 |
Главная страница | Номера | Именной указатель | Где купить журнал |
Юрий АлександровХорошо сидим?
Малолетку не осилю,
Потихоньку дохожу.
То чуть-чуть в картишки шпилю,
То чуть-чуть в ДИЗО сижу.
(Тюремный фольклор)
Сажать или не сажать?
Поводом побывать в Ангарской воспитательной колонии послужила акция "Рождество за решеткой"*. В Ангарской воспитательной колонии (АВК) Иркутской области, а также в следственном изоляторе г. Иркутска акцию проводила известная иркутская организация "Гражданская информационная инициатива", возглавляемая Элеонорой Кез. Для ребят были закуплены конфеты, печенье, ручки и конверты - все то, чего им особенно не хватает.
Кроме того, по просьбе начальника Ангарской ВК "Фонд гражданских свобод" выделил деньги на приобретение для колонии мячей, спортивной формы, караоке и многого другого.
В Ангарской ВК отбывают свой срок около 150 воспитанников. По словам представителей ГУИН Минюста России по Иркутской области, в "лучшие" годы их было до 1000 человек, да и еще совсем недавно - около четырехсот. Но в результате проведенной амнистии число юных зеков резко сократилось. Способствовали этому и некоторые изменения в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве. Теперь арестовать пацана значительно труднее, чем раньше. Необходимо, чтобы он совершил как минимум тяжкое преступление. Если обвиняемый не арестован, а находится, например, под подпиской о невыезде, то и срок ему, как правило, дают условный. Ну а если уж попал в следственный изолятор, то и срок получишь реальный. Есть, конечно, исключения, но они немногочисленны. В общем, к подросткам российская юстиция - дама не только слепая, но и глуховатая, - относится достаточно лояльно.
Другое дело, что сами малолетки не слишком отличаются законопослушностью. Государство, по инициативе Главного управления исполнения наказаний, постаралось освободить по амнистии максимально возможное число правонарушителей. На 1 января 2002 года во всех ВК России содержалось 18667 несовершеннолетних, а по окончании амнистии (в июне 2002 г.) - только 8950. Но уже с июля начался рост количества несовершеннолетних осужденных: в сентябре - 9873, в ноябре - 10762, а на 1 января 2003 года - 11000. (Здесь не учитываются малолетки, содержащиеся под стражей в следственных изоляторах, - с ними будут все 15000.)
Причин этому много. Зачастую судьи, давая разрешение на арест, учитывают только формальную сторону, то есть правильно или неправильно составлены предъявленные в суд документы. И хотя УПК РФ требует проверять не только правильность составления документов, но и другие аспекты (будет ли подозреваемый мешать следствию, есть ли у него место жительства, каково его состояние здоровья и др.), этого зачастую не происходит. Следователю же, естественно, легче, когда подозреваемый находится за решеткой. Да и давление (даже если предположить, что это чисто моральное давление - за решеткой ведь!) способствует даче "правдивых" показаний.
Немаловажен и тот факт, что судьи у нас в России по своему менталитету скорее прокуроры, чем судьи (всю жизнь выносить обвинительные приговоры, а тут вдруг начать оправдывать?). Вот и получается, что число оправдательных приговоров в 2002 году - 0,8 процента, тогда как в странах Европы этот процент колеблется от 20 до 50. И сколько бы ни твердили высокопоставленные чиновники, что суды наши беспристрастны, неподкупны, грамотны и т.д., факт налицо: оправдывать у нас не умеют. Может быть, научатся. Но произойдет это нескоро.
Пожалуй, единственным ведомством в стране, борющимся за снижение численности заключенных, на сегодняшний день является Минюст. Оно и понятно. Содержать-то заключенных приходится не МВД, ФСБ, прокуратуре и суду, а Минюсту. И краснеть перед иностранными представителями (перед своими-то чего краснеть - привыкшие), в частности, перед Советом Европы, приходится именно Минюсту, хотя это министерство как раз меньше всех виновато, что у нас такое количество заключенных.
Интересная деталь: на встрече с членами Комиссии по правам человека Президент Путин В.В. заявил, что численность заключенных в России уменьшилась "в разы". Интересно, кто дал президенту такие цифры? "В разы" - это значит, как минимум, в 2 раза, то есть до 500 тысяч, поскольку численность заключенных в России в последние годы колебалась около цифры в 1 миллион человек. После всех поправок в УК и амнистий на 1 января 2003 года она составляет чуть менее 900 тысяч. То есть фактически численность уменьшилась на 10-15 процентов. Откуда же, интересно, взялись "разы"?
Правда, по европейским меркам, сидеть у нас должно около 200, ну максимум 250 тысяч человек.
Россия - Франция: кто - кого?
Франция - не самая либеральная страна Европы в том, что касается отправления правосудия. Есть страны, например, Дания, Швеция, Норвегия, Голландия, где количество заключенных на 100 тысяч населения гораздо меньше, чем во Франции. Но есть и такие, где это количество гораздо больше: Венгрия, Португалия, Польша и т.д. Франция в этом отношении является среднестатистической страной. Поэтому интересно сравнить наше отношение к правонарушителям с тем, как относится государство к своим провинившимся гражданам в такой стране, как Франция.
Население Франции - более 60 миллионов человек, России - примерно 150 миллионов. На 1 июля 2000 года общая численность заключенных во Франции составляла 52122 человека, в России - 1051568 человек. Нетрудно подсчитать, что если бы французы сажали своих, как в России, то во французских тюрьмах сидело бы 427727 человек или примерно в 8 раз больше, чем сидело на самом деле.
Несовершеннолетних на тот же период во французских тюрьмах сидело 780 человек (1,5% от общего числа заключенных), а в России - примерно 30000 человек, включая подследственных (почти 3% от общего числа). Почему так происходит? Ответ прост. Франция весьма осторожно (впрочем, как и большинство других европейских стран) применяет к своим гражданам такую меру наказания, как лишение свободы, и такую меру пресечения, как содержание под стражей, справедливо полагая, что в большинстве случаев изоляция человека вовсе не способствует его перевоспитанию или исправлению. Во Франции широко применяются такие меры, как условное осуждение с испытательным сроком, общественно-полезные работы, штрафы. Лица, приговоренные к альтернативным лишению свободы видам наказания, также находятся в ведении тюремной администрации. Их численность (около 150000 человек) в 3 раза превышает число приговоренных к лишению свободы. Эта цифра (150000) наглядно показывает, какое важное значение во Франции придается развитию альтернативных мер наказания, не связанных с изоляцией от общества. В России число лиц, осужденных к альтернативным видам наказания и состоящих на учетах в инспекциях, также значительно (на 1 января 2003 г. - более 640000 человек, из них несовершеннолетних - ровно половина), но их численность значительно меньше (почти на треть) числа заключенных.
Кроме того, невозможно даже сравнить такую мощную систему, как система пробации во Франции, с нашими инспекциями, занимающимися условно осужденными, условно освобожденными и т.д. У нас инспектор - один на 150 человек условно осужденных и условно освобожденных. Что может сделать этот человек, даже если он "горит" на работе? О какой коррекции поведения оступившегося может идти речь? О каком надзоре за поведением? Дай бог успеть заполнить необходимые бумажки.
Во Франции один инспектор приходится примерно на 30 человек. Тоже многовато, но во Франции, а также в Англии, Голландии и многих других странах Европы весьма развиты различные неправительственные и религиозные организации, которые совершенно бесплатно помогают службе пробации. И эта помощь - не на бумаге, а на деле. В России, к сожалению, этой проблемой почти никто не занимается, разве что "Международная тюремная реформа" (британская неправительственная организация) пытается как-то помочь.
Средняя продолжительность содержания заключенного в местах лишения свободы составляет во Франции - 8 месяцев (в России, по разным данным, 3-4 года), а в следственном изоляторе - 4,2 месяца (в России - 9 месяцев, а бывает и 2-3 года и более). По этим цифрам видно, что французское правосудие, в отличие от нашего, не считает, что чем длиннее срок, тем лучше. Психологами это давно объяснено. Человек просто привыкает сидеть в тюрьме и уже не воспринимает заключение как наказание. Соответственно, теряет смысл само понятие наказания.
Во французских тюрьмах весьма широко используется условно-досрочное освобождение. Так, например, в течение 1997 года условно-досрочно было освобождено 8100 человек, или 37% от числа осужденных (в России в этот же период условно-досрочно было освобождено 63100 человек или примерно 7,8% от числа осужденных). В настоящее время в России УДО стало применяться гораздо чаще. Изменена норма, согласно которой уменьшен срок, который необходимо отбыть, чтобы получить возможность освободиться условно-досрочно. При этом, правда, несовершеннолетних почему-то приравняли ко взрослым. И тем и другим необходимо отбыть одну треть, половину или две трети срока (в зависимости от тяжести преступления), чтобы претендовать на УДО.
Во Франции, если поведение осужденного не вызывает нареканий (является примерным), он может воспользоваться льготой сокращения тюремного наказания на 3 месяца ежегодно, а если осужденный судим впервые, то на него распространяется и еще одна дополнительная льгота в виде ежегодного двухмесячного сокращения срока наказания. Таким образом, впервые осужденный, при примерном поведении, из двух назначенных ему лет лишения свободы реально отбывает только 14 месяцев без всякого условно-досрочного освобождения. В свое время в России существовало нечто подобное, так называемые "зачеты", от которых затем в связи с постоянно ужесточавшейся уголовно-исполнительной политикой отказались. Очевидно, что "зачеты", по своей сути, являлись постоянно действующей амнистией, и это весьма положительно отражалось как на поведении осужденных, так и на их отношении к труду. Учитывая, что в России, особенно в последние годы, амнистии проводятся ежегодно, было бы целесообразно возродить такой вид досрочного освобождения.
Если мы продолжим сравнивать, как во Франции и в России лечат заключенных, обучают, организуют досуг и т.д., то картина может показаться нам совсем уж удручающей. Однако это, особенно в отношении несовершеннолетних, было бы не совсем верным.
"Малолетки" за решеткой
К несовершеннолетним, преступившим закон, российское правосудие относится достаточно либерально. В первый раз, если это, конечно, не убийство, пацана вряд ли посадят. Особенно если у него есть родители, место жительства, если он учится. Как правило, суд назначает проштрафившемуся условный срок. Да и если пацан получил реальный срок, то освобождается он, как правило, условно-досрочно. На год, два, три раньше срока. Редко кто из малолеток "поднимается" на взрослую зону из ВК. Таких единицы.
Но вот освободился парень из СИЗО или ВК - тут, казалось бы, и надо государству и обществу приложить максимум усилий, чтобы он больше туда не вернулся. Раньше, при советской власти, в Исправительно-трудовом кодексе РСФСР существовала специальная норма, предписывающая местным органам власти в течение двух недель обеспечить освободившегося не только работой, но и, при необходимости, жильем. В действующем Уголовно-исполнительном кодексе РФ такой нормы нет. Вот и возвращается освободившийся (хоть малолетка, хоть взрослый) на круги своя, то есть к прежней, не совсем законопослушной жизни. А попадется во второй раз - срок ему дадут уже не условный, а вполне реальный.
Воспитателям, работающим с несовершеннолетними заключенными, приходится очень несладко. В последние годы очень снизился образовательный уровень воспитанников. Многие еле-еле умеют читать и писать. И со здоровьем не все в порядке. До 80 процентов попадающих в заключение ребят страдают различными психическими заболеваниями. Растет туберкулез. А в последнее время просто угрожающими темпами распространяется СПИД как результат повальной подростковой наркомании. Рецидив среди малолеток очень высок - 30 процентов. То есть практически вся работа психологов, педагогов, воспитателей, мастеров идет насмарку.
Особая проблема - уберечь молодежь, попавшую в СИЗО, от влияния взрослых преступников. Криминальная субкультура, хоть с ней в свое время боролись и огнем, и мечом, в тюрьме неистребима. Она была, есть и будет. Но необходимо минимизировать ее влияние. Один из способов - отделить наиболее восприимчивую часть "спецконтингента" (слово из официального жаргона), то есть несовершеннолетних, от взрослых. Малолетки ведь очень восприимчивы к субкультуре. Притом, в силу своего возраста, они достаточно жестоки и агрессивны, и некоторые нормы субкультуры получают у них гипертрофированное выражение.
Сейчас ГУИН Минюста России проводит в Ижевске эксперимент. Всех малолеток убрали из местного следственного изолятора и перевели в специальное помещение при местной ВК, исключив тем самым их общение со взрослыми. По достижении совершеннолетия они направляются не в колонию для взрослых, а остаются тут же. При ВК создан участок колонии общего режима, в котором и досиживают оставшийся срок те, кому только-только исполнилось 18 лет. Таким образом, на протяжении всего периода "знакомства" с нашей пенитенциарной системой малолетки не контактируют со взрослыми преступниками. Хорошее начинание. Жаль, что только в Ижевске.
Что делать?
Уже давно всем, кроме судей, прокуроров и милиционеров понятно, что ни одна экономика в мире не может выдержать такую армию зеков. Да и нам, налогоплательщикам, непонятно, почему мы должны платить из своего кармана следователю, который не знает других методов следственной работы, кроме как "законопатить" подозреваемого в СИЗО. В Астрахани, например, один мальчишка сидел в СИЗО, дожидаясь конца следствия и суда, более 9 месяцев. В какую сумму это вылилось? Кто-нибудь из прокуроров подсчитал? А ведь совершил он очень "тяжкое" преступление - кража на 300 рублей! Так кто нанес больший ущерб?
Рецептов снижения количества заключенных в России предлагается множество. Но ни один из них не поможет снизить численность заключенных, пока будут продолжать работать наши следователи, прокуроры и судьи, прошедшие "школу коммунизма". Остается одно: законодательно закрепить норму, согласно которой начальник СИЗО или колонии, под страхом уголовной ответственности, не должен принимать в свое заведение лиц сверх установленного лимита. Вот и все. Предположим, лимит "посадочных" мест в Москве - 8 тысяч. Надо распределить эти места между прокуратурами и пусть сами думают, кого сажать: то ли тех, кто действительно совершил тяжкое преступление, то ли мелких воришек. На данном этапе, как кажется, это единственный способ снизить численность заключенных до разумного предела.
Эпилог
Праздник в Ангарской ВК удался. Ребята были очень рады подаркам. А еще больше, наверное, тому, что "свежих" людей увидели. Посещение наших тюрем обставлено таким количеством нормативных актов, что не всякая организация захочет туда пойти. Помню в Англии я спросил у одного начальника тюрьмы, бывают ли у него случаи, чтобы он не пустил в тюрьму журналистов, например, или представителей неправительственных организаций. Он сначала не понял вопроса, а когда понял, посмотрел на меня как на больного...
* Эту акцию уже десятый год проводит Центр содействия реформе уголовного правосудия. С 2000 года ее стал финансировать Фонд гражданских свобод, созданный Борисом Березовским. Фонд выделяет на проведение акции деньги региональным неправительственным организациям. В этом году подарки получили около 8 тысяч несовершеннолетних.