Валерий Абрамкин
Бунт в Крестах
* Данный текст представляет собой авторизованную версию радиопередачи «Облака» (от 25 сентября 2007 г.).
«Бунт в Крестах» – так окрестили журналисты беспорядки, которые произошли в Санкт-Петербургском следственном изоляторе № 1, расположенном в центре города. Информация о «бунте» прошла по лентам новостных сайтов 20 сентября. Сообщалось, что «15 подследственных вырвались из камер и разбежались по территории Крестов» (так чаще всего называют крупнейшую в Европе следственную тюрьму, построенную в конце XIX века).
Впрочем, жители окрестных улиц и водители машин, проезжавших по Арсенальной набережной, еще за три часа до появления этих сообщений могли наблюдать арестантов, забравшихся на крышу прогулочного дворика и дым от загоревшейся (или подожженной) сторожевой будки.
Движение по набережной было на некоторое время перекрыто, прибыло семь пожарных машин и автомобили спецслужб. Однако пожарным сообщили, что возгорание ликвидировано собственными силами, и на территорию тюрьмы машину не пропустили. Милиционеров тоже.
Ближе к полуночи официальный представитель Федеральной службы исполнения наказаний России Александр Сидоров сообщил, что беспорядки в Крестах устроили подростки, недовольные тюремным режимом. Из камер они не вырывались, а, наоборот, отказались в них возвращаться после прогулки, потребовав увеличить время прогулок и прекращения досмотра посылок и передач. Для подавления бунта был срочно вызван «Тайфун» (подразделение тюремного спецназа), а здание тюрьмы оцепила милиция.
По информации из неофициальных источников, «Тайфун» в Крестах так и не появился. Бойцы спецподразделения почти в полном составе оказались в отпуске. И хотя к отдыхающим «тайфуновцам» приезжал «генерал из Москвы» и пытался уговорить срочно выйти «на работу» – от предложения прервать свой отпуск и вернуться к своим непростым карательным обязанностям бойцы отказались. Видимо, им не понравилось решение нового руководства регионального управления службы исполнения наказаний: уволить их прежнего командира Дениса Седых. Приводить малолеток в чувство по инициативе милицейского руководства отправился СОБР. Но внутрь его не пустили, опасаясь дальнейших естественных вопросов: а где был «Тайфун»? На всякий случай милиционеры выстроились по периметру тюрьмы.
Как сообщил чуть позже представитель ФСИН, после переговоров, которые провели с несовершеннолетними заключенными начальник управления службы исполнения наказаний по Санкт-Петербургу и Ленинградской области вместе с заместителем прокурора города, бунтари вернулись в свои камеры…
Судя по всему, несовершеннолетним заключенным Крестов сказочно повезло: главное в таких случаях — не попасть под спецназовский «обмолот»: могут забить до смерти. Кроме того, малолеткам удалось добиться переговоров с руководством Службы исполнения наказаний. Кроме того, об их акции узнал город и журналисты.
Что касается официальной версии руководства Службы исполнения наказаний, то она ничего, кроме недоумения, вызвать не может. К сожалению, как это в последние годы принято, в официальной версии не приводится сколько-нибудь внятного изложения требований протестантов. При этом довольно странным выглядит утверждение, что требование арестантов увеличить продолжительность прогулки было заведомо невыполнимым. Господин Сидоров даже утверждал, что и «расписание прогулок определено законом». В «Законе о содержании под стражей…» установлена лишь минимальная продолжительность прогулки: не менее одного часа для взрослых арестантов и не менее двух часов — для несовершеннолетних. Если администрация СИЗО увеличит продолжительность прогулки, никакого нарушения закона не будет. Тем более, возможность увеличить время прогулки (хотя бы для малолеток) в Крестах есть. Сейчас там всего две с половиной – три тысячи заключенных, среди них не более сотни несовершеннолетних. Насколько мне известно, при прежнем начальнике СИЗО (Алексее Житневе) подобные «послабления» допускались. Новый начальник вполне мог удовлетворить просьбы малолеток об увеличении продолжительности прогулки, не дожидаясь акций протеста.
В пункте 78 Правил внутреннего распорядка СИЗО мы находим упоминание о процедуре досмотра посылок и передач, которую, по всей видимости, и требовали изменить несовершеннолетние заключенные Крестов: «Администрация СИЗО обеспечивает сохранность вложений посылок и передач… однако за утерю товарного вида этих вложений в результате досмотра ответственности не несет…» О том, насколько «нетоварен» мог быть вид вложений, которые получали заключенные Крестов, можно судить по отклику, который появился 22 сентября в разделе «Правильный базар» официального сайта «Крестов». Участник форума, который, по-видимому, имеет прямое отношение к тюремной службе, комментируя выступление руководства ФСИН по одному из телеканалов, с видимым сочувствием к малолеткам и со знанием тюремных обыкновений пишет:
«В чем-то малолетки были правы — зачем же было сигареты из их дачек на три части ломать? Что там хотели найти? Сотовый телефон? Или зарядку к нему? А героин-то уж точно не через дачки идет на Кресты. Так что ерундой занимаются начальнички, утверждая, что большая часть запретного идет через дачки. Смех и грех. Лучше б молчали».
В официальном сообщении говорится о том, что заключенные добивались прекращения досмотра передач, и это требование участвующих в акции малолеток также называется незаконным. Впрочем, я думаю, требования заключенных представлены не совсем точно. Даже малолетки вряд ли стали бы просить о таких нелепых вещах, как отмена досмотра передач и посылок. Скорее всего, они добивались человеческого к себе отношения. И для взрослого арестанта передача, как и любая весточка из дома, с воли — праздник. Что же должен испытывать ребёнок, который в предвкушении этого праздника даже не дни — часы считает? А ему высыпают из мешка в коробку раскромсанную колбасу-сыр, измятый пирог с капустой, переломанные сигареты… Это унижение достоинства ребенка и нарушение его прав. К тому же заключенные СИЗО, пока им не вынесен приговор в виде лишения свободы, имеют те же права, что и вольные люди.
Почему процедура досмотра посылок и передач не может быть такой же цивилизованной, как, скажем, при посадке пассажиров в самолет? Современные средства контроля позволяют выявить наркотики и другие запрещенные вещи, не вскрывая пачек и не ломая сигарет. Существует соответствующая аппаратура, приборы и т.п. Пусть ее в СИЗО и используют. Тогда у подростков не будет перебора стрессовых ситуаций, которых в тюрьме и без того хватает. И поводов к протестным акциям будет меньше.
В официальных сообщениях ФСИН России также говорится, что «все посылки должны проверяться в целях безопасности и обеспечения режима строгой изоляции подследственных и подсудимых». Дескать, только так можно предотвратить поступление информации с воли, которая помешает проведению следствия, поступлению в СИЗО «предметов, веществ и продуктов питания, запрещенных к хранению и использованию». При этом нас уверяют, что главный источник поступления в тюрьму всего запретного — родственники заключенных и адвокаты, поэтому необходимо тщательно проверять все посылки и передачи, сумки и портфели адвокатов, которые приходят на свидание к своим клиентам…
На самом деле в подобных утверждениях проявляет себя стремление «спрятать» одну из главных причин безобразий, творящихся в правоохранительных органах и службе исполнения наказаний, — коррупцию. Судя по письмам заключенных и их родственников, основываясь на беседах с ними, мы можем уверенно утверждать: и мобильные телефоны, и наркотики, и все прочие запрещённые вещи поступают в следственный изолятор, как правило, через сотрудников службы исполнения наказания и следственных органов. Вместо того чтобы бороться с реальными причинами нарушений, руководство ФСИН валит все с больной головы на здоровую. Главными виновниками массовых акций протеста (и поступления в тюрьму запрещенных предметов) всякий раз называют каких-то мифических «криминальных авторитетов» или правозащитников с адвокатами.
Одна из причин яростного сопротивления соответствующих ведомств введению реального общественного контроля за закрытыми «казенными домами» — это понимание того, что при таком контроле возможностей заработать на чужом горе будет меньше. Сейчас даже пословица в кругу казенных людей ходит: «Это наша корова, и мы ее доим».
Напомним, что именно в тюрьмах и колониях Санкт-Петербурга и Ленинградской области в конце февраля 2004 года прошла многотысячная голодовка заключенных, с которой начались массовые акции протеста и в других регионах России.
