Главная страница | Номера | Именной указатель | Где купить журнал

Содержание номера

Антон Олейник

Тюремные университеты

А. Олейник - доктор социологии, кандидат экономических наук.

"Петь, плясать и шутить со стражниками дозволяется только по общему соглашению и в известные дни".
В. Набоков. Приглашение на казнь

Институт тюрьмы призван выполнять в обществе не одну, а сразу несколько функций. Первое, что приходит на ум при упоминании тюрьмы, - наказание и воздаяние должного за содеянное. Эту функцию тюрьма унаследовала от непосредственно предшествовавшего ей института пыток и казней. Наряду с обеспечением лишений, тюрьма призвана предупреждать совершение новых преступлений, - через изоляцию криминальных элементов от остального общества. Кроме того, от тюрьмы ожидается исправление преступников, содействие в их возвращении к "нормальной" жизни. Заметим, что в России перенос акцента с наказаний телесными муками на перевоспитание преступников тюрьмой начался даже раньше, чем во многих странах Западной Европы, - с принятием в 1769 г. Уголовного кодекса (для сравнения: во Франции современный Уголовный кодекс был принят лишь в 1791 г.).

Три задачи, стоящие перед тюрьмой - наказание, предотвращение и перевоспитание, - нельзя назвать внутренне согласованными и вытекающими одна из другой. Наказание требует жестокости и лишений, предотвращение - изоляции и тоже жестокости, а перевоспитание в идеале предполагает уважительное отношение к личности, пусть и к личности преступника. Более того, наказание и предотвращение достаточно легко подвергнуть рационализации, когда они становятся предметом количественной оценки, или особой "экономики наказания" 1. Например, среди основных правил "экономики наказания" М. Фуко выделяет "привило минимального количества" (страдания, обусловленные наказанием, должны превышать выгоду, полученную от совершенного преступления), "правило побочных эффектов" (наказание должно в большей мере влиять на тех, кто еще не совершил ошибки) и так далее. Задача же перевоспитания требует индивидуального подхода, общие правила и подходы менее всего уместны при ее решении.

На первый взгляд современное общество четко расставляет приоритеты в задачах тюрьмы. Тенденция к гуманизации наказания наблюдается и в странах Западной Европы, и в следующих сегодня их примеру постсоветских странах. Тексты законов свидетельствуют, что наказание должно осуществляться согласно принципам гуманизма, а его конечной целью должно стать исправление осужденного 2. Однако даже на уровне законов трудно найти однозначный ответ на вопрос, что же все-таки важнее для общества: наказание и предотвращение или исправление? Пенитенциарная система, в соответствии со ст. 1 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, "имеет своими целями исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и другими лицами".

Ситуация еще больше осложняется тем, что наряду с законами действует множество подзаконных актов, контроль за исполнением которых подчас даже жестче и требовательнее. Так, вплоть до последнего времени действовали типовые Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, разработанные еще в недрах Министерства внутренних дел, хотя сама пенитенциарная система Российской Федерации с 1998 года передана под контроль Министерства юстиции. Поэтому задачи наказания и предотвращения детализированы и проработаны значительно лучше, что облегчает контроль именно за их выполнением. Напротив, критерии перевоспитания ввиду глубоко индивидуального характера данного процесса сформулировать трудно. Даже наиболее очевидный критерий - уровень рецидивной преступности - напрямую не используется для оценки работы персонала конкретного пенитенциарного учреждения, в отличие от частоты и степени серьезности нарушений дисциплины, самой большой головной боли тюремщиков: побегов (каждый случай которых к тому же широко обсуждается в прессе и на телевидении) и других свидетельств сбоев в процессах наказания и предотвращения.

Следует особо подчеркнуть тот факт, что задача перевоспитания осужденных не имеет простого и однозначного решения не только на практике, но и в теории. В России, к примеру, интеллектуалы начали поиски способов создания "нового человека" еще на рубеже XIX и XX веков, в эпоху Серебряного века. Начавшись в форме эстетических и литературных исканий, эти усилия затем приобретали все более практический оттенок, - они отразились, в частности, в чрезвычайном расцвете антропософии и психоанализа в предреволюционной и послереволюционной России, а в 20-е годы на короткое время стали основой политического проекта под патронажем Льва Троцкого 3. Особая популярность профессии педагога в советский период не в последнюю очередь объяснялась отголосками этого революционного проекта по созданию "нового человека" через перевоспитание и "исправление" наличного "человеческого материала". Более чем вековые поиски эффективных средств перевоспитания - как становится сейчас все более очевидно - можно резюмировать знаменитой фразой Воланда из "Мастера и Маргариты" М. Булгакова: "Изменились ли эти горожане внутренне? Они люди как люди... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их".

Несмотря на этот опыт преимущественно бесплодных исканий, пенитенциарная система за неимением лучшей альтернативы вынуждена вновь возвращаться сегодня к вопросу о средствах перевоспитания и об оценке их эффективности. Появление в тюрьмах психологов в первой половине 90-х годов, последовавшие затем бурный рост их численности и повсеместное создание в пенитенциарных учреждениях психологических лабораторий, вероятно, свидетельствуют о наступлении периода в истории российской тюрьмы, аналогичного расцвету психологии вообще и психоанализа в частности в 20-е годы, вызванного возлагавшимися на эти науки надеждами в процессе создания "нового человека". Однако набор средств, доступных для пенитенциарных психологов, остался прежним: это стандартные методики диагностики (тесты Люшера, MMPI и др.), при этом даже об индивидуальных беседах, способных дать психотерапевтический эффект, речи не идет ввиду их недостаточной квалификации, высокой загрузки текущей бюрократической работой (психологи пишут характеристики на всех вновь прибывших и всех представляемых к условно-досрочному освобождению осужденных) и просто иных приоритетов в работе.

В итоге получается, что закон декларирует значимость исправления осужденных, но не дает работникам пенитенциарных учреждений конкретных рекомендаций и даже не устанавливает их ответственности за достижение конечного результата. Если приоритетная функция тюрьмы четко не определена извне, то работники пенитенциарной системы вынуждены определять ее самостоятельно. "Если общество не может точно определить приоритетные задачи тюрьмы, то для самих представителей пенитенциарной системы нет ничего более важного, чем обеспечение содержания осужденных под стражей как такового" 4.

Данные социологического опроса, проведенного нами в декабре 2002 - феврале 2003 годов среди 214 осужденных (что составляет примерно 5% от их общей численности) и 100 сотрудников (около 10%) шести учреждений Управления исполнения наказаний Министерства юстиции РФ по Московской области, в целом подтверждают это наблюдение. Хотя большинство сотрудников соглашаются с приоритетностью защиты прав осужденных в их повседневной работе (табл. 1), большинство представителей отделов безопасности и оперативных отделов (40% и 38,5% соответственно) видят в этом не более чем игру. Стоит ли напоминать, что именно оперативники и инспектора отделов безопасности занимают высшие ступеньки в иерархии сегодняшней тюрьмы и именно их отношение к исправлению осужденных оказывается определяющим? Так, оперативные работники осуществляют тайный сбор информации о происходящих в тюрьме событиях (через сеть информаторов), которая впоследствии используется администрацией при принятии всех наиболее важных решений. Не будет большим преувеличением сказать, что оперативные службы успешно продолжают выполнять в тюрьме ту же роль, которую на протяжении десятилетий играл в управлении советским обществом Комитет государственной безопасности.

Таблица 1. Как Вы относитесь к соблюдению прав осужденных, %

	N=100
Считаю это направление работы очень важным	57
Это не более чем игра в права человека, мешающая нашей работе	26
Затрудняюсь сказать	14
Нет данных	3

То, что гуманизм психологов, медиков и педагогов (55,6% из них согласны с первым утверждением) 5 оказывается менее значимым по сравнению с прагматизмом "столпов системы", иллюстрируют и другие собранные в ходе опроса данные. Вклад психологов и социальных работников (призванных помогать осужденным готовиться к освобождению) в общее дело сотрудников пенитенциарной системы оценивается достаточно невысоко, несмотря на однозначно-позитивное отношение к ним самих осужденных (табл. 2). Напротив, осужденные хуже всего относятся к оперативникам, что кардинальным образом расходится с оценкой роли последних самими сотрудниками.

Таблица 2. Как Вы относитесь к следующим представителям администрации и персонала? (1 - "крайне отрицательно", 3 - "нейтрально", 5 - "очень позитивно")

	Сотрудники, N=100	Осужденные, N=214
Медицинские работники	3,8	2,9
Инспектора охраны	3,9	2,5
Начальники отрядов	4,2	3
Оперативные работники	3,9	2,3
Оперативный дежурный	4	?
Мастера	3,7	3
Психологи	3,9	3,4
Руководство учреждения (начальник и его заместители)	4	2,6
Социальные работники	3,4	3

Несмотря на невысокий авторитет "гуманистов" в среде тюремщиков, они достаточно многочисленны, причем тенденция к количественному росту их рядов, видимо, сохранится и в ближайшем будущем (например, вакансии социальных работников в тюрьмах только начинают заполняться).

Если на мгновенье забыть об отсутствии в теории и на практике эффективных методов исправления и перевоспитания, то, быть может, именно настрой "гуманистов" и поможет их найти в будущем? Ведь энергия и энтузиазм деятелей первой четверти XX века хотя и не привели к разгадке тайны создания "нового человека", но обусловили ряд прорывов в литературе, искусстве и науке. Подтверждают ли наблюдаемые в постсоветской тюрьме тенденции подобный оптимистический взгляд?

Чтобы понять, сможет ли количественное распространение гуманистических лозунгов перейти в качественный прорыв, обратимся к анализу норм и ценностей, значимых для работников пенитенциарной системы. Шкала ценностей простых россиян практически не отличается от шкалы ценностей лиц, ответственных за содержание и исправление осужденных (табл. 3). И те, и другие видят в законе, семье, труде и морали главные основания для идеального общества в России. Со своей стороны, осужденные согласны лишь со значимой ролью семьи, а закон и особенно мораль оказываются в конце их иерархии ценностей. Существенная специфика ценностной ориентации осужденных не удивительна, ибо ее давно подметили криминологи. Обратим внимание, скорее, на сходство взглядов простых россиян и персонала тюрем. Получается, что в тюрьмах работают самые обычные люди, изначально стремящиеся (напомним, речь идет о базовых ценностях) к тем же самым вещам, что и мы с вами.

Таблица 3. На каких основаниях, по Вашему мнению, должно строиться общество в России?, %

	Россияне, N=1351	Сотрудники, N=100	Осужденные, N=214
Выгода	38,1	0	7,9
Доверие	70,9	19	49,5 (2)
Собственность	68,4	11	7,9
Семья	75,4 (3)	65 (2)	45,3 (3)
Закон	86,1 (1)	79 (1)	24,8
Традиция	61,9	26	18,7
Мораль	75,1 (4)	35 (4)	14
Свобода	70,3	30	54,2 (1)
Труд	75,8 (2)	45 (3)	28,5
Уважение к мнению другого	67,6	14	25,7
Равенство	60,6	34	39,3 (4)

Насколько тюремная среда, причем по "эту" сторону барьера (среда сотрудников уголовно-исполнительной системы), оказывается благоприятной для обращения к гуманистическим ценностям в повседневной профессиональной деятельности? Задача-максимум гуманистически ориентированных "новых людей" тюремного мира видится в содействии перевоспитанию осужденных, то есть в восприятии ими закона, труда и морали в качестве ценностей. Задача-минимум заключается в сохранении "новыми людьми" своей собственной способности верить в этот идеал даже в тюремной среде, ведь без этого исчезнут любые стимулы к поиску эффективных средств перевоспитания.

Представляется, что решение обоих задач оказывается сегодня под угрозой. Рядовые сотрудники пенитенциарной администрации - а именно среди них наиболее велик удельный вес "новых людей" - зачастую оказываются в таком же бесправном положении, как и находящиеся по "ту" сторону барьера осужденные. Их мнение не учитывается при принятии стратегически важных решений, а их профессиональные и просто человеческие интересы оказываются ущемленными. Парадокс заключается в том, что даже реформирование пенитенциарной системы под лозунгами демократизации и гуманизации происходит в условиях дефицита информации и во многом волюнтаристскими методами. Передача тюрем под контроль Министерства юстиции РФ в 1998 году, чрезвычайно благое по своей сути начинание, не сопровождалось разъяснительной работой среди не только рядовых, но и руководящих работников системы исполнения наказаний. Мнение и интересы последних не были приняты во внимание при выполнении требований Совета Европы, что не могло не привести к росту скептицизма в отношении пенитенциарной реформы.

Были случаи, когда в отставку подавали полковники Главного управления исполнения наказаний, участвовавшие в начале 90-х годов в разработке революционных поправок в Исправительно-трудовой кодекс РСФСР 1970 года, благодаря которым впервые в тексте закона были зафиксированы права осужденных 6. Даже их мнение оказалось невостребованным. Недавняя отмена большинства льгот для сотрудников также сопровождалась, по мнению многих из них, распространением недостоверной информации и отсутствием какого-либо стремления узнать и учесть мнение работников системы. Сегодня тюремная среда полнится слухами о предстоящей демилитаризации службы (отмена воинских званий, переход на новую форму одежды и т.д.), о которой никто не обладает даже приблизительной информацией, испытывая в этой связи лишь страх и дискомфорт. Подобно тому, как осужденные досаждают каждого человека "с воли" вопросами о возможной амнистии, о которой все якобы слышали, но ничего в точности не известно, офицеры пенитенциарной администрации пытаются узнать о событиях, напрямую касающихся их работы и личных перспектив. Если подобные наблюдения были сделаны в учреждениях Московской области, то что же говорить о настроениях в других, более отдаленных от столицы регионах?

Учитывая вышесказанное, недоверие сотрудников пенитенциарной системы к своим руководителям на региональном и федеральном уровнях уже не кажется удивительным (табл. 4). Сотрудники не доверяют своему руководству практически так же, как осужденные не доверяют своим тюремщикам: лишь 21% опрошенных осужденных доверяют администрации тюрьмы (по данным, полученным в 1997-2001 годах на более репрезентативной выборке из 1120 человек, отбывающих наказание в 9 регионах, - 19,9%). Доверие сотрудников к государству в целом еще ниже. Только 16% из них считает, что государству можно доверять (не многим больше, чем число доверяющих государству осужденных: 6,1%). Государство, являющееся главным заказчиком услуг тюремщиков, относится к ним, мягко говоря, не слишком уважительно. Разумно ли ожидать в этих условиях гуманности от самих тюремщиков в отношениях с осужденными?

Таблица 4. Доверяете ли Вы пенитенциарной администрации?, %

N=100	Да	Нет	Затрудняюсь сказать	Нет данных
На федеральном уровне (ГУИН МЮ РФ)	18	32	41	9
На региональном уровне (УИН МЮ РФ)	18	29	43	10
Непосредственному руководству	63	9	22	6

Пожалуй, наиболее яркой иллюстрацией тезиса о странной общности тюремщиков и заключенных по отношению к государству могут стать данные об их психологическом состоянии. Нахождение в тюрьме в качестве осужденного обусловливает постоянный стресс, ведь человек находится помимо своей воли среди людей, которым он не доверяет 7, и подчиняется приказам тюремщиков, к которым он тоже относится с глубоким недоверием. Удивительно, но тюремщики испытывают стрессовые состояния примерно так же часто, как и насильно лишенные свободы лица (табл. 5). Видимо, они тоже страдают от односторонней зависимости от власти, доверие к которой отсутствует.

Таблица 5. Как часто Вы испытываете психологический стресс?, %

	Сотрудники, N=100	Осужденные, N=214
Ежедневно	18	18,2
1-2 раза в неделю	7	12,1
Несколько раз в месяц	20	18,2
Реже	50	38,3
Нет данных	5	13,1

Не доверяют тюремщики не только вышестоящей власти, но и своим подопечным, осужденным. Только 14% опрошенных сотрудников считают, что им можно доверять. Даже членам самодеятельных организаций осужденных ("активистам"), этим официальным союзникам пенитенциарной администрации, ее представители доверяют лишь немногим больше - в 26% случаев. В итоге складывается впечатление, что "новые люди", попадающие в тюремную среду даже по "эту" сторону барьера, оказываются в изоляции как сверху (то есть от пенитенциарной администрации на региональном и федеральном уровнях, а также от государства в целом), так и снизу, от осужденных. Какими бы гуманистическими и универсальными ни были исходные установки этих людей, в конечном счете они оказываются замкнутыми в своей собственной среде и не способными не только к поиску эффективных средств перевоспитания, но и к сохранению своих исходных человеческих качеств.

Замыкание в себе, сведение повседневного общения исключительно к контактам с ближайшими коллегами, находящимися в такой же ситуации, - вот удел "новых людей", появляющихся в пенитенциарной системе. Их не понимают ни "перевоспитываемые" ими осужденные, ни представители государства. Учитывая низкий общественный престиж профессии тюремщика, не понимают их и простые россияне: слышали ли вы хоть одну песню о тюрьме, героем которой был бы не "зек", а тюремщик? Многие сотрудники, в том числе и пенитенциарные психологи, поэтому даже скрывают место своей работы от родственников и друзей. Единственное, чем они оказываются более или менее удовлетворенными в связи со своей работой, так это отношениями с коллегами (табл. 6). Можно ли найти лучшее подтверждение закрытости относительно внешнего мира среды тюремщиков?

Таблица 6. Удовлетворены ли Вы?.. (1 - "совершенно удовлетворен", 3 - "затрудняюсь сказать", 5 - "совершенно не удовлетворен")

	N=100
Уровнем оплаты труда	4,5
Социальным обеспечением	4,4
Престижностью работы в обществе	3,7
Перспективами карьерного роста	3,2
Отношениями с коллегами	2,1

Закрытость среды тюремщиков по отношению к внешнему миру обусловливает создание ими своего собственного "малого мира". В "малом мире" действуют не универсальные и гуманистические, а локальные и максимально персонифицированные нормы и ценности. В этом мире доверяют не человеку вообще, а конкретному, хорошо знакомому лицу. Здесь уважают не права человека вообще, а права лишь близких людей. Здесь с готовностью придут на помощь в трудную минуту только к "своим", а неудачам "чужих" только обрадуются. Исследования показывают, что среда осужденных не только живет по законам (здесь более уместен другой, арготический термин "понятия") "малого мира", но и через распространение мата, "блатных" песен, татуировок и поведенческих образцов способствует восприятию его идеологии постсоветским обществом в целом 8.

Закрытый характер среды тюремщиков делает и ее восприимчивой к нормам и ценностям "малого мира" тюрьмы. Видимо, далеко не случаен тот факт, что сотрудники пенитенциарной администрации часто воспринимают многие привычки своих подопечных. Это может касаться внешних атрибутов тюремной субкультуры. Например, употребления в качестве сильного тонизирующего средства крепко заваренного - по арестантским рецептам - чая, или "чефира". Или предпочтения "блатных" песен, которые оказываются парадоксальным образом созвучными мировосприятию части тюремщиков (примерно каждый десятый опрошенный нами сотрудник, говоря о своих музыкальных предпочтениях, указал на этот песенный жанр, причем среди оперативных работников число его почитателей в два раза выше, чем в среднем). А может - и внутреннего состояния, характерного для не способного что-либо изменить своими действиями, усталого и терпеливого обитателя "малого мира" (табл. 7).

Таблица 7. Какие состояния Вы испытываете чаще?, %

	Сотрудники, N=100	Осужденные, N=214
Одиночество	0	28,5
Ожидание лучшего	55 (1)	52,3 (1)
Озабоченность	13	4,2
Раздражение	18	24,8
Растерянность	0	3,7
Решимость улучшить свою жизнь	41 (3)	29 (4)
Сострадание людям	21	10,7
Усталость	36 (4)	32,7 (3)
Терпение	47 (2)	48,6 (2)

Резюмируя все эти размышления, можно сделать вывод, что перевоспитываются тюрьмой в основном не осужденные, а сами сотрудники пенитенциарной администрации. Даже те из них, которые изначально гуманистически ориентированы, рано или поздно оказываются вынужденными начинать действовать по правилам игры "малого" общества, то есть фактически жить по "понятиям". И простое увеличение количества "гуманистов" в тюрьме (прежде всего речь идет о психологах, педагогах, социальных работниках) в сложившихся условиях не поможет, а лишь приведет к новым личным драмам.

Без достижения открытости тюрьмы по отношению к внешнему миру, сначала среды надзирателей, а затем и собственно среды осужденных, она будет оставаться университетом недоверия и жестокости. Причем в числе его слушателей - и осужденные, и надзиратели, и, что наиболее грустно, простые россияне. А открыть тюрьму можно, лишь повернувшись лицом к ее проблемам и пытаясь найти их решение в режиме диалога со всеми заинтересованными лицами: осужденными, их родственниками, тюремщиками, представителями общественных и правозащитных организаций. Только в этом случае доверие к государству, от имени которого и исполняются наказания, будет восстановлено.

Содержание номера | Главная страница