Александр Зимбовский

Количество стульев и уровень правосудия

Фашизм как поддержание нормального функционирования жизнеобеспечения граждан

С февраля по апрель 2009 года в Таганском суде г. Москвы разбиралось дело Алексея Олесинова, обвиненного по ч. 2 ст. 213 УК РФ (хулиганство). Олесинову было вменено нападение на охранников (лиц, обеспечивающих правопорядок) клуба «Культ», а также причинение материального ущерба клубу «Культ». Интересно, что изначально (30 августа 2008 года) сотрудники милиции, забравшие Олесинова за попытку пройти на концерт против воли охранников, сочли его поступок тянущим не более чем на административную ответственность.

Однако 6 ноября Алесинов был задержан снова, и на него за этот же инцидент, за который сразу, по горячим следам, даже 15 суток не дали, было возбуждено уголовное дело. По этому поводу Станислав Маркелов (первый адвокат Олесинова) заявил: «Привлечение человека за одно и то же деяние сначала к административной, а затем к уголовной ответственности лежит за рамками российского законодательства». Тем не менее 8 ноября суд избрал Алексею меру пресечения – содержание под стражей. «Я работаю адвокатом 12 лет, – прокомментировал это Маркелов, – я знаком с другими адвокатами. Это первый случай, когда человек, привлеченный по ст. 213, ч. 2, ранее не судимый, проживающий в том же городе, где было совершено преступление, был бы отправлен до суда в СИЗО. Сокамерники по 'Бутырке' прозвали Олесинова 'хулиганом' именно по этой причине – он единственный, кого закрыли в СИЗО по такой статье».

Впрочем, причины столь странного отношения сотрудников следственных органов и судей к Олесинову излагались в деле, точнее в первой его части. «Олесинов Алексей Федорович, – написала следователь Шамова Е.Н., – совершил хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу с применением предметов, используемых в качестве оружия, совершенное группой лиц по предварительному сговору, а именно: он (Олесинов), являясь неформальным лидером молодежного движения «АнтиФа», целью создания которого путем объединения в него группы лиц мужского и женского пола являлось противостояние интересам лиц, пропагандирующих деятельность фашизма, то есть поддержание нормального функционирования жизнеобеспечения граждан….» (!!!) Причинно-следственная связь между участием в движении «Антифа» и столкновением с охранниками клуба, в обвинении указана не была, но, как говорится, умному понятно.

В любом случае в суде были заслушаны свидетели, молодые люди, находившиеся в момент конфликта рядом с клубом «Культ». По их словам, конфликт был спровоцирован охраной клуба. Еще интереснее звучали показания лиц, «пострадавших» от действий Алексея. Генеральный директора клуба «Культ» и генеральный директор ООО «Рентон» (клуб расположен в помещении «Рентона») заявили, что не имеют никаких претензий к Олесинову, и отказались подавать какой-либо иск на возмещение материального ущерба. Васильев А.В, Питерцев В.Н (охранники, не пропускавшие Олесинова) также утверждали, что Алексей не нанес им никакого вреда и что они никаких претензий ни к кому не имеют и потерпевшими себя не считают. Васильев и Питерцев просили не наказывать Олесинова. Также в ходе судебного разбирательства выяснилось, что Васильев и Питерцев не являлись сотрудниками ЧОПа, а значит, не могут рассматриваться как лица, выполняющие функции охраны общественного порядка.

Итак, что, по-вашему, должно было последовать после таких заявлений потерпевших? Правильно. 21 апреля, в день вынесения приговора, в зал не пустили почти никого, ни прессу, ни сочувствующих, заявив, что мест нет. Мест в зале, кстати, действительно практически не было, почти все сиденья были заняты ОМОНом, приставами, обычными милиционерами и милицейскими собаками (да, я не ошибся, эти собаки также занимали места, предназначенные для людей). Теперь еще один риторический вопрос: какой приговор должен быть вынесен в такой обстановке? И снова верно: за одну лишь попытку прорваться на концерт против воли охранника (гениальное определение «Антифа» и фашизма, данное следователем, в приговор не вошло), за попытку, которая сразу, по горячим следам, не потянула даже на административный арест, Олесинов получил 1 год колонии общего режима.

Потерпевших нет – обвиняемую в дурдом

В настоящее время в Мособлсуде проходят слушания по делу Юлии Приведенной («ПОРТОС»). Ю. Приведенной были инкриминированы преступления, подпадающие под ст. 208 ч. 1 УК (Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем); ст. 239 ч. 1 УК (Организация объединения, посягающего на личность и права граждан); ст. 127 ч. 3 УК (Незаконное лишение свободы); ст. 117 ч. 2 п. «а», «г», «е» УК  (Истязание). Естественно, следовало бы порадоваться привлечению к уголовной ответственности человека, совершившего столько антиобщественных деяний одновременно, если ли бы не несколько «но».

Во-первых, «потерпевшие» от действий портосовцев несовершеннолетние заявляли, как на суде над предыдущей группой портосовцев, так и на процессе Юлии Приведенной, что в «ПОРТОСе» им было хорошо, что потерпевшими они считаться не хотят, что запугивали их и издевались над ними не портосовцы, а РУБОПовцы, заявившие: «У вас есть выбор, быть потерпевшими или быть обвиняемыми!» Во-вторых, оружие у портосовцев действительно было. Предприятие, основанное портосовцами, приносило прибыль, и, соответственно, коммунарам пришлось вооружиться для его защиты. Причем, цитирую по обвинительному заключению: «…с целью обеспечения незаконного формирования оружием ее членами с момента создания организации и до 7 декабря 2000 года на законных (!) основаниях было приобретено огнестрельное, газовое, пневматическое и сигнальное оружие….» Встает вопрос, можно ли обвинять людей, вооружившихся на законных основаниях, в создании незаконного вооруженного формирования? Составивший по данному делу экспертное заключение профессор Анатолий Наумов, один из авторов Уголовного кодекса РФ, утверждал, что нельзя ни под каким видом.

В любом случае 10 ноября 2008 года Мособлсуд прекратил слушания и вернул материалы в прокуратуру в связи с тем, что на Ю. Приведенную не было возбуждено уголовное дело. Именно так, это не опечатка. В отношении Юлии Приведенной производились следственные действия. Ее держали два с половиной месяца в ИВС и СИЗО (потом выпустили под расписку), допрашивали в суде, а уголовное дело на нее возбуждено не было. Как это возможно – опять же, интересный вопрос. Прокуратура обжаловала решение о возврате дела Юлии Приведенной на доследование в Верховном суде. Ее иск был удовлетворен.

В итоге процесс над Юлией Приведенной пошел в Мособлсуде по второму кругу уже у нового судьи, г. Вьюнова. Следует отметить, что Вьюнов почти сразу же ограничил посещаемость суда (старая добрая нехватка стульев). Куда-то исчезли те стулья, на которых посетители сидели во время первого сезона рассмотрения дела Юлии Приведенной в Мособлсуде... Интересно, что особенно часто «стульев не хватало» именно Елене Санниковой и Александру Зимбовскому (авторам некоторого количества статей по делу Приведенной).

Вскоре Вьюновым был найден и способ ликвидации вопросов, возникающих при разбирательстве возбужденного на Приведенную уголовного дела. Судьей было принято решение о направлении Юлии на психиатрическую экспертизу, сначала на амбулаторную, а потом на стационарную. Как известно, человека, признанного невменяемым, осудить гораздо проще.

Особо следует отметить – для обоснования вышеупомянутого решения были использованы показания, «данные» отцом Юлии Приведенной, Анатолием Ивановичем Приведенным. Однако сам Анатолий Иванович категорически утверждает, что никогда не рассказывал следователю ничего подобного. Защитник Юлии Приведенной заявил ходатайство о допросе А. И. Приведенного в Мособлсуде и получил отказ. Действия г. Вьюнова были обжалованы в Верховном суде. Верховный суд постановил – допросить Анатолия Ивановича необходимо.

Однако, к несчастью, А.Н. Приведенный получил сильную травму ноги и немедленно выехать с Украины в Москву не смог. Г. Вьюнов отказался перенести судебное заседание, как в таких случаях положено по закону, и снова направил Приведенную на психиатрическую экспертизу.

Это решение снова было обжаловано в Верховном суде. Защитой были предоставлены:

– справка, подтверждающая получение А.Н. Приведенным травмы, исключающей его возможность приезда в Москву 18 ноября (именно тогда должен был состояться его допрос в Мособлсуде);

– нотариально заверенное заявление Анатолия Ивановича о том, что он никогда не давал вышеупомянутых показаний;

– заключения двух экспертов: Гушанского Эммануила Львовича, кандидата медицинских наук, врача-психиатра, и Савенко Юрия Сергеевича, президента общественной организации «Независимая психиатрическая организация России», подтверждающие вменяемость Юлии Приведенной;

– характеристики из 20 (!) общественных организаций, руководители которых знают Юлию Приведенную как вполне «вменяемого» человека.

Суд посовещался и снова оставил решение г. Вьюнова в силе.

И снова нехватка стульев

В конце 2009 года перед Преображенским судом г. Москвы предстал Всеволод Остапов, обвиненный в нападении на сотрудника милиции. В показаниях «потерпевшего» от действия Остапова милиционера Тарасова записано: «Я отвернулся от Остапова В.А. и стал вызывать по рации подмогу, дежурный мне ответил, что помощь уже следует. В этот момент Остапов брызнул мне в лицо из газового баллончика и нанес удар в пах».

Сам Остапов уверяет, что ни в кого не брызгал газом и тем более никого не пинал в пах. По его словам, все его преступление состояло в том, что он попросил у милиционеров, предложивших ему «пройти», предъявить документы и подробно объяснить причину задержания, а его товарищи поддержали эту просьбу. В ответ пэпээсники вызвали подкрепление. «Наряд приехал буквально через пять минут. Милиционеры начали бить людей руками, ногами и электрошоковыми дубинками, – рассказывает Остапов, – меня и еще шестерых похватали, доставили в отделение». В отделении молодых людей начали избивать снова. Лупили головой об стенку, лупили табуретками, просто лупили. Такие «процессуальные» действия продолжались, пока у Остапова не начался приступ язвы желудка, а у Кирилла Корязина (еще одного из задержанных) – сердечный приступ.

Ближе к ночи задержанные были выпущены на свободу. Через несколько дней в отношении Остапова было возбуждено уголовное дело (вероятно, потому, что сотрудники милиции, наказавшие «слишком умную» молодежь, осознали возможные последствия своих деяний и пришли к выводу, что лучшая защита – это нападение). Интересно, что кроме сопротивления во время задержания, ни Остапову, ни его товарищам не было инкриминировано ничего ни в уголовном, ни в административном порядке, так что причина, по которой, собственно, произошло задержание, так и осталась неясной. В настоящее время дело Остапова, как уже было написано выше, разбирается Преображенским судом.

Уже были заслушаны показания потерпевшего Тарасова. Тарасов рассказал, что Остапов обрызгал его из баллончика и пнул в пах, да еще с такой силой, что он (Тарасов) потерял сознание, после чего был эвакуирован с места происшествия товарищами. Во время совершения оного противозаконного деяния Остапов, по словам Тарасова, еще и успевал пить пиво, ругаться нецензурно, а также размахивать руками. Тарасов утверждал, что был вынужден лечиться от последствий нокаутирующего удара в частной клинике в течение длительного времени.

Тарасов не смог внятно пояснить:

– как обвиняемый смог нанести ударить в пах и брызнуть газом в лицо милиционеру, отвернувшемуся от него?

– как этот милиционер сумел задержать «нарушителя», а после этого подписать рапорт о доставлении (данный рапорт за подписью Тарасова имеется в деле), если находился без сознания?

– почему эксперт, осматривавший Тарасова после инцидента, не зафиксировал серьезной травмы паха и потери сознания?

Предъявить какие-нибудь справки и счета из частной клиники либо просто объяснить, куда они делись, Тарасов также не сумел.

 

А суд идет. В зале периодически не хватает стульев для всех посетителей, особенно для журналистов. Данное обстоятельство заставляет серьезно опасаться за судьбу Остапова.