 |
Главная страница | Номера | Именной указатель |
Илья Штейнберг
Сельская "прибедненность", бедность и нищета в социальных сетях межсемейных обменов
И. Штейнберг - сотрудник Института аграрных проблем РАН (Саратов)
У бедности сельское лицо?
Обыденный взгляд на экономическую жизнь сельской семьи имеет "три источника и три составные части" - телевизионные передачи о "деревне", публикации прессы и общение с теми, кто каким-то образом близок к сельской теме. Этот информационный поток выносит на поверхность разнообразные и часто полярные представления о сельской жизни, среди которых преобладает тезис: "У российской бедности - сельское лицо".
Ученые-экономисты в принципе разделяют это суждение, основываясь на сравнительных бюджетных исследованиях, приводя статистические выкладки и официальные данные о доходах и расходах сельских семей за ряд лет. Однако разобраться в том, что отражает официальная статистика бедности, привязанная к "минимальному уровню проживания" в городе и селе, неочевидно и самим специалистам по статистике.
Например, получается, что среднестатистический крестьянин беден "по определению", так как по статистике его зарплата в 2100 рублей ниже прожиточного минимума, который колеблется возле 3000 рублей в месяц. Таким образом, речь идет не о безработных, нетрудоспособных или пенсионерах, которые в силу объективных причин попадают в малоимущие слои населения, а о занятых на производстве. Для сравнения средняя заработная плата в нефтедобывающей отрасли - 50 тыс. рублей. Межотраслевая разница оплаты труда в 25 раз свидетельствует о специфической социальной политике государства и правительства по отношению к сельскому хозяйству и сельскому населению в целом (для справки: в США наибольшая разница между отраслями - 1,6 раза).
Оставим в стороне ожесточенные споры ученых и практиков о причинах бедности в России, методах определения уровня бедности и значительных расхождениях в оценках этого явления. Посмотрим на проблему с другой стороны. Можно перечислить и двадцать, и тридцать причин бедности сельского населения (уход государства из социальной и производственной сферы села, ограниченный рынок труда, алкоголизм, колониальная политика отечественного агробизнеса по отношению к селу, истощение трудового потенциала и т.п.). А сколько можно назвать причин выживания и развития села? Две-три? Благоприятные природные условия; сильный лидер-организатор-вдохновитель-защитник униженных и оскорбленных в одном лице; здоровое, непьющее население? А ведь еще надо учесть, что причины, почему люди беднеют или становятся богаче, могут не совпадать.
Причины выживания
Цель этой статьи - обратить внимание читателя на одну из причин, а точнее фактор, сдерживающий сельскую бедность - социальные сети поддержки сельской семьи.
Итак, за десятилетия аграрных "реформ" сотни тысяч сельских семей переместились за официально признанную черту бедности. Однако реальное представление об экономической жизни крестьянской семьи может существенно измениться, если учесть "сетевые ресурсы", которые используются ею в своей стратегии выживания. Эти ресурсы принадлежат особой системе неформальных отношений между сельскими семьями по социальной взаимопомощи друг другу, которую чаще обозначают как "сеть социальной поддержки" (network of social support). В нашем обществе эта система играет роль стабилизирующего фактора в экономической жизни крестьянской семьи и частично компенсирует кризис государственных социальных институтов [Emirbayer M., Goodwin J. Network Analisis, Kulture and the Problem of Agency //American Journal of Sociology.1980.No.6.].
Например, персональные социальные сети могут компенсировать недостатки или даже заменить такие институты, как институт трудоустройства, получение квалифицированной медицинской помощи, социальной защиты, до-школьного воспитания детей.
Эта роль социальных сетей в компенсации неэффективной деятельности или полной подмены социальных институтов особенно хорошо видна в современном селе. Без учета сетевых ресурсов сельской семьи трудно понять, как она выживает, где берет корма для обеспечения ЛПХ (личного подсобного хозяйства) - основного источника дохода, как обходится без социальной инфраструктуры, общественного транспорта, дошкольных учреждений, квалифицированной медицинской помощи и т.п.
В 1999-2000 гг. в Саратовской области и Краснодарском крае было проведено сравнительное исследование "Неформальная экономика городских и сельских домашних хозяйств: реструктурирование сетей межсемейного обмена" [Рефлексивное крестьяноведение: десятилетие исследований сельской России. Под. ред. Т. Шанина, А. Никулина, В. Данилова. М. РОСПЭН, 2002.] (руководители проекта Т. Шанин, В. Радаев). В течение года с помощью междисциплинарного метода исследования изучались материальные, денежные, трудовые потоки в неформальных семейно-родственных связях, а также различные виды моральной поддержки и психологической помощи.
Что такое "социальная сеть"?
В качестве рабочего определения в этом исследовании под семейной сетью социальной поддержки подразумевался особый вид неформального социального института, спонтанно возникшего на основе кровного родства и дружеских связей и отношений членов семей, их взаимного интереса и личного выбора.
В неформальной социальной сети как самоорганизующейся системе нет центра, то есть единственного организующего начала, и нет единого лидера. Вместо него есть совокупность групп интересов со своими лидерами. В отличие от формальной организации, "сеть социальной поддержки" не создана искусственно для достижения определенной цели, которая четко вербализуется и документально закрепляется. Она не имеет иерархической управленческой структуры с безличными статусами, ролями и формальными инструментами социального контроля.
В ней все персонифицировано и регулируется неформальными нормами, традициями и системой ценностей данного сообщества. Однако есть одно отличие от обычных неформальных сообществ, таких как семейные компании или оздоровительно-развлекательные группы рыбаков, охотников, грибников, бегунов (вне формальных обществ и союзов), которое неким образом оправдывает употребление нами термина "сеть".
Это отличие состоит в том, что наши сети возникают в месте пересечения, образно говоря, вертикальных линий должностного положения субъекта и горизонтальных цепочек его личной принадлежности к семейному клану, кругу друзей, общности земляков, товариществу однополчан и так далее. Они самоорганизуются на основе недостаточности формальной организации в достижении ее собственной общественно-значимой цели (упрощенно говоря, цель больницы - лечить, школы - учить, милиции - защищать, общепита - кормить), но не для дублирования формальных институтов, а для компенсации их недостатков. Такая сеть больше всего похожа на ковер, сотканный из разноцветных нитей, где узоры представляют собой сетевые маршруты по достижению дефицитных ресурсов или сервисов.
Психология "прибеднения"
Поскольку мы имели дело с неформальными отношениями, то объективно оценить размеры потоков материальных и иных ресурсов было довольно сложно. Статистика величины формальных денежных поступлений в семью отражает психологию "прибеднения" российских граждан. Она выражается в упорном стремлении отстоять "имидж проблемного существования" вне зависимости от настоящего положения дел. Это касается материального положения, состояния здоровья и своих перспектив на будущее. Исключительно редко можно услышать в ответ на вопрос "Как дела, как здоровье?" американское "все в порядке, нет проблем". Обычно слышишь что-то вроде "а кому сейчас легко", жалобы на здоровье, на материальные трудности и тому подобное. То ли в России выглядеть красивым, здоровым и богатым "себе дороже" (как бы не позавидовали!), то ли сглазить боимся... Конечно, есть и рациональные экономические соображения по сокрытию доходов, но они во всем мире похожи.
В результате в официальной статистике в одной "доходной группе" оказывается и бизнесмен, и пенсионер. А если следовать методике самоопределения (самоидентификации) бедности, то этот же бизнесмен может оказаться в одной группе по соседству с бомжом.
Всем понятно, что реальные доходы сельской семьи включают неформальные денежные или натуральные поступления от продажи продукции своего подсобного хозяйства и дополнительной занятости, которые скрываются от фискальных органов.
Наше исследование было тем интереснее, что проводилось в селе, где хозяйство в том же 2000 году не выплачивало заработную плату вообще, а и натуроплату - только частично, и она не покрывала потребностей ЛПХ. Тем не менее средний размер денежных поступлений домохозяйства составлял - 23 160 руб. Была семья с доходом в 7000 и с доходом в 82 000 рублей. В то же время официальные доходы семьи в месяц показывались в 1500 - 2000 руб. Причем никого не смущало, что расходы этих семей никак не соответствовали доходной части бюджета.
Доля "сетевого ресурса" в семейном бюджете
Приведенные выше примеры из неформальной экономики сельской семьи косвенным образом отражают долю "сетевого ресурса" в бюджете сельской семьи. Исследование показало, что в денежном и натуральном выражении он составляет от 30 до 70%. Конечно, следует учитывать региональные особенности, например, на Кубани средняя доля помощи со стороны в бюджете семьи составляла 14%.
Существование неформального "сетевого ресурса" позволяет понять, как сельская семья выживает, хронически не получая денежные и натуральные выплаты от своего СПК или ТОО. Как при отсутствии детских дошкольных учреждений могут работать родители, имеющие детей дошкольного возраста? Или как выживают семьи, не имеющие оптимального по размерам для местных условий ЛПХ?
Как действует такая неформальная сеть? Предположим, жителю города, у которого родители-пенсионеры проживают в селе, необходимо помочь им запасти корма для ЛПХ, которое они содержат. Купить на рынке - невыгодно, а в бывшем колхозе пенсионерам дают только 1/3 от необходимого. Если бы председатель СПК был родным братом нашему горожанину, то есть в нашей модели сети возник бы "сетевой узел" и проблемы с льготным приобретением кормов не было. Но в нашем случае председатель СПК не входит в родственный клан. Тогда субъекту приходится прокладывать к нему сложный сетевой маршрут через другие "сетевые узлы", состоящие из своих знакомых, родственников, соседей, товарищей детства, одноклассников, армейских сослуживцев и проч. Это будет продолжаться до тех пор, пока не будут налажены нужные связи для доступа к источнику ресурсов.
Такие маршруты входят в так называемые стратегии выживания как составляющая часть практик повседневности. Их изучение и было одной из задач нашего проекта, решение которых стало возможным в основном благодаря применению междисциплинарного подхода, соединяющего качественные и количественные методы исследования [Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы полевых социологических исследований. М.: Логос, 1999 г.].
"Сети выживания" и "сети развития"
Имущественное расслоение жителей села не обошло стороной сети социальной поддержки. Сегодня, говоря о "сетевых ресурсах" выживания сельской семьи, нельзя не упомянуть и о "сетях развития". Они различаются не только мощностью и интенсивностью потоков взаимообменов или объемом, количеством и качеством ресурсов и сервисов, которыми обладает "сеть". Главным отличием являются разные стратегии их формирования и функционирования.
В "сети выживания" преобладает тенденции перераспределения ресурсов между "сильными и слабыми" членами сети для обеспечения стабильности всей системы и каждого субъекта сети в отдельности. То есть за счет более экономически успешных домохозяйств путем неэквивалентных обменов между участниками сети обеспечивается "стабильная бедность" семейно-сосед-ско-дружеского клана сельского сообщества.
В "сетях развития" происходит устойчивое наращивание ресурсов и сервисов сети за счет постоянной санации "слабых звеньев", которые не могут поддерживать определенный в данной сети нормативный баланс неэквивалентных обменов и обретение новых "полезных" связей. Это проявляется в иррациональных причинах ссор и конфликтов, внезапном или постепенном охлаждении и прекращении контактов между старыми друзьями, соседями, родственниками.
У богатых - друзья, у бедных - родственники
Анализ интервью показал, что в семьях с "материальными" проблемами круг знакомых сузился, а родственные связи укрепились.В "обеспеченных" семьях процесс идет в обратном направлении, связи с родственниками ограничиваются, а с друзьями "своего круга" и "полезными людьми" расширяются. Однако здесь необходимо сделать ряд уточнений. В основании этих перемен лежит селекция прежних связей по причинам не только экономическим, но и психологическим. Это не только рациональный расчет, когда учитывается, что материальная поддержка "бедных родственников" или "не приспособленных к жизни" старых друзей - дело невыгодное. Интервью показывают, что традиция бескорыстной помощи родным, близким и друзьям никуда не исчезла. В редких случаях, когда "садятся на шею", "нагло используют помощь не по назначению" (пропивают, например, деньги, предназначенные на покупку одежды для детей), отношения прерываются.
Но чаще звучит другой мотив. Это болезненное переживание разрыва прежних статусов и ролей. За сетованиями, что нет денег, чтобы "собрать праздничный стол" для друзей или купить подарок для старого знакомого, стоит представление, что "с обычным" подарком к нему не пойдешь, он уже птица другого полета. Это раньше "мы с ним из одной тарелки щи хлебали".
С другой стороны, слышатся высказывания, что прежние друзья "завидуют, даже презирают, "будто я украл все это, а не сам, своим умом и горбом заработал", опасения, что "могут сглазить", и деликатные утверждения: "не хочу ставить их в неловкое положение, мол, у меня все есть, а вы живете как...", "чтобы не формировать комплекс неполноценности, да и общих тем для разговора, кроме воспоминаний о прошлом, как правило, становится все меньше".
В интервью содержится немало рассуждений "зажиточных" крестьян о том, что мало кто умеет по-настоящему быть благодарным. "Обычно считают, что, раз обеспечен, обязан делиться..." Или же: "сами виноваты в том, что не могут себя обеспечить" (ленивые, пьют, не хотят работать).
"По блату" и "по знакомству"
Однако, какой бы ни была сеть поддержки, в ее основе лежит доверие, необязывающая взаимность, долговременные дружеские связи, все то, что наши респонденты называли "нормальными отношениями". Благодаря им появляется возможность оказания значимой услуги "за спасибо". Например, в истории решения проблемы трудоустройства с помощью друга семьи респондент подчеркивает:
"Я ему кроме того, что сказала: "Спасибо", - и кроме наших дружеских, приятельских отношений, кроме этого ничего и не было, денег там, или отблагодарить чем-то. Именно с этим человеком, я считаю, у меня просто нормальные отношения... Потому что у нас всегда какое-то доверие, я его никогда не подводила, просто он знает, что я его никогда не подведу. А вы сами знаете, что свои люди везде нужны, даже на предприятиях". (Женщина, 44 года, 2000 г., Москва.)
В последней фразе мы как раз можем увидеть одну из форм иной рациональности неэквивалентных обменов за "спасибо". Это поддержание и укрепление доверительных отношений со "своими людьми". Здесь пролегает весьма тонкая граница между оказанием услуги в сетях "по блату" и "по знакомству": "Блат - это когда надо что-то давать, деньги или просто выгоду иметь, а знакомство - можно просто по знакомству, по нормальному отношению". (Женщина, 44 года.)
Социальная сеть поддержки может использовать "блат" в неэквивалентных обменах, но существовать без "нормальных отношений" она не может.
Вместо вывода
Каким бы мощным ни был "сетевой ресурс" в экономической жизни сельской семьи, возможности этого "социального амортизатора" экономического и социального кризиса села ограничены. При нынешней социальной политике правительства в отношении крестьянства очевидно, что село на большинстве территорий будет воспроизводить вынужденный тупиковый сценарий стратегий выживания. Соответственно, "сети выживания" будут не наращивать свои ресурсы, а истощать их, что еще больше усилит дифференциацию с "сетями развития", порождая "наследственную бедность" и "наследственное благополучие".
С другой стороны, социальная политика не может строиться на иллюзиях, мифах и недостоверных данных о реальной жизни сельских семей. Поэтому учет "сетевого ресурса" семьи, понимание природы социальных сетей поддержки показывают возможности и пределы адаптации населения к условиям постоянно меняющейся и усложняющейся современной социальной среды, где субъекты сами хотят распоряжаться своей жизнью.