 |
Главная страница | Номера | Именной указатель |
Кирилл Подрабинек
Возвращаясь к теме
1976 год. Я вернулся домой из армии. То, что я там увидел...и испытал... Все это бурлило, клокотало, выплескивалось наружу. Я и до армии крепко не любил советскую власть, а уж после... Поняв, что не успокоюсь, достал стопку бумаги. Документальная повесть (очерк) "Несчастные", о дедовщине, увидела свет в самиздате в 1977 году. В том же году меня и посадили. Потом повесть звучала по "голосам", появилась в зарубежных изданиях, самиздатовских "Поисках", легальном издании перестроечных дней. Вроде бы повесть впервые поведала о неуставных армейских отношениях. Моей заслуги в том нет. Я не открыл явление, всего лишь описал его... Миллионы людей прошли через унижения и насилие советских казарм. Сколько покалеченных душ и тел, сколько убитых и доведенных до самоубийства! Но публично высказывающийся должен был готовиться к тюрьме.
2003 год. Мне за пятьдесят, я уже снят с воинского учета. Нет уже той страны, которой в юности, принудительно, приносил присягу. Нет СССР, нет КПСС. Говорят, ныне другой политический строй, демократия, Россия вышла на цивилизованный исторический путь. Так ли это? Действительно российские президенты обнимаются с президентами цивилизованных западных государств. Россия состоит в Совете Европы, членство в котором подразумевает приверженность идеалам гуманизма и демократии. Вроде бы есть свобода слова, говори и пиши что хочешь, опубликует ли газета или журнал, дело другое... Вот и откроем газеты и журналы. Несомненно, проблемы армии стали достоянием российского общества. Вернее, общество информировано об этих проблемах. Но меня, как читающего, а иногда и пишущего, кое что в публикациях не устраивает. Чего-то в них не хватает... Да, приводится множество случаев унижений и истязаний солдат. Солдат пытают, морят голодом, убивают их же сослуживцы -- солдаты и офицеры. Дедовщина как явление описана порой детально, подчас ярко и сочно. Впрочем, что далеко ходить: у знакомых сын через три месяца после призыва вернулся домой покалеченным, теперь инвалидность на всю жизнь. У других знакомых сына убили в казарме. Да я и сам помогал дезертирам, бежавшим от армейского произвола. Все население страны знает: дедовщина процветает. Пресса, даже телевидение о дедовщине не умалчивают. Зато какая-то странная тишина висит вместо ответа на два главных вопроса. Почему существует дедовщина, в чем ее причины? Кто должен нести за нее ответственность?
В чем причины... Не станем необдуманно погружаться в глубины времен и онтологии. Да, конечно, человек греховен? и ничто нечеловеческое ему не чуждо. Да, конечно, проклятое наследие советской власти, как ранее царской власти, и так далее, по нисходящей в тьму веков. Но есть ведь республики, недавно еще советские, без дедовщины в армиях. И служат в них представители все того же вида, homo sapiens, по крайней мере отчасти. Конечно, Прибалтика гораздо ближе к подлинному демократическому устройству, чем Россия. Но в демократии ли дело?
Кстати, о царской России, не слишком-то демократичной стране. Читаешь "Юнкера" Александра Куприна. Цуканье старшими юнкерами младших, слабый прообраз дедовщины, случайно занесенное в училище, вскоре было из училища изгнано. С одобрения всего юнкерского состава. Открываешь нынешние газеты: дедовщина в Cуворовском и Нахимовском училищах Петербурга! Невозможно удержаться еще от некоторых сопоставлений. У того же Куприна: считалось позором для офицеров, если бы кто-то из рядовых отморозил ноги на строевом учении, смотре, параде. Но тепло экипированными солдатами командовал офицер в легких сапогах, так предписывал обычай. Вспоминаю, как на учениях, мы, рядовые, замерзали в заснеженной степи, а командир отогревался в теплой кабине. Нечего и говорить, что в царской армии солдат был сыт. Голодные солдаты -- бесчестие для офицеров. И тут же вспоминается наше время, заморенные голодом солдаты на острове Русском (символическое название!). Ладно, допустим, что скотское обращение командиров с безответными нижними чинами существовало или существует в различных армиях. Аналогии отечественной дедовщине мне на ум не приходят. Не знаю, смогут ли специалисты отыскать в истории нечто подобное.
Возьмем спартанскую мору или римский легион периода Республики. Их характерные черты: жесткая дисциплина, уверенность каждого, что он служит отечеству. Завоевывает ли другие страны, защищает ли свою. Разумеется, спартанцы отступали по приказам своих командиров. Но струсившие, "убоявшиеся", лишались гражданской чести. Что было величайшим наказаньем для них самих и позором для всех родных. Многочисленные поощрения и наказания существовали в римских легионах, славящихся дисциплиной и завоевавших, во многом благодаря ей, половину мира. Могла ли в таких армиях, проникнутых патриотическим духом и спаянных дисциплиной, существовать дедовщина? Смешной вопрос. Так в патриотическом духе и дисциплине дело? Возьмем противостоящих Риму варваров, пусть и патриотически настроенных, но плохо знакомых с дисциплиной. Где хотя бы малейшее упоминание о немотивированном, систематическом насилии воинов по отношению друг к другу? У галлов, германцев, парфян... Теперь допустим, мы имеем дело с совершающими набег кочевниками. Патриотический дух тут ни при чем, дисциплина существует. И даже жесткая дисциплина, как в тьмах Золотой Орды. Монгольского воина ожидали жестокие наказания за многочисленные прегрешения: помочился в пределах стана, неправильно умертвил коня... Сломают воину хребет и бросят умирать. Что-то ни одна летопись не доводит до нас сведения о дедовщине у татаро-монголов. Наконец, возьмем армии и без патриотического духа, и без дисциплины. Каких-нибудь наемников -- ландскнехтов, рейтаров. Или просто ватагу, вольницу. Наверное, споры, столкновения, смертоубийства были там не редкостью. Из-за награбленного, интриг... Но дедовщина?
Ладно, перейдем к более близким временам, армиям на казарменном содержании. Возможно, насильно завербованные рекруты и не ладили между собой. Но чтобы офицеры прусского короля терпели, поощряли, организовывали неуставные отношения? Тем самым уничтожая боеспособность армии, создавая угрозу собственному положению, жизни наконец?
Некие намеки на дедовщину присутствуют в современной литературе, "Приключениях Вернера Хольта" например. Но опять-таки, речь идет об эпизодических случаях, а не системе. Дедовщина, в виде всеобщей, поощряемой командирами системы воинской "организации", есть сугубо отечественное изобретение. Причем изобретение, фактически одобряемое властью. Как же еще квалифицировать попустительство дедовщине со стороны президента, правительства, парламента, юстиции? Легко заметить: в армиях, не знающих дедовщины, военнослужащие чем-то объединены -- патриотическим духом, гражданским чувством, долгом, честью, дисциплиной, выгодой, расчетами на поживу. Следовательно, в нашей армии подобных объединяющих факторов нет. Разумеется, в ней есть порядочные офицеры, добросовестные командиры, честные солдаты, люди, отстаивающие собственное достоинство и достоинство других. В частном порядке, так сказать. Но какое название подыскать для армии в целом, пораженной проказой дедовщины? Сброд -- самое точное определение. А как назвать власть и общество, имеющих такую армию?
Все можно понять (не принять!): организованное насилие тоталитаризма, гражданский распад, смуту, зверства войны, бедственное одичание человека. Дедовщину понимаешь с трудом. Конечно, в дедовщине можно усмотреть отчасти биосоциальные корни, признаки иерархического насилия, присущие сообществам некоторых животных, людей (особенно, если они вынуждены находиться на ограниченной территории). Как правило, такое насилие эволюционно, социально оправданно. Или, по крайней мере, имеет рациональные причины. Или хотя бы имеет пусть иррациональные причины, но воспринимаемые субъектами насилия как рациональные (подобное наблюдается в колониях для малолетних). Для иерархического насилия, как биосоциального явления, характерны: мотивированность, минимальность, целесообразность. При некоторых существенных обстоятельствах.
У животных иерархическое насилие -- эволюционно сложившееся свойство, служащее выживанию вида и ограничиваемое инстинктами. Для них немотивированное, избыточное насилие нецелесообразно, и виды, не выработавшие систему инстинктивных ограничительных реакций, обречены на вымирание. Классические примеры: демонстрация угрозы, позы подчинения. Чем лучше "вооружено" животное, тем более формальный, ритуальный характер имеет насилие. Чем труднее особям разойтись, тем меньше степень насилия, и наоборот. На воле дикие голуби не заклюют друг друга, но если их поместить в клетку... Достаточно волку подставить горло противнику, как последний инстинктивно прекращает атаку. Собаки перед боем обычно рычат, демонстрируют клыки. Олени сталкиваются рогами, а не колют ими друг друга. Поза подчинения павиана снимает к нему претензии у противника.
У людей несколько сложнее. Вряд ли наш далекий предок в индивидуальном порядке мог нанести серьезные увечья своему собрату. Природное "вооружение" слабое, разойтись легко, плюс сдерживающая сила инстинктов. Обзаведясь высшей нервной деятельностью, человек получил большую степень свободы в поведении и уменьшение роли инстинктов. С успехом используя интеллект для изобретения оружия и сопутствующей системы коллективного насилия -- армии. Разумеется, создавая и другие системы насилия: рабства, государственного принуждения с его атрибутами -- полицией, тюрьмой. Отчасти компенсируя такой прогресс трансформацией инстинктов в защитные механизмы традиций, морали, религии, культуры. Не пренебрегая и другими способами социальной защиты (нападения): политическими институтами, юстицией. Разумеется, оружие можно использовать против хищников, пришельцев со стороны, "хищников" внутри сообщества. Но можно и для нападения на своих соплеменников, соседние сообщества. В общем, оружие явилось мощным стимулом для развития института власти, коллективных систем защиты и нападения. На беду, земные недра богаты металлами, и прогресс вооружений явно обгоняет прогресс социальный (допустим, он существует). Хитроумный человек создал бы водородную бомбу и на основе камня, дерева, воды. Но когда бы еще было...
Конечно, это лишь упрощенная схема. Технический (научный) и социальный прогресс взаимно и стимулируют, и тормозят друг друга. Причем в различных своих ипостасях приобретают характер регресса. Вообще, эволюцию человека и его историю желательно рассматривать под различными углами зрения. Инстинктивное и сознательное, биологическое и социальное, эволюционное и историческое и противостоят, и дополняют друг друга, взаимообогащая и ограничивая. Создавая некое единство, более сложное, чем простая сумма его составляющих. Лишь совокупность многих, подчас и противоположных точек зрения, позволяет нарисовать относительно верную картину. Но упрощенная схема полезна для понимания двух важных обстоятельств. Социальная организация служит выживанию сообщества и одновременно создает угрозу его выживанию. Решающим фактором для такого баланса является время, необходимое для социальной самоорганизации.
Иногда сравнивают тюрьму и казарму. Даже утверждают, что дедовщина есть копия тюремных порядков. Это не так. Со всей ответственностью заявляю: сидеть лучше. Особенно если знаешь, за что сидишь. В тюрьме жесткие, иногда жестокие порядки. Но оправданные. Тюремное сообщество долгое время вырабатывало правила, необходимые для выживания заключенных в экстремальных условиях -- голода, холода, репрессий администрации, произвола тюремщиков. Именно враждебность администрации в первую очередь мобилизует тюремное сообщество на выработку и соблюдение арестантских принципов. В этом залог выживания самих зеков. Произвол, беспредел, тем более немотивированное коллективное насилие в тюрьме караются. Просто так в тюрьме никого не тронут. Соблюдай правила, и все будет путем. Что, естественно, не отменяет необходимости постоять за себя в случае частных, индивидуальных конфликтов. Все приличные арестанты в тюрьме имеют равные права (кстати, и обязанности). Но и "неприличные" арестанты имеют некоторые права, и произвол по отношению к ним не допускается. Разумеется, хватает и отступлений от общих правил. Но все же они составляют каркас тюремной архитектуры. Недостаточная прочность каркаса или, напротив, излишняя консервативность правил грозит обвалом. В виде лагерных войн, появления множества "красных" (контролируемых администрацией) зон. Два существенных момента: чем больше жизненный опыт зеков, чем больше они сидели, тем крепче в тюрьме правила. Беспредела больше всего у малосрочников, на малолетке. Второй момент -- размеры жизненной территории. В лагере больше возможностей разойтись, чем в камере. Легче найти оружие, какую-нибудь заточку, что является сдерживающим фактором. Если один и тот же контингент из лагеря перевести в "крытую", конфликтов, междоусобиц станет больше. При прочих, допустим, равных условиях. Привычка соблюдать арестантские правила, эти нормы тюремной морали, накладывает отпечаток на сидевших. На воле для обывателя никогда не сидевшие отморозки опаснее матерых рецидивистов. Тюрьма и воля -- сообщающиеся сосуды, обменивающиеся между собой людьми, традициями, культурой. Не стоит идеализировать тюремный мир, но кое-что из него позаимствовать для воли полезно.
Казарма больше всего похожа на пресс-камеру. Но сравнение это поверхностное. Уберите организующую волю администрации, и система пресс-камер рассыплется как карточный домик. Дедовщина процветает и без командиров.
В казарме одна ее половина терроризирует другую. В терроре есть смысл: запугать молодых солдат, подавить их волю, заставить работать на себя, воспользоваться их едой, одеждой, деньгами. Но формы, размеры террора бессмысленны. Зашуганный молодняк и так готов пахать на старослужащих, оделять их чем угодно, готов к унижениям. Но молодые солдаты могут быть избиты совершенно немотивированно, покалечены от нечего делать, иной раз и убиты по прихоти. Именно эта немотивированность, избыточность, нецелесообразность насилия и делают дедовщину уникальным явлением. Стремительная ротация контингента в казарме затрудняет возможности рациональной самоорганизации. Да и кому самоорганизовываться? Восемнадцатилетним, едва вышедшим из школьного возраста? На свободе, или даже в тюрьме, они были бы частью социума. В казарме они самостоятельная, изолированная группа. Вынужденная повторять ошибки животного, человеческого общежития, обошедшиеся когда-то вымиранием целых видов и племен.
Рецепт изготовления дедовщины прост. Возьмите страну, еще не столь давно пережившую беспримерный в истории террор. Сгоните в казарму молодых, еще духовно не сформировавшихся людей. Практически детей, без жизненного, социального опыта. Изолируйте их по возможности от внешнего мира. В первую очередь от родных, друзей, облагораживающего влияния женщин, книг, природы. Лишите их сознания важности, значительности военной службы, чтобы понимали лишь одно: честь, гражданский долг, защита отечества -- пустые, лицемерные слова. Внушите им, что на войне они пушечное мясо, в мирное время -- даровая рабочая скотина. Сделайте их жизнь предельно бессмысленной, чтобы тупели от нелепой шагистики, рытья траншеи от забора до заката, бесконечного выравнивания табуреток, отбивания уголков постелей, постоянного наведения дурацкого марафета.
Навесьте на них пресловутые тяготы военной жизни: холод, жару, грязь, сырость, недоедание, недосыпание. Постарайтесь сделать казарменный быт максимально некомфортным. Пусть солдату будет негде обогреться, обсушиться. Пусть одежда будет ветхой, сапоги на живую нитку, в миску плескайте баланду. А еще лучше, создайте дефицит обмундирования и еды, обостряя конкуренцию за каждую портянку, кусок хлеба. Пускай командиры придерживаются принципа "разделяй и властвуй", поощряют насилие, натравливают старослужащих на молодых солдат. Совсем замечательно, если офицеры -- злобные придурки, глядящие на рядовых как на быдло. Очень важно вывести казарму из зоны любого контроля: государственного, общественного. Что легче легкого, в нашем-то государстве, с нашим-то обществом. Тогда можно спокойно говорить о дедовщине по телевидению, слать депутатские запросы, объявлять амнистии, рассуждать на коллегиях о мерах прокурорского надзора. Тогда дедовщина неистребима, и казарма, как гигантский сообщающийся сосуд, станет перекачивать на гражданку, через миллионы отслуживших, свои нравы и порядки. Наверное, и нам пришла пора вымирать.
И все-таки кроется тут какая-то загадка. Почему свои так упорно, бессмысленно мордуют своих? Пусть молодые, но люди, пусть даже дети, но человеческие. О каком великом разладе между людьми, в самом человеке это свидетельствует?
Кто ответствен за дедовщину? Проще простого. Тем и приятна армия, что всегда известно, кто за что в ней отвечает. Сержант -- за свое отделение, командир взвода -- за взвод с его отделениями, командир роты -- за роту с ее взводами и их отделениями и так далее. За армию в целом отвечает верховный главнокомандующий, то есть президент. Единственный неясный вопрос, кто и как отвечает за президента. Но это уже другая тема.
Как избавиться от дедовщины? Надеяться на командиров не приходиться, дедовщина им, как правило, выгодна. Тем более невозможно надеяться на юстицию, права человека ее не волнуют. Если юстиция упорно не замечает пытки в милицейских участках, зачем ей замечать пытки в казармах? Надеяться на становление гражданского общества, с его механизмами контроля, в обозримом будущем тоже не приходится. Наиболее простое решение проблемы -- это переход к военной службе на контрактной основе, к профессиональной армии. Конечно, в такой армии будет своя дедовщина. Открываешь газету: в десантном полку, набранном из контрактников, процветают неуставные отношения. Двое военнослужащих избили до смерти своего сослуживца. Или такая интересная история. "15 февраля 2003 г. командир в/ч 23132, являющийся одновременно начальником Шалинского гарнизона, полковник Александр Кожендаев, употребив спиртные напитки и выражая недовольство якобы неопрятным внешним видом старшего лейтенанта в/ч 98311 А. Микакова, избил этого офицера, а затем унизил его честь и достоинство, приказав подчиненным солдатам приковать Микакова наручниками к крыльцу штаба части, где последний находился в таком положении в течение пяти часов на виду у военнослужащих гарнизона.
Продолжая издеваться над младшим офицером, Кожендаев вечером того же дня в комнате дежурного по части повторно избил Микакова, продолжая его нецензурно оскорблять. Затем вновь приказал приковать его наручниками и продержал его таким образом всю ночь... В связи с постановлением об амнистии уголовное дело Кожендаева было нами прекращено". (Из интервью полковника юстиции С. Бугреева в "Новой газете", N 67, 11--14 сентября 2003 г.)
Но, в конце концов, в профессиональной армии испытывать прелести дедовщины будут люди, добровольно в нее пришедшие. Есть еще одно радикальное решение проблемы -- вовсе избавиться от армии. Поскольку никакие враги не сделают с нами того, что мы делаем с собой сами.
В заключение хотелось бы коснуться часто обсуждаемого вопроса. Лучше или хуже нам стало жить по сравнению с советскими временами? Кому как. Сторонники сложившегося порядка вещей, привыкшие все рассматривать через призму экономических (на этот раз рыночных) отношений, утверждают: жить стало лучше, каждый может теперь проявлять инициативу. В общем, возможностей стало больше. Очень верная мысль, господа! Есть возможность замерзать в неотапливаемой квартире (одним) и жариться на Канарах (другим). Есть возможность загибаться от невыплаты зарплаты (у одних) и возможность на этом обогащаться (у других). Есть возможность заниматься бизнесом и возможность получить контрольную пулю в голову (преимущественно у одних и тех же). Есть свобода слова и свобода молчания, поскольку словами семью не прокормишь. Но, может быть, обществу в оценке своего благополучия следует исходить из положения самых обездоленных, самых бесправных? Сироты в детском доме, старика в инвалидном приюте, зека в камере, солдата в казарме. Вот если им стало лучше, значит, и нам всем. Стало ли?