 |
Главная страница | Номера | Именной указатель | Где купить журнал |
Владимир ВороновПоследний довод СатаныК истории химического оружия в России,1916-1941 годы
 |
Впервые российское (тогда еще советское) общество проявило интерес к проблеме отечественного химического оружия весной-летом 1989 года - тогда планировался ввод в строй завода по ликвидации боевых отравляющих веществ (ОВ) в окрестностях г. Чапаевска (Самарская область). И впервые советские власти тогда столкнулись с массовыми протестами населения, заблокировавшими пуск этого производства. Но по-настоящему о химическом оружии в России заговорили лишь осенью 1992 года - после инициирования органами государственной безопасности так называемого "дела Мирзаянова". В январе 1993 года Россия присоединилась к Женевской конвенции по химическому разоружению. С тех пор лишь редкие и быстрогасимые скандалы напоминали, что в наследство от СССР России достались колоссальные запасы адского зелья. Но за все время в российской открытой печати практически так и не появилось материалов, рассматривающих эту проблему в историческом аспекте. Как и когда это оружие появилось в России, как принималось на вооружение, была ли концепция его применения - все на сей день практически не исследовано. А вряд ли без экскурса в российскую историю химического оружия можно достаточно объективно понять проблемы дня сегодняшнего.
1. Военная химия на вооружении Красной Армии. Первые шаги
Впервые факт наличия у Советского Союза боевых ОВ публично признал Горбачев лишь в 1987 году. Хотя в России это оружие находилось на вооружении, по крайней мере, с 1916 года. Собственного производства химического оружия Россия тогда наладить не смогла. Но известно, что во время знаменитого Брусиловского прорыва мая-июня 1916 года в качестве трофеев русской армии достались некоторые фронтовые запасы немецких ОВ - снаряды и емкости с ипритом и фосгеном. Вполне возможно, что какое-то количество хлора в боевых целях в России все же производили, но снарядами с ипритом и фосгеном россиян снабдили союзники - англичане и французы. Большая часть тех боеприпасов находилась на складах Красной Армии вплоть до конца 1930-х годов. В архивных документах того времени прямо говорится о необходимости перезаряжения дающих течь 420 тысяч химических снарядов, оставшихся со времен "империалистической" войны [1]. Лишь на одной химбазе в Чапаевске в 1932 году было 320 тысяч химических снарядов времен Первой мировой войны [2]. Хотя русские войска несколько раз и подвергались немецким газовым атакам, но сами это оружие не использовали - то ли вследствие того, что химические боеприпасы от союзников поступили слишком поздно, то ли из-за отсутствия специалистов. Да и в позиционной войне химические средства не слишком эффективны. И вряд ли общественное мнение России одобрило бы использование столь варварского оружия. Да и какой-либо концепции применения ОВ у российских военных в то время не было: русская военная мысль еще не осмыслила всю значимость появления первого в истории средства массового уничтожения.
Все химические арсеналы старой русской армии в начале 1918 года оказались в руках новой власти. Поначалу большевики попросту проигнорировали это бесценное военное наследство. И вовсе не из соображений гуманности - Красную Армию формировали те, кто не имел понятия об этом оружии. О химскладах попросту забыли, а о собственном производстве тогда и мечтать не приходилось. Но как только у руля Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) появляются профессионалы, то незамедлительно вспоминают и об этой новинке. И применяют в деле. Но не против врага внешнего, а в качестве карательного средства против собственного народа. По непроверенным данным, впервые новая власть пыталась применить ОВ при подавлении восстания в Ярославле в 1918 году. В марте 1919 года очередное антибольшевистское казачье восстание полыхнуло на Верхнем Дону. Поначалу посланные на подавление мятежа карательные части красных терпели поражение, и тогда вспомнили про химию: "...Наш отряд в 130 человек окружен в Крутковском. Примите самые энергичные меры к освобождению окруженных и уничтожению восставших. Химические снаряды вам посланы. Княгницкий, Барышников" [3].*
* [Цитируемые документы приводятся без изменений. - Прим. авт.]
Уже 18 марта артиллерия Заамурского полка красных обстреливала повстанцев химическими снарядами (скорее всего с фосгеном). Но то были лишь эпизод и кустарщина.
Массированное применение химического оружия Красной Армией датируется 1921 годом. Тогда под командованием "героя" гражданской войны Тухачевского в Тамбовской губернии развернулась широкомасштабная карательная операция против повстанческой армии Антонова. Помимо "обычных" карательных акций типа расстрела всех подозрительных лиц и специально отобранных заложников, создания концлагерей, регулярных "зачисток" мест-ности и сжигания целых деревень, в большом количестве использовали химическое оружие (артиллерийские снаряды и газовые баллоны) [4]. Точно можно говорить об использовании хлора и фосгена, но, возможно, был еще и иприт. Отравляющими газами людей выкуривали из лесов, химическим атакам подверглись десятки сел. Тысячи жителей Тамбовщины пали жертвой химических опытов Тухачевского... Следующий известный эксперимент проводили уже за границей - во время первого похода "ограниченного контингента" в Афганистан, в 1929 году. Известно, что глава советской военной миссии "советник Рагиб-бей" - Виталий Примаков - настойчиво требовал прислать иприт [5]. Та просьба не осталась незамеченной...
2. Создание советского военно-химического промышленного комплекса
Собственное производство боевых ОВ в Советской России пытались наладить с 1922 года при помощи немцев. В обход Версальских соглашений Германия хотела отработать производство отравляющих веществ на чужой территории, испытать его на советских полигонах и заодно там же отработать тактику применения химического оружия. 14 мая 1923 года советская и германская стороны подписывают договор о строительстве завода по производству отравляющих веществ [6]. Технологическую помощь в строительстве этого завода оказывал концерн Штольценберга в рамках совместного акционерного общества "Берсоль". Производство решили развернуть в Иващенково (впоследствии Чапаевск). Но за три года это АО ничего толком не сделало - немцы явно не горели желанием делиться технологией и тянули время.
Обошлись и без немцев. 30 августа 1924 года в Москве начался выпуск собственного иприта. Первую промышленную партию иприта - 18 пудов (288 кг) - с 30 августа по 3 сентября выдал Московский экспериментальный завод "Анилтреста" [7]. А в октябре того же года отечественным ипритом уже снаряжали первую тысячу химических снарядов [8].
В истории создания первого нашего иприта были весьма забавные моменты. Вот, скажем, акт с отчетом о расходах материалов на производство 1 пуда вещества "Н" (так кодировали иприт): "Спирта 95% 2,006 ведра из коего 15 л расх[одовано] на продувку этилен[ового] аппарата" [9]. Восхищает поразительная точность - аж до шести тысячных ведра! Специалисты-химики пояснили: все правильно, спирт для производства иприта и технических нужд необходим. Но не 270 же литров на 18 пудов иприта! А "продувка этиленового аппарата" тут и вовсе выступает синонимом "промывки оптической оси" или "продувки двигателя" у авиаторов. Проще говоря, был тот спирт потрачен на иные, далекие от производства ОВ, цели - выпит. И было бы любопытно представить себе лицо какого-нибудь деятеля наркомата по военным и морским делам, с умным видом читающего отчет о продувке этиленового аппарата...
Промышленное производство ОВ (иприт) сначала было налажено в Москве на экспериментальном заводе "Анилтреста". Позже на базе этого производства был создан научно-исследовательский институт по разработке ОВ с опытным заводом (ныне - Государственный НИИ органической химии и технологии, ГНИИОХТ, шоссе Энтузиастов). Одним из главных центров по производству химического оружия с середины 1920-х становится химзавод в г. Чапаевске, выпускавший боевые ОВ вплоть до конца Второй мировой войны. В течение 1930-х годов производство боевых ОВ и снаряжение ими боеприпасов развертывалось в Перми, Березниках (Пермская обл.), Бобриках (позже Сталиногорск, ныне - Новомосковск Тульской обл.), Дзержинске, Кинешме, Сталинграде, Кемерово, Щелкове, Воскресенске, Челябинске. В самой Москве производством ОВ, помимо Ольгинского завода на шоссе Энтузиастов (будущий ГНИИОХТ), занимались Угрешский завод, Дорогомиловский химзавод им. Фрунзе, Дербеневский химзавод им.Сталина, завод ╧ 93 (ГосНИИхлорпоект) и опытное производство в Богородске (впоследствии Научно-исследовательский химический институт РККА) [10].
С конца 1920-х партийное и военное руководство страны непрерывно требует от химической индустрии: давайте больше отравляющих веществ. Промышленность старалась как могла. Скажем, на апрель 1931 года реальных производственных мощностей по иприту было уже на 15 800 тонн и строились заводы еще на 18 000 тонн иприта [11]. По фосгену к 1 октября 1931 года плановые мощности должны были составить 10 000 тонн [12]. Это уже немало и по мировым меркам, но командование РККА останавливаться на достигнутом не собиралось: "Обеспечение всей программы по военно-химическому делу потребует ориентировочно - ОВ - 450000 тн." - такие грандиозные планы строятся военными по итогам 1-й пятилетки [13].
В 1935 году мощности по иприту составляли уже 35 000 тонн (при заявке Наркомата обороны на 58 000 тонн), по фосгену - 13 000 тонн, дифосгену - 1900 тонн [14]. Но вот проблему масштабного производства люизита и синильной кислоты решили лишь к концу 1930-х годов. Всего же в 1935 году при заявке НКО на мощности в 87 500 тонн ОВ их было на 56 000 тонн [15].
К 1 января 1938 года возможности промышленности по производству ОВ должны уже были достигнуть 139 560 тонн, к 1 января 1939 года эти мощности планировали довести до 213 560 тонн [16]. Таковы были планы.
Судя по документам Химического управления РККА, к 1939 году промышленность поставляла армии следующие ОВ: иприт Левинштейна, иприт Зайкова, люизит, ипритно-люизитная смесь, фосген, дифосген, синильная кислота, хлорциан, хлорпикрин, адамсит, дифенилхлорарсин, дифенилцианарсин и хлоацетофенон [17].
Поначалу на производстве ОВ не все шло гладко. Сталинградский химкомбинат: "Отсутствует станция очистки сточных вод благодаря чему происходит загрязнение р.Волги" [18]. Дербеневский завод: "Не разрешен вопрос о 2-й очистной и улавливании мышьяка из сточных вод, что не дает возможность заводу работать (можно отравить всю Москва-реку)" [19]. Чапаевский завод: "Снаряжение (заливка ОВ в корпуса боеприпасов. - В.В.) идет, практически, вручную из мерников и в жаркое время снаряжать нельзя"[20].
23 июля 1937 года Сталину докладывали: "Неудовлетворительно построена вентиляция в производственных цехах ОВ... Работа 1934-1935 гг. по получению иприта на заводах ╧ 91 и 102 (Сталинград и Чапаевск. - В.В.), где имели место выводы людей из строя, а также взрыв с человеческими жертвами, показала явно неудовлетворительное состояние техники безопасности.
Неудовлетворительно решены вопросы очистки сточных вод.
Очистка сточных вод на Березниковском ипритном з-де практически отсутствует.
Очистка сточных вод мышьяковых ОВ до сих пор не имеет удовлетворительного практического решения..." [21].
3. Полигон в центре Москвы
Понятно, что оружие испытывают на полигонах. Один из таких полигонов до начала 1960-х функционировал в Москве. (Впервые об этом я узнал от людей, работавших на нем аж в начале 1920-х годов.) Решил проверить - связался с ответственным чином химвойск. Сделав большие глаза, генерал произнес: "Химический полигон в Москве? Впервые слышу!" Прошло несколько лет, но химики в погонах о том полигоне все еще слышат "впервые". Поэтому прибегнем к документам. Из доклада руководства Химупра РККА на имя наркома обороны маршала Ворошилова, заместителя наркома маршала Егорова и командующего войсками Московского военного округа маршала Буденного ╧ 00269 за декабрь 1937-го: "Докладываю о состоянии работ по очистке и дегазации химполигона в Кузьминках на 1.XII-37 г.:
<...> Вся вода из озера на полигоне в Кузьминках выкачена, озеро осушено и очищено. Из озера извлечено снарядов различных калибров без взрывателей 86 шт., со взрывателями 22 шт. <...>
Мин различного калибра без взрывателей 119 шт., <...> мин со взрывателями 10 шт.
Баллонов пустых и с остатками ОВ - 22 шт. и бочек - 24 шт.
Вскрыто 13 ям. <...> Извлечено из ям зараженных СОВ лабораторных отходов 20 тн.
<...> мышьяковистых ОВ - 3 тонны <...> зараженного СОВ химпоглотителя 4,5 тн." [22]. В другом отчете число химических мин, найденных на кузьминском полигоне, дошло до 662, плюс еще 11 авиабомб [23].
В письме маршала Ворошилова на имя Молотова от 8 марта 1938 года опять говорится об очистке Кузьминского полигона и территории НИХИ РККА. На полях есть примечательная пометка, датированная уже 26 марта 1939 года: "В этом письме нет указания наркома, запрещающего производить уничтожение ОВ" [24].
В начале 1940 года на территорию полигона покусились власти Москвы, включившие район Кузьминок в план жилищного строительства. Реакция военных химиков последовала незамедлительно (в феврале 1940 года): "Сов. Секретно. НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР МАРШАЛУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА тов. К.Е. Ворошилову. Полевой Отдел Химического Управления Красной Армии, расположенный в Кузьминках ни в какой степени не угрожает в химическом отношении ни Люберецкому гарнизону, ни окружающим жителям. <...> Полевой отдел с опытным полем представляет собой испытательную химическую лабораторию, без которой не мыслима научно-исследовательская работа в области военной химии <...> На опытном поле промышленность г.Москвы уничтожает ненужные отравляющие вещества, которые нельзя транспортировать на дальние расстояния и тем самым очищают Москву. Полевой Отдел с опытным полем в Кузьминках должен существовать, он безопасен для окружающих. <...> Начальник Химупра Красной Армии комбриг Мельников"[25].
"Уничтожали" тогда просто: ОВ и отходы сваливали в яму в одном из укромных уголков бывшей усадьбы Голицыных. А о масштабах войсковых испытаний ОВ лишь на одном из полигонов - московском (и далеко не главном) - позволяют судить вышеприведенные цифры: счет лишь "недоутилизованных" отходов идет на тонны, забытых ОВ - на бочки и цистерны, только пруд забит сотнями химических мин и снарядов, утерянных во время стрельб, и даже химическими авиабомбами - значит, тут "работала" и авиация. А ныне тут лесопарк, жилые кварталы, пруды. Тогда же в Кунцеве находилось хранилище ОВ. Отравляющие вещества испытывали и в Нижегородской области (Флорищи), на полигонах военных округов. Но основным местом испытаний ОВ был Центральный военно-химический полигон в Шиханах, оборудованный в середине 1920-х годов в соответствии с совместным советско-германским проектом "Томка".
4. Испытания ОВ на людях
Какая же боевая химия без опытов? Действие оружия испытывали обычно на собачках, лошадках, свинках. Но на животных, как оказалось, не очень-то поэкспериментируешь - не те результаты, надо знать, как на людей воздействует, иначе трудно проектировать новые ОВ. С людьми в Советском Союзе проблем никогда не было - этого-то добра навалом. В Центральном государственном военном архиве на сей счет имеется достаточно документов.
Из докладной записки начальника Химического управления РККА комдива Степанова 121 ╧ 226сс от 19 июня 1937 года на имя наркома обороны маршала Ворошилова: "Совершенно секретно. Научно-исследовательская работа по определению эффективности новых рецептур ОВ, действующих на кожу, а также и рецептур О.В. раздражающего действия, наталкивается на серь-езные затруднения <...> Между тем, проведенная в различных институтах РККА научно-исследовательская работа с О.В., а также многочисленные иностранные литературные данные показали, что кожа различного вида животных дает реакцию, в большинстве случаев, совершенно отличную от реакции человека как в количественном, так и в качественном отношении, в результате чего могут быть сделаны серьезные ошибки в оценке этих ОВ" [26].
А далее в докладной приводятся такие данные: "За период времени с 1930 г. по 1935 г. (до запрещения Вами) в НИХИ РККА было произведено около 6.000 испытаний действия различных ОВ в минимальных дозах на кожу людей. Не меньшее количество опытов было поставлено на людях и с ОВ раздражающего действия при минимально действующих и нетерпимых концентрациях. <...>Только в исключительных случаях... можно было отметить извращенные или повышенные реакции, требовавшие кратковременной госпитализации <...> В связи со срочной необходимостью испытать целый ряд вновь предложенных рецептур кожного и раздражающего действия, П Р О Ш У Вашего разрешения возобновить производство испытаний на людях, руководствуясь прилагаемым проектом инструкции" [27]. Рукой Ворошилова на полях помечено: "А лечение?"
В очередной докладной комдив Степанов подробно расписывает, как врачи будут контролировать эксперименты, опять настойчиво упирая на то, что "опыты на животных по изучению кожного действия ряда ОВ дают совершенно отличные результаты, по сравнению с <...> опытами на коже человека".
Впрочем, нарком не очень-то упрямился, и испытания на людях возобновились. Только в качестве подопытных чаще стали использовать не добровольцев, а зэков... Опыты над заключенными проводились и в Москве - в организованной на территории нынешнего ГосНИИОХТа (шоссе Энтузиастов) "шарашке". Досрочное освобождение "добровольца" не обещали, только усиленное питание. Да только никто из тех "кроликов" никогда на свободу не вышел...
Кстати, совершенно непонятно, о каком запрете вообще идет речь, если в акте от 8 апреля 1937 года за подписью начальника Химупра Фишмана (расстрелянного чуть позже) четко расписано, чем грозит нахождение в зараженной зоне: "Пребывание людей в отравленной атмосфере без противогазов в зоне первых 6 км. следует считать безусловно опасным" [29]. Выводы не теоретические, проверены практически, на красноармейцах. "Можно считать установленным, что экипаж танка при преодолении УЗ в летнее время будет поражен парами иприта <...>" [30].Этот вывод также проверен практикой...
Порой эксперименты с применением боевых ОВ (и вовсе не в минимальных дозах) проводились на целых воинских частях. Особо любили проводить подобные учения на Черном море - у Очакова, на острове Березань... Читая сухие строки отчетов об учениях в районе Лагерной косы близ Очакова 2 августа 1934 года, словно видишь сотни бойцов в противогазах с винтовками и бумажных (!) "защитных накидках", преодолевающих полосу, зараженную вполне реальным ипритом. На тех учениях отрабатывали двойную задачу: нанесение удара с моря боевыми ОВ по укрепрайону противника с последующей высадкой морского десанта. Таким вот способом и установили, что "защитные бумажные накидки не являются средством защиты десанта" [31]. Сколько красноармейцев и краснофлотцев поплатилось своим здоровьем за это "открытие", в отчете умалчивается.
Август того 1934-го вообще был богат на морские эксперименты. 30 августа учение провели на Балтике, в районе Кронштадта: "Cов.секретно. Начальнику Военно-Химического Управления РККА. <...> По приказанию РВС МСБМ Штаб Морских Сил Балтморя, при сем препровождает отчет о проведенном 30/VIII с.г. опытовом химическом учении ╧-4 по поливке миноносца "Карл Маркс" на переходе ипритом с самолета. <...> Начальник штаба морских сил БМ И. Исаков <...>"[32]. "Сов.секретно. УТОЧНЕННЫЙ ПЛАН проведения опытового химического учения ╧-4 по поливке миноносца на переходе ипритом с самолета. 1. ЦЕЛЬ: 1. Проверка организации ПХО миноносца на переходе в условиях отражения воздушной атаки. <...> 4. Отработка вопросов пребывания бойцов на зараженной СОВ палубе без защитной одежды. <...> Участвуют в УЧЕНИИ <:..> Миноносец "Карл Маркс", укомплектованный по штатам военного времени (163 краснофлотца. - В.В.) <...> 2 самолета 62 ОАО /1-С-62-бис с 2-мя ВАПами, снаряженный 200 кг. технического иприта. 1 МР-6 с 2-мя ДАПами, снаряженный смесью С-IV/..." [33]. Задача эксперимента сформулирована предельно четко: "ВЫЯВЛЕНИЕ ДЕЙСТВИЯ ПАРОВ СОВ НА КОЖНЫЕ ПОКРОВЫ БОЙЦА. Для биологического контроля над концентрацией паров иприта на верхней палубе корабля и выявления степени их действия на кожные покровы бойцов, из л/с (личного состава. - В.В.) корабля в добровольном порядке выделяются 4 бойца, обладающие нормальным телосложением, хорошим здоровьем и имеющие чистую, ровную кожу, без царапин.
Пропущенные накануне учения через медицинский осмотр и тщательно проинструктированные, бойцы к моменту сигнала "БТ" (боевая тревога. - В.В) должны находиться под прикрытием у входа в кают-компанию и быть одеты в <...> противоипритные костюмы с вырезанными в них отверстиями площадью 8х8 см в районе левого локтевого сгиба и левого подколенного сустава <...>. Незащищенные участки кожи изолируются от остальной части кожных покровов бойца путем наложения поверх костюма эластических резиновых бинтов, вблизи локтя и на ноге.
<...> Через 3 минуты после прохода самолетов, одновременно с выходом химразведки, флагманский врач Бригады ММ (морских миноносцев. - В.В.) выводит указанных бойцов на зараженные участки, расставляя их следующим образом:
а/ Боец ╧ 1 - с подветренного борта в районе 1 торпедного аппарата. Экспозиция 20 минут.
б/ Боец ╧ 1а - с наветренного борта в районе 1 торпедного аппарата. Экспозиция 25 минут.
в/ Боец ╧ 2 - с подветренного борта у светового люка правой машины. Экспозиция - 15 минут.
г/ Боец ╧ 2а - с подветренного борта в районе 5-го орудия. Экспозиция - 20 минут.
<...> Указанные бойцы направляются в Кронштадтский Морской Госпиталь в специально отведенную палату под наблюдение соответствующих специалистов <...>" [34].
Это был план, а вот и конкретный результат: "...Отправлены в Кронморгоспиталь под наблюдение врачей 8 подопытных к/фл. согласно плана ОУ-4 <...>" [35]. Сам эксперимент прошел строго по плану: "Для экспозиции на действие паров иприта у каждого в комбинезоне - на левом рукаве против локтевого сгиба и на правой штанине против подколенной впадины были вырезаны окна размером в 64 кв.см. <...>. Подопытные краснофлотцы были выставлены на палубу из под прикрытия в 13 час.10 м: спустя 2 минуты после атаки первым самолетом <...>". Известны и имена тех подопытных моряков - ТАРАБШИН П.В., ГЖИБОВСКИЙ Н.В., ЗАЙЦЕВ Н.А., РУСАКОВ Г.М., КАЛЕБИН И.А., ПРОКОШИН И.П., СЕДОВ, КАЛИНИН [36].
А на Центральном военно-химическом полигоне в Шиханах изучали не менее важную исследовательскую задачу: "Выявить экспериментально, проникает ли ОВ в танк при его движении в дымволне или по зараженной площадке <...>" [37]. Для чего танки (с танкистами) гоняли по зараженной ипритом местности, запускали их в фосгеновую волну, поливали танки отравляющими веществами с воздуха (одновременно тем самым отрабатывая задачу химической атаки танковых соединений с воздуха).
5. Бей своих, чтобы чужие боялись: ЧП с ОВ
Впрочем, обширный материал по воздействию ОВ на человеческий организм можно было без особого труда набрать и не на полигонах: ЧП с химическим оружием были не просто частыми - обыденной нормой, особенно в 1930-е годы.
Из секретной докладной записки начальника ХИМУ РККА полковника Мельникова от 5 октября 1939 года: "<...> Поражения ипритом работников Академии Хим. защиты РККА не единично. <...> в Академии было массовое поражение слушателей парами иприта в поле при занятиях по преодолению УЗ" [38]. "СЕКРЕТНО. ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР <...> 15.8-39 г. на полигонных занятиях 4 курса инженерного факультета Академии Химической Защиты РККА произошло поражение 69 слушателей, преподавателей и обслуживающего состава, парами иприта. Этот не первый уже случай поражения людей в академии произошел исключительно благодаря преступной халатности, безответственности и безграмотности командиров и начальников <...>"[39]. Октябрь того же года: "По спецсообщению ОО ГУГБ НКВД ╧ 4/43232 о поражении ипритом 4-х человек колхозников на химполигоне Юргинского лагсбора СИБВО докладываю <...>" [40]. "<...>526 стрелковым полком 129 стрелковой дивизии...Приволжского военного округа было оставлено в хим.городке лагерей без охраны ряд отравляющих веществ. <...> 20 октября 1939 года в г.Пензе в среднюю школу ╧2 ученик 7-й группы КРУТОВ Владимир принес порошок из шашки ядовитого дыма <...>" [41]. Февраль 1940-го: "Доношу, что случаи поражения местного населения, при проведении опытных работ на ЦВХП, повторяющиеся ежегодно, не прекращаются <...>" [42]. Частенько бывало подобное и в самой столице:
"СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. НКВД СССР. ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. ОСОБЫЙ ОТДЕЛ. 16 июля 1937 г. СПЕЦСООБЩЕНИЕ. 13 июля с.г. в 17ч.10 мин. в санаторно-пионерском лагере Сокольнического района, расположенном по Б.Оленьей улице, дом ╧ 4, появился удушливый газ, вызвавший у детей рвоту и головные боли. Трое детей получили легкое поражение. Как установило расследование, в этот день в Научно-исследовательском химическом институте проводились опыты с отравляющим веществом "М" <...> После окончания опытов отравляющие вещества из камеры были выпущены через вытяжную трубу <...>. Подхваченным ветром ОВ занесло на территорию лагеря, что и вызвало отравление детей.
<...> Подобные опыты в институте проводились и раньше без соблюдения необходимых мер техники безопасности.
Территория института со всех сторон окружена жилыми домами и тем не менее на вытяжных трубах лабораторий и камер <...> нет фильтров и улавливателей ОВ....Ст[арший] лейтенант госбезопасн[ости] АВСЕЕВИЧ" [43]. Виновные понесли суровую кару: начальник и комиссар НИХИ - по выговору, начальник отдела - трое суток ареста, непосредственный виновник получил пять суток ареста... [44].
6. Оружие первого удара
Резонно возникают вопросы: к чему столь интенсивные химические приготовления, планировало ли советское командование использование боевых ОВ и как - для обороны или для наступательной, агрессивной войны? Поскольку оборонительной стратегии в советской военной доктрине 1930-х годов места практически не нашлось, то выводы о предназначении отравляющих веществ легко напрашиваются: это оружие для нанесения первого удара. Впрочем, на сей счет в 1930 году на XVI съезде ВКП(б) недвусмысленно сказано: в грядущей войне победу советского оружия должны определить "не металл, а химическая продукция, не штыки и снаряды, а отравляющие газы" [45]. Из анализа документов Химупра РККА предельно ясно, что вопрос применения ОВ для целей обороны или сдерживания потенциального противника не рассматривался даже теоретически.
Посему, когда танкистов гоняли через зараженные ипритом полосы или запускали их в фосгеновые облака, цель учений была одна: проверить возможность ведения операций прорыва после нанесения химического удара по переднему краю противника. По логике стратегов такой удар должен был предшествовать наступлению, а наступать пришлось бы через зараженную своими же ОВ территорию. Судя по документам, изначально средства химнападения предназначались именно для содействия широкомасштабным, наступательным операциям стратегического характера. (Кстати, проблема противодействия возможной химической атаке со стороны противника в документах Химупра РККА отчего-то не отражена.)
Это подтверждает и утвержденный 13 декабря 1933 года начальником штаба РККА А.И. Егоровым (будущий Маршал Советского Союза, казнен в 1938 году) "Перечень тем для оперативной подготовки начсостава Военно-Химического Управления РККА на 1933-1934 уч.год". Темы вроде бы обычные: оперативная игра "Наступление Ударной армии против пр-ка перешедшего к обороне". Без химии, понятно, не обойтись: "1.Составление плана использования химсредств в течение всей армейской операции. 2.Выявить необходимые химические средства для содействия прорыву. 3.То же - для содействия наступлению на всю глубину армейской операции. 4.То же - для эшелона развития прорыва. 5.Определить количество ОВ, используемых с помощью авиации и отдельно хим.частями". Другая тема вроде как оборонительная: армейская оборона и отход армии на новый рубеж - тоже с химией: применение ОВ авиацией и химчастями для срыва подготовки противника к наступлению (не наступления, а лишь подготовки к нему!), создание полос химзаграждения (т.е. отработка широкомасштабного заражения местности)... Но самое главное не это, а четко прописанные районы будущего применения ОВ: химическое наступление - "Территория ПОЛЬШИ севернее Полесья".
Обороняться при помощи химии должны были тоже не у себя дома: "Территория ПОЛЬШИ южнее Полесья" [46]. Если учесть, что тыловая военная игра отрабатывалась лишь к первой теме, то замысел предельно ясен: фактически перед нами план нападения на Польшу с широкомасштабным использованием ОВ. Севернее Полесья - прорыв, южнее - оборона (там практически невозможно было наступать - болота, но обезопасить себя на случай удара во фланг наступающей группировки надо было).
Судя по всему, тогда же свою дозу химии получили бы не только поляки. Вот "Выписка из ориентировочного плана опытных учений Военно-морских сил РККА на 1934 год": "ТЕМА <...>Применение в десантной операции средств химнападения и методы их проведения". Дальше сплошная рутина типа "Нормы средств химнападения <...> в пункте высадки". Место учений - Черное море, остров Березань [47]. Это те самые учения, которые описаны выше: преодолевающие зараженную ипритом полосу десантники в бумажных накидках... ОВ для поддержки десанта на Черном море - это серьезно. Но где в случае войны реальный химдесант высаживать, не в Одессе же?! Объект мог быть лишь один - Румыния...
Но имела ли Красная Армия реальные возможности для ведения операций такого рода? Цитирую документы Химупра: "Наша авиация с ее фактическим (на 1.12.35) химическим вооружением может в течение одного года войны совершить нападение на противника с расходом свыше 40.000 т ОВ <...>" [48]. На тот момент советские ВВС имели на своем вооружении 90 000 химических авиабомб, а мобилизационные мощности промышленности были рассчитаны на выпуск в течение года 796 тысяч химических бомб [49].
Наземные силы РККА в тот же период тоже обладали солидной мощью: 826 000 химических снарядов (да еще мобмощностей на 3 299 000 снарядов с ОВ) [50]. Помимо этого на складах РККА находилось 160 000 химических мин к 107-мм минометам, 13 000 химических фугасов и 400 000 "шашек ядовитого дыма" (мобмощности: мины - 1 млн. 675 тысяч штук, химфугасы - 395 тысяч штук и шашки с ОВ - 3,5 млн.) [51].
Имелись и иные средства доставки ОВ к полю боя. На 1 декабря 1935 года в Красной Армии было: колесных боевых химических машин (БХМ) - 420 (мобмощности на 1.300), химтанков Т-26 - 530 (мобмощности - 1.000), 107-мм химических минометов - 600 (мобмощности - 5.900), носимых приборов заражения местности - 21.800 (мобмощности - 40.000) [52]. Основная масса химсредств и боевой техники химвойск сосредоточивалась в Белорусском, Киевском и Ленинградском военных округах, а также в Забайкалье.
За следующие два-три года планировалось создать 3 химполка резерва главного командования (РГК), 30 химбатальонов РГК, по химбатальону - в каждом стрелковом и мотомеханизированном корпусах, по химроте - в каждой отдельной мотомеханизированной бригаде, по одному химбатальону разместить в каждом укрепрайоне (УР), создать химэскадрон в каждой кавалерийской дивизии; каждый стрелковый, артиллерийский и кавалерийский полк должны были иметь химические взводы, кроме того, химвзводы должны были быть в каждом санбате и танковом батальоне! [53] Как сильно изменилась постановка химического дела с 1928 года, когда "полковые химвзводы вместо специальных приборов для заражения применяют ведра и лейки" [54]. Но вот в этих грандиозных химических планах оборонительный аспект просматривается слабовато.
Но своей наивысшей химизации - насыщенности боевыми ОВ - в предвоенные годы РККА достигла, видимо, в 1940 году. Тогда в организационно-штатной структуре советских вооруженных сил появились не виданные ранее единицы - химические авиационные и танковые бригады. Такого еще не было ни в одной стране мира!
Из докладной записки начальника Химупра на имя наркома (февраль 1940 года) следует, что только в ведении этого управления находятся три химические танковые бригады, два отдельных химических танковых батальона и пять отдельных химических минометных батальонов. Это не считая авиахимических частей, подчиненных не Химупру, а командованию ВВС, и обычных полевых частей, также оснащенных средствами химического нападения. Ибо из отчетов о ЧП с боевыми ОВ, число которых резко возросло в 1939-1940 годах, следует: от практики содержания специального рода войск переходят ко всеобщей химизации РККА - химическое оружие поступает на вооружение стандартных стрелковых, кавалерийских, артиллерийских и авиационных частей. А там с этим оружием обращаться толком еще не научились - отсюда и многочисленные случаи поражения бойцов.
Правда, само руководство химвойск испытывало изрядный скепсис по поводу боевых возможностей собственных частей, особенно танковых: "Химические танковые бригады организованы в расчете на выполнение самостоятельных химических задач оперативного значения, но, как показывает опыт, таких задач они выполнить не могут, слишком громоздки и трудно управляемы" - все из той же докладной [55]. И далее: "Химические танковые войска начали свое существование с 1938 года, и оперативно-тактическое использование их не отработано" [56].
Да и вообще, как следует из другой докладной записки начальника Хим-упра комбрига Мельникова на имя наркома Ворошилова от 17 февраля 1940 года, не все ладно в танко-химических войсках: "Доношу, что из трех существующих химтанковых бригад две совершенно не имеют огнеметных танков Т-26, а в третьей - неукомплектован один батальон, что составляет общий некомплект 435 танков.
Запасной полк, развернутый в г.Пушкин, вместо положенных по штату 27-ми танков имеет - 2. <...>
Кроме этого в действующих армиях находятся 4 батальона и требуют все время пополнения, так как они участвуют в операциях и несут большие потери. Всего за время операций ими потеряно и выбыло из строя - 76 танков и одна рота находится в окружении с 18-й с.д.(стрелковой дивизией. - В.В.)" [57]. Не слишком впечатляющие успехи.
Судя по документам, в то время химическое оружие из стратегического средства превращается в обычное оружие поля боя: "Основным средством применения ОВ наземными хим.войсками является химический танк, вооруженный только пулеметом. Отработанная химическая прицепка к танку БТ в производстве еще не освоена, по плану заказов 1940 г. намечено изготовить 200 шт. Химический танк создан на базе линейного танка Т-26. В боях на Халхин-Холе (так в оригинале. - В.В.) и в Финляндии с успехом применялся на огнеметание. Имеется производственная база на танковых заводах <...> на 300 химтанков в год" [58].
К 1941 году планировалось "пересмотреть организацию химических войск:
а) переформировать хим.танковые бригады в отдельные хим.танковые батальоны.
б) изъять из Авто-бронетанковых войск химические танковые подразделения и передать их на укомплектование хим.танковых батальонов.
в) сформировать армейские батальоны ПХО, вместо существующих армейских и корпусных рот ПХО.
г) отдельные дегазационные роты стрелковых дивизий расформировать.
д) химические минометные батареи реорганизовать в минометные ба-тальоны и передать их общевойсковому командованию"[59].
Также планировалось в 1941 году разработать и выпустить специальную химическую машину на гусеничном ходу с емкостью бака с ОВ на 1000 литров для газопуска, заражения и дегазации местности [60]. Это тоже подтверждает наши предположения о том, что ОВ становятся вполне обыденным оружием, подобно тому как в 1960-70-е годы ядерное оружие приобретает статус не только стратегического, но и оперативно-тактического и даже тактического. Теперь уже не специальные химические войска, а все полевые командиры получали в свое распоряжение боевые ОВ. Как иначе можно тогда трактовать следующие планы: "хим.прицепками вооружить линейные танковые части. В танковой бригаде иметь одну роту, вооруженную химприцепками" [61], "для минометов 82 мм, 107 мм и 120 мм, а также для более крупных калибров иметь в боекомплекте химические мины. <...> Обязать Химическое Управление Красной Армии отработать ручные химические гранаты. <...> Все самолеты И-16 дооборудовать выливными авиационными приборами (ВАПами)"[62]. По сути дела, вся Красная Армия превращалась в химические войска.
Самое любопытное, на мой взгляд, - это превращение истребителей И-16 в специализированный химический штурмовик. Совершенно очевидно, что аэродинамика самолета после такой реконструкции менялась настолько, что вести воздушный бой он уже не мог. Единственное, что он мог - вылить ОВ на голову противника. А это было возможно лишь в случае полного господства в воздухе, которое, в свою очередь, можно было завоевать лишь нанесением первого и внезапного удара по аэродромам противника... Таким образом, к 1941 году планировалось достичь тотальной химизации РККА. И исходя из всего вышеизложенного, каждый сам может сделать выводы о том, какие цели и задачи преследовало при этом высшее руководство СССР - оборонительные или совсем наоборот. Добавлю лишь, что из документов Химупра следует: в начале 1940 года было принято решение задействовать для прорыва линии Маннергейма боевые ОВ. Автор не нашел прямых документов на этот счет, но в архиве есть материалы о передислокации военно-химических складов Ленинградского и Архангельского военных округов непосредственно в действующую армию. Но сильные морозы - до минус 40 градусов и ниже - сделали невозможным какое-либо применение иприта, люизита и ипритно-люизитной смеси. Что с сожалением и отмечено в документации Химупра...
Список сокращений
БХМ - боевая химическая машина
ВАП - выливной авиационный прибор
ВВС - Военно-воздушные силы
ВОХИМУ, ХИМУПР, ХИМУ - Военно-химическое управление РККА
ГНИИОХТ - Государственный научно-исследовательский институт органической химии и технологии
ГУГБ НКВД - Главное управление государственной безопасности НКВД
ДАП - дымовой авиационный прибор
НИХИ РККА - Научно-исследовательский химический институт РККА
НКВД - Народный комиссариат внутренних дел
НКО - Народный комиссариат обороны
ОАО - отдельный авиационный отряд
ОВ - отравляющие вещества
ПХО - противохимическая оборона
РВС МСБМ - Революционный военный совет Морских сил Балтийского моря
РККА - Рабоче-крестьянская Красная Армия
СИБВО - Сибирский военный округ
СОВ - стойкие ОВ
УЗ - участок заражения
УР - укрепленный район
ЦВХП - Центральный военно-химический полигон (Шиханы, Саратовская обл.)
Источники и литература:
1. Центральный государственный архив Советской Армии (ЦГАСА), ныне Российский государственный военный архив (далее - РГВА), ф.31, оп.7, д.23, л.2.
2. Там же, д.30, л.16.
3. Венков А. Печать сурового исхода. Ростов-на-Дону, 1988, с.16.
4. Независимая газета (М.,), 1992, 22 августа.
5. Федоров Л.А. Химическое оружие в России: История, экология, политика. М., 1994, с.50.
6. Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. М.,1992, с. 206.
7. РГВА, ф.31, оп.7, д.134, л.3.
8. Там же, лл.5-5об., 7.
9. Там же, л.44 об.
10. Подсчитано автором по коллекции материалов РГВА, ф.31, оп.7.
11. РГВА, ф.31, оп.7, д.23, л.16.
12. Подсчитано автором по: ЦГВА, ф.31, оп.7, д.23, л.20.
13. РГВА, ф.31, оп.7, д.30, л.27.
14. Там же, д.48, л.33.
15. Там же.
16. Там же, д.152, л.74.
17. Подсчитано автором по: РГВА, ф. 31, оп.7, д.150.
18. РГВА, ф.31, оп.7, д.78, л.154.
19. Там же, д.78, л.157об.
20. Там же, л.153 об.
21. Там же, д.152, л.61.
22. Там же, л.91.
23. Там же, л.93.
24. Там же, д.105, л.75.
25. Там же, д.182, л.12.
26. Там же, д.152, л.7.
27. Там же, лл.7-8.
28. Там же, лл.16-17.
29. Там же, д.76, л.119 об.
30. Там же, л.120.
31. Там же, д.33, л.375.
32. Там же, л.253.
33. Там же, л.265.
34. Там же, лл.274-276, 278.
35. Там же, л.302.
36. Там же, л.314-315.
37. Там же, д.36, л.274.
38. Там же, д.107, л.91.
39. Там же, лл.110-111.
40. Там же, д.7, л.94.
41. Там же, д.107, л.176.
42. Там же, д.182, л.111.
43. Там же, д.150, л.383.
44. Там же, л.382.
45. XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1935, т.2, с. 921.
46. РГВА, ф.31, оп.7, д.33, л.181.
47. Там же, л.176.
48. Там же, д. 48, л.27.
49. Там же.
50. Подсчитано автором по: РГВА, ф.31, оп.7, д. 48, л.32.
51. РГВА, ф.31, оп.7, д. 48, л.29.
52. Там же.
53. Там же, д.30, л.27.
54. Там же, л.5.
55. Там же, д.114, л.82.
56. Там же, л.83.
57. Там же, л.25.
58. Там же, л.88.
59. Там же, лл.91-92.
60. Там же, л.93.
61. Там же, л.69.
62. Там же, л.70.