Иван Маркелов
О праве детей на душевное здоровье...
Санкт-Петербургское государственное учреждение социальной помощи семьям и детям «Региональный центр „Семья“» опубликовало аналитические материалы о положении детей Санкт-Петербурга за 2008 г., в которых говорится: «...в ведении Комитета по социальной политике Санкт-Петербурга находятся 4 дома-интерната для детей с отклонениями в умственном развитии, а также психоневрологический интернат, имеющий в своем составе детское отделение. В связи с незаполняемостью данного детско-подросткового отделения психоневрологического интерната № 10 принято решение с 01.06.09 о его расформировании и реорганизации во взрослое отделение.
На 01.01.09 в домах-интернатах находилось 1080 детей-инвалидов, в том числе 50 детей-сирот и 268 детей, оставшихся без попечения родителей. В аналогичный период 2008 года – 1082 ребенка, в том числе 47 детей-сирот, 263 оставшихся без попечения родителей. Из числа детей вышеуказанных категорий за период с 2003 по 2008 год ни одного ребенка не было усыновлено, передано под опеку или в приемную семью...»
И этот факт говорит о многом. Лучше всего детям живется в семьях. Администрации домов-интернатов и психоневрологических интернатов должны заботиться о своих подопечных, и в первую очередь об их усыновлении. И если за несколько лет не было ни одного усыновления, то, вероятно, никто особенно этим не занимался.
Зато в Санкт-Петербургскую Гражданскую комиссию по правам человека неоднократно звонили граждане и сообщали, что некоторых детей-сирот в нашем городе необоснованно помещали в психиатрические стационары. Подобная практика должна быть немедленно прекращена. Детей из интернатов нужно переводить в семьи.
Проблемы психологического тестирования детей-сирот, которые могут привести к ложному психиатрическому диагностированию детей, назначению им психиатрических препаратов, изменяющих сознание с серьезнейшими побочными эффектами, должны быть известны широкой общественности с тем, чтобы защитить права детей.
«Сегодня практически в каждой школе есть психолог. И везде, где работает такой специалист, обязательно проводится психологическое тестирование школьной зрелости поступающих в школу первоклассников. Результаты тестов ни в коем случае не являются основанием для отказа в приеме ребенка в учебное заведение. Диагностика носит профилактический характер... Психологическое тестирование может быть групповым или индивидуальным, но в любом случае оно должно проводиться с согласия или в присутствии родителей, а его результаты носить конфиденциальный характер. Кроме того, родители должны знать, зачем проводиться то или иное исследование, и естественно они могут от него отказаться...» [ «Кабинет детского психолога» ]
Так отвечает на вопросы родителей психолог Надежда Пиховкина, специализирующаяся на детской психодиагностике, на сайте «Кабинет детского психолога». Однако существуют и другие мнения. Марина Александровна Холодная, доктор психологических наук, профессор, заведующая лабораторией психологии способностей им. В.Н. Дружинина Института психологии Российской академии наук, в своей статье «Психологическое тестирование и право личности на собственный вариант развития» пишет:
«Позволю себе рискованное утверждение: на самом деле психодиагностики как области знания не существует, поскольку современный уровень психологической науки не позволяет на основе индивидуального результата выполнения того или иного психологического теста (психометрического теста интеллекта, личностного опросника, проективной методики и т. д.) перейти к психологическому диагнозу и тем более к прогнозу поведения конкретного человека.
Можно ли от симптома переходить к диагнозу?
Любой тест − это измерительный инструмент. Медицинский термометр − это тоже измерительный инструмент. Однако ни один врач, измерив температуру больного (то есть выявив один из симптомов возможного заболевания), не решится поставить ему диагноз и тем более прогнозировать течение заболевания.
Вернемся к тестам интеллекта. Попытку на основе психологического симптома поставить диагноз (оценить уровень реальных интеллектуальных возможностей) и построить прогноз дальнейшего интеллектуального развития личности иначе как профессиональным легкомыслием назвать нельзя.
Ярким примером нарушения, казалось бы, очевидного для психолога принципа охраны прав личности („не навреди“) является широко распространившаяся в современной России практика отбора детей по показателям уровня интеллектуального развития (или „готовности к школьному обучению“): при приеме в детский сад, поступлении в первый класс, отборе в гимназические классы, так называемые классы коррекции, для обучения в „школах для одаренных“ и т. д.
В итоге общественность постепенно приучается к ложной мысли, что для детей с низким исходным уровнем интеллектуальных способностей качественное образование невозможно и необязательно.
Совершенно очевидно, что права детей, отсортированных по „отрицательному критерию“, оказываются нарушенными. О том, что такие дети и их родители получают серьезную психологическую травму, даже и говорить неприлично − подумаешь, переживут! Они бы и пережили, если бы кто-нибудь им (а заодно и практическому психологу) объяснил, что низкий (отрицательный) результат при выполнении теста сам по себе ни о чем не говорит (как, впрочем, и высокий).
Кстати, нарушаются права и тех детей, которые „на научно-психологической основе“ попадают в элитарные школы в силу искусственного завышения уровня их самооценки и притязаний. В будущем это может привести их к драматическим личностным конфликтам. Получается, что ребенок является жертвой психологического тестирования, а родители − жертвой социально-экономического шантажа.
Поэтому на прямой вопрос: „Кому нужно психологическое тестирование, нацеленное на селекцию?“ − я могу дать прямой ответ: „Тем, кто на этом зарабатывает деньги“. Разработка и применение тестов − сфера бизнеса, сулящая чрезвычайные выгоды тем, кто сумеет ее монополизировать.
Но кто дал право психологу на вмешательство в личную жизнь другого человека в виде предопределения его будущего (тем более ребенка, изначально поставленного в беспомощное положение)? При этом нарушается важнейшее право личности на собственную судьбу (в которой, как известно, исключительно важную роль играет случай, делая ее, слава богу, совершенно непредсказуемой с „научной точки зрения“).
Финансовые мотивы применения психологического тестирования − это всего лишь верхушка айсберга. Истинные мотивы тех или иных социальных мероприятий всегда лежат в глубине, и определяются они доминирующей в обществе идеологией.
По мнению британского психолога Дж. Равена, практика тестирования в рамках средней и высшей школы есть не что иное, как выполнение социального заказа на расслоение людей по культурно-экономическим признакам. Кто инициирует этот заказ? Правящая элита, которая заинтересована в создании социального слоя людей с определенными качествами.
Ведь что такое тест? Это идеальный инструмент для разделения людей по определенным критериям, которые закладываются автором теста в его содержание и конструкцию.
К сказанному следует добавить, что любой тест интеллекта как измерительный инструмент чрезвычайно чувствителен к уровню социализации тестируемого (например, по данным большинства американских исследований, IQ ребенка имеет высокую положительную корреляцию с социально-экономическим статусом семьи, при этом особо важную роль играет показатель профессионального статуса отца). Те же, кому „не повезло“ с условиями своего социального развития, в условиях селективного тестирования, естественно, будут иметь более низкие показатели „коэффициента интеллекта“ (IQ).
В заключение хотелось бы сказать следующее. Психология − это не только наука об общих закономерностях человеческой психики, но и наука о принципах защиты прав личности. Психологическое тестирование как область психологического знания в полной мере должно отвечать этим критериям» [ Холодная М.А. Психологическое тестирование и право личности на собственный вариант развития ].
В итоге можно заявить с уверенностью одно: тестирование школьников без полного предварительного информированного согласия их родителей/законных опекунов недопустимо. Тестирование детей-сирот, чьими законными опекунами являются администрации сиротских учреждений, недопустимо в принципе по понятным причинам. Хорошо бы, чтобы российские власти поняли эту обоснованную точку зрения и запретили законодательно подобные тестирования. Иначе очень скоро Россия превратиться в страну «психически больных».
