Вечером 29 января 1999 года информационные агентства распространили заявление Центра общественных связей Федеральной службы безопасности России в связи с проходящим во Владивостоке судом над военным журналистом-экологом Григорием Пасько.
     Суд отложен и никто не может знать, чем он закончится. Даже ФСБ, от имени которой заявлено, что "Григорию Пасько инкриминируются конкретные уголовно наказуемые деяния". Поскольку конкретику этих самых "деяний" обществу сообщить забыли, странно слышать, как, не дожидаясь решения суда, ФСБ уже объявила два приговора - защите и прессе.
     Представители ФСБ сочли возможным инкриминировать адвокатам подсудимого то, что они будто бы "избрали тактику давления на суд". Возможно, на Лубянской площади еще не слышали, что единственная задача адвокатов - защита клиента. Однако мы твердо уверены, что времена, когда высшей доблестью адвокатов были не аргументированные выступления в суде, а сотрудничество с обвинением, прошли и уже не вернутся.
     Защите инкриминируются сомнения в "компетентности экспертов", например из 8-го Главного управления Генштаба Минобороны России. Оставляя в стороне обязанность защиты испытывать на прочность любые экспертизы, укажем, что именно "эксперты" Генштаба открыли новое явление в юриспруденции. Прочтя статьи и другие бумаги Г.Пасько и не найдя в них ни одной разглашенной тайны, они объявили, что даже из незакрытой информации в принципе можно сделать новые выводы, каковые и подлежат осуждению. Хотелось бы напомнить "экспертам" из Генштаба и знатокам права с Лубянки, что умение делать новые выводы из давно известного - это нормальная способность вида хомо сапиенс, особенно мыслящей его части. Этой способностью обладают многие люди и даже целые профессиональные группы, например журналисты и ученые. Если мы позволим возобладать логике "экспертов" из нашего Генштаба, чекисты возвратят нас во времена, когда сажали любого думающего человека. Чтобы оставшимся на воле хомо советикус было не до размышлений.
    В поисках врагов ФСБ не обошла и журналистов. Оказывается, пресса будто бы заняла "однобокую позицию толкования происходящего, что не способствует объективному и беспристрастному рассмотрению вопросов по существу". Возможно, сознание своей исключительности мешает ФСБ видеть редкую особенность процесса над Г.Пасько, однако именно военный судья и его заседатели-пограничники заняли однобокую позицию, не допустив прессу в зал суда. Вряд ли журналисты, топчущиеся на улице, могут помешать суду наблюдать за состязанием в пустом зале между нападением и защитой.
     Впрочем, нашлась и сторона, удостоенная похвалы. Это - следствие, проявившее чудеса "профессиональной сдержанности". Возможно, многочисленные заявления чекистов, объявивших Г.Пасько шпионом задолго до суда, - это и есть сдержанность. Однако профессионализма они пока не обнаружили - суду не предъявлено ни конкретной страны, ни поименного списка лиц, в чью пользу журналист-эколог Г.Пасько будто бы "шпионил".
     Мы не ждем от нашего ФСБ подвигов на ниве защиты экологической безопасности России, ее граждан и ее природы. Возможно, им и в голову не приходит, что граждане России имеют право знать, где именно армия и флот захоронили и затопили десятки тысяч тонн отравляющих веществ, составлявших арсенал химического оружия СССР на Дальнем Востоке. Естественно, им трудно себе представить, что граждане России имеют право знать, куда именно вылиты десятки тысяч тонн токсичного ракетного топлива, брошенных армией-защитницей. И конечно же ФСБ представить себе не может, что жители России не могут себе позволить не знать, куда подевал и как хранит наш флот давно не нужные ядерные подводные лодки.
     Мы лишь хотели обратить внимание ФСБ России, что если чекисты не способны выполнить своих профессиональных обязанностей по защите жизни и природы России от экологической агрессии своей "армии-защитницы", они не имеют ни малейшего права запретить делать ято журналистам и общественным экологическим организациям.
     Недавно госсекретарь США М.Олбрайт нашла время на встречу с правозащитниками России прежних лет. Положение дел, однако, таково, что в наше время у граждан России осталось нереализованным в полном объеме лишь одно право - право на жизнь в благоприятной окружающей среде.
     Процесс над журналистом-экологом Григорием Пасько - не уголовный, а политический. Выбор именно журналиста Григория Пасько прост - военный журналист знает не больше гражданского, но засадить его много легче. Однако, развязав этот процесс, ФСБ не вправе требовать от сограждан доверия к своей противоправной деятельности.