 |
Главная страница | Номера | Именной указатель | Где купить журнал |
Галина Салова-ЛюбарскаяКак сохранить память о человеке?
После смерти близкого человека почти всегда возникает естественное желание сохранить память о нем. Мы ставим памятные знаки на его могиле, сохраняем фотографии, вещи, бумаги, издаем книги. Как сохранить память? Архив? Книга? Музей?
Нет, превратить дом в музей и лелеять эту память сохранением вещей и обстановки я не хотела, да и не могла.
Книга. Самое простое, казалось бы. Собрать все публикации, дополнить краткой биографией.
Кронид Любарский погиб 5 лет назад. Страстный путешественник, он утонул, купаясь в Тихом океане у берегов о. Бали. И почти столько же времени заняла подготовка и обработка книги, составленной из его опубликованных работ.
Да, это оказалось тяжелым делом. Трудность работы составителей была не только в сборе материалов. Кронид не собирал своих публикаций. Многие работы просто невозможно было найти. Особенно опубликованные за рубежом, да и в российских газетах тоже. Но все же главная проблема состояла в отборе материалов. Он написал так много, что потребовалось бы издать не одну толстую книгу, а несколько. Тщательный отбор был необходим. Перед нами, составителями, стояла задача собрать в одном томе такие статьи, которые давали бы представление о его разнообразных интересах как публициста. И определить принцип этого отбора.
Вот, наконец, она и вышла - книга "Кронид".
Эта книга представляет собой избранное из многочисленных публикаций Кронида Аркадьевича Любарского. В настоящее издание вошли авторские тексты, не потерявшие, несмотря на все перемены, актуальности для их нынешнего читателя. Статьи объединены по нескольким проблемам: уроки истории, разработка отдельных статей Конституции, закона о гражданстве, идеология правозащитного движения. Замечательной чертой таланта Кронида-публициста всегда признавалось умение по немногим доступным данным составить картину происходящего, выделить главное, уловить и в немногих словах изложить тенденцию, дать прогноз развития ситуации. Наиболее ярко это проявлялось, наверно, в "пиковые" моменты жизни нашей страны, в частности, в ходе чеченской войны.
Хотя главную часть книги представляют ранее публиковавшиеся работы Кронида, но даже публикации в зарубежном эмигрантском журнале "Страна и мир" не так легко разыскать.
Одна из самых значимых для Кронида проблем - место веры в современной культуре. Изданная в 1982 г. в Брюсселе книга "Христианство и атеизм" (переписка с о. Сергием Желудковым из политзоны) - ныне библиографическая редкость. Не только уровень и бескомпромиссность их обсуждения, безусловное уважение взглядов оппонента, но и обстоятельства возникновения делают этот текст поразительным человеческим документом. Конечно, полностью эту переписку мы не могли включить в книгу. Но и в сокращенном виде ее можно отнести к публикациям редких материалов.
А вот в разделе "Путешествие с бутылкой" все статьи приведены полностью. Но это же о выпивке. Вернее, о винах. И в этих статьях был другой Кронид - остроумный рассказчик, гурман, коллекционирующий страны, обычаи, вкусы и запахи.
За пределами книги осталось еще много ценного и интересного. Так, сюда не включены научные статьи Любарского по астро- и биофизике, экологическим проблемам, публицистические работы на темы "Стратегической оборонной инициативы" и анализ Чернобыльской катастрофы. Эти профессиональные статьи о Чернобыле, изложенные на высоком популярном уровне, не могли быть представлены в этой книге из-за объема, хотя и не потеряли своей актуальности. В конце концов они составили отдельную книгу (а вышла она только по-испански).
Многое, очень многое не поместилось в книгу. Но нельзя объять необъятное.
Кронид прожил всего 62 года. В некрологе в "Российском правозащитном бюллетене" (╧ 9, 1996), редактором которого также много лет был Кронид, А. Черкасов пишет: "Кронид Любарский успел сделать так много, что, кажется, хватило бы не на одну, а на много жизней - ученого, диссидента, политзэка, эмигранта, журналиста".
К перечисленному я бы еще добавила: организатор Дня политзаключенных СССР, издатель бюллетеня "Вести из СССР. Права человека". Защита прав политзаключенных была в центре его деятельности. Сразу же после вынужденной эмиграции он начал создание Информационного Центра, ежегодно выпускал "Список политзаключенных в СССР" и ежемесячно публиковал дополнения к нему. "Вести из СССР" выходили каждые 2 недели. Он же - инициатор и создатель лучшего общественно-политического журнала в эмиграции "Страна и мир". Все годы существования журнала - 1984-1992 - Кронид его неизменный редактор.
После возвращения в Россию он - первый заместитель главного редактора журнала "Новое время". Он писал много на актуальные темы. "Его политическими статьями - острыми, холодно-страстными, логически неотразимыми, исчерпывающе убедительными - обычно открывался номер нашего еженедельника,- пишет главный редактор "Нового времени" А. Пумпянский. - Их читали все - друзья и враги, политическая элита и те, кто, просто интересуется политикой. Его письмо отличал совершенный - ни убавить, ни прибавить - декартовский стиль, сочетавший глубину научного исследования, прозрачность мысли, энциклопедическую эрудицию и точную гуманистическую позицию". Даже Б. Ельцин, хотя именно его Кронид нещадно жестко критиковал за развязывание войны в Чечне, отмечал: "Возрождение свободной и гордой России было делом его (Кронида Любарского) жизни, и потому он не мог спокойно смотреть на ошибки, неизбежно допускаемые властью на этом тернистом пути. Но если власть демократическая, она должна не только уметь выслушивать упреки, но и исправлять ошибки".
Кроме этой работы, он - член Общественной палаты при Президенте, Комиссии по гражданству, председатель Московской Хельсинкской группы, редактор Российского Правозащитного Бюллетеня, член общества "Мемориал" и участник многих других работ.
Столь длинную и богатую биографию мы могли представить в книге его работ лишь фрагментарно. Мы хотели показать все это разнообразие приложения творческих сил, энергии, его жизнелюбие. Этот раздел так и назван - "Штрихи биографии". Он составлен в виде мозаики из рассказов друзей и моих заметок, а также документов, писем, интервью Кронида. Здесь использованы ранее не публиковавшиеся архивные материалы.
А оценка его жизни и деятельности представлена в крошечном эпилоге "...Мастер". Здесь оценки и его деятельности, и характера. Можно добавить к ним еще несколько штрихов.
В октябре 1975 года швейцарская организация "Движение за свободу и права человека" присудила свою ежегодную премию Крониду Любарскому. В сопровождающем тексте указывалось, в частности, что премия присуждена Крониду Любарскому как "представителю советских диссидентов, которые в крайне тяжелых условиях, жертвуя очень многим, проявляют особые усилия в борьбе за свободу и права человека". Это было признанием важности каждодневного сопротивления узников тюремному режиму, отстаиванию своих прав как политзаключенных.
Имя Кронида включено в несколько сборников "Who is who?".
2 апреля 1997 года Крониду Любарскому (посмертно) единогласно была присуждена премия Академии свободной прессы России по номинации "Мастер".
3 мая 2000 года Международный институт прессы в Нью-Йорке объявил о выборе 50 лиц из 50 стран, ставших в последние полвека символом защиты свободы слова во всем мире. Среди них - Кронид Любарский.
Значительная часть неопубликованных материалов - письма Кронида. Это прежде всего письма лагерно-тюремного периода. В дальнейшей жизни у него просто не было времени на длинные, полные размышлений письма. Он был человеком конкретного дела. И как много людей нуждались в его "Вестях", "Списках политзэков", страстных или аналитических статьях...
В книге приведена только часть писем из лагеря - прежде всего переписка Кронида с о. Сергием на темы христианства и атеизма. Мы включили значительную часть этой переписки. Но так как книга представляет работы Кронида, была опущена часть писем С. Желудкова и других участников переписки. Разумеется, эта ущербность снижает ценность этой дискуссии.
Что делать с остальными письмами? Большая часть их прошла через стол тюремного цензора. Чтобы избежать конфискации письма или вычеркиваний "недозволенной информации" в тексте, приходилось прибегать к иносказаниям, намекам, незаконченным строчкам стихов. Я многое уже позабыла и продолжаю забывать. Конечно, там был и шифр. Пока я его еще помню. Публиковать и раскрывать все эти недосказанности и шифровки? Думаю, еще рано - можно задеть чувства ныне живущих людей и их близких. Кронид был обычный человек, и его оценки, тем более из лагеря, часто были неоправданно резки. Да и страсти тех давних лет теперь уже непонятны... И в то же время многие его письма - маленькие шедевры эпистолярного искусства, соединяющие в себе юмор, лирическое чувство, выношенную философскую сентенцию, неожиданную цитату. И я надеюсь, что его письма дождутся публикации.
Но, несмотря на выход книги, вопрос о сохранении писем, бумаг, документов, фотографий остается актуальным. Кронид не собирал своих публикаций, не хранил черновиков. Он никогда не думал ни о будущем, ни о прошлом. Его интересовала только сегодняшняя ситуация и ее анализ. Здесь и нужны были его эрудиция и знания истории и философии, физики и религии.
На днях я нашла папку с моими бумагами. Я думала, что она потеряна. Здесь собраны - конечно, не все - мои заявления, обращения в официальные инстанции в период заключения Кронида. Как она нужна была при подготовке книги! Мне не пришлось бы ставить "заплатки" вместо недостающих документов, например, в совершенно фантастической истории с переводами Жоржа Сименона. Во Владимирской тюрьме Кронид, изучавший французский, решил для практики перевести один из уже опубликованных в СССР детективов Ж. Сименона и прислать перевод мне. Тюремная администрация, предполагая, что в переводах имеется скрытая для них информация, решила пресечь это. Но запретить писать письма администрация не могла. Вот и был выдуман предлог - якобы нарушается авторское право Сименона. Кронид писал в разные инстанции о своем праве заниматься переводами и пересылать их в письмах. Для решения этой проблемы я изучила авторское право. Тюремные правила, касающиеся переписки, я к тому времени знала уже хорошо. Я ходила отстаивать права Кронида по всем инстанциям. Была в Главном Управлении лагерей МВД, в Прокуратуре РСФСР, Прокуратуре СССР. В найденной папке - большая часть копий моих заявлений и, главное, ответы этих инстанций. Как важно было бы привести эти оригиналы ответов, а не мой пересказ. Но папки не было.
В той же папке - опись вещей, которые мы передавали Крониду в Лефортовскую тюрьму, написанная детским почерком нашей дочери. И копия этой описи в книгу не вошла. Я, конечно, передам ее в архив, но кто и когда ее увидит! А ведь это же кусочек жизни нашей семьи...
Он не был педантичен в сохранении своих документов. Собрать его архив -тоже нелегкая задача.
Где хранить эти папки? В каком архиве? Вероятно, и Кронид колебался в решении этого вопроса.
Все полученные им документы Самиздата еще до переезда в Москву в 1991 г. Кронид отдал в архив московского "Мемориала". Но материалы, непосредственно связанные с личным архивом, с изданием "Вестей из СССР", он не взял в Москву, а хранил в Мюнхене вплоть до 1996 г. В конце концов он решил отдать эти бумаги в Архив Восточно-Европейского Института при Университете в Бремене. Это известный и богатый архив, там работает архивист и по призванию, и по высочайшей квалификации Габриэль Суперфин. Я, считая себя обязанной следовать желаниям и воле Кронида, продолжаю отправлять документы в Бремен.
Конечно, копии я могла бы представить и в здешние правозащитные архивы. Но, увы, интереса к ним за 5 лет, прошедшие со дня смерти Кронида, я не увидела. Однажды меня пригласили на вечер в связи с очередной годовщиной Дня политзаключенных. Я даже думала, что мне дадут слово, все-таки Кронид придумал этот день, а самые первые документы к этому Дню он переправлял мне и я их сначала прятала, а потом передала для оглашения на первую пресс-конференцию, посвященную этому Дню. Меня удивило отсутствие портрета Кронида (у меня же дома их десятки). И еще меня удивило, что на многочисленных стендах было огромное число документов, воспоминаний бывших зэков. Но там не было ни "Хроники текущих событий. Права человека", ни "Вестей", ни "Списков политзаключенных", а ведь это был вечер, посвященный Дню политзаключенных.
Итак, место хранения определено. Но как расстаться с документами, пометками на статьях, редкими черновиками выступлений? Ну, это я могу сделать. А письма, фотографии? Тяжело, почти невозможно. Ну а коллекция носорогов? Кронид собирал ее полтора десятка лет. Это уже не архив...
Архив, по определению, что-то бумажное и холодное, в лучшем случае нейтральное. Как даже в большом скоплении бумаг найти реального человека с его страстями, радостями и печалями? Огромная трудоспособность, эрудиция, жизнелюбие не отражены в архиве и не могут найти отражение в бумагах. Впрочем, не мне судить. Я не архивист.
Мы, составители, завершаем книгу цитатой Кронида Любарского из письма 1974 г. из Мордовского лагеря: "Недавно в какой-то из книг мне попались слова Линкольна из его послания Конгрессу 1862 года: "Мы не можем уйти от истории. Мы останемся в памяти людей независимо от того, хотим мы этого или нет. Личное значение или ничтожность каждого из нас никогда никого не смогут выручить. Мы проходим проверку огнем, и пламя его осветит все наши дела, благородные и бесчестные, для всех последующих поколений".