Сергей Новиков

Митинг в Новопушкинском сквере

С. Новиков – координатор оргкомитета движения инвалидов "Наше право", инвалид I (первой) группы по зрению.

Новопушкинский сквер в Москве знал немало митингов и пикетов, но это был митинг необычный. За привычными милицейскими ограждениями и рамками металлоискателей стояли не совсем обычные люди: одни активно общались языком жестов, другие, в темных очках, держали белые трости, по которым узнают слепых, третьи передвигались в специальных колясках. Да, это был митинг инвалидов, или, говоря менее понятно, но зато более точно и политкорректно – люди с ограниченными возможностями здоровья. Что же привело их на митинг, несмотря на дождь и холод?

В ходе пенсионной реформы, проведенной в 2001 году и вступившей в силу с 1 января 2004 года, было отменено традиционное деление инвалидов на три группы инвалидности. Нет, группы инвалидности остались, но только пенсии инвалидам, а с 2005 года и льготы, было решено платить и предоставлять не по этим группам, а по трем степеням ограничения способности к трудовой деятельности (ОСТД). Самая большая пенсия – по третьей степени ОСТД, по второй степени – пенсия средняя, по первой – минимальная, а некоторым инвалидам сегодня присваивается вообще нулевая степень, при которой они не получают никакой пенсии. При переосвидетельствовании по этой новой системе некоторым существенно снизили пенсии, установив инвалидам первой группы вторую степень ОСТД, а инвалидам второй группы – первую степень ОСТД. Однако участников митинга волновало не столько это, сколько возникшая при этой новой системе дискриминация.

Было время, когда инвалиды первой группы считались нетрудоспособными людьми. Однако с развитием общества и прогресса техники сами инвалиды доказали, что можно активно и плодотворно работать и при инвалидности первой группы. В результате первая группа со временем перестала мешать инвалидам устраиваться на работу и получать образование, в том числе среднее специальное и высшее. В отношении степеней ОСТД дискриминация инвалидов приняла не только закономерный, но и «научно обоснованный» характер, так как если размер пенсии привязан не к ограничению здоровья, а к способности работать, то тогда нелогично принимать инвалидов с третьей степенью ОСТД в ВУЗы или ставить их на учет в службе занятости.

Однако жестких критериев трудоспособности в отличие от критериев инвалидности нет и быть не может. В данный момент активно разрабатываются системы, которые позволяют управлять компьютером даже с помощью одних только мышц головы, главным образом языком, причем не только управлять, но и набирать тексты. Это делает трудоспособными даже тех инвалидов, у которых работают одни только мышцы головы. Однако на экспертов медико-социальной экспертизы возложена задача поделить всех инвалидов на трудоспособных и нетрудоспособных, причем делать это им приходится в пределах краткого посещения инвалидом комиссии медико-социальной экспертизы фактически на глазок, чисто субъективно, зачастую решая таким образом в течение нескольких минут судьбу человека.

Особенно опасно это для тех молодых инвалидов, которые проходят переосвидетельствование еще в период учебы в школе. В той мере, в какой определение им степени ОСТД зависит от них самих, перед ними стоит выбор: либо максимальная пенсия и самый полный набор льгот без надежды на трудоустройство или продолжение образования, либо неполная пенсия и неполный набор льгот взамен на некие абстрактные возможности образования и трудоустройства. И такой выбор тем более непрост, что вторая или первая степени ОСТД признают инвалида трудоспособным лишь условно, а в жизни он вполне может не получить работы до конца своих дней, в то время как урезанная пенсия – на всю жизнь.

Да и редко когда школьники думают об этом аспекте проблемы. Многие обращают внимание только на максимальную пенсию, и факт дискриминации становится для них очевидным только при поступлении в вуз или при устройстве на работу, когда приемная комиссия или работодатель отказывают им «по медицинским противопоказаниям».

Таким образом, новые степени ОСТД полностью дискриминируют инвалидов третьей степени ОСТД, и частично – второй степени, так как последние могут учиться и работать не там, где захотят, а лишь в «специально созданных условиях», что позволяет любому работодателю или любой приемной комиссии отказать такому инвалиду на том основании, что у них, мол, таких «специально созданных условий» нет.

Система «степеней» носит не только дискриминационный характер, но и антиреабилитационный. Ведь самой этой системой предполагается, что по мере реабилитации степень ОСТД у инвалида должна понижаться. Это обстоятельство заставляет каждого инвалида смотреть на любого реабилитолога как на врага, который отнимает у него часть пенсии и льгот.

Все это стало ясно инвалидам далеко не сразу, а только по мере того, как новая система начала непосредственно касаться инвалидов. И как только она начала применяться на практике, предложения о ее отмене стали поступать не только от самих инвалидов и их организаций, но и от чиновников и от региональных законодательных собраний. Движение инвалидов «Наше право», организатор митинга, выступило с этим требованием с самого своего начала, то есть еще в мае 2006 года, однако только теперь это требование обрело форму конкретного проекта федерального закона. «Законопроект №16539-5, вперед!» – так было написано на одном из плакатов, который держали участники митинга. Принятие этого законопроекта депутатами Государственной Думы пятого созыва означало бы возврат к прежней системе назначения пенсий по инвалидности и других мер социальной защиты по группам инвалидности, а вместе с ним и прекращение дискриминации и несправедливости. Перед обсуждением в Госдуме законопроект уже получил отрицательное заключение Правительства Российской Федерации и был направлен Советом Госдумы на отзыв в субъекты федерации. Поэтому лозунги и резолюция митинга были обращены не только к депутатам Госдумы, но и к тем законодателям города Москвы и Московской области, от которых зависят отзывы этих двух субъектов федерации.

Не менее важным вопросом митинга была Конвенция ООН о правах инвалидов, принятая на шестьдесят первой ассамблее Организации объединенных наций в декабре 2006 года и вступившая в силу 3 мая текущего года. У участников митинга были основания для лозунга: «Требуем подписания и ратификации Конвенции ООН о правах инвалидов», так как если 127 стран уже подписали этот важный международный документ, а 25 стран его ратифицировали, то Российская Федерация ограничилась пока лишь подписанием факультативного протокола. Почему же самые разные инвалиды вышли на улицу для поддержки именно этой Конвенции?

Они вышли на улицу для поддержки Конвенции, во-первых потому, что эта Конвенция – не просто декларация общих принципов. Она не только декларирует важнейшие права инвалидов, но и закрепляет конкретный механизм их выполнения в виде специальной международной группы, в работе которой могут участвовать и сами инвалиды, которые впервые получают реальную возможность следить за выполнением Конвенции в своих странах. Во-вторых, подписание этой Конвенции предполагает существенный пересмотр всей системы социального законодательства России, что позволит покончить со многими дискриминационными его нормами.

И в-третьих, не только подписание, но и ратификация Конвенции потребует принятия особого федерального закона, в котором все ее принципы будут переведены на конкретный язык государственных обязательств и бюджетных ассигнований. Подписание этой Конвенции будет означать большие перемены и в деле образования инвалидов, так как этот документ, закрепляя с одной стороны право детей-инвалидов на инклюзивное образование, с другой предлагает исходить прежде всего из интересов ребенка. Ведь если говорить об инклюзивном образовании детей-колясочников, то для их учебы в обычной общеобразовательной школе достаточно эту школу для них приспособить: сделать пандусы, перестроить туалеты и пр., а вот для инклюзивного обучения незрячих детей нужно, чтобы каждый педагог был не просто педагогом, а еще и тифлопедагогом, умеющим работать с рельефными картами, схемами, знающим и владеющим компьютерными программами экранного доступа и рельефно-точечным шрифтом Брайля.

Таким образом, защищая право детей-инвалидов на инклюзивное образование, Конвенция не направлена против коррекционных школ, накопивших немалый сурдо- и тифлопедагогический опыт.

Среди разных моментов дискриминации, против которых выступали инвалиды, были и кризис системы дополнительного лекарственного обеспечения, и проблема доступности среды обитания, и общественный транспорт, и трудоустройство и право на доступ к информации.

Интересно было и то, что среди выступавших на митинге были люди самых разных возрастов от 25 до 70 лет, причем не только жители Москвы и области, но и приехавшие из Калужской, Костромской и некоторых других областей. Но главное в том, что это были люди, которые чувствуют себя не обузой для общества, а частью огромного человеческого потенциала своей страны; люди, которые знают, что наша страна может стать по условиям жизни одной из лучших в мире не просто по президентскому велению и чиновничьему хотению, а благодаря их социальной и политической активности; люди, которые чувствуют себя не просто малыми песчинками или атомами и даже не просто частью многомиллионного социального слоя инвалидов России, а частью огромной армии инвалидов всего мира численностью в 630 миллионов человек, осознающей свои социальные и профессиональные интересы и способной за них постоять. Это были новые люди, которые независимо от возраста пришли на этот митинг не из прошлого, а из будущего.