Владимир Судаков
Скала из правил
В. Судаков - первый заместитель начальника Управления безопасности ГУИН Минюста РФ, полковник внутренней службы, один из соавторов действующих Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений - дал интервью редакции журнала в июне 2004 г.
"Неволя": Основной смысл Правил внутреннего распорядка состоит, наверное, в том, чтобы, разумно регламентируя повседневную жизнь заключенных, максимально снизить произвол по отношению к ним и исключить произвольные толкования положений Закона. Если это так, то некоторые правила не могут не удивлять, так как дают слишком широкое поле для толкования и, значит, для возможных наказаний.
К примеру, запрет на употребление нецензурных и жаргонных слов и выражений. С нецензурными словами - понятно, это общее правило жизни, но запрет на употребление жаргонных слов дает большие возможности для произвола со стороны начальников отрядов, да и любых представителей администрации, не говоря уже об активистах, преследующих собственные цели. Следовательно, количество наказанных за нарушение этого правила ограничено только фантазией начальника учреждения. Не лучше ли исключить это положение из Правил?
Владимир Судаков: Жаргон, жаргонные слова - это элемент тюремной субкультуры, и запрет накладывается для того, чтобы не распространять ее на тех лиц, которые попадают в места лишения свободы в первый раз. Случаев наказания за употребление жаргонных слов, если они не оскорбляют человеческое достоинство, практически нет.
"Неволя": Но они могут быть при возникновении любой конфликтной ситуации.
В.С.: По нашей информации таких случаев нет.
"Неволя": Еще пример. Даже при чтении очень угнетает правило, по которому осужденный может принимать пищу только в специально предусмотренных для этого местах. Это значит, что есть можно только в столовой? Это значит, что из столовой нельзя вынести даже свою пайку хлеба...
В.С.: Почему только в столовой? Есть оборудованные помещения для приема пищи.
"Неволя": Правило, по которому человек не может пожевать сухарь, когда ему этого захотелось - на рабочем перекуре, в казарме перед сном - такое правило выглядит как-то не по-человечески. Бороться с такой потребностью человека можно, а искоренить ее - вряд ли. Значит, опять количество нарушителей определяется только волей и фантазией начальника. Можно столько нарушителей поймать за один день, что ни один ШИЗО не выдержит.
В.С.: Жалоб на это не поступает. А суть в том, что такое правило необходимо при большом скоплении людей. В качестве аналогии можно привести армейские порядки. Если пищу будут употреблять в постели, в общежитии, на рабочем месте, у станка, то нарушение санитарно-гигиенических норм неизбежно. Да и вообще, видели вы нормального цивилизованного человека, который идет и на ходу пьет пиво и закусывает пирожком? На работе перекуры предусматриваются распорядком каждые сорок пять минут в специально оборудованных местах, где можно заварить чай, выпить его. Это действительно естественная потребность человека, мы с вами тоже пьем чай на работе, и такая возможность для осужденных внутренним распорядком предусматривается.
"Неволя": Правила внутреннего распорядка уже менялись, вероятно, будут меняться и дальше, и потому при их обсуждении хотелось бы, чтобы мы не просто отстаивали свою точку зрения, а попытались понять, что можно было бы изменить в этих правилах к лучшему в дальнейшем. Если целью правил является регламентация и исключение произвола в определении нарушений и нарушителей, то норма, запрещающая выносить из столовой кровную хлебную пайку, - очень неудачна. То, что нет жалоб, на практике означает, что администрация смотрит сквозь пальцы на то, что каждый выносит из столовой свою тюху. Но при любом конфликте Правило тут же вступит в силу. Такое положение и провоцирует произвол.
В.С.: Мой опыт свидетельствует, что если в учреждении все в порядке, то заключенным не надо брать ничего из столовой, существует комната приема пищи, где хранится пища, принадлежащая осужденным, приобретенная ими в ларьке, и когда человеку захочется, он может там поесть.
"Неволя": Сильное недоумение вызывает список запрещенных вещей, прилагаемый к Правилам. Вот, например, запрещены электроприборы, кроме кипятильников, и одновременно запрещены лезвия и опасные бритвы. Так как же бриться? В парикмахерские и не всегда попадешь, и там бывает не слишком гигиенично. Или запрет на цветные карандаши. Я понимаю, что администрации не очень уютно с виртуозами рисовальщиками или граверами, и круговой запрет проще - тут думать не надо. Но, может, лучше подумать? А зачем запрещать вычислительную технику? К ней бы, наоборот, приучать. А запрет часов, когда весь распорядок все равно по часам. Не лучше ли пересмотреть этот список, а не плодить нарушения и потом с ними бороться.
.:
"Неволя": Вы, как один из разработчиков правил, стремились к тому, чтобы оградить человеческое достоинство осужденных от унизительного обращения.
В.С.: Да, разумеется, и одновременно обеспечить исполнение наказания, предусмотренное законом.
"Неволя": Оценить, что унижает человеческое достоинство, можно, только примеряя ту или иную норму на себя. Вот есть такое правило: осужденный обязан приветствовать представителей администрации и иных допущенных в зону лиц на "вы" и вставанием. Знаете, это очень похоже на то, что описано у Власа Дорошевича в "Каторге". Только там еще полагалось сдергивать шапку. Да и сейчас у нас на многих зонах существует требование сдергивать шапку. Представляете, входит какой-нибудь молоденький журналистик, а в камере - старики. И они должны вскакивать. Можно бы ограничиться тем, что предписывают обычные правила вежливости.
В.С.: Тут у меня много "за" и "против". Что такое обычные нормы вежливости? У англичан принято снимать шляпы, здороваясь. И если эту норму человек не выполняет, то он становится изгоем в своем кругу. А школьники, когда входит учитель, тоже пусть не встают? И рядовые при появлении офицера? Это нормальные элементы этикета, привнесенные из других слоев общества.
"Неволя": Есть еще одна норма, которая очень часто толкуется начальством учреждений абсолютно произвольно: "Передвижения групп осужденных на территории только строем". Разве нельзя сказать "колоннами от двух до пяти человек", "группами"? Слово "строй" начальники понимают по-разному, некоторые считают, что строем - это с песней и запевалой. Я такое видел.
В.С.: Не вижу в этом ничего плохого.
"Неволя": А если кто-то шагает в этом строю не в ногу, его же тоже можно наказать.
В.С.: Но есть ведь и желающие. В детских колониях очень часто желают пройти строем.
"Неволя": Желающим можно разрешить по их просьбе волей начальника учреждения.
В.С.: А как пионеры ходили строем?
"Неволя": Они могли не идти в пионеры и не ходить строем. Заключенным мы такого права не оставляем: строем - и всё. Таким образом, мы снова оставляем место произволу в наказаниях. Написали бы "колоннами по двое или по пятеро"...
В.С.: Колонна - это тоже самое, а группа - нечто аморфное...
"Неволя": В Правилах есть и новшество, которое очень радует, - о предоставлении отпуска. Хотелось бы знать, как это осуществляется на практике? Если взять какую-нибудь среднюю зону, как часто там пользуются таким правом?
В.С.: Статистических данных у меня нет, но знаю, что на общем режиме это бывает чаще, чем на строгом режиме. Но практически нет колоний, где этим правом осужденные не пользовались бы. К сожалению, не все они возвращаются.
"Неволя": Некоторые заключенные хотят учиться. А норма, касающаяся количества личных вещей, в том числе учебников и книг, целиком отдается на усмотрение начальника колонии. На это много жалоб, и именно с мотивировкой "мешают учиться". Нельзя ли в Правила ввести положение о том, что десять книг учебной литературы может иметь каждый и всегда? Зачастую малограмотный начальник отряда думает: ах, ты хочешь быть грамотным, я тебе покажу! А ведь если человек хочет учиться, это самый верный путь к тому, чтобы он изменился.
В.С.: Ограничений на учебную литературу для лиц, которые учатся в школе, в ПТУ и т.д., не существует. Каждое учреждение без исключений имеет библиотеки, книжный фонд достаточно большой. Условия содержания не позволяют иметь личные библиотеки. Но десять учебников всегда можно держать, здесь никаких вопросов не возникает. Это никогда не было поводом для наказания. Сейчас даже в ШИЗО разрешено пользоваться учебниками.
"Неволя": Вопрос, который не имеет прямого отношения к ПВР. Ссылаясь на недостаточное финансирование и не желая проявлять инициативу, очень часто в учреждениях в качестве строгих условий содержания используют камеры ШИЗО и камеры ПКТ. А это же совершенно разные виды содержания.
В.С.: Для того чтобы создать запираемые помещения для строгих условий содержания, нужны деньги. Денег этих государство не выделяло. Начальник же должен соблюдать закон. И если у него есть пустующие камеры, он вынужден это делать - ему просто негде больше содержать заключенных. Кроме того, в камерах ШИЗО и ПКТ соблюдается именно режим строгого содержания. Там и питание, и посылки - как полагается по условиям этого режима. Но это вынужденная мера. Мы требуем, чтобы по возможности эти помещения реконструировались под те требования, которые предъявляются для строгих условий содержания, - это должно быть общежитие, запирающееся помещение, которое исключает общение этой категории осужденных с другими категориями осужденных.
"Неволя": Скажите, как вообще организуется пересмотр Правил, новая их редакция или просто внесение каких-то изменений? Ведь Правила уже пересматривали ранее и, наверное, будут пересматривать еще. Какие события побуждают к этому? Могут ли этим событием стать просьбы самих осужденных?
