Наум Ним

На старые дрожжи

Сокращенный вариант. Полностью текст размещен на сайте Русского журнала.

Российскому государству для того, чтобы беспрепятственно цвести и фанфарониться, обязательно подступает необходимость откопать себе какое-нибудь универсальное государственное преступление, куда можно бы было без долгих раздумий смахнуть всех недовольных существующей властью и – заодно уж – всех неудобных ей. Никто не сомневался в том, что угодливые и угадчивые правоведы сумеют отработать государственный заказ и явят стране и миру новомодное именование сегодняшних врагов отечества вместе с юридическим определением сущности их вражеских преступлений. Потом в Уголовном кодексе появится соответствующая статья, потом появятся и соответствующие преступники, а когда-нибудь потом их всех снова реабилитируют, а саму статью торжественно исключат из свода отечественных законов под бурные восторги благодарного народа. (Можно бы даже в саму эту ожидаемую статью УК в части, определяющей наказание, сразу и записать «с посмертной реабилитацией», что упростило бы в будущем работу прокуратуры и сильно сэкономило ее будущий бюджет...)

Хорошо бы всех противников крепнущего государственного порядка заклеймить прежним простым и понятным термином «враг народа», но – нельзя, и приходится выкомаривать что-то свежее, без ненужных ассоциаций чьей-либо недорепрессированной памяти. И поводыри нашей самой слепой Фемиды не сплоховали – высидели, открыли, нашли...

Экстремизм, т.е. приверженность к крайним взглядам и мерам [ См. Толковый словарь русского языка Ожегова. ],– вот причина любой угрозы нынешнему государственному устройству. Сами угрозы – всего лишь естественные следствия экстремистских взглядов.

Надо напомнить, что ко времени этого правового открытия весь мир ужасался обвалом терроризма, а вся Россия – накатом фашизма. Но отечественные выдумщики в полщелчка объяснили и миру, и стране, что борьба с экстремизмом – это и есть борьба с терроризмом (и фашизмом), только более успешная, так как она, по сути, профилактика терроризма, фашизма и кучи других неприятностей, причем – профилактика на самых дальних рубежах [ Профилактика на самых дальних стадиях – это вообще наш бескорыстный вклад в кунсткамеру современных политических достижений. Например, при каждой встрече мировых лидеров у принимающей страны голова пухнет от конфликтных ситуаций с антиглобалистами и прочей протестующей публикой, а в России – профилактика на дальних стадиях, и никакого вам праздношатающегося населения, и, чтобы отыскать хоть какого-то антиглобалиста, надо обращаться в отделение милиции или ехать на загородный стадион, где все потенциальные протестанты дружно делают зарядку под приглядом ОМОНа с трибун... ], когда еще ни бомбы, ни свастики, может, нет и в помине, а лишь что-то отдаленно похожее мерцает в крайних взглядах самих экстремистов (или во взгляде этого вот экстремиста).

В общем, болезнь названа, и надо было ожидать обнародования лечебных мер – появления новой статьи в Уголовном (а наверное, и в Административном) кодексе, с названием похожим на «экстремистскую деятельность» и с каким-нибудь значком в номере статьи (как же иначе вставить новый номер в готовый арифметический ряд?).

Но именно в этом месте услужливая правовая мысль (пользуясь словарем первого российского президента) сделала диковинную загогулину.

В специальном Законе «О противодействии экстремистской деятельности» нам поименовали виды этой деятельности (начиная с терроризма, который и ранее существовал себе в УК, никак не страдая отсутствием антиэкстремистского законодательства), добавили пару статей об экстремистском сообществе (со значками 1 и 2) в УК, и – самое главное – впрыснули специальными поправками экстремистскую составляющую в целый букет сопредельных законов и уже существовавших статей Уголовного и Административного кодексов.

Я здесь остановлюсь только на УК, так как все остальные судебные и административные безобразия учиняют все-таки над практически свободным человеком, у которого есть довольно большой арсенал средств для защиты своих интересов. Правда, в противостоянии интересам государственным весь этот арсенал вполне бесполезен. Разве только – зубы да когти, но здесь уже начинается экстремизм, подпадающий под действие УК, о котором я и веду речь.

Итак, кроме отдельных статей УК об экстремистском сообществе, экстремизм оказался распыленным в тех или иных деяниях, уже описанных соответствующими статьями кодекса. Теперь можно взять какое-нибудь хулиганство и рассматривать его по старинке, а можно – повернуть в свете сегодняшней государственной воли и увидеть, что это еще и экстремизм, ну и здесь уже – впаять по полной. То есть при определенном повороте уже знакомые статьи УК вдруг начинают отсвечивать красноватым цветом новомодного экстремизма.

А если завтра злоба дня (государственная злоба) потребует расширения списка необъятных угроз процветающей власти, то достаточно внести соответствующие уточнения в Закон «О противодействии экстремистской деятельности», а следом – заново впрыснуть необходимые поправки и изменения в многочисленные статьи УК. Ну и добавить парочку новых статей, хорошо упрятанных в груде неподъемного антиэкстремистского законодательства со всеми его неисчислимыми поправками и изменениями. Например, очень может понадобиться статья в УК о проведении пикетов, шествий и демонстраций (а то и – собраний), организаторы которых пытаются неотъемлемым конституционным правом прикрыть свои гнусные экстремистские цели.

Вся эта возня более всего напоминает трюки иллюзиониста, в которых из простого дыма вдруг выдувается перед зрителем страшный экстремистский монстр. Правда, пока не очень страшно. Точнее, нам всем не очень страшно – я здесь не говорю о тех (пока отдельных) согражданах, которые оказались в клетке правовых фокусников…

Когда право перестает совершенствовать законодательную базу в соответствии с принципами общественной справедливости, а начинает жонглировать формулировками законов в угоду государственной целесообразности – тогда оно превращается в бесправие…

Итак, сначала на арене жонглер и маг работают с поправками и изменениями в законах, потом неведомая сила воздействует на весы Фемиды, и все это – под овации восхищенных зрителей. Впрочем, до оваций еще далеко, да и с весами не все ладно. Мы пока наблюдаем первый номер этой захватывающей программы…

В 2002 году появился Закон «О противодействии экстремистской деятельности» [ Закон «О противодействии эстремистской деятельности». Принят Государственной Думой 27 июня 2002 года. ], в соответствии с которым осуществились некоторые изменения в статьях Уголовного кодекса [ Изменения появились и в других законах, но у нас речь только об УК. ] и появились две новые статьи – 282-1 (Организация экстремистского сообщества) и 282-2 (Организация деятельности экстремистской организации).

Самое существенное изменение произошло со статьей 280 Уголовного кодекса. Ранее эта статья называлась «Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации» и предусматривала определенные санкции за «публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному свержению власти или насильственному изменению конституционного строя». Мало кто стал бы сомневаться в том, что описанные в данной статье деяния действительно подлежат пресечению и наказанию.

В новой редакции эта статья называется: «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» и звучит проще некуда: «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности – наказываются <…> Те же деяния, совершенные с использованием средств массовой информации, – наказываются <…>» (конечно, гораздо круче, но не в этом дело).

Все дело в том, что сами виды экстремистской деятельности описаны в том самом специальном Законе «О противодействии…». То есть, если какой-то чудик сделал УК своей настольной книгой, стремясь во что бы то ни стало избежать тех деяний, за которые кодекс предусматривает наказания – то ему никак не угадать, является ли то, что он говорит, призывом к осуществлению экстремистской деятельности или не является. Ему еще надо иметь специальный закон, где какие-то мудрецы расписали эту самую экстремистскую деятельность на ее сегодняшние составляющие. А завтра они изменят тот закон и распишут иначе.

Впрочем, если бы в статье 280 УК даже и перечислили все виды экстремистских деяний, то и это бы не придало самой статье прежней неоспоримой убедительности…

Интересно, а этот вот текст – является или не является призывом к осуществлению экстремистской деятельности? По крайней мере, точно то, что эта неизвестность осуществляется с использованием СМИ…

На сегодняшний день в антиэкстремистское законодательство внесены очередные изменения [ ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму». Принят Государственной Думой 6 июля 2007 года. Одобрен Советом Федерации 11 июля 2007 года. Подписан Президентом Российской Федерации 24 июля 2007 года. ]. И в Законе «О противодействии…» появились изменения. В частности, на люди выставлена обновленная в соответствии с политическими соображениями сегодняшнего дня интерпретация видов экстремистской деятельности.

«Экстремистская деятельность (экстремизм):

насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;

возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;

пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;

воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;

воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;

совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации (я расшифрую здесь эту тайнопись пункта «е». Там сказано: «совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». – Н.Н.);

пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;

публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;

публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;

организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;

финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг…»

Не будем углубляться в анализ экстремистских деяний, тем более что это еще далеко не окончательный список и очень скоро мы доживем до его расширения. Но буквально пунктиром следует хотя бы наметить, как обнадеживающе звучит тот самый таинственный пункт «е». Получается, что если следственные работнички разными своими приемами докажут, что какое-то (любое) преступление совершено, например, «по мотивам ненависти или вражды» к какой-то социальной группе, то это будет экстремистское преступление. Допустим, обвиняемый украл бутылку водки в ларьке, и при этом он испытывает такую личную неприязнь ко всем этим ларечникам-продавцам-богатеям, что даже закусывать не может. И после непродолжительного следствия этот обвиняемый уже не какой-то баклан, а чистой воды экстремист. Как видим, поле антиэкстремистской борьбы – не пахано и необъятно...

Но вернемся в сегодняшний день.

Обновленное понимание видов экстремистской деятельности привело к обновлениям многих статей УК.

Кроме уже процитированных нами изменений пункта «е» ст. 63 УК, поправки внесены в ст.ст. 105 (Убийство), 111 (Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), 112 (Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью), 115 (Умышленное причинение легкого вреда здоровью), 116 (Побои), 117 (Истязания), 119 (Угроза убийством или причинения тяжкого вреда здоровью), 150 (Вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность), 213 (Хулиганство), 214 (Вандализм), 244 (Надругательство над телами умерших), 282.1 (Организация экстремистского сообщества).

А сами изменения, превращающие известные деяния в преступления экстремистские, практически идентичны. В определенном пункте статьи вставляется фраза «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». Или предлагается вставить эту фразу вместо фразы, которая ранее звучала так: «по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды».

Вот и вылезли уши кролика, упрятанного под мантией фокусников от юриспруденции. Весь огород городили всего лишь для защиты определенной (кто-то еще не догадался, какой?) социальной группы от ненависти и вражды благодарных соотечественников. А шуму-то, шуму!..

Большинству читателей может показаться, что все это лично к нему не имеет никакого отношения. Он не собирается ни убивать, ни причинять вред чьему-то здоровью, ни угрожать, ни вандальничать, ни издеваться над телами [ Интересно, а отказ в выдаче родственникам тел людей, обвиненных в терроризме, – не является ли надругательством по причине ненависти и вражды к социальной группе обвиняемых в терроризме? ]. Он не будет всего этого делать, даже и испытывая вполне оправданную неприязнь (а то и ненависть) к той самой таинственной группе, олицетворяющей всем своим многолюдным безличием сегодняшнюю российскую власть. Так какое ему – читателю – дело до всех этих фокусов?..

А должно быть дело. Не надо забывать, что наши благодетели разрабатывают для нас универсальное государственное преступление – то есть преступление для любого, а в идеале – для каждого. Всякая творческая мысль – особенно мысль репрессивная – стремится к идеалу.

Например, вы выразили неодобрение каким-то действиям отцов города (а то и государства). Может, вам не понравилось, как лихо они разгоняют всякие протестующие марши. Вы полагали, что это лишь ваше частное мнение. Нет, это скорее «возбуждение социальной розни» или, и того хуже, обвинение представителей власти в том, что они по своим шкурным социальным мотивам нарушают права граждан. То есть ваше частное мнение нехитрыми умениями следствия с легкостью превращается в обвинение представителей власти в экстремистской деятельности. И стало быть, ваше высказанное мнение тут же само становится экстремистской деятельностью. (А если вы его высказали с помощью СМИ – совсем худо.) Вот вам и дело. А если, например, обнаружить, что какой-то ваш приятель позволял вам звонить по своему телефону или работать за своим компьютером («предоставление материально-технической базы, телефонной и иных видов связи...») Вот и еще одно дело. А вы считали, что вам дела нет...

Конечно, практическим работникам (поводырям при Фемиде) очень непросто блуждать по всем этим лабиринтам антиэкстремистского законодательства сегодняшнего дня. Поэтому и товар у них сегодня – штучный и исключительно по индивидуальным заказам. Этим копошением население не вдохновить. Чтобы стихийные демонстрации скандировали под окнами судов «Смерть экстремистам!» (а как еще гарантированно обезопасить социальную группу российских правителей от ненависти и вражды соотечественников?!), для этого надо максимально упростить процесс уличения-изоблечения-заклеймения преступника-экстремиста.

Наверное, все-таки придется вводить отдельную статью УК со множеством разнообразных и всеохватных подпунктов. Что-нибудь эдакое: «распространение экстремистских идей и взглядов... те же действия, сопровождавшиеся призывами или попытками насильственного свержения... те же действия, связанные с подготовкой или осуществлением террористического акта... те же действия, приведшие к смерти одного и более лиц... связанные с убийством... в организованной группе...» и т.д. Вот тогда – все заиграет...

А может, и тогда – не обломится. Само словцо выбрано неудачно и не способно стимулировать народные негодования. Традиции языка преодолеть очень сложно, по крайней мере, это дело долгое. В нашей традиции «экстремист» – это кто-то, к кому относишься чуть снисходительно и чуть восхищенно, да и произносишь в адрес какого-то юнца ровно так – снисходительно, но и восхищенно (с прищелком пальцами).

Не то...

Вот если бы «враг народа»...