 |
Главная страница | Номера | Именной указатель | Где купить журнал |
Михаил СитниковВирус ненависти
"Разные есть дарования, но Дух - один;
разные есть и служения, а Господь - один;
и действия - разные, Бог же,
всё во всех производящий, - один".(1 Коринф., 12)
Антикультизм - так называется постыдное явление, которое поразило нашу страну к самому концу ХХ века и обнаружило достаточно стойкую тенденцию к развитию.
Скажи кто-нибудь лет 10 назад, что в постсоветской России может появиться что-либо подобное, его в лучшем случае подняли бы на смех. В худшем - обвинили бы в большевистской провокации. Однако сегодня это явление - факт. И волна антикультизма к нашему стыду воспринимается обществом в целом, как борьба с очередным врагом, в выборе которого мы вплоть до сего дня редко испытываем колебания.
По сравнению с атеистической кампанией периода антирелигиозной пропаганды в СССР нынешний процесс выглядит особенно цинично, потому что в гонениях отдельных групп верующих достаточно активное участие принимают религиозные организации одного из господствующих в мире вероисповеданий - христианства. Самая крупная религиозная организация страны, представляющая одну из ветвей российского православия, Московская патриархия стала духовной вдохновительницей борьбы с "неверными и еретиками". Кроме новых для России религиозных культов, вроде кришнаизма и индуизма, к врагам рода человеческого нередко причисляются традиционные российские протестанты-баптисты, пятидесятники и даже братья по российскому православию - Русская Православная Церковь за рубежом и Истинно-Православная Церковь. Последняя, в частности, известна в стране как катакомбная, ушедшая во времена гонений в подполье и не пожелавшая никоим образом сотрудничать с большевизмом.
Проблемы межрелигиозных отношений - явление объективное. Неизбежные разногласия между представителями разных вероисповеданий или конфессий в вопросах богословия воспринимаются верующими людьми, пожалуй, так же болезненно, как преследования веры в принципе. Однако прецедент гонений за веру со стороны церкви - случай особенный и гораздо более опасный как для нравственного опыта всего общества, так и для самого гонителя.
Одними из первых среди христиан, испытавших на себе такого рода преследования за веру, стали российские протестанты, не забывшие еще подобного отношения в советское время. Слово "баптист" сегодня нередко используется как ругательство не только в уличной толпе, но и иными православными священниками. Проповеди священнослужителей, произносимые ими во время богослужений, часто посвящены осуждению "еретиков" с перечислением таковых - баптистов, пятидесятников, адвентистов. Довольно откровенно пропагандируется "безблагодатность" католичества - наиболее широко распространенной в мире христианской конфессии. В православных храмах наряду со святоотеческой и богословской литературой, Священным Писанием продаются брошюры под названием, например, "Баптизм - самая зловредная секта" или "Католичество - самая зловредная секта".
Время от времени антикультисты переходят от слов к делу. При этом, разумеется, в сотрудничестве с отдельными общественными, а иногда и государственными, организациями.
В городе Анапа (Краснодарский край), например, изуверствующими православными казаками-патриотами по причине "измены Православию" был избит плеткой и ограблен адвентист Юрий Салов. "Правый суд" при этом вершил окружной атаман кубанского казачества Анатолий Федоров, который в своем манифесте об искоренении иноверцев сослался на поддержку епархиальных представителей РПЦ. Командир дружины из штаба Анапского казачьего округа Сергей Серебров в разговоре с журналистами пообещал новые нападения на протестантов. А местный духовник казаков, некий о.Александр, заявил, что закон 1997 года еще недостаточно суров, чтобы защитить страну, потому что он "разрешает сектантам существовать". Позицию о. Александра безоговорочно поддерживает и духовник всего Кубанского казачества протоиерей Сергий Овчинников.
В Волгодонске Ростовской области совет атаманов местной казачьей общины выступил с требованием запретить строительство любых храмов, кроме православных. Требование поддержал советник мэра города Виктор Цепилов, который основывался на прецеденте разгрома в Ростове и Батайске "православными прихожанами католиков".
Пастора московских пятидесятников Тараса Савелюка содержали в камере местного отделения милиции в наручниках и всячески запугивали с целью заставить его закрыть библейскую школу "Альфа и Омега".
В городе Искитиме Новосибирской области группа "православных патриотов" в присутствии милиции прервала воскресное богослужение общины "Русская христианская церковь" и устроила погром в молитвенном помещении.
Подобных примеров можно привести множество. Еще больше прецедентов запретительного характера, когда, ссылаясь на действующее законодательство о религии, представители администраций выборочно препятствуют отдельным религиозным организациям в осуществлении их деятельности.
Так, например, в столице Эвенкии - Туре городской ОВД запретил тем же баптистам распространять религиозную литературу под страхом немедленного ареста. Как рассказывают туринские баптисты, члены общины распространяют в основном издания Библии и Нового Завета, в которых местное христианское население испытывает дефицит. Однако местный православный священник, о. Тимофей, возмущенный этим обстоятельством, рекомендовал начальнику милиции принять меры к "защите православия", что тот не замедлил сделать.
Двум костромским объединениям пятидесятников - Костромскому христианскому центру и "Благодати" - было отказано в перерегистрации по обвинению в "использовании гипноза" во время богослужений. Затем местное управление юстиции подало в суд иск о ликвидации этих организаций. Разумеется, ни о какой экспертизе речи не заходило, потому что мнение, высказанное отдельными православными священнослужителями Костромской епархии, оказалось главным "религиоведческим" аргументом для независимого суда и местных властей.
В тех редких случаях, когда церковное руководство оказывается вынужденным все же как-то реагировать на общественный интерес к наиболее откровенным прецедентам такого рода, ответственность за них возлагается на отдельных безграмотных второстепенных нарушителей административных и нравственных норм. Однако при более внимательном рассмотрении проблемы, сомнения в том, что антикультистская тенденция носит гораздо более серьезный, глобальный характер, исчезают.
На минувшем Архиерейском соборе, например, иерархи Русской Православной Церкви утвердили основные принципы отношения к инославию. Признав за христианами, не входящими в юрисдикцию Московской патриархии, право на свидетельство и религиозное образование среди населения, архиереи тем не менее заявили, что не собираются мириться с "деструктивной миссионерской деятельностью сект". Сама постановка вопроса вызывает справедливое недоумение: выходит, что миссионерскую деятельность христиан с христианской же точки зрения можно считать деструктивной. Если бы речь шла об отношении к антирелигиозникам, то подобное можно было счесть в какой-то мере справедливым, так как проповедь Слова Божия действительно нарушает специфическую инфантильность и безмятежность безбожного сознания. Но как проповедь Евангелия может повредить Церкви и православию - непонятно.
Впрочем, еще больше, чем малочисленные секты, участников собора волновала деятельность в России католических организаций. Несмотря на неизменные декларации стремления к налаживанию и укреплению связей с католическими епископскими конференциями, православные архиереи выступили против "переманивания католиками верующих, особенно с использованием материальных благ". Эта формулировка была употреблена несмотря на то, что материальная база российских католиков в сравнении с крупнейшим землевладельцем и обладателем существенной части Гохрана - Русской Православной Церковью, выглядит, как комар по отношению к слону.
В результате обсуждений, состоявшихся на Архиерейском соборе, истинной и подлинной было решено считать исключительно Русскую Православную Церковь. Причем основанием этого было названо то обстоятельство, что именно в ней, в отличие от остальных христианских деноминаций, существующих на планете, "неповрежденно сохраняется Священное Писание и полнота спасительной благодати Божией".
После столь откровенно изреченной раннесредневековой категоричности глубинные источники феномена "православного антикультизма" в России становятся объяснимыми не только для религиоведов, но и для внимательного обывателя. Тем более что в одной из последних инициатив РПЦ расставляет последние оставшиеся точки над "i".
В социальной доктрине, одобренной Архиерейским собором, говорится, что в наши дни "охрана свободы личности трансформировалась в защиту своеволия". По мнению иерархов, "права нужны христианину прежде всего для того, чтобы, обладая ими, он мог наилучшим образом осуществить свое высокое призвание, исполнить долг перед Богом и Церковью, перед другими людьми, государством и народом". "Церковь неизменно призывает пасомых быть законопослушными гражданами земного отечества, - гласит доктрина. - Когда же исполнение требования закона угрожает вечному спасению, предполагает вероотступничество или совершение иного несомненного греха в отношении Бога и ближнего, христианин должен открыто выступить законным образом против безусловного нарушения заповедей Божиих".
Иными словами, ничтожность ценности свободы и прав отдельной личности, в том числе в области свободы совести и вероисповедания, по отношению к представлениям руководства РПЦ об общественной, государственной и мировоззренческой целесообразности представлена виртуозно. С одной стороны - "долг перед Богом, Церковью... другими людьми, государством и народом" в виде бесспорной, но и безотносительной категории. С другой - один из основных цивилизованных принципов - охраны свобод и прав личности - представлен в виде банальной "защиты своеволия".
К сожалению, в России до сих пор существует очень своеобразное представление о христианской цивилизации. Это понятие воспринимается обществом преимущественно формально. Тогда как истинную, по его мнению, христианизацию наш обыватель чаще всего связывает с обращением в российское православие под юрисдикцией Московской патриархии. Мифологема об исключительности "отечественного" вероисповедания и, следовательно, "ущербности" всех остальных христианских конфессий служит, в свою очередь, удобным аргументом национального мессианства для всякого рода политических спекулянтов - национал-патриотов, разнообразных маргиналов-державников, антисемитов-теоретиков, а в последнее время даже нео-большевиков.
Религиозный институт, оказавшийся в силу разных причин в подобной ситуации, неизбежно приходит к тому, что вынужден воспринимать многообразие вероисповеданий на одной территории, как сигнал к устроению религиозного рынка. Разумеется, со всеми присущими любому иному рынку признаками: поиском покровителей, накоплением капитала, более или менее жесткой конкуренцией и т.д.
Таким образом, антикультистские тенденции "псевдо-православных патриотов" представляют собой естественную издержку эволюции крупнейшего религиозного института, организованного на костях Российской Православной Церкви в 1943 году под личным контролем Иосифа Сталина и Лаврентия Берии.