Главная страница | Номера | Именной указатель

Содержание номера

Александр Костинский

Очерки дедовщины (в широком смысле)

* Эта статья не вошла в печатный сборник

Бьется солнце о тучи
над моей головой,
Я наверно везучий,
раз до сих пор живой.
Борис Гребенщиков

Слава голову кружит,
Власть сердца щекочет, --
Грош цена тому кто стать
Над другим захочет.
Булат Окуджава

В нашей стране армия по-прежнему пользуется уважением большинства людей несмотря на то, что эти же самые люди с горечью говорят о воровстве генералов и нечеловеческих внутриармейских отношениях. Есть миф об армии и сама армия. Сама российская армия - это средоточие ежедневных самых обычных уголовных преступлений, беспорядка и унижений, которые на гражданке, далеко не идиллической, даже представить трудно. Но миф удивительно живуч. Его поддерживает армейская форма с фуражками а ля Штирлиц и четкие, простые для понимания и неправильные предложения военных по наведению порядка в обществе. Наша армия это - прежде всего беспорядок, прежде всего бардак. Но миф систематически продвигает раковую опухоль армейских отношений в высшие эшелоны власти, распространяясь на гражданку.Военные любят повторять: "Каков народ, такова и армия". Мол, мы призываем уголовников, людей с низким образованием, и это делает армию такой, какая она есть. Неправда. Армия гораздо хуже своего народа. Именно сложившиеся там представления тянут страну назад. Именно там людей с высшим образованием вгоняют в лоно дедовщины, они становятся ее проводниками, а уголовники буквально ничем не отличаются от других солдат. Этот материал - попытка заглянуть за армейские кулисы, взгляд изнутри на реальную, а не вымышленную армию.

Неизвестная Земля или заговор молчания

В истории современной России нет настолько неизученной области, как армия, и особенно взаимотношения в армии. Я специально не написал неуставные отношения или дедовщина, так как буквально все отношения между солдатами, сержантами и офицерами в современной армии - неуставные, все они, в большей или меньшей степени - дедовщина. Дедовщина не просто массовое явление в Советской армии и армиях постсоветских стран. Дедовщина - это основной тип взаимоотношений между военнослужащими [1, 2, 3]. Почему мы называем эту область практически не изученной, ведь через советскую (российскую) армию прошли и проходят миллионы человек? Этот не риторический вопрос. Достаточно сравнить количество научных публикаций по политическим репрессиям и по дедовщине, чтобы действительно удивиться. С одной стороны сотни томов, подробный анализ, если не всех сторон явления, то уж точно всех основных. С другой стороны, всего несколько публикаций и чуть ли не единственная монография и то постановочного характера, скорее социологическое описание явления на скромной базе, чем анализ [1]. Многочисленные свидетельства и публикации комитетов солдатских матерей, при всем глубоком уважении к их работе, нельзя отнести к научным работам, это правозащитная деятельность.

Первая причина - полная закрытость армейской судебной системы и сильная зависимость (если не просто прямое подчинение) военных прокуроров и судов от командования. Будет осужден человек на реальный срок заключения за реальные преступления (избиение, воровство, даже убийство) или отделается несколькими днями на "губе" (гауптвахте) целиком зависит от командования. Наверное, существуют внутриармейские исследования "неуставных отношений", но все они до сих пор секретны. Даже если бы они были открыты, то и тогда верить этому источнику было бы нельзя, ведь отчеты о "правонарушениях" это отчеты о недостатке боевой готовности, а боевая готовность - по бумагам - "всегда на высоте". в военную статистику Хорошо, если в военную статистику попадает тысячная часть правонарушений (латентность преступности здесь на порядки превосходит "гражданку"). Без преувеличения: практически каждый военнослужащий - преступник. Во время прохождения службы абсолютно все совершили либо преступления против личности (побои, часто с нанесением телесных повреждений, вплоть до убийств), либо воровство, но чаще и то, и другое вместе (невозможно вспомнить хоть одного офицера или солдата, который бы не воровал войсковое имущество или не обирал зависимого от него, иногда в форме взяток). Насколько нам известно, ни разу после 1945 года не были опубликованы даже эти армейские, крайне неполные статистические данные о преступности в армии, включая преступления, связанные с дедовщиной. Этот источник наглухо закрыт.

Дедовщина в узком смысле слова

Дедовщина в узком понимании - это неуставные отношения (а на самом деле - рабство в прямом смысле слова) между солдатами и сержантами первого и второго года службы. Они порождают вторую причину "заговора молчания" - психологический стресс, стыд, нежелание вспоминать перенесенные унижения теми, кто прошел воинскую службу по призыву. Опять же подавляющее большинство солдат и сержантов, даже тех, кто изначально сопротивляется дедовщине, "ломается", то есть на первом году службы превращается в раба, которого ежедневно и ежечасно унижают до самой последней степени (и ниже). Он спит пару часов в день, ест крайне мало, выполняет всю текущую армейскую работу и прислуживает, угождает старослужащим (драит бутылочным стеклом закуток своего подразделения в казарме, заправляет кровати, стирает одежду, подшивает воротнички, чистит сапоги, бегает за сигаретами и выпивкой, причем делать он все это должен каждый день по много раз и "очень быстро"). Днем он получает зуботычины и подзатыльники, его нахлестывают ремнем, а иногда достается и увесистый удар сапогом до перелома ребер. Но самое страшное - это ночь. После вечерней поверки офицеры из казармы уходят, а старослужащие в каптерке за стаканом самогона, банкой тушенки с гречкой и сгущенным молоком начинают методичные многочасовые, изощренные издевательства. На вопрос "за что?" следует ответ: "Было бы за что - убили, а так просто учим". (Несколько примеров. "Смотрим дембель": молодой взбирается на пирамиду из трех тумбочек и смотрит сколько дедушке осталось до дембеля, в этот момент сильным ударом сапога выбивают нижнюю тумбочку. "Велосипед": молодому, который свои два-три часа спит беспробудным сном, между пальцев ног вставляют вату, смоченную в одеколоне или спирте, и поджигают, иногда, если человек исключительно крепко спит, его гениталии обвязывают ниткой. "Вождение": молодой садится на стул верхом и, уворачиваясь от ударов ремнем, "скачет" на нем вокруг кроватей. "Измерение": спичечным коробком обмеряется казарма, естественно с тычками и оплеухами и т.д..) Такое вспоминать, а тем более изучать и описывать очень не хочется - больно и стыдно. И не описывают, и не изучают. Кроме того, в армию крайне редко попадают склонные к исследовательской работе призывники из Москвы, Петербурга и других крупных городов. В столичных вузах практически везде есть военные кафедры, после них в худшем случае служат офицерами- двухгодичниками, но это совсем другая история, которая не идет ни в какое сравнение с солдатской службой. Так и осталась пока тема дедовщины неописанной и неизученной. У нее нет не только своих Шаламова и Солженицына, у нее нет даже своего Разгона и Рыбакова.

С воинской точки зрения

Дедовщина - это последняя стадия разложения армии. Почему так категорично? Потому что надо отчетливо понимать, что наша дедовщина - уникальное явление во всей истории регулярных армий. Напомним, что современная армия (и доктрина ее организации) были созданы впервые в Голландии Морицем, принцем Оранским (1567-1625). С тех пор в части внутриармейских отношений она мало изменилась. Мориц ввел, в частности, униформу, строевую подготовку, но главное его достижение - армейская дисциплина, то есть крайне строгое, иерархичное подчинение младших по должности (и званию, тогда эти понятия совпадали) военнослужащих старшим - от солдата до генерала и маршала. Неподчинение каралось неизбежно, жестоко и быстро. Приказы сначала неукоснительно выполняются, а потом обсуждаются, в форме рапорта вышестоящему начальству. Так вот, дедовщина - прямое разрушение доктрины Морица. После "учебки" (учебных частей, куда попадают новобранцы), проучившись там полгода, в войска приходят "бойцы" в звании младших сержантов и сержантов. Это на 2-3 звания выше, чем солдат. Но еще полгода эти сержанты не только не руководят прямо подчиненными им по должности солдатами, но подвергаются тем же унижениям и издевательствам, что и солдаты одного с ними призыва (в армии сроки службы отсчитываются от призыва до призыва, человека, которого забрали в апреле и конце июня причисляют к одному призыву). Более того, став "черпаками" ("кандедами" - кандидатами в деды, то есть отслужив год, точнее два призыва) они тоже не командуют солдатами своего призыва. Роль сержантов всех нормальных регулярных армий других стран в российской (ранее советской) армии выполняют старослужащие, независимо от должностей и званий. Налицо прямое вопиющее нарушение принципа иерархии и подчинения. Уставные, регламентированные отношения заменяются суррогатом - дедовщиной, которая по-разному понимается старослужащими в разных частях. Разложением же это можно назвать потому, что поддерживается и сохраняется дедовщина при прямом поощрении офицеров [3]. То есть те кто по статусу должен отстаивать армейские принципы, сознательно их разрушает. Поэтому советскую (российскую) армию сейчас нельзя назвать регулярной в полном смысле слова. Кстати, значительная нормализация отношений в российской армии возможна при довольно простом решении, которое почему-то практически не обсуждается даже в кругах либеральных неармейских экспертов. Если невозможно ввести целиком контрактную армию, то - если армейские генералы искренне считают себя военнослужащими - просто необходимо ввести контрактную службу для сержантов и старшин. На это средства уж точно есть. Этим будет исправлено вопиющее положение даже не с гражданской точки зрения, а с классической военной. Будет во многом восстановлен профессионализм на нижнем, самом слабом уровне подготовки российской армии, обеспечена преемственность и минимальная боеготовность.

Начало дедовщины. Гипотеза.

Зародилась дедовщина, по-видимому, после Второй мировой войны, когда призывники военных лет, имеющие часто большой боевой опыт, ранения и правительственные награды, не были уволены в запас после окончания войны (утверждение это базируется на нескольких свидетельствах, которые удалось собрать у офицеров, служивших в этот период, оно приводится в [3], так как исторические исследования дедовщины нам не известны). Срок службы некоторых из них достигал 6-8 лет, они получили название "старослужащие". Отсюда, скорее всего, и возникло понятие, "старик", "дед". В то же время в войска приходили новобранцы, "не нюхавшие пороха". На их плечи и легла основная нагрузка по несению должностных войсковых обязанностей. Старослужащие во многом отстранялись от текущей работы. В то время такое перераспределение нагрузки не выглядело несправедливым ни в глазах самих новобранцев, ни в глазах офицеров, боевых товарищей старослужащих - ведь эти солдаты вынесли на своих плечах все тяготы войны и победы. Они имели моральное право, если не на демобилизацию, то на отдых.

Проследить распространение этого явления на всю структуру вооруженных сил СССР с течением времени сейчас не представляется возможным ввиду малой изученности вопроса. Но с уверенностью можно сказать по множеству свидетельств, что эта система существует последние 35 лет, перейдя без изменений из Советской Армии в армии стран постсоветского пространства (любопытно было бы проследить за странами Прибалтики). Если в начале дедовщина проявлялась в довольно "мягких" формах и касалась по большей части выполнением "молодыми" за "дедов" должностных обязанностей, то к концу шестидесятых положение новобранцев резко ухудшилось.

Результатом этого стало как массовое и систематическое нарушение большинства элементарных прав человека на первом году службы, так и резкое снижение качества обслуживания техники и боеготовности армии. В числе тысяч военнослужащих ежегодно погибающих и получающих увечья в мирное время в российской армии (не считая событий в Чечне), большинство - жертвы дедовщины.

Кто виноват?

По нашему мнению, основными причинами "дедовщины" являются не "плохое материальное положение", не "призыв ранее судимых", не "состояние общественных процессов" (каков народ, такова и армия), на что так любят ссылаться военные прокуроры и социологи. Основная роль в поддержании дедовщины лежит в сознании и армейской практике советского (российского) офицерства. Именно они перекладывают на плечи двадцатилетних "дедов" организационную работу в отделениях и взводах. Именно с дедов спрашивают боевую и парко-хозяйственную подготовку. Деды функционально выполняют роль младшего командного состава - сержантов и старшин, но деятельность эта никак не регламентирована ни уставом, ни иерархией и поэтому выродилась в столь уродливые формы. Не выдерживает проверки известный аргумент военных о призыве ранее судимых. За неимением других данных приведу собственные наблюдения. Работая по оформлению книг взысканий (в числе множества других оформительских и печатных работ) в штабе как учебной дивизии в Черновцах, так и линейной дивизии во Владимире-Волынском, я специально, из любопытства, познакомился с личными делами ранее судимых. Всего около 40 дел. Ни в одном деле не было за время прохождения службы ни одного серьезного взыскания за неуставные отношения. О восьми человеках я наводил подробные справки, а четверо служили в одной со мной части. У трех человек были тяжелые уголовные статьи (разбой и кража со взломом). Если бы я не знал, что эти люди были судимы, то я никогда не обратил бы на них внимания. Их поведение было обычным. Они не были ни самыми жестокими, ни самыми авторитетными. У восьми судимых человек я спросил насколько отличается армия от тюрьмы? Двое сказали: "то же самое". Шестеро ответили, что в тюрьме было лучше, так как там есть "понятия", то есть ударить ни за что, просто так могут только "опущенного", "петуха" - пассивного гомосексуалиста. Оказывается, "субкультура дедовщины" в армии первична, она подминает под себя все остальные субкультуры, включая уголовную. Эти две субкультуры похожи только своей мифологичностью - абсолютным превосходством традиционного, сложившегося поведения над логически и морально обоснованным, разумным. Если брать любые константы уголовной субкультуры - "нельзя есть, поднимать то, что упало на землю", воровской кодекс, неуважение к женщине, касту "петухов", запрет на воровство у своих, то константами в субкультуре "дедовщины" это не является. Как бы мерзко и жалко не вел себя человек будучи молодым, при переходе в касту кандедов, он пользуется всеми льготами этой групп, чего нет в уголовной субкультуре. Петух останется петхом десять лет подряд.

Армейская педагогика - через ноги, а не через голову

Многие офицеры (наверное, большинство), даже лучшие, формируют у дедов и поддерживают "педагогические" приемы исключительно "физического" воспитания и обучения солдат первого года службы.

Армейская "педагогика" в войсках ежедневно формулируется на разводах одной фразой: "Через ноги лучше доходит, чем через голову" (буквальная цитата). Это касается не только линейных, но и учебных частей, где главный войсковой учебный навык, который изо дня в день получают новобранцы, - "подъем переворотом" на гимнастической перекладине. (Из Черновицкой учебки в/ч 82648 сержанты, командиры орудий "горных минометов" М-100, уходили в Афганистан в 1981 году, произведя по одному (!) учебному выстрелу группой). Следствием такой офицерской установки стали приседания и отжимания сотнями раз за любую мелкую провинность или ошибку при обучении, длительные пробежки в противогазах и, конечно, постоянные побои. Не только "деды", но и старшие офицеры смутно представляют, сколько необходимо провести учебных занятий для получения нормативных результатов по конкретному навыку или умению, и методик таких в войсках просто не существует. Поэтому, с первого же занятия обучаемый оказывается под прессом "постоянной вины" как "козел", "кретин", "идиот" (самые мягкие определения) и т.д. Поэтому одного лишь введения института сержантов-контрактников явно недостаточно, необходимо в корне менять армейскую педагогику. Ее уровень должен достичь элементарной гражданской.

Офицеры - крепостные-рабовладельцы

Еще хуже бытовые отношения. "Молодые" держатся в рабском состоянии и готовы на любую работу по "обслуживанию" старослужащих и офицеров, "лишь бы не били".

Такое положение выгодно именно офицерам, так как существует большой круг тяжелых, круглосуточных обязанностей, возникающих внезапно. И хорошо иметь абсолютно безропотных подчиненных, готовых их исполнять. Кроме того, забитые "молодые" с удовольствием трудятся, когда их используют офицеры в личных целях. В награду их обычно кормят, и на несколько часов солдат покидает ненавистную казарму.

Что делать с дедовщиной в узком смысле

Дедовщина в выступлениях высокопоставленных военных представляется неким стихийным бедствием, безрадостным, но неизбежным. Аргумент о призыве судимых мы рассмотрели, аргумент "какой народ, такая и армия" - еще один уход от сути дела. Действительно, разве можно быстро изменить народ? Нет. Значит, и дедовщина непобедима. Этот аргумент кажется настолько веским, что обычно не обсуждается. Мне пришлось быть свидетелем, как буквально за два месяца, после выхода летом 1982 приказа N 0100 "О борьбе с неуставными отношениями", дедовщина практически была сведена на нет просто согласованными усилиями старших и младших офицеров. Об этом подробно в [3]. Как только высшее начальство ужесточило борьбу с дедовщиной и старшие офицеры частей стали действительно с ней бороться (первое: ночевать в казармах, второе: наблюдать за происходящим в парке), в течение двух месяцев все изменилось - дедовщина перешла в крайне мягкие формы, хотя судимые не успели "дембельнуться", общество за это время не изменилось, а народ не улучшился.

Сверху донизу

Неуважение к уставу, к армейской дисциплине пронизывает российскую (советскую) армию сверху донизу, опять же от солдата до командующего военным округом. Примеров масса, но приведу один, очень характерный.

Украинская ССР, 1983 год. Прикарпатский военный округ, город Владимир-Волынский. Апрельское солнечное утро. Вдоль дороги вокруг гарнизонного футбольного поля выстроилась дивизия и командование армии. Ожидают командующего округом генерал-полковника Беликова. Его вертолет садится в центр поля. Лопасти еще медленно крутятся, выдвигается небольшой трап, и Беликов спускается вниз. Командующий нашей армией, огромного роста полный мужчина зычно отдает приказ. Десяток генералов и чуть не сотня полковников вытягиваются в струнку вместе со всем личным составом дивизии, отдавая честь. И - о ужас! Беликов, спускаясь, спотыкается о пустую бутылку из под водки, которая лежала прямо у трапа. Позднейшее следствие показало, что бутылка лежала строго на тропинке, которая диагональю пересекала футбольное поле. Левую от тропинки часть убирал ракетный дивизион, правую - артиллерийский полк. Солдаты долго спорили, кому убирать неизвестно чью бутылку, да так и ушли, надеясь друг на друга. Взвинченный Беликов топает к войскам, стреляя глазами - к чему бы придраться? - и прямо на ходу, обращаясь к командиру артиллерийского полка, начинает орать срывающимся голосом: "Солдаты какой армии передо мной?!" Рука у козырька комполка побелела от напряжения: "Советской армии, товгенералполковник!" "А глядя на их погоны, не скажешь", - ядовито прошипел Беликов. Дело было после приказа, и дембеля по традиции срезали с погон буквы "СА" - это означает, что они уже себя считают гражданскими людьми, которые случайно задержались в войсках (кстати, еще одно следствие дедовщины). Что тут началось! Беликов с остервенением орал и густо покрывал матом командующего армией и всех его генералов и полковников, он обзывал и унижал их, а потом неожиданно спросил: "Почему не помыт асфальт?" Этот вопрос застал в врасплох даже бывалых офицеров. До этого на каждое оскорбление и унижение офицеры нестройным хором отвечали: "Так точно, товгенералполковник! Так точно, товгенералполковник!" А тут мертвая тишина. И тогда Беликов с ехидной улыбкой процедил: "Не тряпками надо было мыть асфальт, а поливальной машиной, мудаки!" Оказалось, что такой важной боевой единицы, как поливальная машина в гарнизоне не было. Это - блестящий пример неуставных отношений, да еще каких. По уставу, который знает каждый офицер, ни в коем случае нельзя отчитывать даже сержанта в присутствии его подчиненных, не говоря уже о прапорщике или лейтенанте. А тут стерты в порошок и морально растоптаны и унижены перед солдатами полковники и генералы вплоть до командарма генерал-лейтенанта. Нарушение устава на 16 званий вверх. То же самое, в меньших масштабах происходило практически на каждом разводе частей, где я служил. Только тут оскорбляли офицеров, на 10-12 званий превосходящих солдат.

Честь имею

В учебных частях, куда попадают новобранцы, честь отдают всем, начиная с сержанта, часто строевым шагом (что опять говорит в пользу сержантов-контрактников). В линейных частях обычно негласно существует звание, начиная с которого солдаты отдают честь офицеру. В гарнизоне Владимира-Волынского честь отдавали, начиная с майора (в некоторых линейных частях пороговое звание - капитан). Был только один капитан, капитан Мороз, начальник "губы", которому тоже все отдавали честь (он однажды убил табуреткой пьяного солдата, который начал ему возражать после задержания, правда, убил ненарочно, и ему за это задержали очередное звание). Был еще капитан Лебедев, замполит пехотного полка, борец за справедливость, который по возрасту уже должен был быть подполковником. Он, приближаясь к солдату или сержанту, первый выбрасывал руку к козырьку и переходил на строевой шаг. Даже самые отчаянные деды с опаской отдавали ему честь. Лебедев, может быть, единственный в гарнизоне, ни разу никого не ударил и не повысил на солдата голос. Эти исключения подтверждали правило: и в таком не сложном вопросе, как отдание чести в линейных частях главенствуют неуставные отношения диапазоном в 10 званий.

Почему? Кастрированные войска.

Прежде чем продолжать, хочется коротко ответить на вопрос почему? Всему виной, на наш взгляд, устаревшая структура российской (советской) армии, рассчитанной на большую войну с призывом огромного числа резервистов. Поэтому обычные линейные войска были (и остаются) так называемыми кадрированными частями. Их еще называют в войсках кастрированными. Например, в развернутом пехотном полку должно служить по штатному расписанию около 10 тысяч человек, а когда он в кадрированном состоянии, то там служит сотня офицеров и прапорщиков и сотня солдат и сержантов. Вот эти двести человек должны охранять и держать в боевой готовности технику и вооружение на 10 тысяч человек. Это практически нереальная задача требует выжать из солдат и сержантов все возможное и невозможное. Заставить исполнять этот круг обязанностей безропотно можно только раба, который готов будет делать все что угодно круглыми сутками: "Слон, я слон, только ногами не бейте!" Кадрированный характер большинства войсковых частей внутри страны - главный рассадник дедовщины. Таким количеством людей выполнить задачу невозможно в принципе, поэтому два основных слова в Российской армии - бардак и дурдом.

Через день на ремень, через два на кухню

Сотня человек на такое количество техники - очень мало. Но даже и эти солдаты не все время находятся в части. Некоторые "продаются" ("сдаются в аренду", и это очень распространенная практика) на окрестные заводы и фабрики, чтобы получить в обмен стройматериалы, канцелярские товары и т.д. для оформления казарм или для себя лично. Для всех, независимо от срока службы, кто вырывается из части на работу (обычно это так называемый дембельский аккорд), - это награда. Кроме того, часть солдат участвует в посевной, уезжает на армейских машинах помогать народнохозяйственным стройкам на несколько месяцев, а то и на полгода. Кого-то поумнее забирают в штаб оформлять многочисленные документы и мобилизационные предписания (это огромный кусок бумажной работы). Оставшиеся живут яркой и интересной жизнью. Поговорка "через день на ремень, через два на кухню" для них - несбыточная мечта. Некоторые, особенно летом, по несколько дней не сменяются с караула, а нередки случаи, когда люди без перерыва находятся в карауле по две недели. В это трудно поверить, особенно если знать, что опять же по уставу можно ходить в караул максимум через день. Может ли нечто подобное происходить в любой другой профессиональной армии, и что это, как не самые настоящие неуставные отношения? Огромный объем работы в кадрированных войсках формирует этику общения между людьми. Любимая офицерская формула отношений, которую они постоянно повторяют: толкни ближнего - сри на нижнего. Другая: не спеши выполнять приказ, скоро поступит приказ отставить.

Воруют все, воруют всё

Может быть, воровство и не относится к неуставным взаимоотношениям, это уголовное преступление, но это один из главных занятий в армии. Воровство действительно поголовное, но причины его разные. "Молодые", под страхом побоев, которых все равно не избежать (напомню: "Почему бьете, я же ничего не сделал?" - "Если бы сделал, убили бы") воруют все, что попало, когда их посылают "за бутылкой", ведь при этом им, естественно, не дают денег. Поэтому плащи и сапоги из комплектов химической защиты - на всех пастухах окрестных деревень, одеяла, подушки, шинели, шапки и сапоги - во всех окрестных домах. От этого воровства страдают также "молодые", которые нередко остаются зимой без шапки или шинели. Деды и черпаки воруют с большей разборчивостью, ведь надо готовиться к дембелю, а это не шутка. Во-первых, они воруют (это норма и не обсуждается) у молодых новые шинели, шапки, "парадку" (парадную форму), оставляя взамен свое поношенное. Во-вторых, они воруют у молодых из тумбочек все что возможно, молодым украсть сложнее и опаснее. Вообще, бытовое воровство друг у друга в казарме - обычное, рядовое явление ("в дружной семье еблом не щелкай"). Большая удача, если у тебя есть место, где можно спрятать еду, деньги, дембельский альбом - например, в каптерке, парке (где расположена боевая техника), на складе или в штабе, куда тебя привлекают время от времени к работам. Часть имущества отбирают офицеры, ссылаясь на разные приказы. Воруют также во время погрузки-разгрузки и во время несения караула. Это еда, вещи со склада, иногда боеприпасы (воровство во время стрельб), но это достаточно опасно. В основном рассчитывают на халатность прапорщиков - не опечатали двери некоторых складских помещений, плохо изготовлены решетки, разбиты окна. Часто разбивают окна и специальными крючками вытаскивают сквозь решетки то, что лежит на складе, особенно по договоренности с караульными. Но все это мелочи по сравнению с воровством прапорщиков и офицеров. Прапорщик - в армии фигура презираемая. Характерные прозвища - "хомут", "кусок". Обычно они отвечают за склады, довольствие, доставку грузов. При этом весьма большая часть "теряется" при транспортировке и складировании, "списывается" и так далее. Широкое поле для воровства - учения (любых масштабов), командировки, выдача обмундирования.

Важная особенность армейского воровства офицеров и прапорщиков - его никто не скрывает. Это делается среди бела дня. Один пример. Наш ракетный дивизион состоял из четырех пусковых установок, на которых были установлены "изделия", каждая установка весила около тридцати тонн. Машины были устаревшие, на бензине, а не на солярке. Все это хозяйство выезжает в окрестный лес буквально в километре от городка, но записывается, что колона развернута через 20 километров. Естественно, заправлен бензовоз, который следует за пусковыми установками. Проводится развертывание, недолгие тренировки, а потом в обед привозят кухню и всех кормят. В это время бензовоз отъезжает метров на сто от поляны, где все едят и через некоторое время к нему по лесной дороге начинают подъезжать легковые и грузовые машины, их выстраивается до десятка. У каждого по несколько канистр, а на грузовиках стоят бочки для бензина. На виду у всего дивизиона начинается неспешная заправка. Заливают полные баки, канистры, бочки. Приезжие платят не только деньгами (денег не хватает), но и тем, у кого что есть - в зачет принимаются коробки с новыми телефонами, сухая колбаса, доски, гвозди и даже несколько мешков картошки, капусты, морковки. Заправка продолжается часа два, одни машины отъезжают, другие приезжают, процесс идет. Всем руководит командир Чахон, он недоволен, всего продать не удалось. Деньги он берет себе (потом делится с некоторыми офицерами), а трофеи складываются в штабной автомобиль. Чахон - командир, он хозяин в части. А офицеры поступают так: капитан просит солдата из своей части сцедить бензин в канистру из бензобака машины, а потом солдат несет ему канистру до дыры в заборе (дыра есть практически в каждой части). После офицер забирает канистру и несет дальше сам. Теперь никто не скажет, что он ее утащил. Но не все воруется корысти ради. Многое припрятывается, чтобы сгладить перебои с поставками, а потом так и остается не выданным, заныканным, например, комплект новой формы и сапог (их нужно менять раз в полгода, а иногда не меняют по году). Или такой пример: майор Толстиков, зампотех нашей части, регулярно брал крепких ребят, тележки и делал рейды по гарнизону. Если он видел, что нечто плохо лежит - колесо от автомобиля, лопаты, грабли, которые оставили люди из других частей, уйдя на обед, - он все это прибирал к рукам со словами: "Оставили, значит не нужно". Когда мы оформляли в штабе книгу партийных взысканий, то даже нас, привыкших к тотальному армейскому воровству, удивил текст одного взыскания. Там было написано: "коммунисту Гололобову, зам. начальника по тылу артиллерийского полка, объявляется партийное взыскание с занесением в учетную карточку за систематическую кражу продуктов с полкового склада". Вдумайтесь, за систематическую кражу продуктов человека не сажают в тюрьму, не снимают с должности, а объявляют взыскание.

Естественно, в армии воруют все "с убытков", а не "с прибылей", поэтому неудивительно, что то тут, то там горят склады, взрываются боеприпасы - попробуй пойми, что взорвалось, а что украли до этого.

Пьют все, пьют всё

Давая характеристику действующей армии, нельзя обойти тему пьянства. По тотальности оно может поспорить с воровством. Пьют все. Солдаты пьют реже, когда кому-то пришлют деньги, покупают водку или дешевые портвейны, в основном солдаты-сержанты пьют низкого качества самогон. Его производят местные "предприниматели" из числа расторопных "бабушек" и "дедушек". Производители обычно озабочены не качеством продукта, а его крепостью. Спрос велик, отогнать нормально самогон "бизнесмены" не успевают, поэтому туда что-то добавляют, "чтобы било по шарам". Солдаты всерьез утверждают, что добавляют карбид, поэтому такой напиток получил названье "карбидка". Многие пьют одеколоны, лосьоны, которые продаются в солдатском магазине, и это не так страшно (а запах!), от этого не умирают. Страшны "химики", которые выделяют спирт из различных лаков, красок или, что самое опасное, "преобразующие" метиловый спирт в этиловый. Не один раз на разводах зачитывали приказы по нашей армии или округу, где говорилось о группах отравившихся насмерть солдат и сержантов.

Офицеры пьют систематически, практически ежедневно. В каждом подразделении у офицеров есть доступ к техническому спирту, а у нас, в подразделения подготовки данных, к медицинскому (дежурная шутка: возьми спирт, нужно "протереть клиренс", а клиренс - это расстояние от уровня земли до наиболее низко расположенного элемента конструкции автомобиля). Однако офицеры очень зорко следят за солдатами и при малейшем подозрении "гонца" обыскивают. Удивительно, но, имея доступ к спирту, отняв у солдата "карбидку" они ее часто сами выпивали, чему я был свидетелем. На вопрос: "гадость же, зачем пьете?" - следовал резонный ответ: "золотой запас спирта нужно расходовать с умом". Непьющих офицеров практически нет. Не пил тот же капитан Лебедев, не пил вечный лейтенант, высокий красавец и спортсмен Гордеев, который каждое утро на турнике под восхищенными взглядами "крутил солнце". Он тогда уже третий год пытался уволиться из армии, но безуспешно. Непьющий офицер, как Лебедев или Гордеев, - изгой, ненормальный, он не сможет продвигаться по служебной лестнице хотя бы потому, что "как с ним обмывать погоны"?

Боевая подготовка

Понятно, какую боевую подготовку обеспечивает такая "регулярная" армия. Оценивают боеготовность кадрированных частей обычно при развертывании, то есть когда в часть приходят резервисты и она становится почти полностью укомплектованной. При этом вся техника должна быть выведена из парка, и часть должна расположиться где-нибудь на окрестных полях. Картина такого развертывания врезается в память навсегда. Каждый грузовик тащит на прицепе за собой один, а то и два грузовика, а за некоторыми грузовиками (раз не все исправны) две, а то и три пушки. Случайные наблюдатели с восхищением смотрят, какие чудеса мастерства показывает водитель такого тягача на поворотах и в узких местах, когда стволы пушек лупят по придорожным деревьям. После такого выезда обычно чинят ворота на КПП, которые от ударов проезжающей техники приходят в негодность, особенно, когда танк тащит за собой другой танк, БТР или Шилку. Почему каждая машина не едет сама? Потому что запчасти вовремя не приходят в войска, а сами войсковые машины варварски эксплуатируются "мальчишками", которые только-только получили права. (Опять аргумент в пользу профессионализации хотя бы самых узких мест, ведь техника гробится катастрофически. Даже в советское время, когда военное оборудование пекли, как пирожки, был дефицит работающей техники, в основном из-за проблем логистики и подготовки личного состава, а в российский период при обилии "металлолома" работающая техника вообще на вес золота). Поэтому обычно запчасти берут с одной машины и ставят на другую, в результате в половине техники просто нет ремонтопригодных двигателей. А вывозить технику из парка обязательно надо, поскольку проверяющие оценивают качество развертывания по тому, сколько техники не успели вывезти.

Уровень боевой подготовки офицеров, особенно приходящих из военных училищ, также крайне низок. Они не знают не только основ физико-химии своей специальности, но и прямых навыков боевой работы, например, топопривязку, порядок построения во время марша на местности, на двойки выполняют боевые нормативы и т.д. Незнание основ специальности доходит до курьеза. Не только курсанты-стажеры, но и офицеры-ракетчики не могли ответить на вопрос, чем принципиально отличается ракета от самолета и почему самолет не может долететь до Луны ("Шаттл" же совсем как самолет).

Волшебные слова устава

Это, пожалуй, самая повторяемая а армейской практике формула устава, которая приводится начальством в оправдание всего воровства, глупости и всех просчетов, которые сказываются на личном составе: военнослужащий должен стойко переносить все тяготы службы. В обиходе существует другая версия: чтобы служба медом не казалась.

Этими волшебными словами оправдывается все: скудное питание, разорванные сапоги, старые шинели, текущая крыша казармы и отсутствие отопления зимой, когда температура не поднимается выше 8 градусов, а люди спят, укрывшись не только одеялами, но и матрасами с кроватей тех, кто сейчас в карауле или на боевом дежурстве. Стойко должны переносить не только солдаты, но и офицеры.

За кадром

Армия - бесконечная тема. Мы оставим за кадром действительно огромную разницу между людьми разного образования, не будем говорить о секретности (на которую сплошь и рядом плюют), о роли формы одежды, особенностях быта, еды, распорядке дня, политической подготовке, национальной политике и портянках. Скажем еще только о показухе и смысле всей армейской жизни - "дембеле".

Показуха

Естественным следствием структуры российской (советской) армии является тотальная показуха. Все анекдоты, которые рассказывают про покраску травы, - правда. Украшение плаца, где проходят смотры, - это сложная и наиболее ответственная работа. Плац - самое хорошо асфальтированное место в части. С окрестных полей свозят вырезанный квадратиками дерн. Если есть желтизна, то красят зеленой краской. Каждые полгода обновляют и подкрашивают щиты вокруг плаца, где изображены приемы строевой подготовки, карты, лозунги. Высший пилотаж - это оформление территории части скульптурами и качественной наглядной агитацией. Поэтому так ценятся в армии художники и скульпторы, хотя они тоже загружены по 14 часов ежедневно.

Каждую осень с применением кранов и вышек обдирают листья с деревьев на территории части (сбор листьев), чтобы каждый день не подбирать опавшие, которые сильно раздражают начальство. Кровати в казарме выравнивают под длинную нитку через весь пролет, "отбивают" одеяла с помощью табуреток, стеклами драят некрашеные полы кубриков и т.д. Но главная показуха происходит во время проверок. Они проходят каждые полгода. Проверке подвергают обычно только одно подразделение части. Его готовят. Несмотря на это, естественно, очень трудно выполнить нормативы, так как боевая подготовка, за исключением некоторых частей, ведется крайне слабо. Поэтому практикуются самые разные изощренные формы подношений, взяток, а каждая проверка кончается грандиозной пьянкой. В конце солдаты и сержанты выносят из штаба части (от полка до армии) большинство проверяющих офицеров в бесчувственном состоянии (со всеми вытекающими в прямом смысле последствиями). Таким образом и проверяющие, и проверяемые "заливают" ощущение безысходности и беспомощности. Это механизм круговой поруки, скрывающей реальное положение дел.

"Дембель" - философия солдата и офицера

Через всю службу красной нитью проходит одно слово - дембель. Дембель - смысл и философия воинской службы. Когда я прибыл из учебки в свою часть, то весь гарнизон гудел от страшной истории. Буквально говорилось так: "Солдаты пошли на танцы, подрались и, представляешь, за 2(!) дня до дембеля зарезали сержанта из пехотного полка". Ударение делалось именно на "за 2(!) дня до дембеля". То, что убили человека, само по себе никого особо не взволновало. Приведем стишок, который из года в год с надеждой повторяют солдаты и сержанты:

Пусть приснится дом родной,
Баба с жирною ...дой,
Пусть приснится водки таз,
и Устинова приказ.
(Имя министра обороны и некоторые слова в стихе соответственно меняются).

Каждый, кто служил в армии, понимает почему дембель так желанен. Здесь время течет совершенно по-другому. Кажется, что оно останавливается. В начале службы, через две недели, выглядывая из окна старой румынской казармы в Черновцах, я не мог поверить, что служу всего 14 дней, а не несколько лет. Именно тогда я понял, почему заключенные бегут из тюрьмы не досидев из десяти лет полгода, понял, почему стреляются, сходят с ума на втором году службы. В армии время течет совершенно по-другому, кажется, что дембель не наступит никогда (поговорка "дембель неизбежен, как крах империализма" - слабое утешение). Это ощущение не оставляет солдата-сержанта весь срок службы. Именно поэтому хитрые офицеры раскручивают дембелей на "дембельский аккорд", то есть на вполне серьезную работу, после которой "сразу уйдете на дембель". Именно поэтому опять же дембеля вербуются на какие-то дальние стройки (рекрутеры договариваются с офицерами и платят им или "выставляют бухалово"), чтобы всего лишь на несколько дней (!) раньше уволиться. Рекрутеры забирают солдатские книжки и подписывают с дембелями тут же договора на несколько лет (!) работы на стройках севера. Но, конечно, главный исторический документ, который красноречивее всего говорит об отношении солдат к армии, - дембельский альбом. Это замечательный и опять же совершенно неизученный документ, который красноречиво и точно описывает всю суть армейской службы. Не даром офицеры гоняются за дембельскими альбомами, разрывая их на куски, если находят там компрометирующие фотографии. А надо заметить, что дембельский альбом делается от полугода до года. Попадаются шедевры народного творчества, обитые шинельным полотном, чеканкой, с "кальками", которые иногда разрисовывают настоящие художники (это другой источник уважения к людям изобразительного искусства). Дембельский альбом ждет еще своего исследователя. Кроме того, офицеры ищут календарики, в которых солдаты каждый прожитый день вычеркивают ручкой. Такой в начале службы есть у каждого. Чтобы календарики не отбирали, солдаты придумали другой способ - иголкой прокалывать прошедший день. Сколько прослужил видно "на свет". Скоро и такие календарики стали отбирать.

Так же дембеля ждут и офицеры. Я помню, как мы, сержанты отделения подготовки данных, дразнили задиристого старлея, помначштаба: "Мы еще помучаемся полгода, а вы ДМБ -2001". Он страшно обижался. Конечно, офицерам служится не сладко. Они большую часть времени слоняются по части, маются и, может быть, от этого так много пьют. Тревоги и ненормированный рабочий день, опять же обязанность "стойко переносить" бардак, глупость и унижения, скудость жизни и интересов военного городка, фактически деревни, со своими скандалами, изменами, карьеризмом. Самые честолюбивые мечтают попасть в академию, только она позволяет перепрыгнуть барьер подполковника. Это очень трудно. Но и они грустно повторяют другую армейскую мудрость "Генералом может стать только сын генерала". Более скромную мечту выразил наш командир Чахон: "Вот устроиться бы начальником военкомата, каждый день ходил бы в ботинках!" В войсках офицеры ботинки надевают только на праздники, и то не всегда.

И что?

В детстве одной из самых моих любимых книг была "Похождения бравого солдата Швейка". Я смеялся, над тем, как Гашек хорошо построил повествование, как удачно написал своих героев, наделив их нечеловеческой жестокостью, тупостью, глупостью, жадностью и пьянством, создав великолепный сатирический гротеск. Попав в армию, я понял, что Ярослав Гашек написал не сатирическую картину, его книга - фотография, документальная повесть в самом прямом смысле слова. Многими его характерами населена была наша часть и наш гарнизон. Оберфельдкурат Кац просто списан с нашего замполита Юхновича, который в трезвом виде утверждал, что проклятые войска ЮАР вошли маршем в Эфиопию, поручик Лукаш - наш капитан Иваненко, который не пропускал ни одной юбки, генерал-вешатель -наш генерал Кирпичев, который, выстроив ночью по тревоге дивизию по несколько часов читал одни и те же нотации всему личному составу. Он почему-то не любил десантный батальон и заставлял их одних по целому часу стоять с ногой поднятой в маршевом шаге, а сам ходил вдоль и орал: "Выше ногу товарищ капитан, выше, выше сержант!"

Если итожить с социологической точки зрения, то армия - это территория, где нет разделения властей, где вся власть в руках у командира. Это крайний случай организации общества. К чему он приводит на практике в период разложения, я пытался рассказать выше.

Рабство просто и удобно для рабовладельцев, крепостничество для крепостников, а дедовщина - чистое рабство, как его не определи. Дедовщина надежно и крепко связана с главной нашей традицией крепостничества, холопства, благоговения перед начальством, традицией унижения. "Вань, а что бы ты делал, если бы стал царем?" "Царем? О! Сидел бы на завалинке, лузгал семечки, а кто идет мимо - в морду, в морду!"

Опасная тенденция

И в советское время происходила ретрансляция армейских представлений в другие силовые структуры, ведь основной принцип комплектования - "берем после армии". Но сейчас большое количество людей в погонах все больше входит во властные эшелоны государства. Армия - самая многочисленная военная структура и поэтому она дает наибольший вклад в этот процесс. Как отмечал Сэмюэль Хантингтон [4], в советское время за армейской верхушкой осуществлялся жесткий партийный контроль (в развитых странах государственные чиновники также контролируют армию). Это сдерживало влияние армейского стиля жизни и управления на все государство. Однако в последнее время в России военные все чаще стали сами себя контролировать, они в большом количестве заменяют чиновников (отнюдь не ангелов). Помня, насколько более преступна и коррумпирована армейская среда, а также насколько четко выстроена по принципу жесткого авторитаризма: я начальник, ты дурак; ты начальник, я дурак (единоначалие), можно серьезно опасаться того, что будет разрушено и без того хрупкое и слабое разделение властей в нашей стране. Именно этого разделения и не терпит армейское сознание, предпочитая авторитарность, клиентурность и корпоративность [4].

Российское общество доверчиво взирает, как военные занимают руководящие посты, надеясь получить вожделенный "порядок", а получит, скорее всего, дрейф к самым главным реалиям армейской жизни - бардаку, жлобству и воровству, которые на порядок превосходят "гражданские" образцы.