 |
Главная страница | Номера | Именной указатель | Где купить журнал |
Виталий ЯковлевКак я пришел к вере в Кришну
В моей биографии много черт, общих целому поколению. Я вырос в атеистической семье.
По материнской линии вообще никто не помнил ни о какой религиозности. Дед был главным бухгалтером какого-то объединения уральских заводов, мать - врачом, живым олицетворением пресловутого медицинского материализма. По отцовской линии дело обстояло немного иначе. Это был очень многочисленный род - братья, сестры, кузены, кузины... Все они держались вместе, и у них еще оставался какой-то пиетет перед Торой, раввинами, вообще верующими людьми (разумеется, только в рамках иудаизма). Но и они религию рассматривали больше как своего рода "специю жизни" и никогда не говорили о ней как о ценности, как о единственном средстве разрешения проблем человеческого существования. Отец мой вообще был человеком военным и преподавал историю КПСС. Так что религиозной практикой он не занимался. Правда, иногда он произносил загадочные слова: "Бог должен быть в сердце", но, как я сейчас понимаю, это он так себе объяснял, почему редко ходит в синагогу.
Что касается синагоги, то из моих детских и юношеских визитов туда я вынес убеждение, что это, скорее, не храм, а этнический клуб, где люди собираются в порядке национального самоосознания. Ни о Боге, ни о служении Ему я там не узнал ничего.
Так что воспитание мое было атеистическим.
Я окончил вуз с "красным дипломом". По распределению попал в академический институт, где гарантировались ученые степени и звания. Просто выполняя повседневную работу, я быстро сделал кандидатскую диссертацию, защитил ее тоже в раннем возрасте (пришел в институт, когда мне было 21, а защитился в 24 года). К тому времени я уже был женат (де-факто) на одной интеллектуальной девушке, с которой я оформил наши отношения после защиты.
Материальное положение было более или менее обеспеченным. Я получал хорошую зарплату и даже смог купить кооперативную двухкомнатную квартиру (по тем временам такая квартира была признаком явного преуспеяния).
В принципе не было больших проблем с написанием и защитой докторской диссертации, если этого хотеть. Семейная жизнь внешне тоже складывалась хорошо. У нас родились один за другим два сына - вундеркинды.
Но я не мог убедить себя, что это существование имеет смысл. В особенности остро я осознал его бессмысленность, когда присутствовал при последних часах моего отца в реанимации. Во мне возник какой-то протест, что так нельзя умирать. Просто взять и отправиться неизвестно куда. Просто превратиться прямо на глазах из отца в мешок с костями!
Это убеждение у меня окрепло, когда я, разбирая его вещи, наткнулся на его дневники. Читая их, я почувствовал, что вся его жизнь, полная побед в суровой борьбе за существование, закончилась нулем. Дневники оставляли какое-то странное впечатление: да реальное ли лицо их автор? Может, это все просто вымысел? Хотя в дневниках я читал и про себя: вот родился сын, такой хороший┘ Но существовал ли в действительности тот, кто писал обо всем этом?..
Одновременно судьба свела меня с востоковедами - благодаря все тому же академическому институту, где я работал. Мой институт делил здание с Институтом философии АН СССР, и мы порой вместе выезжали на картошку. Колхоз нас сплачивал. Там я подружился с одним тогда юным философом-индологом, который, в свою очередь, познакомил меня со своим другом, в то время еще учившимся в МГУ (потом он поступил в Институт востоковедения АН СССР и ныне вырос в одного из самых заметных российских буддологов).
В моем же институте работала переводчица, которая до этого вместе с мужем жила в Индии и там приобрела устойчивый интерес к разного рода духовным практикам. У нее была подруга-китаевед, ставшая впоследствии подругой моей жены. Та была ученицей одной из самых ярких советских китаисток, из круга Григория Померанца.
Естественно, попав в такую компанию, я тоже заинтересовался Востоком. Я вообще любил читать и поэтому перечитал много разной литературы. Познакомился с китайской и индийской традициями, с буддизмом, дзен-буддизмом и даже суфизмом. В мою жизнь вошла и йога, поскольку муж китаистки был известным в Москве раджа-йогом и целителем. Я перечитал всех, кто был тогда на слуху: Раджниша, Кастанеду, Гурджиева. Мне все это нравилось, но тем не менее очень скоро я обнаружил, что все это совершенно непрактично и потому не решает проблем моего существования.
Была еще одна личность, сыгравшая важную роль в моей религиозной ориентации. В своем институте я познакомился с техническим секретарем ученого совета, который был другом художника Михаила Кулакова.
Не помню, почему, но вскоре он сделал резкий разворот в сторону православия. Уйдя из академического института, он поступил в духовную семинарию, жил вместе с молоденькими семинаристами и начал все образование практически с самого начала, подчеркивая прямой чертой подлежащее и двумя - сказуемое.
Общаясь с ним, я испытал сильное влечение к православию. Но, помнится, тогда же мне попались на глаза сочинения Кришнамурти (он сам ничего не писал, все записывали его ученики).
Кришнамурти ясно мне показал, что мой интерес к православию - не тот, какой нужен. Кришнамурти говорил, что слабый человек, желая избавиться от страданий, стремится отождествить себя с какой-то большой организацией, что вовсе не приносит желаемого результата.
Это был в точности мой случай. Вот в таком тупике я оказался перед тем, как познакомился с движением сознания Кришны.
В СССР оно в те годы преследовалось. Пресса тогда публиковала два рода сведений об этом движении. В первой версии оно представало целенаправленной акцией ЦРУ. В эту версию я не верил, потому что это был в те годы всем надоевший пропагандистский жупел. Я больше был склонен верить другой версии, согласно которой все это движение было просто блефом - дескать, кто-то из своих корыстных целей что-то такое организовал. Это выглядело более правдоподобно.
Кстати, несмотря на свою неправдоподобность, первая версия тоже благополучно дожила до наших дней. Даже в наше демократическое время мы можем встретить такие обвинения в адрес Общества сознания Кришны. Пожалуй, самое удивительное, что она встречается и на страницах православной прессы. Недавно университетская газета "Татьянин день" вновь попыталась выдать эту дешевую байку за чистую монету. У них получилось, что в свое время нынешний председатель исполкома Центра обществ сознания Кришны в России был якобы обоснованно репрессирован за причастность к деятельности организации советских кришнаитов, созданной ЦРУ (!).
Итак, в отношении Общества сознания Кришны я придерживался другой версии - версии "блефа". Когда мне в руки попала первая книжка этого движения, большая часть ее содержимого как-то даже укрепила меня в моем мнении. Но в книжке был среди прочего краткий очерк на темы Бхагавад-гиты. Я тогда еще Гиту толком не читал, но все же что-то знал о ней, что помогло мне оценить по достоинству этот очерк.
Еще я тогда любил слушать индийскую музыку. Кто-то уже успел мне внушить, что музыка - это не просто приятный фон, но объект медитации, требующий сосредоточения, и что лишь тогда она может реально изменить жизнь человека. А меня, повторю, жизнь моя стала уже обременять. Удивительно: вроде все хорошо - дети хорошие, жена хорошая, квартира, должность, работа, деньги... Но обременяет┘
У моей сослуживицы был сын, учившийся в театральном институте. Ему надо было сдавать политэкономию, а он ее, естественно, не переносил. Его мама свела его со мной, и он стал переписывать мои образцовые вузовские конспекты. Из благодарности этот студент начал приносить мне записи индийской музыки. Гораздо позже я установил, что на большинстве кассет было пение "Харе Кришна". Но тогда меня привлекала только музыка. Я чувствовал, что за этой музыкой скрывается нечто большее. Он же мне сказал, что может познакомить меня со своей теткой - знатоком всего индийского.
Так я познакомился с первым в моей жизни представителем преследуемого в СССР Общества сознания Кришны. Моя новая знакомая тоже была начинающей, но она очень глубоко приняла учение и смогла передать мне веру в то, что это учение спасительно.
Кстати, первое время, в силу гонений, мне не говорили, что это - движение сознания Кришны, общество с солидной историей. Больше об этом говорили как о разновидности йоги. В принципе, эта традиция так и называется на санскрите - бхакти-йога. Но постепенно я сам отождествил это движение с преследуемыми кришнаитами и потому у меня еще оставались сомнения: "А не блеф ли все это?"
Сейчас, когда движение сознания Кришны стало массовым, трудно представить себе, что оно могло привлечь человека, жаждущего уединения. Но тогда это было так, потому что большинство кришнаитов сидели в тюрьмах, лагерях или психушках. Я даже знал случаи, когда женщин сажали в кожно-венерологические диспансеры, обещая, если они не откажутся от своих убеждений, привить им что-нибудь эдакое из имеющегося ассортимента.
Во всякой религии начинающие, как правило, не очень-то привлекательны. Мне просто повезло. Впоследствии состоялась моя встреча с другим проповедником - одним из первых, кто в СССР получил духовное посвящение. Меня свели с ним много позже, как я понимаю сейчас, из соображений конспирации. Первые посвященные представляли собой особую ценность, и их берегли.
Сначала я должен был доказать свою серьезность, приняв ограничения, налагаемые духовной жизнью. К счастью, с этим у меня больших проблем не было. От мяса я к тому времени уже давно отказался. Мне не составляло труда принять и другие ограничения: играть в азартные игры я и так никогда не любил, никогда не употреблял наркотики и не курил, а выпивать перестал тоже после визита к йогу.
Проблемой стало последнее ограничение. Дело в том, что в Обществе сознания Кришны практикуется ведический брак. Согласно Ведам, в частности, достойным человека считается половая жизнь только для продления рода. Сексуальное наслаждение выступает не целью, а как бы благоприятствующим обстоятельством. Так что ведический брак допускает секс только для зачатия детей. Мотив наслаждения в ведическом сексе отсутствует.
Тут уже, конечно, была проблема, поскольку жена не разделяла моего нового увлечения. К тому же ей не нравились мои новые друзья, которые приходили ко мне домой. У нее было много родственников, которые советовали ей поскорей разорвать со мной отношения.
Однако, все, о чем я до сих пор рассказывал, еще нельзя назвать приходом собственно к вере. Пока это было для меня лишь экспериментом. Просто мне хотелось продолжать этот эксперимент, потому что так жить больше нравилось. Особенно заметное облегчение давало повторение мантры. Похоже, мой ум начал успокаиваться, хотя он еще не мог сосредоточиться на звуках, как это предполагается мантра-медитацией. Все равно стало гораздо легче. Это подвигло меня на то, что за три месяца я освоил квоту, которая в Обществе сознания Кришны является основанием для духовного посвящения, а именно 16 кругов на четках из 108 бусин, на каждой из которых повторяется мантра. И тогда у меня это занимало немногим более 2 часов в день.
Я это делал с удовольствием, несмотря на внешние неудобства. Помнится, я уединялся на балконе и требовал от всех членов семьи не приближаться ко мне в это время. А на даче, которую мы снимали для детей, я вынужден был рано утром уходить в близлежащий лес и повторять мантру там, густо намазавшись кремом от комаров.
Именно на дачу и приехал к нам однажды посвященный. И, пожалуй, главное, что он сделал для меня, было поручением редактировать русский перевод книги Бхактиведанты Свами Прабхупады "Нектар преданности".
Это - английское прозаическое переложение огромной санскритской поэмы ученика Шри Чайтаньи по имени Рупа Госвами.
Когда я понял великий смысл книги "Нектар преданности", окончательно рассеялись все мои подозрения в "блефе". Я убедился, что сознание Кришны - не блеф! Я увидел, что все эти принципы содержатся в древнейших священных писаниях. Кроме того, я узнал, что этому следуют миллионы - в Индии и вообще везде, где есть индийцы. Это придало новый импульс моему рвению, и моя вера стала расти.
Я не могу еще сказать, что мой путь к вере пройден целиком. Приход к вере, к неколебимой убежденности - это уже результат значительного очищения. Но в какой-то степени моя вера, хоть еще и незрелая, все же выдержала тяжелые испытания┘