает регулярно и дает витамины B и D. Когда мы его спрашиваем, почему кто-то умер, он отвечает, что проведенное вскрытие не дало возможности определить причину смерти. Может быть, виновато плохое качество пищи… Поэтому он сразу решил давать всем пищевые добавки. На всякий случай. За три года, проведенные в СИЗО, я ни разу не ел свежих овощей. К концу шестого месяца заключения мои волосы поседели не только из-за переживаний, связанных с моим делом, но и по причине отвратительного питания.

Смерть заключенных объясняется совокупностью различных факторов. Условия проживания в тюрьме действительно никуда не годны. Влияют не только драки, но и стресс и плохая пища. В предварительном заключении – хуже всего: после стресса, вызываемого допросами, заключенные приходят вымотанные, некормленные и непоенные, с натянутыми до предела нервами. При малейшей драке эти лица, которые на свободе запросто выдержали бы двадцать ударов кулаком, здесь умерают от щелчка. Нас никогда не выводят на прогулки, у всех мертвенно-бледный цвет лица. Как погреться на солнышке? Зимой утром луч солнца проникает в камеру на 12 минут. И все по очереди стоят под ним. Я это навсегда запомню!

Охранники заходят в камеры только во время беспорядков. В такие моменты полицейские, вооруженные автоматами, врываются в камеру, и все должны стать по углам на колени, руки за голову. Кто поднимет голову, получает удар дубинкой. Это так унизительно!

Никто снаружи не знает, что происходит в камере. Только те, кто в ней живет. По существующим правилам, подследственным нельзя контактировать со своими родственниками, только с адвокатом. Мне пришлось ждать три месяца, прежде чем я с ним встретился. Когда я освободился, я узнал, что ему пришлось несколько раз подавать прошения в различные инстанции, чтобы ему разрешили со мной встретиться. Виделся я с ним раз или два в год. Каждый раз это была такая радость! Встреча длилась примерно полчаса. Но говорить можно было исключительно о моем уголовном деле. Полицейские, сидящие с обеих сторон около каждого из нас, тут же прерывали разговор, если он не относился к моему делу. Да и что толку было говорить ему обо всем этом?

Помню одного заключенного, у которого была на редкость завидная судьба. Это был иностранец китайского происхождения, который находился в СИЗО в течение двух лет за мошенничество, за преступление в принципе позорное в глазах других заключенных. Не смотря на это, он относился к ''первому классу''. Каждый месяц его посещал консул, специально для этого прилетавший самолетом из Кантона. У него спрашивали: ''Что ты такое ему говоришь, что он прилетает каждый месяц?''. Он объяснил, что это обязанность консула, так в его стране заведено. Нам это трудно было понять. Так мы открыли для себя, какое значение ТАМ имеет человеческое существо».

«С тех пор как Китай ввел в практику кампании, направленные на борьбу с преступностью, названные ''Сильно ударить'' (с начала 1980-х годов), следственные изоляторы переполнены», – говорит Ванг Шунан, заместитель секретаря Китайского криминологического общества, профессор Университета политики и права. Опрошенный иллюстрированным еженедельником Nanfang Zhoumo, он подтверждает существование постоянного насилия, описанного в свидетельствах, собранных еженедельником. «Хотя существующие правила обязывают во время содержания под стражей осуществлять не только функцию наблюдения, но и образовательную функцию, запрещают избиения, словесные оскорбления, телесные наказания и жестокое обращение с задержанными, концепция управления некоторыми следственными изоляторами остается все еще примитивной и ограничивается тем, что необходимо ''не допустить побег, предотвратить смерть''. Мы имеем ограниченные ресурсы, и полицейские не могут сами руководить всеми заключенными. Поэтому выполнение ряда функций доверяется отдельным заключенным, чтобы они выступали в качестве своеобразных начальников. Более того, в следственных изоляторах практикуются избиения вновь прибывших теми, кто уже сидит давно, чтобы тихо и они признали свою вину».

Швейцария: кутузка – жизнь в розовом цвете

Необычное ощущение: дверь камеры слегка приоткрыта, и виднеется какой-то розовый мир. В самой камере только радиатор и туалет выбиваются из этой красочной волны. Несколько мгновений ощущаешь себя почти как Алиса, проникшая через маленькую дверцу в мир чудес. Прежде чем вновь вернуться на грешную землю, понимаешь, что эти 16 кв. м со спартанской обстановкой предназначены для лиц, находящихся в предварительном заключении.

«Тюрьму города Биль все равно нужно было ремонтировать, и камеры в любом случае красили бы. Мы прочли много различных исследований, из которых следовало, что этот цвет имеет успокаивающий эффект, и решили попробовать», – объясняет Роз-Мари Конт, официальный представитель бернской кантональной полиции. В течение мая заключенные содержались в четырех камерах, перекрашенных в розовый цвет. Максимальный срок их заключения не превышал двадцати четырех часов. Но в настоящее время, по мнению Роз-Мари Конт, трудно пока еще оценить реальное воздействие этого цвета.

Подобный эксперимент проводится не только в Берне. Кантональная цюрихская тюрьма Пфеффикон была первой в Швейцарии, где применили этот американский опыт. В отличие от обычной напряженной обстановки в подобных учреждениях, здесь не было зафиксировано никакой агрессии в отношении охранников. Но вот противоположное мнение одной сотрудницы, работающей в пенитенциарной системе, высказанное на правах анонимности. Она считает, что некоторые заключенные, помещенные в такие камеры, становятся очень возбужденными, у них возникает нечто вроде «аллергической» реакции на этот цвет.

Но в чем секрет розового цвета? Как объяснить, что буйные заключенные становятся спокойными в этой обстановке кукольного домика? «Даже если человеку хочется злиться или быть агрессивным, ему это не удается при таком цвете. Розовый снижает сердцебиение, кровяное давление и пульс… Это успокаивающий цвет, который снижает активность», – делает заключение в своем исследовании по изучению воздействия эффекта розового цвета на агрессивное поведение заключенных Александер Шосс, директор Американского института биосоциальных исследований, расположенного в Такоме, штат Вашингтон.

В 1979 году ему удалось убедить Миллера и Вардена Бейкера, руководителей Исправительного центра американских военно-морских сил в Сиэтле, покрасить камеры в розовый цвет. Это стоило усилий: трудно провести такой опыт в жестком армейском обществе. Чтобы отблагодарить за принятое в конце концов положительное решение, Александер Шосс присвоил их имя розовому красителю – «розовый краситель Бейкер– Миллер». Как следует из доклада, опубликованного военно-морскими силами после 156 дней эксперимента, «не было зафиксировано ни одного случая агрессивного или криминального поведения». Помещение заключенных в розовый цвет минимум на пятнадцать минут позволяет уменьшить их агрессивность по меньшей мере на тридцать минут, облегчая тем самым выполнение задач сотрудниками. В настоящее время розовый цвет повсеместно используется в школах для детей с гиперактивным поведением, в тюрьмах и психиатрических больницах.

Индия: интернет-торговля в тюрьме

Самый большой центр заключения в Южной Азии – перенаселенная тюрьма Тихар, расположенная в Нью-Дели, – занялась продажей через Интернет, предлагая потребителям товары, производимые заключенными, в производстве которых принимают участие в том числе и убийцы.

Тюрьма Тихар (Tihar Jail), построенная из расчета на пребывание в ней 6250 заключенных, хотя сегодня в ней содержится почти вдвое больше, производит на продажу 13 различных сортов печенья. Кроме того, здесь есть цех по производству писчебумажных товаров, выпускаемых под маркой TJ (первые буквы от названия тюрьмы).

В мастерских тюрьмы работают 714 специально отобранных заключенных, которые изготавливают и шьют также соломенные циновки, рубашки, носки, изящно вырезанные скамейки, которые можно увидеть в офисах официальных учреждений города Нью-Дели.

За последний финансовый год, закончившийся в марте 2010-го, объем торгового оборота тюрьмы составил 110 миллионов рупий (1,79 миллиона евро). Открыв сеть розничных магазинов по всей стране, тюрьма решила заняться и бизнесом через сеть Интернет.

«За последние 18 месяцев мы реализовали все, что смогли произвести. Настало время подумать о маркетинге, – говорит Раджеш Гоял, сотрудник администрации, ответственный за производство, и инициатор создания интернет-сайта. – Мы надеемся, что с помощью сайта наша продукция станет более известной жителям Нью-Дели, пользующимся Интернетом». Он заметил также, что общий объем продукции, выпускаемой заключенными, должен увеличиться в этом году на 60%. И тюрьма обеспечит доставку товаров потребителям, проживающим хоть за тысячи километров от Дели.

В подтверждение возможностей тюрьмы сайт с профессионально оформленным дизайном предлагает ознакомиться с фотографиями тюремной продукции. Имеется и прайс-лист.

Пока потребитель может пользоваться для заказа только телефоном, но администрация надеется, что уже с декабря 2010 года заработает система заказов через Интернет.

Прадип Шарма, помощник Раджеша Гояла, напоминает, что марка TJ существует уже 10 лет, и заключенные этим очень гордятся.

«Люди прибывают в нашу тюрьму с плохими мыслями, они полны неприятных воспоминаний, многие находятся в угнетенном состоянии или демонстрируют суицидальные наклонности. Именно поэтому мы стараемся отвлечь их, занять работой, конечно, с учетом их квалификации».

Все работающие заключенные получают в день от 40 до 52 рупий (около 1 евро), а для тех, кто трудится свыше 48 часов в неделю, тюрьма устанавливает дополнительное финансовое стимулирование.

На работу выводятся лишь заключенные, «не представляющие большой общественной опасности».

«Шестьдесят процентов наших заключенных не являются профессиональными преступниками. Они осуждены, например, за причинение смерти по неосторожности, за мошенничество или просто потому, что очутились в плохом месте в неудачный момент».

Например, Мухаммад Шахид отбывает шестнадцатый год из назначенного ему 20-летнего срока за укрывательство террористов, и для него мастерская, в которой он работает, единственный источник надежды.

«Я совершил плохой поступок, но я не знал, как мне надо было поступить, – рассказал корреспонденту Франс Пресс этот 49-летний бывший мелкий торговец из штата Уттар Прадеш (север Индии). – Я рад, что у меня здесь есть работа, это лучше, чем держать магазин, чем я занимался раньше».

Один из самых сурово осужденных за всю историю этой тюрьмы – Сиддар Вашист, сын одного политического деятеля, отбывающий срок за убийство бармена, совершенное им в 1999 году в Дели, курирует работу всех тюремных мастерских.

«Работа – это единственное, что помогает жить. Она заставляет думать, изобретать что-то новое. А это, в свою очередь, помогает оставаться в контакте с реальностью», – утверждает он.

Латинская Америка: тюремная система в кризисе

Кровавые беспорядки в Бразилии, пожар, повлекший многочисленные смерти в тюрьме в Сальвадоре, – тюремная система почти всей Латинской Америки находится в кризисе, который, по мнению многочисленных экспертов, вызван тремя причинами – перенаселенностью пенитенциарных учреждений, влиянием организованных криминальных сообществ и отсутствием государственных инвестиций.

В одной из тюрем на севере Бразилии, рассчитанной на 200 заключенных, где в результате массовых беспорядков погибло трое заключенных, сейчас, в ноябре, содержится 828 человек.

Другой бунт, произошедший в тюрьме, расположенной на северо-востоке страны, закончился гибелью 18 заключенных, у четырех из них были отрезаны головы.

По мнению Армандо Тамбелли, члена организации «Наблюдательный комитет за тюрьмами», расположенной в Сан-Паулу, эти районы страны не затронула программа строительства новых тюрем, и именно поэтому там не снижается число массовых беспорядков, что наблюдается в других районах Бразилии в последние годы. «В бедных штатах, расположенных на севере страны, тюрьмы – большие, переполненные и опасные. Там бунт может возникнуть в любой момент», – подчеркивает он.

В Сальвадоре, где в результате пожара в тюрьме погибли 19 молодых осужденных, всего насчитывается 24 854 заключенных, тогда как мест в тюрьмах всего лишь 8110.

В течение последних десяти лет власти Сальвадора распределяют членов могущественных и соперничающих между собой банд по разным тюрьмам, чтобы избежать столкновений. Но даже за решеткой организованная преступность продолжает насаждать свои законы.

В Мексике, по заявлению адвоката-пеналиста Хосе-Антонио Ортеги, «члены картелей – короли, попросту управляют тюрьмами, в которых они находятся. Банды, заправляющие в тюрьмах, занимаются вымогательством и рэкетом. Мне приходилось видеть одну тюрьму, в который днем обычные заключенные ночью становились наемными убийцами. Их снабжали оружием и автомобилями, чтобы они могли ''отправиться на дело'', а утром они возвращались в тюрьму и ложились спать с видом невинных агнцев”, – добавляет Хосе-Антонио Ортега.

По сведениям мексиканской прокуратуры, в результате таких ночных вылазок было убито 35 человек. В конце концов директриса этой тюрьмы, расположенной в Гомес-Паласио, на севере страны, в конце июля 2010 года была арестована.

«Можно попытаться улучшить подготовку охранников и условия их работы, поднять им зарплату, но деньги, полученные от наркотрафика, превысят любые повышения зарплаты, на которые могут пойти власти», – объясняет Лиза Сунига, социолог, работающая на факультете латиноамериканских социальных наук Университета города Сантьяго.

В сентябре в Парагвае власти взяли под контроль тюрьму в Асунсьоне, где заключенные смотрели педофильские фильмы вместе с несовершеннолетними, которых пускали к ним под видом родственников.

«Почти во всех странах Латинской Америки тюремная система находится в кризисе, – анализирует ситуацию Люция Даммер, соавтор (вместе с Лизой Сунигой) доклада, названного «Тюрьма: проблемы и преодоление трудностей».

Одна из причин – нехватка денег. «Государственные инвестиции в пенитенциарный сектор минимальны», – подчеркивает г-жа Даммер.

В Чили, Бразилии или в Колумбии построены новые тюрьмы, но проблема остается. «В Чили построены новые тюрьмы, но старые-то не закрыли, и они продолжают использоваться», – отмечает Лиза Сунига.

По мнению экспертов, приоритет должен быть отдан снижению численности тюремного населения.

Люция Даммер ратует за «альтернативные меры наказания, такие как общественные работы или электронный браслет, для тех, кто совершил преступление впервые, и для осужденных за ненасильственные преступления. Это позволит разгрузить тюрьмы и избежать ''заражения'' криминалом».

Мексика: тюрьмы на грани взрыва

Численность заключенных, содержащихся в федеральных тюрьмах, за последние несколько лет удвоилась, заявил секретарь Совета общественной безопасности Мексики Женаро Гарсия Луна, он отметил, в частности, что, например, в одной из тюрем – Ислас Мариас, численность заключенных возросла в четыре раза с тех пор, как президент Мексики Фелипе Кальдерон в конце 2006 года объявил беспощадную войну организованной преступности.

В тюрьме Ислас Мариас, о которой идет речь и которая располагается в штате Синалоа, раньше содержалось 915 заключенных, а в настоящее время здесь насчитывается 3946 человек.

В 2008 году в шести тюрьмах федеральной пенитенциарной системы насчитывалось примерно 4500 заключенных. Сегодня же 11 000 лиц размещаются в восьми федеральных тюрьмах. Власти пытаются увеличить количество мест и модернизировать пенитенциарную систему.

Что касается тюрьмы Ислас Мариас, правительство расширило это учреждение, чтобы иметь возможность разместить там 5000 заключенных, но, как сказал г-н Луна, необходимо принять и другие меры, так как насилие со стороны преступных картелей не прекращается.

В течение последних лет правительство Мексики отправило за решетку тысячи человек, подозреваемых в торговле наркотиками. Кроме 8 федеральных тюрем в Мексике имеется 92 тюрьмы, находящиеся в ведении штатов, и 333 муниципальных тюрьмы.

37% мужчин в Йоханнесбурге – насильники

Более трети мужчин, проживающих в южно-африканской провинции Гаутенг, в состав которой входят Йоханнесбург и Претория, в течение своей жизни совершили по меньшей мере одно изнасилование, а около 7% принимали участие в коллективном изнасиловании. Об этом сообщило агентство Франс Пресс, ссылаясь на данные, недавно опубликованные Советом по медицинским исследованиям ЮАР. В процессе этого исследования было опрошено 511 женщин и 487 мужчин, проживающих в провинции Гаутенг.

Почти 15% опрошенных мужчин признали, что они насиловали женщин, находящихся в сильном алкогольном или наркотическом опьянении, а 6,9% сообщили, что им приходилось участвовать и в коллективном изнасиловании.

Три четверти опрошенных мужчин признали, что в течение своей жизни, кроме сексуального, они использовали и другие формы насилия в отношении женщин: психологическое, экономическое и физическое.

В процессе опроса выяснилось, что мужчины гораздо чаще признаются в том, что совершали насилие в отношении женщин, чем женщины в том, что они подвергались насилию в какой-либо форме.

Основным мотивом непризнания со стороны женщин фактов насилия является стыд. Именно поэтому только 3,9% изнасилованных женщин обращались в полицию.

Уровень преступности в Южно-Африканской Республике является одним из самых высоких в мире. В среднем ежедневно здесь погибают насильственной смертью 46 человек. В ЮАР также самое высокое в мире число лиц, являющихся носителями ВИЧ-инфекции. При общем количестве населения, составляющем 48 миллионов человек, зараженных этим опасным вирусом здесь насчитывается 5,6 миддионов человек.

Франция: настоящая тюрьма – это не кино

В документальном фильме «За решеткой», снятом в формате 3D, Омар Девсон и Карим Беллазар разоблачают устоявшиеся стереотипы о тюрьме.

Цель проста. Задача трудна. В документальной ленте «За решеткой» Омар Девсон и Карим Беллазар хотят разрушить романтические клише о тюрьме. Зрительская аудитория – в первую очередь молодежь. Видеоряд, подготовленный для национальной программы предупреждения преступности, повторяет кадры предыдущей документальной ленты – «Флери Мерожис: [ Флери Мерожис – крупнейшая французская тюрьма. ] запрещено к показу». В течение 52 минут показывается ежедневная жизнь арестантов, снятая самими же заключенными с помощью телекамер, которые были предоставлены этому пенитенциарному учреждению.

«Цель состоит в том, чтобы создать чувственное впечатление об условиях содержания в заключении, – рассказывает Омар Девсон. – Нужно разрушить кинематографический образ тюремного заключения: тюрьма – это совсем не то, что показывают в сериале ''Побег из тюрьмы''. В настоящей тюрьме нет никакого действия. Скука – самый худший враг осужденного». А Карим Беллазар, соавтор проекта, считает, что эта документальная лента «дезамериканизирует» образ тюрьмы: молодежь неприятно удивлена процветающим там насилием и другими неприглядными сторонами тюремной жизни.

Целевая аудитория создателей фильма – молодежь. «Есть выдуманный образ тюрьмы, нужно сломать клише, по которым пребывание в тюрьме якобы равно некоему посвящению», – предупреждает зрителей Карим Беллазар. Чтобы вызвать у молодежи отвращение к тюрьме, создатели фильма дают слово и знаменитостям, таким как рэпер Синик и актер Сэми Насери, познавшим, что такое тюрьма, на собственном опыте.

Этот короткометражный фильм по просьбе городских властей распространяется различными неправительственными организациями. «Это очень широкая кампания, поступают просьбы о демонстрации этого фильма в неблагополучных кварталах, но не только: лента будет широко показана, например, в XVI [ Главный буржуазный район Парижа, в котором, как шутят французы, проживают те, «у кого не получается быть бедным, и, чтобы страдать вместе, они объединились». ] округе Парижа», – говорит Омар Девсон.

В городе Трамбле-ан-Франс, где фильм был показан дважды, он имел ошеломительный успех. «Взрослые всегда говорят, что не стоит попадать в тюрьму. Но это только слова. Но если несовершеннолетний посмотрит этот фильм, у него пропадет всякое желание туда попасть», – свидетельствует молодой человек, посмотревший фильм.

Демонстрация фильма, поддержанная Национальным агентством по социальной поддержке и Региональным советом области Иль-де-Франс, продлится как минимум еще год.

Чили: пожар в тюрьме

Как сообщили мировые средства массовой информации, в одной из крупнейших мексиканских тюрем Сан-Мигель в 4.30 утра по местному времени возник пожар. Часть заключенных – в количестве около 200 человек – удалось вывести из камер в безопасное место.

По данным, представленным газетой La Torcera, всего в огне погибли 83 заключенных, а четырнадцать человек получили серьезные ранения. Многие из погибших просто задохнулись в дыму. Всем раненым оказана необходимая помощь. Серьезные ранения получили и несколько надзирателей этой тюрьмы.

По предварительным данным, инцидент произошел в результате столкновения между различными бандитскими группировками, которые начались на четвертом этаже тюремного корпуса. Причиной пожара послужили подожженные матрасы. Сначала в возникшей драке участвовало 147 человек.

По сведениям газеты La Torcera, охранники вначале не пускали пожарных на территорию учреждения.

«Это огромная трагедия, – заявил министр здравоохранения Чили Хайме Маньялич. – Возможно, самая крупная за всю историю нашей тюремной системы».

По сведениям местных средств массовой информации, на момент трагедии в тюрьме находилось 1900 заключенных, тогда как ее вместимость  – всего 900 человек.

Индонезия: в тюрьмах может быть не так уж и плохо

Если у вас есть деньги, тюремный персонал вполне может превратить ваше тюремное пребывание в отдых. Как удалось узнать агентству Франс Пресс, благодаря коррупции некоторые осужденные вполне могут проживать в комфортабельных камерах и даже выходить за пределы пенитенциарного учреждения. Известен случай, когда вместо одной осужденной женщины ее срок в тюремной камере отбывала другая, которой попросту за это платили деньги.

55-летняя бизнесвумен Казима была приговорена к семи месяцам тюремного заключения. Отбывать это наказание в тюрьме согласилась некая Карни, которой заплатили за это 10 млн рупий (примерно 170 тыс. евро). Правда, в камере она просидела только три дня, так как пришедший на свидание к Казиме родственник заявил, что это вовсе не она.

Казима в конце концов заняла свое законное место в камере, но эта история, ставшая известной, заставила власти начать расследование. Индонезийский фонд оказания юридической помощи заявил, что это не первый случай в тюрьмах Индонезии.

В пенитенциарных учреждениях страны купить можно все, что угодно, даже право на выход из учреждения, чтобы побывать на международном теннисном турнире, как, например, это удалось осужденному за коррупцию Гэйюсу Тамбунану.

А несколько месяцев назад одна газета опубликовала серию фотографий из женской тюрьмы Pondok Bambu, на которых можно видеть роскошную камеру Арталиты Суриани (предпринимательница, осужденная за подкуп прокурора), в которой есть не только плоский телевизор, но и кондиционер, и караоке, и шикарный диван. Осужденная дама, кроме того, могла принимать у себя не только гостей, но даже личную массажистку.

Составил и перевел с французского Юрий Александров