Андрей Савченко

Помилован на пожизненное заключение

Продолжение. Начало см. "Неволя" N 6.

А. Савченко - сотрудник Центра содействия реформе уголовного правосудия.

Примерно семь с половиной лет я переписываюсь с осужденными к пожизненному лишению свободы (далее: ПЛС). Не только с ними я веду переписку, но они составляют значительную толику от числа всех моих корреспондентов, пишущих в наш Центр из пенитенциарных учреждений России.

По просьбе осужденных в виде правовой помощи я пересылаю им специальные брошюры, издаваемые нашим Центром, а также другие материалы юридического характера, которые могут их интересовать. Это, как правило, комментарии известных правоведов к статьям Конституции, УК, УПК, УИК и разного рода Постановления Конституционного и Верховного Судов.

Примерно половина из тех, кто нам пишет из числа пожизненных, ранее были приговорены к смертной казни, а затем помилованы Президентом РФ на ПЛС в 1998-1999 гг. Некоторые из таких осужденных стараются найти какие-то правовые коллизии в решении о помиловании и нередко пишут, что "я помилования не просил". Нет, они не хотят немедленной смерти, они хотят иметь "срок", а ПЛС сроком не считается - это на всю жизнь. Конституционный Суд принял немало постановлений, связанных с этим помилованием, но все они не в пользу зэков, а если и есть небольшие просветы, сквозь которые видна надежда, то другие суды, которые должны принимать конкретное и определенное решение по делу, просветов таких не видят.

Среди зэков, осужденных на ПЛС, есть всякие люди. Есть совсем невиновные, есть настоящие маньяки с больной психикой, есть такие, для кого убийства и разбой были работой, есть убившие в состоянии аффекта или при самообороне. Разные есть люди. Отмерено им одной мерой.

Самое страшное, на мой взгляд, когда в тяжелых и безнадежных условиях находятся совсем невиновные люди и никто не пересматривает их приговоры, считая, что дело сделано, обратного хода не будет. Такой подход не афишируется, но есть, видимо, негласный договор, что так надо. Сложно ведь во всех отношениях пересмотреть приговор, скажем, через 10 лет, да еще учитывая, что в его создании и составлении участвовали сотни людей, которых разом можно дискредитировать, хоть бы и задним числом.

Часто пишут мне эти бессрочные зэки, что смертную казнь им растянули во времени, но пишут и о многом другом, пытаясь поддерживать связь с миром и через письма.

Мне хотелось бы привести выдержки из некоторых писем (их было более семисот), чтобы дать хотя бы какое-то представление о том, с кем же мы имеем дело. Несмотря ни на что, это часть нашего народа, еще живого по воле Президента, по воле случая, по воле произвола, по воле Совета Европы.

Все осужденные к ПЛС, с которыми мы ведем переписку, находятся в четырех специализированных колониях: Вологодская область (Белозерский район), Пермский край (г. Соликамск), Республика Мордовия (Зубово-Полянский район), Оренбургская область (г. Соль-Илецк). Кроме того, несколько человек временно (на 5-10 лет) находятся в тюрьме города Владимира ("Владимирский централ"), а есть и такие, кто писал нам еще из СИЗО, но уже с приговором на руках.

Мурачков А. А., Соликамск.

"Денег у меня нет, чтоб этим дармоедам сунуть в лапу, и я пять лет был в сырой и холодной камере смертника; по сфабрикованному делу меня хотели лишить жизни, чтобы укрыть от законной ответственности начальника райотдела майора Киселева, по преступной халатности которого погибли ни в чем не повинные люди".

"Из меня эти оборотни сделали маньяка, который всю жизнь нарушал закон и убивал. Эти оборотни нагло воспользовались моей неграмотностью, ко всему этому меня в психдиспансере буквально закололи инъекциями... Сейчас я бьюсь, как рыба "оплет"".

"Приговор не лезет ни в какие рамки, вот они и пишут отписки... От безвыходного положения и душевной боли принуждает меня стиснуть зубы и замкнуться в себе. Нет и не будет у нас в России справедливости".

Малышев Д. А., 1970 г. р. Соликамск.

"За последние 10 лет деградировал дальше некуда, но, наверное, есть еще куда... Особенно в последнюю пятилетку, дикая нехватка кислорода, витаминов и т. д. Кислород бы я поставил на первом месте, раньше, когда сидели по 2 чел., было еще терпимо, но сейчас, когда посадили по трое, стало, мягко говоря, хреновато... Такое ощущение, что мы тут засиделись, наверное, место давно бы надо другим освободить... Я уже третью неделю за сердечко держусь, не знаю сколько еще такими темпами продержусь... Форточки есть, но открываются они извне... Ночь в поту и в бреду, а потом 16 часов на ногах и на заднице".

Карсанов А. Н., 1974 г. р., Соликамск.

"Когда меня задержали оперативники, то жестоко избили, заставив дать необходимые показания по всем фактам преступления и именно в такой форме, в какой им нужно было. Когда на следующий день или через день после задержания меня отправили в СИЗО, то там был медосмотр и с меня были сняты и зафиксированы эти побои. Я обратил внимание суда на этот факт, справки о снятии побоев были востребованы, но суд отклонил их совершенно безосновательно, не приняв как доказательство физического воздействия на меня в ходе предварительного следствия".

"Отправили дело в Москву 02. 02.1 998 г., кассация в Москве была назначена на 31. 03. 1998 г., но потом дело вернули назад, рассмотрение было отложено на основании "неправильного оформления документов". После чего 06. 05. 1998 г. оперативники СИЗО берут с меня и подельника объяснительные по факту пропажи ряда документов из уголовного дела. Мы, естественно, не знали, что происходит с уголовным делом, о чем и написали в объяснительных. Позже по своим каналам мы узнаем, что из дела в период с 15. 09. 1997 г. по 02. 02. 1998 г. пропало около 200 л., причем основоположных обвинению и приговору. Суд послал дело в таком виде в кассационную инстанцию... Потом провели служебное расследование и безосновательно установили, что при халатности секретаря осужденные уничтожили 200 л. во время ознакомления".

Евтеев Р. В., 1974 г. р., Мордовия.

"Дело мое шито белыми нитками, не причастен я к преступлению..."

"Осудили меня по этому делу с зоны, вину не признал, все факты за меня и вина не доказана, как добиться пересмотра дела без предвзятости и по справедливости, не знаю. В 2000 г. меня чуть не освободили, было много интересного, даже начальник райотдела ФСБ (в Мордовии), где проживают мои родители, говорил отцу, мол, не волнуйтесь, до нового 2001 г. освободят. По ТДК Мордовии меня показывали 4 раза за месяц, интервью брали с комментариями диктора, что я не виновен. А прошло уже 5 лет, в 2004 г. я заболел туберкулезом".

Грицунов Ю. И., Соликамск.

"В январе 97-го я был осужден Ростовским облсудом и приговорен к исключительной мере наказания. Но как и раньше, так и сейчас я не могу согласиться с приговором, который мне вынесен, хотя от совершенного мною преступления не отказываюсь. Сейчас я нахожусь в колонии особого режима и не знаю, что мне необходимо предпринять, чтобы добиться нового судебного заседания. Все это только для того, чтобы наказание соответствовало преступлению и участию в нем. Ведь мой так называемый подельник тоже осужден к такому наказанию, но он к преступлению не имеет никакого отношения, и вообще по этому делу один потерпевший. С самого начала предварительного следствия было очень много нарушений УПК. Мое предположение, что все эти нарушения суд примет во внимание, не оправдалось. Более того, во время суда было много нарушений УПК. Назову три, на мой взгляд, грубых нарушения. 1. На предварительном следствии не было проведено ни одной очной ставки, хотя показания многих участников следствия противоположны 2. На предварительном следствии и на судебном заседании были отклонены мои ходатайства о том, чтобы был допрошен свидетель, который мог бы пролить свет на выяснение многих обстоятельств. 3. Я до сих пор не ознакомлен с протоколом судебного заседания".

Хорошенко А. А., Соликамск.

"Теперь, по-моему, и мои родственники не верят в мою невиновность, хотя и не говорят мне этого. Но я не сдаюсь, понабрался минимальных юридических знаний и методично штурмую различные инстанции, одних только решений и постановлений разных судебных инстанций более семидесяти. Но существенных сдвигов - никаких. Плюс - стабильное игнорирование органами прокуратуры и суда моих прав, доводов и требований закона. Президиум ВС РФ трижды рассматривал мое дело и вносил малосущественные поправки, и вот уже 2 года не желает - 8 отказных писем!.. Не желает рассматривать вновь открывшиеся обстоятельства".

"Добрая половина судебных решений первой инстанции отменена по моим кассационным жалобам, но дело снова рассматривается теми же судьями, и они не безразличны к моей омерзительной персоне и даже не пытаются это завуалировать".

Фукалов А.А., Соликамск.

"В суде первой инстанции при вынесении приговора допустили ряд фальсификаций в материалах дела, в протоколе свидетели говорят одно, а в приговоре эти же показания судьей хитро подделываются под версию произошедшего. Некоторые доводы, изобличающие меня, выдуманы судьей, т. е. суд пишет, что кровь обнаружена на кухне, где я бил потерпевшего, а на кухне крови нет по материалам дела; некоторые показания в приговоре отражены не полностью, сокрыты немаловажные факты, которые противоречат версии суда и подтверждают мою. Более того, я все это указал в кассационной жалобе, а коллегия Верховного Суда сама исказила показания свидетеля, опровергая доводы защиты. Как быть в этом случае? Следует ли писать про это в надзорной жалобе?"