|
| Содержание |
Общественный Комитет в защиту Григория Пасько |
Согласно общепринятому в доктрине российского уголовного права мнению, государственная измена может быть совершена человеком только с прямым умыслом. Это означает, что для того, чтобы обвинить человека в государственной измене, надо быть уверенным в том, что непосредственной целью его действий было оказание помощи иностранцам именно в проведении враждебной по отношению к Российской Федерации деятельности, что его поведение преследовало не какую-либо другую цель, а именно цель нанесения ущерба внешней безопасности Российской Федерации.
Если же результаты деятельности человека использовались иностранцами для проведения враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, но сам человек при этом не ставил перед собой задачи оказать им помощь в проведении именно такой деятельности, а преследовал иные цели, его действия не могут быть квалифицированы как государственная измена.
Такое положение доктрины российского уголовного права основано на ясном понимании существенного различия в степени общественной опасности лица, стремящегося нанести своей деятельностью ущерб внешней безопасности Российской Федерации, и лица, поведение которого направлено на достижение какого-то другого результата, но используется иностранцами для проведения деятельности враждебной Российской Федерации.
Таким образом, для того, чтобы обвинить Григория Пасько в государственной измене, следствию необходимо было собрать доказательства того, что:
а) иностранное государство или иностранная организация, или их представители использовали информацию, полученную от Григория Пасько, для проведения враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации;
б) Григорий Пасько оказывал помощь иностранному государству, или иностранной организации, или их представителям, ставя своей целью оказание им помощи в проведении деятельности именно в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, а не преследовал какую-либо другую - отличающуюся от названной - цель.
Насколько известно, следствие не выдвинуло никаких обвинений в адрес представителей японских средств массовой информации, с которыми сотрудничал Григорий Пасько. Вполне возможно, что это было сделано по вполне заслуживающим уважения политическим причинам. Но и в этом случае следствие должно было бы сформулировать, в чем именно, по его мнению, заключалась враждебная по отношению к Российской Федерации деятельность японских средств массовой информации, получавших сведения от Григория Пасько.
При изучении этого вопроса может выясниться, что сведения, переданные Григорием Пасько японским средствам массовой информации, последними в ущерб внешней безопасности Российской Федерации не использовались и в распоряжение японских спецслужб не предоставлялись. Кстати, такое положение дел вполне вероятно, если только японские журналисты не были сотрудниками японских спецслужб или не действовали по их заданию. Если же японские журналисты были связаны с японскими спецслужбами, следствие должно было бы, по крайней мере, указать на это обстоятельство.
Следствие, насколько известно, совершенно не интересовалось тем, какие цели преследовал Григорий Пасько, сотрудничая с японскими средствами массовой информации.
То обстоятельство, что многие переданные им материалы были впоследствии опубликованы японскими средствами массовой информации и, более того, именно для этой цели и передавались, приводит к мысли, что Григорий Пасько ставил своей целью ознакомление широкой общественности с материалами, представляющими, с его точки зрения, для нее интерес, а никак не оказание помощи кому-либо в проведении деятельности в ущерб внешней безопасности российской Федерации.
Сказанное ставит под очень большое сомнение вывод следствия о наличии в действиях Григория Пасько признаков состава преступления государственной измены.
Что же касается вопроса о возможном обвинении Григория Пасько в разглашении государственной тайны, то для его решения необходим анализ каждого из материалов, переданных Григорием Пасько японским средствам массовой информации. Такой анализ должен, несомненно, основываться на максимально независимой в существующих условиях экспертизе. При этом не следует смешивать государственную тайну, разглашение которой может нанести вред государству, с ведомственными секретами, разглашение которых может принести существенную пользу обществу.
Андрей Рахмилович, адвокат
28.02.99