 |
Главная страница | Номера | Именной указатель |
Лев Левинсон
Что тот солдат, что этот
Еще 22 ноября 1991 года в статье 15 Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом РСФСР, было провозглашено, что каждый гражданин, убеждениям которого противоречит несение военной службы, имеет право на ее замену выполнением альтернативных гражданских обязанностей в порядке, установленном законом. А 21 апреля 1992 года в Конституции РФ появилась статья 45 аналогичного содержания. И в Декларации, и в Конституции РФ (в редакции 1992 года) право на замену военной службы гражданскими обязанностями было помещено в главу 5 "Права и свободы человека и гражданина" как гарантированное право, равное иным неотъемлемым правам личности. О прохождении военной службы говорилось в Конституции в другом месте, главе 6 "Обязанности граждан Российской Федерации".
В российской Конституции 1993 года право на замену военной службы альтернативной гражданской службой было отражено в части третьей статьи 59, в первых двух частях которой говорится о защите Отечества и несении военной службы. Таким образом, уже на этом этапе планка, взятая в 1991 году, была снижена: альтернативная гражданская служба (АГС) была обозначена как производное военной обязанности, как часть ограничения свободы. Более того: АГС была привязана к защите Отечества. И теперь, защищая гражданский характер АГС, приходится не без некоторой натяжки заявлять, что защита Отечества может выражаться и в заботе о стариках, детях, инвалидах, в тушении пожаров.
В 1994 году законопроект об АГС был принят в первом чтении первой Государственной Думой, а затем, в 1998 году, снят с рассмотрения второй Думой, хотя в 1996 году, при вступлении в Совет Европы, российская власть обязалась принять такой закон. Лишь летом 2002 года Федеральный закон "Об альтернативной гражданской службе" был принят. 1 января 2004 года он вступает в силу.
Принимая этот закон, российское государство преследовало две цели: во-первых, отчитаться перед ПАСЕ, поставить галочку, во-вторых, удовлетворить военных, перекрыв лазейку для уклонистов, использовавших прямое действие Конституции и добивавшихся-таки своего права через суды. Обе цели можно считать с успехом достигнутыми. Хотя гражданскому лобби, представленному Коалицией общественных организаций "За демократическую альтернативную гражданскую службу", совместно с думским Комитетом по законодательству, возглавляемым Павлом Крашенинниковым, удалось, при подготовке правительственного проекта ко второму чтению, привести его в божеский вид, большинство депутатов Думы, следуя указке Правительства, проголосовало в июне 2002 года за отклонение нормализующих проект поправок. Исправленные Комитетом репрессивные правила и процедуры были восстановлены и даже ужесточены. Генералы Генштаба, инициировавшие расправу над либеральной версией проекта, предпочли при этом не высовываться: изнасилованием текста руководил из правительственной ложи министр социального развития Александр Починок.
Выступая на антивоенном митинге на Пушкинской площади через несколько дней после принятия закона депутат Сергей Юшенков назвал новый закон "муляжом". И действительно: задача тех, кто был заинтересован именно в таком законе, в том и состояла, чтобы закон об АГС был, а АГС не было, чтобы не было реального выбора, не было конкуренции двух видов службы (а такая конкуренция вынуждала бы и военных задумываться над тем, как подтянуть армию). Приемлемым для военных мог быть только дискриминационный вариант, по которому на гражданскую службу соглашались бы единицы.
В законе прежде всего не соблюден гражданский характер альтернативной службы. Хотя недобрая двусмысленность, следующая, как мы уже сказали, из того, что АГС приписана к защите Отечества, в Конституции есть, в ней все же говорится не о службе без оружия, не о нестроевой службе, не о военной альтернативной службе, а об альтернативной гражданской службе. Закон же, вопреки этому, допускает прохождение альтернативной службы "в качестве гражданского персонала" в военных организациях. Предложения о направлении на АГС в такие организации только с согласия гражданина не были поддержаны Думой. Следовательно, убежденные противники военной службы, в особенности по религиозным основаниям (это прежде всего Свидетели Иеговы), которым под видом гражданской будет предложена нестроевая служба, предпочтут такой псевдоальтернативе уголовное наказание. И Россия рискует получить десятки и сотни узников совести, как их имеет сегодня, например, Армения, где христиане, как во времена Диоклетиана, заключаются в тюрьмы за отказ присягнуть государству.
Тот, кто все-таки согласится идти на такую службу (кому повезет быть направленным не на военный завод, а санитаром в больницу), карой за убеждения станет ее продолжительность. 42 месяца (три с половиной года), установленные законом -- это мировой рекорд. Ни в одном государстве, где имеется АГС, не существует сегодня такого срока, который явно не соотнесен с продолжительностью человеческой жизни, тем более человеческой молодости. При этом закон сокращает на полгода срок АГС проходящим ее в военных организациях, предоставляя тем самым военным возможность говорить, что альтернативная служба у них, может, и не совсем гражданская, зато срок ее короче.
Но и того, что местом АГС может оказаться военная организация, сторонникам дискриминации показалось мало: следовало сделать закон еще более отвратительным. Для этого был использован бессмысленный и затратный принцип "преимущественной экстерриториальности". Следуя ему, граждане должны проходить АГС, "как правило", за пределами того субъекта Федерации, в котором они проживают. Иными словами, альтернативнослужащих предполагается возить из Вологды в Краснодар и из Краснодара в Вологду, невзирая на транспортные расходы и отсутствие общежитий. И это притом, что рынок труда для АГС имеется всюду, а вот позволить себе обеспечить приезжих работников жильем и средствами на проезд к месту использования ежегодного отпуска и обратно не может себе позволить ни одна организация (финансирование жилья и отпускных закон возлагает на принимающую альтернативщиков организацию). К чему это, если человек вполне может проходить АГС в родном городе? Ответ один: чтобы жизнь медом не казалась. Хотя из правила предусмотрены исключения, зависящие от вышестоящего начальства. В результате чиновники будут вести с призывниками разговоры примерно такого рода: "У меня, знаешь ли, вакансий по месту жительства нету, так что придется отправить тебя на рудники в Уссурийский край. Есть, правда, одна неплохая работенка -- сторожем в соседней больнице..."
Сочетание сокращенного срока АГС в военных организациях (три года) с отсутствием общежитий при гражданских организациях (все общежития давно муниципализированы) чревато тем, что допускаемое законом направление на альтернативную службу в Вооруженные силы станет правилом. Поэтому военные, пока штатские спорят и ищут несуществующие общежития для иногородних санитаров и садоводов, не беспокоятся. Во-первых, где-где, а в военных городках жилье для альтернативнослужащих найдется. Во-вторых, подтвердивший право на отказ от военной службы призывник является за направлением на АГС... в военкомат. "К месту прохождения альтернативной гражданской службы гражданина направляет военный комиссар", -- гласит закон.
Порядок направления на АГС заканчивается военным комиссаром, с него же он и начинается. Причем порядок этот прописан в законе таким образом, чтобы запутать, сбить с толку и в конце концов привести соискателя альтернативной службы на военную. Гражданин, имеющий убеждения, обязан обнаружить их у себя не позднее чем за шесть месяцев до начала призыва. Обращенному в веру днем позже альтернативы уже не полагается. А поскольку призыв на военную службу происходит в тот самый момент, когда человек перестает быть ребенком, т.е. по достижении им 18 лет, то и обращаться с заявлением об отказе от военной службы следует, по закону, в 17 лет. Мало того: ребенок, от имени которого вправе выступать его родители, должен, будучи несовершеннолетним, не только явиться на призывную комиссию, но и, в ходе квазисудебной процедуры, "обосновать, что его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы".
Такой порядок меньше всего ориентирован на защиту прав юноши, которому предстоит сделать выбор. Противоречит такой подход и принятым международным сообществом принципам, в частности, рекомендациям Комитета министров Совета Европы 1987 года. Этими рекомендациями определяется, что заявление о замене военной службы исполнением альтернативных гражданских обязанностей должно быть подано в срок, достаточный для его рассмотрения до призыва. Там же уточняется, что причиной отказа от несения военной службы признается конфликт с совестью, и, следовательно, установление точного срока подачи заявления противоречит самой природе этого права. В рекомендациях говорится, что законом может быть предусмотрена возможность заявления об отказе и в период прохождения военной службы, если соответствующие основания возникают в этот период.
Но российский закон не допускает и мысли о переходе с военной службы на альтернативную (даже поправок таких никто не рискнул внести). Защищая удобства бюрократии (которой якобы необходимо заблаговременно распланировать свои действия с сотней отчаянных голов, рискнувших претендовать на такую службу), закон вводит антиконституционный срок подачи заявления, лишающий, по формальным основаниям, множество граждан самой возможности заменить военную службу альтернативной. Пропуск срока подачи заявления влечет, по закону, безусловный, не признающий даже уважительных причин отказ.
Призывную комиссию заявитель проходит дважды: сначала до медицинского освидетельствования, несовершеннолетним, где и решается вопрос о праве, затем еще раз, после медкомиссии, по результатам которой он может быть признан негодным к военной службе, а следовательно, и к альтернативной. Совершенно очевидно, что никакой надобности разбираться с гражданином, годность которого к военной службе еще не установлена, до медицинского освидетельствования нет. Однако Минтруда, следуя указаниям военных, ожесточенно сражалось именно за такую неэффективную процедуру. И дело здесь не в экономической, а, скорее, в психологической целесообразности. В семнадцать с половиной лет число осведомленных и подсуетившихся будет намного меньше, чем в восемнадцать, во время призыва.
Правда, основания и порядок принятия решения по заявлению о замене военной службы альтернативной -- один из немногих недискриминационных фрагментов закона. Комиссия не вправе отказать гражданину, признав его доводы "неубедительными". Основания отказа в предоставлении права строго формализованы и должны основываться на доказательствах (отказ возможен, если "характеризующие гражданина документы и другие данные не соответствуют его доводам о том, что несение военной службы противоречит его убеждениям или вероисповеданию"). Бремя доказывания того, что гражданин не имеет права на замену военной службы, возлагается, таким образом, на призывную комиссию, которая обязана мотивировать свой отказ. В законе заложен не разрешительный, а заявительный, хотя и с элементами доказательности, порядок направления на АГС. Только кому нужна такая служба?
"Достоинства" закона перечисленным не исчерпываются. Исключительно бюрократическими соображениями (то есть удобством управления) продиктован запрет на прохождение АГС в муниципальных организациях (помимо Вооруженных сил, альтернативную службу допускается проходить в организациях, подведомственных федеральному Центру и субъекту Федерации). Тем самым в больницах, наиболее подходящих для АГС и других нуждающихся в ней местах, организовать эту службу будет невозможно. Следствием заложенной в законе двуглавой системы управления АГС гражданским (Минтруда) и военным (Минобороны) ведомствами станет, несомненно, возобладание интересов сильнейшего. Запрет альтернативнослужащему покидать населенный пункт, где расположена организация, без согласования с представителем работодателя, помимо своей бессмысленной злобности, приведет к появлению нового штата охранников (по логике вещей -- военных).
Наконец, при рассмотрении проекта закона была отклонена поправка о зачете срока альтернативной службы двадцати нижегородским юношам, направленным на нее решением городской призывной комиссии в Нижнем Новгороде в конце 2001 года. Хотя распоряжение тогдашнего главы города Юрия Лебедева о создании муниципального отряда альтернативной гражданской службы было впоследствии отменено областным судом (первоначально городской суд признал распоряжение мэра законным), решение призывной комиссии никто не отменял. Беда лишь в том, что, если подойти формально, в 2004 году нижегородские альтернативнослужащие должны вновь предстать перед призывной комиссией и отправиться на АГС еще на три с половиной года. Потому что формально никакой альтернативной службы они, с полной отдачей работающие в хирургическом отделении больницы "скорой помощи" не проходят. Дума, однако, сочла, что, во-первых, никто их в больницу не гнал и надо было не "горшки выносить" (излюбленное выражение представителя президента в Думе генерала Котенкова по поводу АГС), а идти в армию "как все", а во-вторых, что принимать поправки ради двух десятков каких-то пацанов -- много чести. Другое дело -- бывший президент или губернаторы, претендующие на третий срок. Такие люди вполне заслуживают специальных законов.
Говорят: не надо гнать лошадей, всему свое время, и Москва не разом строилась. Такие мысли, конечно, утешают. Приятно надеяться, что и в родном отечестве может быть не хуже, чем в Германии. А ведь и там с 1961 по 1984 год альтернативной службой ведало Министерство обороны, пока она не была передана в Министерство по делам молодежи. И там АГС началась с 340 отказников, а дошла до 150 тысяч человек ежегодно, забирая половину призыва. Первые были маргиналами, но за пару десятков лет гражданская служба заслужила у немцев признание.
Различие лишь в том, что в ФРГ всеобщая воинская обязанность была введена в 1956 году, и альтернатива тотальному призыву появилась следом за армейской повинностью, через несколько лет, после того, как немецкие юноши пошли под суд за отказ от призыва. Когда происходило становление АГС в Германии, о профессиональной армии не было и речи. При этом в Германии бурному росту гражданской службы способствовало два фактора -- заинтересованное участие евангелическо-лютеранской Церкви в продвижении такой службы как христианского социального служения (концепция социального долга и гражданской ответственности вообще созвучна протестантской этике) и совпадение с идеями "альтернативы" (в том числе альтернативы милитаризму) немецких "зеленых". Альтернативная служба оказалась выбором электората "зеленых"; в свою очередь партия "зеленых", укрепляясь по мере взросления своих сторонников, поддерживала развитие АГС.
В России "альтернативка" вводится тогда, когда призыв воспринимается как анахронизм, атрибут рабовладельческого строя и препятствие преобразованиям в армии. В такой исторической ситуации (принципиально отличной от ситуации в Германии начала 60-х годов) гражданское общество готово было бы признать альтернативную службу, если бы она была стимулом к разворачиванию военной реформы, прежде всего шагом по направлению к профессионализации армии. Но для достижения этих целей нужна совершенно иная модель АГС -- либеральная, привлекательная для молодежи. Нужен другой закон. То, что должно начаться в 2004 году, приспособлено для решения противоположной задачи -- для сдерживания военной реформы, а не ее продвижения. Стимулов для укрепления и укрупнения АГС внутри самого российского общества также, в отличие от Германии, нет. Господствующая Русская Православная Церковь не восприимчива к социальной работе, предпочитая богоугодным заведениям пастырское окормление военнослужащих. "Зеленое" движение политически крайне слабо. Единственная опирающаяся на экологические лозунги партия "Яблоко" пользуется незначительной общественной и тем более молодежной поддержкой, да и не способна, в силу своей концептуальной слабости, предложить обществу гражданскую службу и экологическое движение в связке. В такой ситуации альтернативная служба появилась в России вроде как неизвестно зачем. Говорить, что она будет способствовать чему-то позитивному, при существующем законе язык не поворачивается.
Недавно, в сентябре 2003 года, в г. Балаково проходила конференция Коалиции "За демократическую АГС". Обсудить закон пригласили студентов из Саратова. Один из них сказал простую вещь: "Этот закон -- шантаж. Государство шантажирует нас, угрожая 42 месяцами рабства, непредсказуемыми "тяготами", если мы не пойдем на военную службу. Но если я плачу налоги, я больше ничего не должен государству".
Конституция говорит об убеждениях, которым противоречит несение военной службы, и защищает людей, имеющих эти убеждения, от принудительного направления в армию. Но чем дальше, тем явственней заявляет о себе поколение других убеждений, которое не очень хочет рассказывать комиссии о своем пацифизме. Это поколение также имеет свои убеждения, достаточно крепкие. И суть их выразил тот студент в Балаково: мы согласны платить вам хоть десятину с того, что заработаем. Но только оставьте нас в покое. Это вполне достойная и гражданственная позиция. Человек не хочет быть ни рекрутированным, ни крепостным.
Есть, правда, и противоположное суждение.
Посмотрите, -- говорят придерживающиеся его, -- на инвалидов в интернатах, на узников в психушках, на бездомных, ночующих в подземных переходах, на брошенных детей в домах ребенка. Сколько бы ни собиралось налогов, никакое государство не в состоянии помочь там, где нужен живой, молодой, незасоренный взгляд на человеческое несчастье, где потребна братская любовь к слабым, сострадание, солидарность. Мы должны преодолевать, -- говорят они, -- разобщенность и помогать друг другу. Молодым, формирующимся людям легче найти в себе эти чувства. Труд, отданный нуждающимся в твоем, именно в твоем, усилии, -- это нравственное воспитание, столь нужное сегодняшнему человеку. И всего этого -- и помощи бедным, и воспитания чувств -- можно достичь при помощи того, что называют альтернативной службой.
Далее возникает множество разных мыслей. О том, например, что не только юношам, но и девушкам столь же неплохо было бы отдать год своей жизни социальному служению -- у них это получалось бы не хуже. А раз так, то не установить ли свободный призыв независимо от пола, хочешь -- на военную, хочешь -- на гражданскую. На год, не более.