 |
Главная страница | Номера | Именной указатель | Где купить журнал |
Татьяна ГоряеваАрхивная политика в развивающейся России. 1991-2001 гг.
Татьяна Горяева - доктор исторических наук, заместитель директора РГАЛИ.
Оглядываясь на десять лет назад, сознаешь, над какой пропастью мы пролетели.
В 1997 г. на уровне правительства всерьез рассматривался вопрос о консервации архивов, а сегодня мы говорим о стабилизации и даже некотором развитии архивного дела. Великие потрясения, обрушившиеся в последнее десятилетие на все общество и архивный мир, изменили контекст, в котором ранее находились наши представления о месте и роли архивов.
Можно просто констатировать потери, порой необратимые, которые произошли в архивной инфраструктуре. Однако этот путь легко может привести к оправданию любых, в том числе и крайне нежелательных, тенденций.
Другой путь предполагает компаративный подход: с учетом сопоставимого опыта выработать стратегию дальнейшего развития.
Если рассматривать архивистику не как рутинные и разрозненные усилия по сохранению документов, а как осмысленную научно-информационную деятельность, то она предстает в виде замкнутого и взаимообусловленного цикла: формирование источниковой базы (комплектование в широком понимании) и научное осмысление (описание, научно-справочный аппарат и использование в широком понимании).
При этом важно не упускать из виду, что актуализация архивных документов создает предпосылки для успешного развития комплектования. Но, разумеется, эти важнейшие составляющие (что накомплектуешь, то и используешь) скрепляются главной функцией архива - сохранением документов. Сегодня уже возможны различные способы сохранения архивной информации: и традиционный - в первоисточниках, и эдиционный - публикация документов на различных носителях.
Итак, какие основные тенденции проявились в последнее десятилетие? Статистика 1991-2000 гг. объективно свидетельствует о снижении основных количественных параметров архивной работы: реставрация документов, прием документов от граждан, упорядочение документов в учреждениях на договорных началах, описание документов, усовершенствование хранения, каталогизация документов и многие другие составляющие архивной деятельности. Однако цифры не отражают объективно картину жизни. Для понимания пройденного пути нельзя исключать и такие явления, как "архивный бум", "архив-ная революция", "архивное законодательство".
Авторитарный характер власти в России периода "второй республики", стремление выработать некую идеологическую доктрину, милитаризация государственной политики, что, в свою очередь, влечет за собой пересмотр программы национальной безопасности - все это оказывает влияние на демократические основы государства, свободу доступа и распространение информации, в том числе и ретроспективной. Ясно видны попытки реставрировать систему "карманных" архивов, готовых выполнить любой социально-политический заказ. Ограничение и повторное засекречивание архивных документов остается неизменной тенденцией; устойчивы и те "завоевания" ведомств, главным образом силовых министерств, которые произошли за последние годы. Однако необходимо отдавать себе отчет, что именно излишняя революционность и непродуманность первых шагов в начале 1990-х годов, когда бессистемное и бесконтрольное использование (чаще всего на коммерческой основе), наводнившее мир "псевдосенсациями", дискредитировало саму идею "открытия" советских архивов и закономерно вызвало обратную реакцию. Между тем стремление к архивным сенсациям сохраняется. И с этим, видимо, связан еще один аспект проблемы, который можно было бы обозначить как мифологизацию самого архивного документа, будто бы хранящего единственную и неопровержимую правду о прошлом. Однако профессионалы-документоведы знают, насколько это представление далеко от действительности, и прежде всего советской: значительная часть государственной и партийной деятельности не документировалась, а значит, и не может быть отражена в архивных документах. Кроме того, достоверность документов, а точнее сказать, информации, заключенной в документах, весьма относительна.
Есть несколько причин мифологизации архивов и архивных документов: за-крытость и недоступность архивной системы; различие в исследовательских школах советской и зарубежной историографии (если первые отражали официоз партийно-государственного аппарата, то вторые были вовсе лишены доступа к архивам и, вынужденные опираться на опубликованные материалы, излишне увлекались исторической антропологией); недостаточное развитие и распространение источниковедческих методов анализа различных видов источников, предполагающих критический анализ их достоверности и подлинности. Торопливость и суетливость вокруг новых комплексов рассекречиваемых архивных фондов создает такую конкуренцию, которая не позволяет провести необходимые внутренние исследования, сопоставления с другими видами источников. Все это может и отчасти уже способствует созданию новой мифологизированной истории, которая будет обеспечивать тот или иной социальный заказ.
И здесь каждый, я думаю, имеет свой личный исследовательский опыт. Относительная достоверность источников, а иногда и явные фальшивки приводят к появлению исторических мифов, кочующих из одного исследования в другое, из одного поколения в другое. Примеров здесь можно было бы привести огромное множество. Например, в течение всей советской истории повышенный профессиональный и обывательский интерес был направлен на одну из запретных тем, а именно связь с агентурой Департамента полиции в ней лидеров большевистской партии: Сталина, Калинина, Фрунзе, Свердлова. Считалось, что даже смерть Фрунзе на операционном столе была согласована с ним лично, поскольку открылись документы о его связи с охранкой. Называлось также и число агентов - 30-40 тыс. И находились документы, подтверждающие факты, которые затем попадали в специальные работы, например, первым об этом писал член Комиссии по разбору дел бывшей заграничной агентуры в Париже В.К. Агафонов, с легкой руки которого цифры и факты перекочевали в специальную литературу и бытуют там уже 80 лет. Только детальное изучение материалов комиссий Временного правительства и советских архивов по раскрытию секретной агентуры царской охранки помогли прояснить эти вопросы1 [1 Перегудова З.И. Деятельность комиссий Временного правительства и советских архивов по раскрытию секретной агентуры царской охранки // Отечественные архивы. 1998. ╧ 5. С. 10-22.]
Реальным противовесом конъюнктурному вбрасыванию архивных сенсаций могут служить комплексные межархивные исследования, объединяющие, с одной стороны, документы по одной проблеме из разных архивохранилищ, с другой стороны, в равной степени охватывающие все элементы механизма власти наряду с личностным восприятием этой власти. Такая совокупность в виде баз данных или фундаментальных публикаций объективирует отрывочные и фрагментарные свидетельства прошлого и является адекватной - по возможности - картиной прошлого.
В качестве примера можно привести результаты одного из совместных проектов, осуществляемых российскими архивами и Институтом русской и советской культуры им. Ю.М. Лотмана - "Литературно-художественные группировки 1920-начала 30-х годов".
Обычно при изучении документов высших политических органов и учреждений управления культуры, содержащих цензурно-регламентирующие и репрессивные решения, перед нами представала картина давления "сверху-вниз" - давления власти на творческую интеллигенцию и литературную жизнь. Только привлечение документов самих литературных организаций и группировок, а также личные фонды продемонстрировали нам другую сторону взаимоотношения культуры и власти - "снизу-вверх". И эти документы поражают конформизмом и опережающей готовностью служить власти. И это - только одна из сторон жизни культуры в обществе. Мы обедняем наши представления, не учитывая все разнообразие источников. Имеются и документы личного происхождения, интимного свойства, в которых раскрываются глубинные стороны жизни человека, мотивы и оценки его поступков. Но, имея в виду двойные и даже тройные стандарты, можно предположить, что большая часть реалий прошлого скрыта и никогда не будет выявлена ни в каких видах источников. Это еще раз подтверждает предопределенность мифологизации в исторических исследованиях. Здесь можно вспомнить мысль Ю. Домбровского о том, что, восстанавливая прошлое, мы пишем не правду о человеке, а создаем миф о нем.
Сегодня очень часто обсуждаются вопросы доступа и рассекречивания архивных документов. Повышенный, просто ажиотажный интерес к архивам России, особенно к бывшим партийным архивам, к Архиву Президента РФ и Центральному архиву ФСБ, создает определенный психологический настрой, при котором процветают протекционизм и избранность. Между тем уже не-однократно доказано, что система хранения архивных документов, сложившаяся в СССР, позволяет выявлять искомые комплексы и отдельные источники в фондах сопредельных учреждений и личных фондах, которые хранятся в более открытых архивохранилищах.
Проблема рассекречивания имеет как минимум несколько аспектов:
- до сих пор не возобновила работу Комиссия по рассекречиванию при Президенте РФ, деятельность которой была прервана почти два года назад;
- отсутствует регулярная информация о рассекреченных документах. Был выпущен пробный бюллетень рассекреченных материалов, который вызвал огромный интерес, нет средств для продолжения его публикации;
- нет планового рассекречивания постановлений и распоряжений Совета Министров СССР, хранящихся в фондах Правительственного архива РФ, Архива Президента РФ и ГАРФ. Так, например, постановление о Главлите 1974 г. до сих пор является секретным;
- есть случаи нерассекречивания документов с 30-летним сроком, не разработан механизм частичного рассекречивания, имеются случаи необоснованного засекречивания личных и персональных дел членов КПСС.
В этой связи я хочу подчеркнуть опасную тенденцию: чрезмерно расширенное и "творческое" толкование некоторыми архивистами тайны личной жизни. Теперь она используется в качестве основания для отказа в предоставлении документов, не содержащих на самом деле никаких интимных сведений. Некоторые архивисты стоят горой, охраняя сведения о служебных и карьерных подробностях биографий советских бюрократов и творческой интеллигенции, требуя 75-летней закрытости в соответствии с "Основами законодательства об Архивном фонде и архивах". Составители сборника "Краснодарский край в 1937-1941 гг. Документы и материалы" (Краснодар, 1997), в заголовках к документам фамилии репрессированных скрыли отточиями только на том основании, что тем самым они якобы выполнили требования о 75-летнем сроке, "охраняя покой" участников событий или их родственников. В результате государственно-репрессивная машина была оправдана прежде всего тем, что ее конкретные жертвы были обезличены. Этот факт является наилучшим свидетельством того, к чему приводит широкое толкование закона и искаженное понимание основных принципов историко-архивного познания.
Достижением архивной системы, пожалуй, можно считать только что подготовленные "Правила работы пользования в читальных залах государственных архивов РФ", которые устанавливают единый порядок для всех архивов на территории РФ и гарантируют одинаковые и равные права на бесплатное пользование документами и научно-справочным аппаратом по теме, получения копий документов и др. По новым правилам архивы не имеют права требовать от исследователей рекомендательных писем с указанием цели работы в архиве. Особое внимание уделено практикуемым лицензионным договорам, и использование и публикация документов признаны теми видами деятельности, которые не требуют лицензирования.
Если выделить главную проблему современного архивного мира России, то ее можно было бы описать как парадоксальную и весьма драматическую ситуацию, когда, с одной стороны, существует понимание значения архивов как части мирового информационного пространства, имеющего относительные ограничения в связи с развитием современных коммуникативных каналов, а с другой стороны, отсутствует финансовая основа для подготовки этого информационного продукта и контроля за его использованием. Перед архивом и архивной системой стоит нелегкий выбор: либо получать дополнительные средства для сохранения архивов из внебюджетных источников, либо все-таки стоять на страже информационной безопасности, обеспечивая национальный приоритет.
Итоги всего вышесказанного можно, наверное, сформулировать так:
- современный архивный мир представляет собой разнородную по настроениям и представлениям корпорацию профессионалов, склонную, несмотря на глубокие демократические изменения последнего десятилетия, к консервативности и обособленности;
- созданная правовая база в области архивной деятельности с учетом внесения поправок, исключающих противоречие с другими законами РФ, является самым серьезным гарантом от диктата ведомств и некоторых руководителей государственных архивов;
- Росархив под воздействием государственных архивов, исследователей и общественности актуализировал свою работу по текущему и оперативному рассекречиванию документов, однако - в связи с изменениями в общественно-политической и экономической жизни страны - усилились позиции ведомств, особенно силовых, которые имеют право депозитарного хранения документов и не заинтересованы в рассекречивании, и они практически приостановили эту работу (в течение нескольких лет не работает Комиссия по рассекречиванию документов КПСС при Президенте РФ);
- происходит повторное засекречивание и не рассекречивание архивных документов в связи с функционированием Закона о государственной тайне, а также вольным толкованием "охраны тайны личной жизни", что приводит к ограничениям выдачи документов по личному составу, хранящихся в фондах государственных учреждений (речь не идет о фондах личного происхождения); исследователям в современной архивной практике рекомендуется использовать весь арсенал методов реконструкции недостающих документов за счет их обнаружения в более доступных архивохранилищах;
- определенные сложности работы в государственных архивах России компенсируются за счет достижений в справочно-информационной системе: практически все федеральные архивы за эти годы издали обновленные путеводители, в том числе и по рассекреченным материалам, а также с использованием современных носителей, например, CD-ROM-Version "РГАЛИ. Путеводитель по архиву" 2 [2 Вашик К., Волкова Н. 1996; вышел в свет справочник "Архивы России. Москва и Санкт-Петербург" / Ред. В.П. Козлов, П.-К. Гримстед. М., 1997.];
- в связи с интенсивностью и характерными особенностями использования архивных документов последнего десятилетия приоритетными проектами на данном этапе должны стать фундаментальные системные и тематические исследования, целью которых является создание информационных баз данных по архивным документам с указанием на их опубликованность, а также подготовка аннотированных библиографических изданий.
Сейчас уже можно сказать, что преодолен снобизм по отношению к внешнему миру, и это - огромное достижение. Однако, несомненно, в последние несколько лет происходит сдвиг в сознании общества и, самое главное, в сознании архивистов. То, чему не придавалось раньше значения, стало одним из главных факторов будущего развития архивной системы и архивного мира. Сегодня всем очевидно, что требуются колоссальные информационные усилия для того, чтобы сформировать в обществе позитивные представления об архивистах и архивах. От этого зависит экономическое, социальное и профессиональное благополучие архивного мира.
Произнося с пафосом привычные слова о малооплачиваемости труда архивиста, мы должны понимать, что в российском государстве всегда так было. Государство сделало все, чтобы низвести архивы на самую низкую социальную ступень, превратив архивиста во второсортного неудачника, эдакого чудака-архивариуса, человека не от мира сего. Труд архивиста и в Российской империи, и в СССР был самым малооплачиваемым. В середине 1920-х годов зарплата архивиста была минимальной, чтобы не умереть с голоду: в губархивах - 32-50 руб., в уездах - 22 руб., в Москве - 98 руб.; для сравнения в Госплане - 190 руб., в Наркомпросе - 200 руб., ВСНХ - 209 руб. Это позорное и унизительное отношение государства к своей памяти и к людям, ее оберегающим, воспринималось бы обыденно, если бы не понимание шкалы государственных приоритетов. Власть сознательно и планомерно превратила архивы в самую непривлекательную сферу деятельности, некую "свалку истории", полностью подчиненную и контролируемую государством. А ведь архивист - это не профессия, а состояние. И хочется надеяться: если в обществе меняются приоритеты, то они могут измениться и в пользу фундаментальных ценностей.
Архивный мир - самый консервативный. Но даже он меняется. На недавно прошедшей конференции российских архивистов я была поражена, что люди, связавшие свою судьбу с вымирающим племенем "рыцарей культуры", говорили не о материальных и экономических проблемах, а о глобализации и информатизации, о новом миропорядке. Человечество, перейдя в третье тысячелетие, мучительно учится избавляться от всего, что устарело и не соответствует современным технологическим параметрам. Весь мир недавно с ностальгическим чувством наблюдал затопление символа уходящей эпохи - космической станции "Мир". Не ждет ли такая участь архивы? Чтобы этого не произошло, надо приложить все усилия и обеспечить сохранность документов, экономическую устойчивость архивов, социальный и профессиональный рост сотрудников, а также, разумеется, признание общества.