 |
Главная страница | Номера | Именной указатель | Где купить журнал |
Мубарак ДаирНе молитесь за меня
Таких красивых светлых волос, как у мисс Бернс, я никогда не видел. Почти всегда она закалывала их в тугой пучок на затылке, а иногда стягивала в аккуратный конский хвост, так что ни единой прядки не выбивалось ей на лицо, зато на спине эти шелковистые волосы стекали по впадинке позвоночника.
Я был влюблен в мисс Бернс. Мне уже исполнилось шесть лет. Она была моей первой учительницей, и школу я любил почти также сильно, как мисс Бернс. Но только не по понедельникам. Я ненавидел первый день недели, потому что по понедельникам я подводил мисс Бернс, и это было невыносимо.
Шел 1970 год, время протестов против войны во Вьетнаме, свободной любви и рок-н-рола. В том году мы переехали в Мемфис, штат Теннеси, на родину Элвиса, королевы хлопка и в самое сердце библейского пояса.
Как и всех американцев, мисс Бернс заботило будущее нации. Так она нам говорила. Теперь я понимаю, что поэтому она и стала учительницей. Она хотела давать юным умам верное направление, с Божией помощью, конечно.
Сейчас, четверть века спустя, ей бы это разрешили. Республиканское большинство в Конгрессе обсуждает внесение поправки в Конституцию с тем, чтобы снова ввести молитву в государственных школах. И Билл Клинтон сказал, что он рассмотрит эту поправку и что он никогда не был против общей молитвы в школах, он только против принуждения. И я снова вспоминаю свой первый класс, мисс Бернс и первые уроки, на которых я кое-что понял насчет молитвы и принуждения.
Каждый понедельник сразу после переклички мисс Бернс задавала нам один и тот же вопрос. И раз за разом, каждую неделю я оказывался единственным учеником, который не мог дать того ответа, которого она добивалась.
"Кто вчера ходил в воскресную школу? - спрашивала она. - Кто был в церкви? Поднимите руку". И все-все мои одноклассники - кроме меня - поднимали руки, а мисс Бернс смотрела на меня с жалостью и разочарованием. Стыд волной захлестывал меня, пока я тонул в море поднятых рук.
В конце концов я стал прогуливать по понедельникам. Я не мог выносить уже сам не знаю чего - то ли страданий мисс Бернс, то ли собственного стыда от того, что я не молюсь Богу.
Вообще, если я о чем и молился тогда, так это том, чтобы стать таким же, как все остальные дети. Чтобы поднимать руку вместе с ними, чтобы мисс Бернс гордилась мной.
Когда мама узнала, что я прогуливаю по понедельникам, она хотела меня выпороть. Когда же она узнала, почему я прогуливаю, она захотела выпороть мисс Бернс.
Папа подошел к делу иначе. Сам он родился в мусульманской семье, учился в квакерской школе, а теперь преподавал в католическом университете. И он решил, что ничего нет плохого в том, чтобы сводить меня к мессе. Он доказывал маме, что я должен познакомиться с разными религиями, что это расширит мой кругозор.
На следующее воскресенье папа надел на меня синий костюмчик и повязал мне красный галстук. Мы отправились в университетскую церковь, и там человек в черной одежде велел нам то стоять, то опускаться на колени, потом опять подниматься и снова опускаться на колени. Когда наконец нам разрешили сесть, я заснул и спал до тех пор, пока папа не разбудил меня, чтобы я опустил свой четвертак в серебряную кастрюлю, которую несли мимо нас.
В воскресной школе было повеселее. Там собралось много мальчиков и девочек, нам давали лимонад и печенье. Симпатичная женщина, похожая на мисс Бернс, только не с такими красивыми волосами, рассказывала разные истории. Истории из Библии, конечно, и я знал, что мисс Бернс очень этому обрадуется, потому что она постоянно говорила о Библии.
Никогда еще я так не стремился в школу, как на следующий день. Я просто не мог высидеть перекличку, а когда она все-таки подошла к концу, я почувствовал, что сердце выпрыгивает у меня из груди.
Мисс Бернс встала за свой стол и задала вечный вопрос: "Кто вчера был в воскресной школе?" - спросила она. И, когда моя рука поднялась вместе с остальными, она явно и удивилась, и обрадовалась.
"Ну, Мубарак, куда же ты вчера ходил?"
И я объявил, что вчера мы с папой ходили в большую университетскую церковь, а потом я пошел в воскресную школу, где нам давали лимонад и печенье, а еще рассказывали истории из Библии.
Я думал, что мисс Бернс очень обрадуется. Я думал, что она будет гордиться тем, что я теперь такой же, как все. Но когда я закончил свой рассказ, она ничего не сказала, и по тишине в классе я понял, что опять что-то не так. Опять я не попал в рай.
"Ну, Мубарак, на самом деле это не в счет", - сказала мисс Бернс очень медленно и постаралась объяснить мне, в чем дело.
Домой я явился в слезах и в ярости на отца, который отвел меня в неправильную, католическую церковь, а не в настоящую - баптистскую, куда ходит мисс Бернс.
На следующий день мама сама повела меня в школу. Мисс Бернс, как всегда, была мила и любезна. А мама - совсем наоборот. Я же был ни жив ни мертв.
Мама четко и громко - главным образом, громко - потребовала, чтобы мисс Бернс никогда больше не задавала мне вопросов про воскресную школу. Мы - мусульмане, и в воскресную школу не ходим, к тому же, напомнила ей мама, эта школа - государственная.
Мисс Бернс выслушала сердитую мамину речь и спокойно ответила, что ее долг - спасти мою душу. Мисс Бернс сначала - христианка и только потом - учительница.
Мама отправилась к директору, но директор поддержал мисс Бернс. Бог повелел им спасать мою душу. Только угроза судебного процесса заставила школьный совет попросить мисс Бернс не задавать ученикам вопроса о воскресной школе.
Все дети хотят, чтобы их любили. Все дети хотят быть похожими на других. Никто не хочет отличаться. Я помню, как стыдно и неловко мне было в классе мисс Бернс, и я спрашиваю себя: возможно ли, чтобы санкционированная школьным начальством общая молитва не была принудительной? И еще я спрашиваю себя: что пришлось бы делать и говорить моей маме, если бы законодательно закрепленное отделение Церкви от государства было бы размыто поправкой к Конституции, разрешающей молитву в государственной школе?
Мы обладаем полной религиозной свободой. Дети могут молиться в школе - и где угодно, когда им хочется. Но вот чего у нас нет - и быть не должно - так это санкционированных школьным начальством религиозных церемоний. Это было бы не проявлением религиозной свободы, а явным религиозным принуждением. Это одна из причин, по которой многие американцы, христиане, главным образом, вынуждены были покидать свою первую родину. Введение общей молитвы в школе будет означать преимущества для одной из религий, а это и неэтично, и не по-американски, и не по-христиански.
В Мемфисе мы прожили только год. Потом папа нашел преподавательскую работу в Пенсильвании, и мы уехали на Север. Когда в последний день мама пришла забирать меня из школы, мисс Бернс отдала ей мои письменные работы и табель. Она меня обняла и поцеловала, а потом расплакалась, потому что понимала - больше она меня никогда не увидит. И она сказала маме, что будет за меня молиться.
Я уверен, что мисс Бернс и по сей день где-нибудь молится за меня. Надеюсь только, что не в своем классе.